Легенда о кельте, покорившем Персию

Богатый торговец кинул монетку в плошку нищего на торговой улице и пошел прочь, сопровождаемый благословениями, которые забормотал бедняк ему вслед. Он сделал это не во имя сострадания, а чтобы боги отметили его поступок и подарили удачу в его делах. Тэрон проводил его взглядом, подтянул обтрепанную накидку повыше к глазам и забрал мелкую монету из плошки, закинув в свой кошель. Было раннее утро, но торговля уже началась, так что монетки на подаяние сыпались часто, но омега был здесь вовсе не из-за этого. Сегодня регент должен отправиться в Сузы, и не будет более удачного способа убить его, чем посреди торговой улицы, через которую он непременно должен проехать. Накидка, которую он заблаговременно измазал навозом, надежно скрывала его запах, хотя и была очень не по душе окружающим его людям. Тэрон хотел поскорее закончить это задание. Ему не нравилось то смятение, в которое его всякий раз приводило поведение регента. Даже с лезвием кинжала у горла он не предпринимал попытки устранить его как угрозу, и если первый раз можно было списать это на странности типичного знатного вельможи, то сейчас омега в этом уже не уверен. Что у него в голове? Тэрон не так чтобы очень много знал про Колина, кроме того, что он бритт, но уже очень давно живет здесь. Ни того, как он здесь оказался или кем был раньше, узнать не удалось, не так чтобы эта информация как-то помогла выполнить задание, время на которое истекало, оставив из шести месяцев чуть больше четырех. Может, он бы наведался, как и планировал, во дворец еще раз, но его планы внезапно нарушила чертова течка, самый большой недостаток того, чтобы быть омегой. Вдали затрубили, возвещая людей, что едет процессия и нужно убраться с дороги, подбирая свои лотки и товары поближе к лавкам. Тэрон оставался недвижимым, только спрятал последние пару пожертвованных монет и отставил плошку на землю. Он терпеливо ждал, пока в поле зрения не покажутся первые всадники со знаменами, и только тогда воплотил в действие свой смелый и довольно вонючий план. Он специально занял место рядом с продавцом кизяков, которыми топили почти во всех домах здесь, и быстрым движением выбил подставку из-под повозки с его товаром, заставив целую гору сухого навоза разлететься по улице. Хозяин кизяков запричитал и принялся собирать свой товар, не получая поддержки от остальных брезгливых свидетелей происходящего. Тэрон исчез с улицы в тот момент, когда началась суматоха, скинул накидку, протиснулся в узкий просвет между домами и, действуя локтями и ногами, стал лезть вверх, быстро добравшись до крыши одноэтажного дома и взобравшись на нее. К этому времени процессия уже добралась до затора из навоза и остановилась, а Тэрон двигался по крыше вдоль улицы, местами закрытой от солнца когда-то белыми грязными кусками ткани и высматривал регента. На лошадях его не было, но тут омега заметил узкую лектику, закрытые носилки, на плечах рабов, в которой наверняка и была его цель, потому что больше негде. Подобрав на самом краю крыши свое копье, омега подыскивал лучшее место для броска, зная, что время у него еще есть. Стража в сопровождении Колина брезгливо ждала, давая Тэрону огромный шанс закончить его задание прямо здесь и сейчас. Замах. Копье прорезает ткань носилок чуть наискось, прочно засев в чем-то, а вернее в ком-то, в чьем имени Тэрон не сомневается. Зеваки и торговцы ахают, стража, замыкающая процессию, соскакивает с лошадей и бросается на помощь. Рабы ставят свою ношу на землю, а Тэрон все смотрит, потому что зрение говорит о том, что избежать раны при таком ударе нельзя, но насколько она смертельна? Его сердце ухает вниз, когда из-за штор лектики вдруг показывается сам регент, прослеживает траекторию полета копья и безошибочно находит его взглядом. А после манит к себе. Тэрон ругается то на кельтском, то на арамейском, он так зол и совсем не понимает, как можно было увернуться. Ярость затмевает его голову, и вместо того, чтобы по крышам скрыться с места преступления, он спрыгивает в удобном месте вниз и идет мимо стражи, которая его пропускает, но смотрит недобро, и, наклонившись, отдергивает занавески, заглядывая внутрь. Копье торчит в подушке, окованым медным носом застряв в деревянной стенке, Колин сидит рядом, предлагая вытащить его и забрать. Тэрон делает это, сжимая рукоять в кулаке и думая, чего хочет больше: нанести второй удар или узнать, почему промахнулся. — Как ты увернулся? — Оставь свое оружие моим людям и залезай, тогда расскажу. Есть время, пока там собирают «внезапно» появившееся на моем пути препятствие. Омега снова заколебался, но сделал как просили. Угрозы он совсем почему-то не ощущал, словно мог сделать вообще что угодно и все ему сошло бы с рук. Может, так оно и было. Он уселся напротив Колина, подобрав под себя ноги и взял финик из круглой чашки, которая чудом не опрокинулась. Это было довольно дико — сидеть со своей жертвой посреди улицы и смотреть, как она старается не дышать так откровенно жадно. — Говори уже. — Хочешь знать, почему твое копье меня даже не ранило? — Колин проследил, как Тэрон выкидывает косточку финика прямо на подушки и берет следующий. Все его силы уходили на то, чтобы не выдать, как он хотел увидеть омегу и как паниковал, что этого может не случиться. Хотелось врезать себе побольнее за то, какую радость он испытал, когда чертово копье пробило занавески. — Не догадываешься? — Тебя в нем не было? — Конечно, был. Тут, — альфа постучал по деревянному полу пальцем, — двойное дно. Разумеется обитое медью, чтобы твое оружие не пробило случайно. Раз ты не пришел убить меня раньше, то этим моментом точно бы воспользовался, так что я был начеку. — Сколько усилий ради меня, — Тэрон все еще был зол, но не так сильно, как если бы узнал, что его промах был просто невезением. — Так бы и ехал внутри до Суз? — Только до выезда из города. Снаружи тебе неоткуда было бы подобраться незамеченным, там я пересел бы на лошадь. — Тэрон кинул ему в грудь косточкой. — Ну прости, что я не хочу умирать. — Тогда почему продолжаешь позволять мне нападать на тебя? Колин отвел глаза и поджал губы. Он думал об этом, но всякий раз размышления приводили его в раздраженное состояние, и он отмахивался от мыслей и погружался в государственные дела. Он понимал, что это не шутки, не забава, не приключение, а реальная угроза гибели, которая повлечет за собой проблемы для Персии, перед которой, как и перед ее царем, у него имеются обязательства. И все равно у него есть эта необъяснимая слабость пред этим парнишкой, чьего имени он даже и не знает, мучительное влечение, взявшееся просто из ниоткуда. Вот он, сидит напротив, смотрит с подозрением такими редкими в Персии светлыми глазами и швыряется косточками, словно перед ним какой-нибудь прокаженный, встреченный на улице. Альфа посмотрел на финики, которых осталось всего ничего на дне чашки, и почти подавил в себе желание послать кого-нибудь купить еще, чтобы проклятый наемник продолжал сидеть тут и есть. Колин вдыхает и выдыхает перед ответом. — Просто блажь. — Понятно, — похоже, ему нисколько не поверили. — Можем мы решить это по-другому? Сколько золота ты хочешь за мою жизнь? Я хочу выкупить ее, чтобы больше ты не угрожал мне. Сколько угодно. — Даже если я захочу целый пруд золота, чтобы купаться в нем? — Да, — Колин кивнул, даже не обдумывая. Но Тэрон покачал головой. — Дело не в цене, я всего лишь наемник, выполняющий задание по приказу моей гильдии. Я не могу отказаться, а если бы и мог — прислали бы другого. — Мне плевать на других! — альфа скрипнул зубами. — Просто…ты… Колин не знал, что хочет сказать. Что может предложить убийце? Бессчетное количество фиников? Сколько еще ему будет везти, пока однажды этому наемнику не надоест играть по некоему подобию правил и он просто не вонзит нож ему в сердце. Сколько времени у него осталось? Не удержавшись, он придвинулся ближе и почти коснулся пальцами рассеченной губы, но Тэрон отпрянул, нахмурившись. Он отдернул занавеску, собравшись уйти, если, конечно, никому из стражи не прикажут его остановить. — Я все равно убью тебя. Должен убить. Не знаю, что там у тебя в голове, но лучше бы тебе выкинуть твою «блажь» оттуда поскорее. — Постой. — Колин перехватил омегу за локоть. — Скажи, хотя бы, наконец свое имя. Что-то в голосе Колина было таким умоляющим, что Тэрон на секунду смягчился, октрыл рот, чтобы сказать, но через мгновение передумал, ответив резким «нет». Выдернув руку из захвата, он выбрался на улицу под яркий режущий глаза солнечный свет и, подхватив свое оружие, двинулся прочь, расталкивая зевак локтями. — Не следуй за мной в Сузы, — крикнул ему вслед регент, высунувшись следом, но сразу потеряв из вида. Будто бы его кто-то послушает. Усевшись обратно, он приказал двигаться дальше, качнувшись несколько раз, когда рабы подняли его носилки на плечи. Настроение испортилось, и ему не на кого было жаловаться, кроме себя самого. Он никогда еще не был в настолько безвыходной ситуации. Точнее, выходов из нее было аж целых два: убить омегу без имени или умереть самому. Ни один из вариантов не был ему по вкусу. В чашке остался один финик в дорогу, Колин взял его, повертел и положил обратно, облизав после пальцы. Вокруг пахло омегой, навозом, финиками, он откинулся на подушки и закрыл глаза. Ему опять остается только ждать и… Целый пруд золотых монет, что бы ты делал с ними, наемник?