Легенда о кельте, покорившем Персию

Тэрон въехал в Персеполис на закате, пристроившись в конец каравана, везущего масло и вино в столицу. Он провел в Сузах много времени, залечивая свои руки, невыносимо медленно заживавшие день за днем. Его лекарь был из самых трущоб, но, стоило омеге сначала сунуться к кому получше, и за ним спустя полчаса уже явились стражники, от которых он еле ушел, скрывшись в бедных, заваленных мусором кварталах. Он не жаловался, о нем хорошо позаботились, старый лекарь смазывал его руки какой-то жутко вонючей кашицей и бинтовал каждый день, и, когда на ладони наросла тонкая, розовая свежая кожа, Тэрон купил перчатки и двинулся обратно в столицу. Наверно, он не уверен до конца, останься он тогда в темнице, и регент все равно привез бы его сюда, но в каком именно положении — еще был вопрос. Тэрон чувствовал, что между ними что-то изменилось, это случилось там, в темнице, когда Колин обнимал его, а сам он слушал частый стук его сердца под кожей и ребрами. Альфа орал на него, говорил такие вещи, словно ему было не все равно, и Тэрон даже сказал ему свое имя, хотя это скорее из-за боли и апатии. Но Колин вдруг стал вместо цели человеком. Он пахнет кислятиной, аж горло сводит, все время подшучивает над ним, смотрит черными глазами в душу и, кажется, весь мир положит к его ногам, если только Тэрон захочет променять копье на этот мир. Он опять забыл, что копья-то у него больше и нет, новое он себе раздобудет, но это, как знак свыше, не дает ему покоя. Омега все еще кельт, но, проведя столько лет на чужой земле, невольно начинаешь перенимать у них все, вплоть до веры, и, когда священный огонь отнимает у него оружие, может, это что-нибудь да значит. Тэрон поднял голову, глядя на дворцы, что возвышаются над городом. Он собирается пойти туда сегодня, в последний раз испытать судьбу и будь что будет. На постоялом дворе, куда он привел коня, все еще перемывали косточки ему, убийце из храма, даже не зная, что он сидит в двух шагах от них. Раньше Тэрон появлялся в ночи, убивал свою жертву и исчезал, а теперь о нем только и судачат, переиначивая все произошедшее, как им будет угодно. Но он молчал, не вступал в разговоры, просто ждал ночи, прислушиваясь как отбивают снаружи время. Ждет ли его Колин, как обещал? И чего сам омега хочет сильнее: покончить со всем или все же увидеть его вновь? Все уже разошлись, даже самые пьяные и буйные, когда Тэрон, переоделся в черное, выскользнул прочь и двинулся, прячась в тенях, ко дворцу. В этот раз он держался от стражи подальше, что было непросто, ибо позаимствованное (украденное) давеча из оружейной копье, было длиннее, чем он привык, и то и дело цеплялось за землю. Удивительно, но даже при том, как давно Тэрон здесь не был, он безошибочно нашел верный балкон и с большими усилиями, чем в первый раз, забрался на него. Безветрие играло ему на пользу, но возрастающая луна наоборот освещала комнату, отодвигая тени прочь вглубь комнаты. Омега юркнул внутрь, и совсем чуть-чуть, но его длинная тень пробежала по полу. Полог кровати был закрыт, Тэрон приблизился медленно, самым концом копья немного отодвинул его, убеждаясь, что там действительно спит его цель. Он стоял и смотрел какое-то время, как завороженный, на его открытую, совершенно беззащитную шею, которой хватило бы одного надреза, чтобы жизнь покинула альфу. Заставить себя двигаться получилось не сразу, отчего-то Тэрон все медлил и медлил, а после все же перехватил копье в позицию для удара. Он подошел к кровати с изножья, накрыв Колина своей тенью, шагнул на прогнувшуюся под его весом постель, подтянулся ближе, почти нависнув над спящей жертвой. Ему хватило бы короткого удара и сбоку, но он почему-то делал так, словно хотел, похоже действительно хотел, чтобы регент проснулся. Но тот продолжал спать, словно не ощущая чужого присутствия, даже когда над ним занесли копье. Тэрон замахнулся одним красивым сильным движением и… замер. Ну же! Ну же, вот он, тот момент, между ними никого, ничто не помешает, просто бей, выполни задание, в чем проблема. Тэрон крепче сжал древко копья, ощутив, как заныла кожа под перчаткой, но все еще медлил, даже когда отвел глаза, думая, что это поможет. Да что же он за ничтожество? Давай, разозлись, выпусти всю ярость кельтов, которая только и помогала тебе выживать! Мягким прикосновением к самому кончику копья, руку Тэрона вдруг отвели чуть в сторону. Он взглянул вниз и наткнулся на внимательный взгляд в ответ. — Бей чуть правее. В смысле правее от меня, чтобы в самое сердце. Тэрон. — В этой разбитой лунным светом темноте прозвучавший шепот был чем-то запрещенным. — Я боялся, что ты больше не придешь. Как твои руки? — Да что с тобой не так? Ты спрашиваешь про руки, которыми я сейчас тебя убью! — омега не должен был отвечать, он должен был ударить, но все не бил, и не бил, и не бил, даже когда рука в замахе начала уставать. — Убей. Я устал бегать. В этой стране можно умереть таким количеством способов, что я не против, что мне достался этот. Колин протянул руку и в этот раз коснулся подушечкой пальца шрама на губе Тэрона, тот вздрогнул, но не отпрянул как до этого. Альфа улыбнулся этому, и снова сложив руки на постель, закрыл глаза, ожидая удара. Тэрон вскипел от этого, как никогда раньше. После всего! После всего он смеет говорить ему — убивай, я готов? Сейчас? Обесценивая эти месяцы, попортив ему столько крови? Омега сжал зубы, отвел копье, правее так правее, и всадил его, пробивая все до самого пола. Резкое движение еле всколыхнуло полог, снаружи наверняка никто ничего не услышал. Тэрон тяжело дышал, все еще сжимая древко, что есть силы, не поднимая глаз. Он и так знал, что увидит. Копье ушло выше правого плеча Колина, снова мимо, только в этот раз он сделал это сам и сознательно. Что ж, вот и ответ на все. Омега выпустил из рук копье медленно, словно отдирал от него руки, неловко, чуть заторможенно слез с кровати и пошел к арке, что вела на балкон. — Стой! — регент спрыгнул следом и почти бегом догнал его, схватив за запястье и повернув к себе. — Что? Куда? Почему ты не стал? — Я почему-то не могу, — если бы только Тэрон сам знал ответы. — Раньше мог, а сейчас больше не могу. Твоя взяла. — И ты просто вот так уйдешь? Воткнул свое копье в кровать и вдруг передумал. — Оно мне больше не нужно. Можешь вернуть его оружейнику, чья лавка недалеко от постоялого двора, он будет рад. Больше я не стану пытаться тебя убить, но вслед за мной придут и другие, они не станут играть по правилам. Не дай им себя убить. Тэрон хотел убраться из дворца, раз он принял такое решение, то у него остается не так много времени, чтобы привести свои дела в порядок. Но Колин держал крепко, потянул к себе, прижался ко лбу лбом, как тогда в темнице. Омега не знал, что может быть так приятно касаться кого-то, без страха, гнева, боли и желания убить, стоять рядом, закрыв глаза, будто нет никакого мира вокруг них. — Останься. Тебе не нужно уходить, не нужно убивать. У тебя будет все, что ты попросишь… — Если я буду с тобой? — Только если захочешь этого, — да, да этого альфа хотел невыносимо сильно, но главное не это. — Мне хватит просто знать, что с тобой все хорошо. Я не могу больше сидеть и ждать, не зная, что с тобой, не схватили ли тебя, не убили ли. Ты запал мне в душу, Тэрон. — Как же далеко зашла твоя блажь. — Тэрон улыбнулся, положил руки Колину на грудь, чуть толкнул. — Я останусь до рассвета, но не больше. — Это нечестно, рассвет уже скоро, — нечестно было даже не это, а то, что, имея власть над всем в этой стране, он вынужден выпрашивать лишние пять минут. — До полудня. — До рассвета, и чтобы ты знал, я собираюсь все это время проспать. Тэрон как ни в чем не бывало вернулся обратно и, забравшись, как был, на постель, пачкая ее пыльной обувью, улегся, словно ему совсем не мешало копье, торчащее из кровати. Колин смотрел на него молча, переживая ту бурю, что бушевала у него внутри и дурацкое желание глядеть в глаза омеге и спрашивать, неужели он совсем не чувствует того притяжения, что связало их с первой секунды? Неужели только его самого рвет на части всякий раз, когда Тэрон исчезает неизвестно как надолго? Колин садится рядом, и омега бросает на него взгляд снизу вверх, чуть настороженный, но не как раньше. Его волосы сухие и тонкие от вечного ветра, пыли и песка, регент гладит их, смотрит, как глаза напротив чуть закрываются, но не до конца. Тэрон смотрит сквозь легкий полог куда-то вдаль, трогает пальцами мягкую на ощупь ткань покрывала, удивляясь в глубине души, что такие вещи действительно существуют. — Собираешься просидеть так до утра? — омега говорит это тихо, как раньше в темнице, но сейчас в его голосе нет надлома. — Ты против? А кто разбудит тебя, чтобы ты ушел на рассвете? — Тэрон хмыкнул почти без звука. — Было бы у меня время до полудня, я бы, может, и поспал, но есть только до рассвета… Тебе ничего не нужно? — Прямо сейчас? — Да. — Ну… Может быть, статую? Высотой в пятьдесят локтей, из золота. Возможно даже на коне. И с копьем, — с каждым словом Тэрон говорил все тише, понемногу засыпая, доверчиво, спокойно, словно он не убивал подданных Колина направо и налево. — Конечно. Будет тебе статуя. На коне и с копьем. — Ответа уже не было. Колин взглянул сквозь полог на то, как медленно закатывалась луна. — Можно ли ненавидеть рассвет? Альфа проснулся поздно, когда к нему постучались слуги. Тэрона рядом не было, не было его запаха, только копье, крепко застрявшее в кровати, говорило о том, что все это не было сном. Он только на миг прикрыл глаза и ругал себя за это. Где же найти его теперь? Если Колин теперь не цель, значит ли это, что он теперь никто?