Без четверти двенадцать

Лалиса подошла к экрану, заслонив тот спиной, и сразу же завладела всеобщим вниманием. Её взгляд коснулся сначала нанимателя, а затем и его закадычного друга. Она готова была стоять на своём до конца. — Возможно, я прозвучу странно, но моё чутьё подсказывает, что Сехун не виновен, — твердым голосом заявила Манобан, не рискнув повернуться в сторону напарника. Она знала, что Чонгук сочтёт эту идею импульсивной и глупой, поэтому смысла встречаться с его недоверием не видела. И без того чувствовала себя неловко, — мы можем показать его фотографию? — Лиса… — хотел было вступить в диалог Чон, но она не дала ему высказаться. — Я уверена в своей правоте процентов на девяносто. Если так оно и есть, то Сехуна подставили. Разве стоит руководствоваться словами без доказательств? Тот же Сухо мог просто нажиться на честном имени партнёра. Сокджин призадумался; это стало слишком очевидно, поскольку лицо Кима вытянулось, а взгляд перешёл куда-то на стену. Он свёл руки на тихо вздымающейся груди, неприлично обтянутой кашемировым пуловером вместе с выступающим рельефом туловища. Сокджин оказался не совсем во вкусе Лалисы, но его приятную наружность было сложно отрицать. — Мы же можем хотя бы попробовать? — в последней попытке убедить присутствующих спросила Манобан, отогнав от себя неприличные мысли о женатом человеке. Пак развёл руки, попутно пожав плечами, и подарил детективу утешительную улыбку. — Полагаю, идея не лишена смысла, — заключил Сокджин, а затем шагнул к компьютеру, заставив Лалису неловко отойти в сторону и дать начальнику включить микрофон. — Эй, Чан, я знаю, что вы с парнями подустали, но не мог ты сделать кое-что перед уходом? — Конечно, если босс не против. — Всё путем, — дал отмашку бизнесмен, устраиваясь рядом с другом. Лалиса наконец-то рискнула посмотреть на Чонгука; тот показательно даже не поднял взгляда в ответ. Она знала, что Чон заметил попытки считать его реакцию, однако никак на них не отреагировал и намеренно постарался сохранить видимое безразличие. Джин же за время их душевных метаний успел подключить телефон к компьютеру, попутно отыскав нужные фотографии, и отправил их в общий чат. Тот, кого звали Чан, готов был начать ещё один допрос, и тут… Зазвонил мобильный телефон Чимина. Очень не вовремя. Пак уже хотел рефлекторно сбросить вызов, когда его взгляд зацепился за высвеченное имя на экране и заставил в смятении замереть на месте. — Блять, — выругался Чимин, хаотично моргая и обдумывая сложившуюся ситуацию. Лучший сын на свете — иначе не скажешь, ведь Пак напрочь забыл о дурацком обеде, про который ему напоминали каждые два дня. А ещё… Ч-е-ё-н! Ситуация вышла «хуже некуда», — пиздец-пиздец-пиздец. — Что такое? — взволнованно поинтересовался Сокджин. — Пизда рулю, я кровь из носа должен быть дома, — не переставая сквернословить, отвесил Чимин, — не против закончить без меня? — Конечно. Тебе нужна помощь? — Поверь, тут уже ничего не поможет, — горестно усмехнулся он, похлопав друга по плечам. Пак поспешно направился в сторону выхода, отвесив поклон в качестве прощания, — новенькая, — и ещё один, — Чонгук. Чимин тут же пулей вылетел из комнаты, быстро перебирая ногами. Сокджин подарил этому ровно три секунды своего внимания, а затем прильнул к экрану, внимательно наблюдая за событиями в просторном амбаре. — Покажи фотографии и уточни: узнают ли они кто-нибудь из них? — в приказном тоне сообщил порядок действий Ким. Он мягкой частью ладоней оперся о стол и внимал каждой детали, происходящей на мониторе. От сосредоточенности на его лбу выступила венка. Чан согласно кивнул, взъерошив растрепавшийся красный хохолок, а затем отошёл к одному из преступников и демонстративно принялся натягивать перчатки. — Продолжим? — издевательски промолвил силовик, схватил «туповатого друга» за шкирку и без предупреждений приложил лицом к пыльному полу. Коленом уперся в позвонки, поднёс к глазам устройство связи. Шнур от гарнитуры царапнул по опухшему носу преступника, вынудив того скривиться. — Попытка номер один. Это тот, кто вас заказал? Сехун? — Не-е-е-е-е-т, — болезненно проскулил мужчина. Лалиса вновь почувствовала странное сожаление к человеку перед ней, истекающему кровью и постепенно привыкающему к последствию побоев. Она краем глаза заметила фотографии, выведенные в правом верхнем углу компьютера, и поняла, что этот измученный мерзавец своим отрицанием спас настоящего Сехуна. Тело озарила волна облегчения. Чонгук круговым движением размял шею и продолжил молча наблюдать за ходом событий. — Этот? — чуть резче поинтересовался Чан, перелистнув картинку. — Кха… Не он, — откашлявшись, подтвердил мужчина. К сожалению, другая часть её догадки не подтвердилась. Это был и не Сухо. — Этот? — Нет, но… Кха… Есть очень интересная информация… На него, — с тяжелым дыханием пояснил тот писклявым голосом и оголил зубы, заляпанные в крови, в ненормальной улыбке. Он сплюнул алую слюну куда-то рядом с сапогами силовика, — обменяю на… Защиту. Нам всё равно не жить, если до нас доберется заказчик. Чан церемониться не стал — отвесил хлёсткую пощечину за попытку обхаркать обувь, которая, к слову говоря, уже была и без того была заляпана. Преступник одарил его нервным, ближе к истеричному, смешком в ответ, пальцами впившись в пол. — Мы подумаем, — холодно закончил допрос силовик, поднявшись с тела мужчины, и небрежно бросил белоснежный платок к его пальцам. Чан в считанные моменты дошёл компьютера, поправил гарнитуру, зацепленную о край кожаной куртки. Он тут же преобразился из грозного головореза в покорного слугу, — это всё, господин Ким? Сокджин был в некоторой прострации. Не Сехун. Не Сухо. Интересная информация на Чонина. Слишком сложно для одного допроса, да и для и без того идущей кругом головы тоже. — Да, спасибо, — подытожил Ким, пятерней поправив волосы на затылке и прикусив нижнюю губу. Джин выпрямился, встретившись с двумя парами глаз, заинтересованно ожидающими дальнейших указаний. Он впервые не знал, что ему теперь делать — все гудело от потока мыслей, а ещё это назойливое и непонятное ощущение, будто Ким должен был что-то исправить, не покидало легких. — Мне нужно подумать, — заключил Сокджин, выдав единственное правильное решение, и мотнул головой. — Если что, я вечером буду в клубе, тогда сможем переговорить… — Отлично, — отозвалась Лалиса с неким энтузиазмом. — Значит, до встречи на работе? Ким отделался коротким кивком, поспешно скрываясь за дверью и оставляя горе-любовников наедине. В воздухе образовалась нездоровая атмосфера, осевшая на плечи и забравшая голос. Взгляд Манобан тут же припал к Чону, который казался таким же потерянным и расстроенным, как и она сама. — Чёрт… — обречённо выпалил Чонгук и агрессивно пнул ножку деревянного стула, инерционно заставив вещицу откатиться в сторону. — Чутьё, серьезно? Ты едва его знаешь! — Но мне этого хватило, чтобы составить психологический портрет, — парировала Лалиса, отважно сделав шаг вперед, вперев руки в бока, — Чонгук, даже не смей ревновать к Сехуну, ты… — Давно потерял на это право? — изумленно перебил её он и эмоционально развёл ладонями на последующей реплике. — Тогда что всё это значит? Наш секс и поцелуи? Думаешь, ты можешь лезть ко мне в штаны, а потом делать вид, что ненавидишь всем сердцем? Она молчала, не зная, как на такое реагировать. Чон был прав, полностью и бесповоротно. Его карие глаза сверкали непередаваемым смятением и… грустью? — Молчание? Это твой ответ? — Господи, да что ты хочешь от меня услышать?! — вскипела Лалиса, рьяно топнув ногой и ощутив, как через ноздри проходит горячий воздух. Её всегда было слишком легко завести и вывести из себя, в особенности ему. И лучшая защита — это нападение, ведь так? — Что я до сих пор сохну по тебе? Ты знаешь это и без моих слов. Но разве, даже если я признаюсь, они что-то изменят? Давай посмотрим правде в глаза: снова поиграешь и выбросишь. Тебе льстит то, что тебя боготворят, но не более. Сехун хотя бы заинтересовался мной, как личностью, а не как игрушкой для развлечения, пока многоуважаемая Юи не соизволит сойти к тебе со своего трона. Кстати, она уже позволила! Так почему бы тебе не перестать играть в заинтересованность и, наконец, не вернуться к королеве своего сердечка? Чонгук не верил своим ушам, его пальцы автоматически сжались в кулаке, а губы беззвучно задрожали. Это было оскорбительно — знать, что он все ещё выступает для неё таким подонком после ночи признаний и раскаянья. Чон отчаянно пытался исправить все прошлые ошибки, обнаружив в себе давно забытую привязанность и непреодолимое желание перечеркнуть минувшие проступки новыми воспоминаниями. Но оказался не в силах вынести желчь Манобан, в которой та буквально захлёбывалась. — Кто я для тебя? — ледяным тоном поинтересовался Чонгук, взглядом упершись в её раскрасневшееся от эмоций лицо. — В… в смысле? — Кто я для тебя, Пранприя Лалиса Манобан? — всё также ровно повторил Чон, не дрогнув ни одним мускулом. — Самая страшная ошибка юности? Мне жаль за то, как я поступил с тобой в прошлом, но разве ты не видишь, как сильно я стараюсь исправить весь этот бардак? Да если тебе нужно подтверждение, то вот оно: ты мне нравишься! Всегда нравилась, не думал, что мне требуется озвучить такую, вполне очевидную, информацию. Просто я был глупым влюбленным мальчишкой, и игра с двумя сердцами тогда не казалась мне чем-то страшны-ы-ы-м. Он задохнулся на последнем слове, поскольку выпалил всё махом и разом, не дав себе даже возможности смягчить формулировку или свести диалог в более широкое русло. Им давно стоило поговорить о непонятных взаимоотношениях; и сегодня Чонгук никак не собирался отступать от намеренно плана. На лице Лалисе отразилось недоумение, казалось, признание напарника выбило её из колеи. — Лиса, я здесь и готов попытаться изменить всё к лучшему. Но ты сама себе не простишь, если снова что-то начнёшь со мной, я ведь прав? — озвучил разрушающую истину Чон, пытаясь добиться хоть какого-либо ответа от напарницы. Он слишком хорошо разбирался в людях, поражая подобранными словами в самую цель. Манобан виновато опустила взгляд в пол и зажмурилась, пытаясь сдержать наваждение из слёз. — Я прав. Ты презираешь меня сильнее, чем любишь. И мы оба знаем, что этому пора положить конец, но только оба не знаем как… — Например, выключив звук микрофона, — неосторожно донеслось со стороны динамика, заставив детективов испуганно переглянуться. Лалиса сгорала от боли, правды, а теперь ещё и лютого стыда. Она без оглядки бросилась к клавиатуре, пытаясь нашарить на кнопках значок «без звука», пока не поняла, что тот находился, во-первых, на экране, во-вторых, убирался при помощи мышки. Слёзы привычно коснулись щек, пальцы знакомо подрагивали от эмоций. Когда Манобан наконец нашла, где отключался микрофон, её встретили лишь тишь и одиночество комнаты. Чонгука в ней уже не оказалось.

~

Тэхён сохранял невозмутимость перед показной озабоченностью Сухо. Он отвечал на вопросы о здоровье ровно и безэмоционально, пытаясь просчитать последующий ход бизнесмена. Что-то в его поведении настораживало, словно нутро било тревогу, но Ким старался держаться трезвого взгляд на ситуацию. Всё-таки плохое предчувствие — это удел Дженни. — Почему ты так уверен, что это был Чонин? — задал наводящий вопрос Тэхён, забрав с больничной тумбочки книгу, чтобы хоть чем-то занять свои руки. — Я скептически настроен по отношению к этой теории, но мне всё же интересно мнение других. «Держи друзей близко к себе, а врагов ещё ближе», — подумал Ким, пальцами пройдясь по незамысловатой обложке. — А кто ещё? — с неким недоверием уточнил Сухо, запахнув пиджак на верхнюю пуговицу. — Ты как никто другой знаешь, что Кай не в себе и сделает всё возможное, чтобы оставаться на свободе намного дольше и намного ближе к Дженни. У него был слишком хорошо подвешен язык; Тэхён не раз слышал о красноречии Сухо и его потрясающей возможности убеждать. Он говорил чётко, уверенно, харизматично, подкупая своей решительностью и неоспоримостью доводов. — Спекулировать моими чувствами к Дженни не самая лучшая идея, — попытался дать отпор Ким, хотя внутренне все же согласился с логичностью сделанных выводов, — возможно, мотив хороший. Но почему же он тогда меня не убил? Не проверил пульс? — Может быть, он уже подумал, что ты мёртв? — неряшливо уточнил Сехун, пытаясь разобраться в мыслях собеседника. — Состояние аффекта, да и мало из поступков Кая действительно имеют смысл. Ему крупно повезло, что у тебя отшибло память, иначе мы бы давно упрятали его не только в психушку. — Понимаю мою ситуацию, но откуда у тебя-то к нему такая лютая неприязнь? Ты буквально хватаешься за каждую соломинку, которая доказывает его вину. Как только Тэхён закончил говорить, дверь в комнату широко распахнулась, не дав собеседнику и шанса ответить на столь интригующий вопрос. В проходе показалась тонкая фигура Дженни — и, о, Боже, как она была сегодня красива — вместе с… Мин Юнги?! — Мой индекс популярности зашкаливает, однако, — хмыкнул Ким, пытаясь разрядить обстановку. Он видел, каким негативом загорелись глаза невесты, и ужасно надеялся, что её импульсивность в очередной раз не повалит никого на пол больничной палаты. — Шуга, что за ветра занесли такую звезду сюда? — Вихрь по имени «Ким Дженни», — поддержал диалог Юнги в забавной манере, замечая убийственные переглядывания между подругой и каким-то незнакомцем, — мы не вовремя? «Что, ты, шоу только началось», — недовольно заключил Тэхён. Ким был действительно рад встретиться со старым знакомым, занимающим особое положение в сердце его невесты. Тэхёну понадобилось довольно много времени для того, чтобы свыкнуться с целой дюжиной её близких друзей мужского пола. Просто Дженни довольно плохо сходилась с девушками, в силу своего характера и упрямства, ничего уж тут не поделаешь. — Кто тебя сюда пустил? — злостно уточнила Ким, сведя руки на груди. Когда она злилась, то становилась ещё сексуальнее, её дерзость достигала максимума. — Вроде как, я, — принял поражение Тэхён, столкнувшись с недоумением на лице невесты. Ким не хотел выдавать и проеб с неосторожностью, так что решил опустить подробности и перейти сразу к сути, — Сухо занимается внутренним расследованием моей ситуации… — Что-то не припомню у него значка криминалиста. Скептичность Дженни не утаилась не в манере, не в подаче. Юнги, стоящий позади неё, губами издал короткое «воу», столкнувшись с понимающим взглядом Тэхёна «я знаю». — Здесь не нужно быть полицейским, чтобы догадаться, кто это сделал, — парировал Сухо, важно вставая с места и вежливо отвешивая поклон вошедшим. Юнги вернул любезность в ответ, однако Дженни проигнорировала жест и двинулась к постели жениха, — в следующий раз выбирай бывшего попроще, может он никого не попытается убить. Лицо Ким побелело, хотя она и сумела сохранить хладнокровность. Рука Тэхёна тут же наша её ладонь и поддерживающе сжала; он жалел, что не мог ежесекундно набить морду этой выскочке, но пообещал себе что, как вылечится, при первой же возможности исправит это недоразумение. — На сегодня нашего общения достаточно, — ледяным тоном поставил Ким, привлекая невесту к краю постели и не сводя презрительного взгляда с Сухо, — если что-то вспомню, то обязательно сообщу. — Поправляйся, Тэхён, — наигранно добро бросил бизнесмен, отходя ближе к двери. Его телефон зазвонил перед самым выходом, обдав комнату знакомой мелодией, уносящейся куда-то в коридор больницы. Фигура Сухо уже скрылась за дверью к тому времени, как Тэхён ощутил странную пульсацию в висках. Горло пересохло, комната слегка потемнела, он отчаянно провел языком по нижней губе и замотал головой в разные стороны. — Мерзкий тип, — подытожил Юнги, подходя ближе к друзьям и разворачивая стул. — Это он был на обложке «Seoul Times» вместе со своим партнером, как «самые перспективные молодые люди»? — Ага, перспектив в нём столько же, сколько самомнения, — устало пояснила Дженни, а затем перевела взгляд на кровать. Её сердце замерло, — Тэ, ты в порядке? Он чувствовал учащенное сердцебиение, голова раскалывалась, словно что-то под черепушкой пыталось бесперебойно синтезировать информацию. В ушах стоял дикий звон, по шее стекали маленькие капельки пота. — Пам-пам-пам, эта мелодия, — сглотнув, попытался донести Ким, но понимал, что не может и двух слов связать, — эта мелодия… — Он бредит? — испуганно уточнил Юнги, растерявшись. Холодные ладони Дженни медленно легли на щеки Тэхёна, прикоснулись к его теплому лбу. Она уверенно пыталась привести жениха в чувства, очертив большими пальцами челюстную кость, пока затуманенный взгляд Кима метался по её лицу в надежде различить родные черты. Дженни склонилась над ним как… Она. — Девушка… — хрипло добавил Тэхён, чувствуя, что внезапно возникшее наваждение медленно отступает на второй план. Юнги порядочно протянул подруге влажную салфетку из своего портмоне, тем самым помогая освежить пострадавшего, — я её знаю… Но не могу вспомнить… — Т-с-с, — ласково успокаивала Дженни, прислушиваясь к медленно приходящему в норму дыханию. Ким отрицательно закивал головой, пытаясь побыстрее сообщить возникшую информацию. Он так боялся, что она снова пропадет из его головы, куда-нибудь спрячется, например, в подсознание, и останется там на долгие-долгие годы, запертая в мысленном сейфе. Память однажды уже сыграла с ним злую шутку… — Нет, эта мелодия… Я её знаю, — продолжал настаивать на своём Тэхён, случайно приподнимая колено и заставляя книгу беспечно упасть куда-то под кровать. Грохот, погром, боль — всё смешалось в нём вместе со странной музыкой, — и знаю её… Девушку, но не могу вспомнить лицо. Что-то обрывочное только… Я лежу, вижу на ней белые джинсы. Она в панике отбрасывает пистолет, и кто-то ещё находится в комнате… Дженни села прямиком напротив жениха, обхватив его затылок руками и заставив посмотреть себе в глаза, во взволнованные, полные обеспокоенности и непонимания глаза. Юнги выскользнул из палаты за врачом считанные секунды спустя, поскольку понял, что другу, возможно, может понадобиться профессиональная помощь. — Малыш, посмотри на меня, — нежно попросила Ким, скользнув одной ладонью по шее, — всё хорошо, я здесь с тобой. Не напрягайся, ты вспомнишь, когда будешь к этому готов. — Она… Джейн, я не… Губы Дженни инстинктивно накрыли губы Тэхёна, не дав ему договорить и позволив остановить весь шквал страшных воспоминаний, что нахлынули разом и не хотели отступать. Когда-то давно Ким признался, что его мозг буквально отключался, стоило Джейн его поцеловать — она запомнила это, пронесла через все отношения и сейчас применила, как самое эффективное оружие. Тэхён от неожиданности момента действительно выпал из реальности на несколько мгновений, а затем дотронулся до плеча невесты, чуть ближе притянув к себе. — Спасибо, — вымолвил он, когда она отстранилась и поспешно стерла салфеткой оставшиеся бисеринки пота. Дыхание приходило в норму, как и сам Ким. Его затылок прикоснулся к спинке кровати, глаза от бессилия прикрылись, — … Не хочу этого признавать, но, кажется, Кай был прав. Дженни едва заметно кивнула, оставив у виска Тэхёна беглый поцелуй.

~

Чимин ожидал разрыв бомбы, неловкое молчание, косые взгляды и повисшее напряжение в комнате кратностью двести двадцать вольт, не менее; но чего Чимин точно никак не ожидал так это того, что Чеён удастся поладить с его матерью. И, нет, это не было чем-то страшным или неприятным, наоборот всё складывалось лучше некуда, просто… Миссис Пак имела железный стержень и ярко выраженное по любым вопросам мнение, её излишняя прямолинейность частенько принималась за грубость, а такое отношение лишь не многие могли к себе вытерпеть. Она состоялась как волевая и сильная женщина, которая за словом в карман не полезет, в особенности, если что-то её не устраивало. И как полуголой Чеён удалось найти общий язык с Карлом Марксом в юбке — оставалось загадкой тысячелетия. — Значит, она тебе очень нравится? — заботливо поинтересовалась мать Чимина, отпивая из стакана холодную воду со льдом. Она не подняла вопрос его опоздания на обозрение, поскольку в воздухе витал более насущный, — брось, Чим-чи, это слишком заметно. Ты привёл её к себе в квартиру и даже не переспал с ней, смотришь на неё влюбленными глазками… — Мам! — резко перебил женщину Пак, чувствуя возникающее в душе волнение и недовольство. Розэ вежливо отлучилась в уборную, из которой могла вернуться в любую минуту. Он не хотел, чтобы она застала их за нелицеприятным обсуждением. — Давай оставим эту тему? С тобой мои ночные похождения перебирать особо не хочется. — Пак Чимин, кто ты и что сделал с моим сыном, — изумленно поинтересовалась та, сложив пальцы, обрамленные золотыми кольцами с драгоценными камнями, в замок, — она слишком положительно на тебя влияет. Эти девушки из рабочего класса могут научить простым истинам, не так ли? Чимин уронил голову на руки, а затем вымученно посмотрел на усмехающуюся мать. Она взяла десертную ложку и, специально ударяя о борта, помешала ей в стакане. Маленькие льдинки звонко сталкивались между собой, а затем расплывались обратно. Возможно, он слишком сильно поторопился с выводами. Сейчас начнётся… — Я не против вашего с ней общения, нет. Покровительствуй, сколько влезет, она уже дослужилась до помощника-администратора, такими темпами вообще в люди выйдет, — миссис Пак ехидно улыбнулась, правой рукой намереваясь потрепать сына за щеку. Тот демонстративно увернулся, показывая своё недовольство, — послушай, Чимин. Чеён — прекрасная девушка, но не твоего положения. Ты наследник солидного состояния, тебе и спутница нужна соответствующая. Кто-то из нашего мира, понимаешь? Дженни была идеальным вариантом, жаль, что ты не смог сохранить это. Зато смотри, как ловко она управляет сейчас всем! Говорят, готовится открыть свою сеть отелей… Чимин едва сдержался, чтобы не закатить глаза в самой недовольной манере. Эти разговоры про женитьбу у него в глотке сидели, не говоря уже о подсылаемых дочерях известных магнатов и акул-бизнеса, досаждающим ему на официальных мероприятиях. Разве сложно было просто оставить сына в покое и перестать наседать? Пак не видел смысла в роскошной жизни, если ему пришлось бы провести ту с нелюбимым человеком. Он давно перенасытился властью и деньгами, придя к одному разумному выводу — всего должно быть в меру. — Я искренне рад за Дженни, но, честно говоря, совершенно не понимаю, зачем приплетать это к диалогу. Столько лет прошло. И, к тому же, какое ты имеешь право высказываться в сторону Чеён, если ничего о ней не знаешь? У неё вообще-то есть высшее образование в сфере финансов. Это не считая того, что она довольно рассудительная девушка сама по себе и отлично справляется с поставленными обязанностями. Просто жизнь так сложилась. — Если бы она и вправду была «довольно рассудительной», то не крутилась на пилоне в ночном клубе, а придумала, как своими знаниями заработать на жизнь, — с недоверием встретила миссис Пак, посмотрев на сына в надменной манере. — И что же за элитный университет она закончила, могу поинтересоваться? Сеульский Национальный Исследовательский Институт Менеджмента и Экономики? Пак промолчал, встречаясь с выжидающим взглядом женщины. Он демонстративно отодвинул от себя тарелку, властно откинулся на спинку стула и, взятой со стола салфеткой, стёр у уголков губ остатки трапезы. — Сеульский университет автомобильного транспорта, — сообщил Чимин, приподняв брови. Его мать рассмеялась, звонко и громко, словно Пак рассказал самый уморительный из известных миру анекдотов. Она даже захлопала, театрально, специально показав недюжинное неодобрение к выбору сына. — Как мило, — издевательски выдала миссис Пак, — твои друзья из «Лиги Плюща» будут в восторге от этих новостей, — она уперлась локтями о стол и улыбнулась, — а знаешь что, Чим-чи? Я не буду препятствовать вашему общению, просто потому, что понимаю… Что рано или поздно ты самостоятельно ощутишь, как разница положений начнёт мешать. И тогда ты разобьёшь не только себе сердце, а ещё и ей. Тебе так сильно хочется насолить нам с отцом? Подставив под это невинную девушку? Чимин рефлекторно поднялся с места и злостно отшвырнул смятую тканевую салфетку на стол. Он готов был выплеснуть рвущийся гнев наружу и без опаски высказать то, что так долго и беспокойно тяготило его душу. Однако его остановила улыбчивая Чеён, вовремя прошедшая на кухню, заставившая моментально погаснуть бушующее пламя ненависти; она ощущалась, как глоток свежего воздуха, как нечто чистое и неприкосновенное среди всего мира фальши и предательства. — Всё нормально? — беспокойно поинтересовалась Розэ, наблюдая за замершим в странной позе начальником. Пак так надеялась, что её актерское мастерство, превосходно отработанное на сцене, сейчас не выдаст огромного душевного разочарования. Слова матери Чимина больно задели её, окатив реальностью. И на что Чеён вообще надеялась? На то, что такой, как он, будет с такой, как она? Розэ буквально накричала на себя мысленно — пора было вырасти и понять, что сказок не бы-ва-ет. По крайней мере, для неё. Чеён никакая не принцесса, а всего лишь обычная неудачница, которая совершенно случайно поймала счастливую звезду.

~

Джису было больно находится в их с Сокджином доме в последний раз; она вспоминала, сколько сил приложила для того, чтобы обустроить здесь все так, как оно стояло сейчас. Ким достаточно долго и упорно подбирала материалы и мебель, карнизы, заказала доску из темного дуба в виде материков, чтобы повесить её над камином. Столько счастливых лет оставалось позади, что сердце уходило в пятки. Хотелось лечь и позорно разрыдаться, свернувшись калачиком, из-за того, как быстро всё утонуло. И хотя Джису старательно себя убеждала, что происходящее — результат «снежного кома» из событий, её не покидало стойкое ощущение, что всё сломалось в какой-то конкретный миг. Она не переставала чувствовать себя любимой и нужной, просто поняла, что больше не вписывается… Картина жизни Сокджина в момент отметила её галочкой «done». Уйди сейчас от него — и ничего не поменялось бы. Ким болталась балластом, не давая мужу расправить крылья и воспарить. Постоянно впутывалась в неприятности и отрывала от важных дел. Джису собрала чемодан марки «American Tourist», ярко желтого цвета с милым бантиком у ручки, и кое-как перетащила через коробки с гантелями у выхода из комнаты. Она старалась не перегружать себя, чтобы ни в коем случае не навредить малышу, но, кажется, слегка перестаралась с килограммами вещей. Ким поспешно юркнула передохнуть в гостиную, совершенно не тронутую с тех самых пор, как там произошла драка. Пятно крови на полу частично засохло, а частично впиталось в ковёр ручной работы, Ким присела рядом с перевернутым кожаным креслом, поджав ноги под себя. Здесь она и нашла Тэхёна; воспоминания комом тошноты подкатили к ней. — Господи, — выдохнула Джису, прислонившись лбом к боковушке кресла. Голова безвольно прильнула к поверхности, а рука провела по внутреннему наполнителю, проглядывающему из спинки. Взгляд напоролся на разбитые осколки, напомнив о Кае, и на лужу засохшего алкоголя, напомнив о стойком запахе, стоявшем в тот день. Ей с супругом давно можно было въезжать обратно, поскольку все необходимые мерки полиция собрала, но никто из них не проявил желания вернуться. В огромном особняке родителей Сокджина оказалось намного проще расходиться в разные углы, чтобы не пересекаться большую часть времени. Джису понимала, что Джин был сильно растерян из-за её положения, так, что лишний раз пытался избегать встреч. Вёл себя глупо и как-то по-детски… — Что за…? Ким могла и дальше предаваться самобичеванию, если бы внезапно не подцепила ногтем нечто странное. Она облокотилась локтем о пол и медленно опустилась на него, повернув голову в сторону мусора. Рядом валявшаяся щепка от сломанной столешницы пришлась впору, так что Джису без раздумий взяла ту и запустила внутрь распоротого материала. Спустя несколько мгновений, Ким удачно удалось подхватить искомую вещицу. «Если это улика, то будет лучше, чтобы на ней осталось как можно меньше моих отпечатков», — заключила она, поднося ту к свету. Глаза Джису расширились, стоило только понять, что за находка её ожидала. Узкое в диаметре кольцо с гербом альянса теперь издевательски болталось на щепке, отливая латунью под тёплым светом люстры, висящей над головой.