Легенда о кельте, покорившем Персию

Командир стражи покачал головой, его ежевечерний доклад был однообразен и скуп, он не задерживался у регента дольше, чем водяные часы отмеряли меру. Снаружи только недавно стемнело и начало холодать, но Колин не чувствовал этого, вновь, как и все дни до этого, мановением руки отпуская командира. Был уже конец осени, альфа только недавно это заметил, когда по ночам стало слишком холодно для летних покоев. Но он продолжал спать там, укутываясь в шерстяные покрывала, заменив лишь кровать, пробитую некогда Тэроном. Когда это было? Кажется, слишком давно, но он все ждал, что однажды ночью тот снова появится, шагнет из тени и останется с ним. Наивно. Командир стражи вышел прочь, оставив Колина в малом зале, в котором он чаще всего проводил вечернее время, пока его развлекали слуги, танцовщицы и музыканты, которых сегодня, как и многие вечера до этого, он видеть не хотел. Тоска его была сродни болезни, она изматывала душу, пила все соки и, даже когда альфа оставил свою гордость и велел найти ему Тэрона, не желала оступать. Тем более, что поиски эти ничем хорошим не увенчались и, пусть каждый день стража рыщет по Персеполису, Пасаргадам, Сузам, Экбатана, но только качание головой становится единственным ответом. Его нигде нет, и как узнать, уехал ли он слишком далеко, а может, прячется где-нибудь в городе или… или его кости уже занес песок. Где же ты? Как отлить твою скульптуру из золота, если ты не будешь позировать для нее? Знать бы хоть что-нибудь, но имя Тэрон не всплывало, а если кто и знал о нем, то помалкивал, игнорируя звонкие золотые дарики в руках у царских осведомителей. Надежда таяла, видит Ормузд, если бы Колин разузнал, на кого омега работает, то заплатил бы за свое убийство еще раз, лишь бы встретиться с ним. Колин отпил из золотого кубка немного вина и снова отставил в сторону, кутаясь в покрывало и решая, что время позвать кого-нибудь, чтобы разожгли огонь в жаровне, что в центре комнаты. Но тут в самом углу его обозримого пространства что-то шевельнулось. Альфа замер, немного устало вспоминая, сколько уже было подобных моментов, и все они были лишь игрой света и его воображения. Он усилием воли отвернулся и почти сразу услышал позади шелест, закачались в напольной вазе поздние сладко пахнущие цветы. Он здесь не один, Колин оглянулся, по привычке всматриваясь в тени, еще не такие темные, как ночью, сражаясь с тем, как ребра будто сжали сердце и все, что было внутри, теснее. Регент не мог ну никак остановить глупую улыбку, что против его желания скользнула на лицо, делая его слишком счастливым. — Я знаю, что ты здесь, — альфа все еще не видел Тэрона. — Выходи уже. Опять пришел убить меня? Ответом была тишина, но вот наконец показалась фигура, как всегда в черном, с закрытым, кроме глаз, лицом, и начала медленно приближаться. Копья не было, хотя на поясе висел искривленный меч в ножнах, что заставило Колина немного удивиться. Наемник наступал все ближе, без резких движений, медленно вынув оружие, сверкнувшее рыжими бликами огней. И вот, когда между ними осталось всего несколько локтей расстояния, альфа отмер и понял, что вокруг совершенно не пахнет нарциссами. Это не Тэрон! Лезвие опустилось наискось, когда убийца, очередной убийца, о которых Колин совсем перестал думать, а стоило бы, сделал выпад, вспарывая слои одежды и кожу, не глубоко, но опасно. Регент попятился, еле уворачиваясь от меча, без всякой изящности рубящего воздух, надо было закричать, у дверей стоит стража, но похоже у альфы из головы совсем вылетело, что можно так сделать. Попадавшиеся на пути у наемника вещи безжалостно рубились, Колин продолжал отступать, пока не наткнулся на что-то, упав на спину и больно ударившись. Убийца оказался около него за секунду, сжав рукоять меча двумя руками и занеся его для одного мощного удара, который все закончит. Альфа зажмурился, последней мыслью вспоминая, как Тэрон просил его не дать другим себя убить и как ему жаль, что все же дал это сделать. Сверху раздался такой знакомый звук, немного чавкающий, словно убийца решил притормозить и съесть сочный персик. Колин открыл глаза как раз вовремя, чтобы столкнуться взглядом с удивленными глазами, не закрытыми тканью, а после наблюдать, как пробивший живот нападавшего железный наконечник копья провернулся и рывком вышел назад, оставляя рваную, кровавую дыру. Наемник еще пару мгновений стоял ровно, а затем рухнул назад, и под ним начала скапливаться лужа крови. Позади стоял Тэрон, загнанно дышащий, совсем не в черном, еле перебивая своим запахом тяжелый соленый аромат крови. Колин медленно поднялся и прошел мимо тела на полу, отразившись в уже мертвых глазах, прямо к омеге. Тот все еще не мог отдышаться, словно бежал со всех ног, но, стоило регенту приблизиться вплотную, начал бить раскрытой ладонью ему в грудь, а после и второй, уронив копье на пол. — На кой тебе столько стражи?! Стоять истуканами у дверей? Ты беспомощней детей, ведь даже дети знают, что нужно бежать и орать, если на них нападают! Я не могу поверить, что какая-то проклятая судьба хранила тебя ото всех моих ударов, но первый же встречный убийца чуть не разделал тебя, как барашка! — последнее Тэрон крикнул так громко, что стража, наконец, услышала и ворвалась внутрь, встреченная тут же криком. — А ну убирайтесь отсюда, глухие курицы со сломанными лапами! Стражники замерли, переводя взгляд с трупа на полу, на Тэрона, а после на Колина, который кивнул им, чтобы уходили. Дверь снова тихонько закрылась, а в грудь альфе прилетела новая порция ударов. — А что, если бы я не узнал случайно, что вот это вот убийца, и не проследил на всякий случай? Чудо, что он не пришел раньше! Чудо, что я успел вовремя тебя найти, потому что ты не в твоих этих проклятых покоях! У лошадиного навоза ума больше, чем у тебя! Колин совершенно не обращал на удары внимания, хотя они были весьма болезненными, слышал ли он все, что ему говорят, тоже было не ясно. Совершенно как во сне, он опустился на колени и, обхватив омегу руками, вжался лицом ему в живот, словно почти и не дыша. Тэрон ударил еще несколько раз по плечам и обхватил ладонями его голову, путаясь пальцами во вьющихся волосах. Они долго стояли так, пока омега не оттянул его голову от себя, чтобы заглянуть в карие, и, кажется, даже влажные глаза, какими на него никто еще не смотрел. — Я искал тебя, — регент говорил сипло, словно у него пропал голос. — Знаю, — Тэрон покачал головой. Все его общение с альфами всегда заканчивалось либо болью для него, либо смертью для них. И вот что ему делать с тем, что перед ним? — Я был в Пасаргадах, когда стража начала свои поиски, собирался признать перед своей гильдией, что не могу выполнить задание, но… Решил, что все же хочу увидеть тебя еще раз прежде чем меня будут судить, и вернулся. — Судить, — Колин поднялся так резко, что у него даже голова закружилась. Он снова смотрел на омегу сверху вниз, и смотрел очень напряженно. — Это за то, что ты не убил меня? Тэрон кивнул. — У них свои законы. Если вернусь, будут судить, насколько я провалил свое задание, и решать, какое наказание заслужил. Если не вернусь, буду считаться беглецом и за мной пошлют других омег, чтобы убить. Я знал правила, я знал, что будет, если откажусь от нападений на тебя. — Я не дам никому тебя даже пальцем тронуть! — от грозного тона, которым альфа это произнес, Тэрон беззвучно рассмеялся. — Это не шутка. — Ты себя защитить не в силах, а ведь я, поверь, далеко не самый умелый в гильдии. Но уже почти поздно, срок выходит послезавтра. Да и что я им скажу? Что сами боги хранили тебя, не иначе? Может, это бы и сработало, только все одно — ты умрешь, а я так и буду связан с гильдией. — И что нам делать? — взгляд омеги смягчился от этого «нам». — Кто знает? Сейчас я хочу есть, пить и позабыть обо всем. Вели уже наконец вышвырнуть труп отсюда и отблагодари за спасение твоей жизни. Колин бы сказал, что простое вычитание докажет, что одно спасение — это меньше четырех покушений, или сколько их там было. Но он не может спорить, зовет кого нужно, отдает приказы и уводит Тэрона в другие покои, где теплее, мебель не переломана и куда принесут все, что только можно достать на кухне. Альфа ведет его по коридорам, и стража хмуро поглядывает на окровавленное копье, которое Тэрон забрал с собой. На них обоих брызги крови, уже начавшей подсыхать, а потому вначале Колин мочит в чаше с розовой водой кусок ткани и принимается оттирать ее с омеги. — Что это? — Розовая вода, чувствуешь запах? — За твоим как-то не очень, — Тэрон обнюхивает свою руку, когда регент ее отпускает. — Это как обычная вода, но для богачей? — Это как обычная вода, только с розами. — Колин протер руки и лицо Тэрона до чистоты и занялся собой, внезапно вспоминая, что на нем остался порез в подарок от убийцы и он все еще кровоточит. — Ты ненавидишь богачей? — Сколько я их видел, все они пытались либо продать меня, либо овладеть мной, так что нет, не люблю. — Так ты раб, — Тэрону не понравилось как это прозвучало. — И что случилось с твоим хозяином? — О, дай-ка вспомнить… Он внезапно скончался в день, когда купил меня! Я не раб! Я не рожден рабом, я свободный кельт, плененный в битве, и просто вернул свою свободу. Ты этого не поймешь, ты никогда не сидел в клетках, тебя не выставляли голым на каждом невольничьем рынке в каждом встречном городе, не били так, чтобы следы сходили ровно к моменту продажи! Ты не был на моем месте! — Нет, не был. — Колин обнял омегу, но тот не расслабился у него в руках. — Меня продали сразу, на первом же рынке в Египте, но били много и до и после этого. Только я не был пленен в битве, меня продала моя семья, чтобы кормить больше не надо было. Я был рабом почти пятнадцать лет. Тэрон молчал, только наклонил голову альфы к себе и прижался щекой к щеке, они стояли так, пока не распахнулись двери и один за одним слуги и служанки вереницей поплыли внутрь с подносами в руках. Омега как-то поспешно отпрянул, хлопнул Колина по плечу достаточно сильно и фыркнул. — Что, думал, я тебя пожалею? — Думал, ты меня поцелуешь, — регент и не знал, что одной такой фразой можно смутить Тэрона, вообще не думал, что такое возможно. Но глаза его не обманывали. — С чего бы мне это делать? — омега отвернулся, перетрогал угощение на всех ближайших подносах, сунул пальцы в мед, тот потянулся золотыми нитями. Тэрон слизал его, запил на контрасте ставшим кислым вином и растерянно оглядел все это многообразие. — Не знаю, мотивы твоих поступков всегда оставались для меня тайной. Но, может, тебе просто захочется? — Колин оказался за его спиной, поставил поближе блюдо с хрупкой, рассыпающейся в руках халвой, а потом устроился рядом на подушках. — Так же, как хочется мне. Тэрон повел плечами и вдруг заметил, что они снова одни в комнате. Он невольно поискал и нашел глазами свое копье, не собираясь его использовать, но как-то успокаиваясь от его вида. Пусть Колин и произнес это так, будто бы невзначай, взгляд его стал пристальным, омега видел это краем глаза. Он облизнул сухие губы раньше, чем понял, что сделал это, и услышал сбоку смешок. — Не думаю, что ты дождешься от меня подобного в этой жизни! — Тэрон сказал это как можно более жестко, но альфа заулыбался только шире. — Что ж… Ты не сказал «нет». — Омега выругался, попавшись так глупо. — Тебе стоит поторопиться, если хочешь перепробовать все блюда. Времени ведь только до рассвета. Тэрон взял кубок с вином и, прежде чем отпить из него, ответил, не поворачивая головы: — До полудня.