Сяо Цзю, живучий сукин лорд

В просторном, круглом помещении царил приятный глазу полумрак. Светильники-шары на витиеватых подставках, словно спелые плоды в узоре корней, выступали из стен, и их мягкий зеленоватый свет плыл поверх купальни, рассеиваясь в темноте чуть выше головы взрослого человека. Шершавый гранит под ногами не скользил, и от него по ступням ползла успокаивающая прохлада, бросая вызов теплому пару, чьи клубы мягкими путами трав обыкновенно обволакивали посетителей, исцеляя тело и дух. На потолке, да и кое-где на стенах, вкраплениями звезд поблескивали руды, рукой умелого резца найденные и вызволенные из-под плена прежде скрывавшего их камня. Ручья не было видно, но где-то совсем близко (быть может, прямо из-под ног?) слышалось его журчание, и по легкому мановению руки кристально-прозрачная ледяная или обжигающая кожу горячая вода устремлялась по невидимым, искусно скрытым трубам, заполняя просторный бассейн в центре зала, в котором теперь с тихими стенаниями ползала худая фигурка в одежде школы Цинцзин. Шэнь Цзю еще не успел ступить и шага в этой обители духа, но уже убедился, сколь плачевно было положение его ученика. Некогда девственно-прекрасная купальня превратилась в место отвратительнейшего побоища. Казалось, здесь по меньшей мере дюжина заклинателей пыталась поработить демона, источавшего из всех своих отверстий ядовитую мерзость. Зелье-тысячи-осеней, смешавшись с водой, породило взрыв, ошметками зловонной жижи разлетевшийся по всему импровизированному гроту. То тут, то там черная субстанция, напоминавшая нечто среднее между слюной и желчью, капала на пол, и каждое падение отдавалось шипением, означавшим лишь одно: липкая дрянь пристала напрочь, не отскоблить и за десять жизней. Все это, однако, не шло даже и в сравнение с тем, что творилось с самой чашей. Очевидно, прилежный в науке унижений Мин Фань потрудился над тем, чтобы не только выволочь котел Бинхэ из купален (что слегка не вязалось с версией о случайном столкновении, но горный лорд Шэнь был последним человеком, который стал бы искать неувязки), но и отправить его в полет непосредственно в углубление бассейна. Результат, надо признаться, превосходил все ожидания: огромный кратер, словно коконом, окутанный смолянистым покрывалом, вызывал крайнюю степень отвращения у любого, кому взбрело бы в голову приблизиться. Словно и этого было мало, толстые, вязкие пузыри то и дело вздымались на поверхности жижы и тут же лопались, источая резкий запах застоялых водорослей. Лицо Шэнь Цзю инстинктивно скривилось от отвращения. Мин Фаня он, разумеется, в этом не винил. Ведь это не ему пришло в голову притащить взрывоопасное зелье в непосредственную близость к воде, с которой ему заказано было соприкасаться. Из углубления, тем временем, то и дело раздавались жалобные всхлипы вперемешку с кашлем. Шэнь Цзю подошел ближе, и его взору предстал щуплый подросток лет двенадцати-тринадцати, стоящий на коленях с губкой в руках. Верхние одежды школы Цинцзин были, за ненадобностью, сброшены, а рукава нижних закатаны до локтей и колен. Но даже это не спасало то, что осталось от одеяния, от маслянистых пятен, намертво пропитавших ткань. Издали они даже напоминали проклятие, причудливой сеточкой опутавшее конечности мальчишки и тянущееся к золотому ядру. Так как Ло Бинхэ (а кому это быть, как не ему?) стоял на коленях спиной к своему учителю, а тот не пожелал быть замеченным, некоторое время присутствие наставника оставалось для его ученика нераскрытым. И тот, надо отдать ему должное, не терял времени зря. Раздобыв откуда-то – горный лорд мысленно отметил, что надо бы парочку раз пройтись по спинам прислуги плетью, чтобы они перестали из жалости выручать этого заморыша – ведро с сильнодействующим средством, красноречиво прозванным пиком Аньин «разъедающим суть вещей», мальчишка самозабвенно оттирал ничтожный клочок стены, не прерываясь ни на минуту, и то и дело вздрагивая от горестных вздохов. Даже не глядя на его лицо, Шэнь Цзю предположил, что тот глотает слезы, и это показалось ему забавным: оказывается, этот волчонок и на такое способен. Видимо, презрительное «хм», вырвавшееся из его уст, прозвучало слишком громко, так как Бинхэ в своей чаше встрепенулся. - Шидзе Нин? – позвал он настороженно, поворачивая голову. Шэнь Цзю с отвращением отметил, что в голосе мальчишки прозвучала искренняя забота и нежность. – Милой сестричке не стоило приходить сюда, нарушение правил может вызвать гнев учи… Их взгляды встретились, и Ло Бинхэ застыл от ужаса, словно из его легких наотмашь выбили весь воздух. Горный лорд Шэнь с кривой улыбкой небрежно вскинул свободную руку, создавая из воздуха сферу чистой энергии, которая поплыла над бассейном и зависла в точности над головой Бинхэ, во всех подробностях освещая его плачевное положение. Ло Бинхэ действительно выглядел так, словно был на грани истерики, и только появление учителя ненадолго отвлекло его от этого неизбежного финала. Скользнув по его фигурке взглядом, Шэнь убедился, что «разъедающее суть вещей», в отличие от Зелья, действительно заслуживало свое название. Кожа на руках мальчишки потрескалась и вздулась, как от ожогов, и нездоровый красный блеск неоднозначно намекал: любое прикосновение, даже к мягкой подушке, было бы для нее сродни прижиганию раскаленным железом. Ло Бинхэ же комкал в пальцах губку, насквозь пропитанную этим самым средством, и прямо за его спиной, сквозь холмы и волны черной мерзости, просвечивала одна безупречно-чистая полоска. - Прекрасная работа, - саркастически заметил Шэнь Цзю, указывая кивком на нее. – Жаль только, ради того, чтобы также отчистить остальное, мне понадобится запереть тебя здесь до следующего набора учеников. Звук этого ровного и едкого голоса привел Бинхэ в чувства, и он тут же вскочил на ноги, скользя по мутной жиже и только чудом, к большому разочарованию Шэнь Цзю, сохраняя равновесие. - Еще и решил втянуть в это Нин Инъин, - проговорил горный лорд с нескрываемым отвращением. – По-твоему, это чистое создание должно мараться среди этой… мерзости, чтобы прикрыть твою спину? Ло Бинхэ лишь склонил голову. - Этот ученик никогда не позволил бы себе подобной низости. - А разнести ко всем яоцзин купальню пика Цинцзин у тебя низости хватило? Мальчишка, ожидаемо, вздрогнул, но головы не поднял, так что прочесть его лицо не представлялось возможным. - Этот ученик… проявил непростительную неосторожность при подготовке зелья. - Только крайняя степень бездарности могла породить подобное. Разве этот наставник не говорил, что оно не должно контактировать с влагой последние три дня? – высокомерно поинтересовался наставник, хотя ответ был и так хорошо ему известен. Разумеется, не говорил. - Этот ученик, - еще тише добавил Бинхэ, - где-то услышал о том, что для должной консистенции необходимо теплое место. И так как… - тут мальчик запнулся, и Шэнь нетерпеливо поджал губы, ожидая продолжения. И как этот льстивый кусок компоста на этот раз умудрится вежливо обойти стороной фразу «мне не выделили даже места, чтобы на нем спать»? Пусть только попробует это произнести, и завтра утром его самого найдут замурованного под толщей жижи, - … так как на пике Цинцзинь не так много таких мест, этот… этот ученик решил испробовать котельную. «Где, интересно, он вычитал о теплом месте? Опять малышка Инъин таскала ему книги из библиотеки», - при мысли об этом разум Шэня заволокло плотной пеленой ненависти. Он же велел ей не подходить более к этому отродью. - И ты думаешь, этот лорд пришел сюда затем, чтобы раздражать свой слух жалкими оправданиями? Горный лорд хотел заставить Бинхэ еще ниже склонить голову, но вместо этого тот посмотрел ему в глаза. К своему удовольствию, Шэнь заметил, что привычный, пронизывающий его насквозь и доводящий до кровавой пены у рта твердый взгляд был надломлен, а глаза ученика увлажнились. Выглядел он так, словно едва заставлял себя стоять на месте. Ну и ну, Бинхэ, всего пара капель жижи, и ты уже готов скулить, как побитый щенок? Или у тебя так ноют ручки, что ты вот-вот изойдешь крокодильими слезами? - Учитель, - тише дуновения ветра проговорил Бинхэ, - этот ученик... готов провести столько дней, сколько потребуется, устраняя учиненный им бардак. И мальчик замолк, теряя последние краски на лице. Да что с ним такое? Неужто пары хваленого зелья еще, до кучи, и ядовиты, так что Бинхэ вот-вот отойдет к праотцам, к искренней скорби своего наставника? - Этот ученик решил бросить путь самосовершенствования ради должности поломойки? Что ж, этот наставник не может не признать, что это будущее, достойное тебя, Бинхэ. Но этот выродок из подворотни будто его и не слышал. Призвав свои последние силы, Бинхэ встал ровнее, пытаясь унять зародившуюся в коленях дрожь. - Этот ученик хотел бы знать, позволят ли ему искупить свой поступок и загладить вину, или же… учитель считает, что он заслуживает самого сурового и последнего наказания, - под конец фразы его голос стал совсем слабым, тише комариного писка. А, так вот оно что. Этот прохвост Бинхэ чуть не развел тут нюни, потому что боялся, что его выкинут с пика! По идее, эта новость должна была обрадовать Шэнь Цзю, но вместо этого к его горлу сгустком дрянной крови подступила злость. Он так упивался видом этого волчонка, скулящего над своими руками, а тот, оказывается… - Если учитель посчитает это справедливой карой за столь дерзкий проступок, - с горечью выдавил из себя Ло Бинхэ, не отводя взгляда, - этот ученик примет все. Вот как. Можете колотить меня почем зря, запирать в сарае, подвешивать за ноги, бросать одного в лесу без оружия, только не гоните меня из школы, я так хочу стать заклинателем! Но если иного выхода нет, на коленях умолять не стану, и уйду с гордо выпрямленной спиной, как и полагает благородному мужу… Лицо истинной красоты и жертвенности, красивое даже с прилипшими от пота волосами и черными разводами на щеках, заставили душу Шэнь Цзю упасть ниже Бесконечной бездны. Первым мстительным порывом было жестом указать ему на ворота, за которыми для юного изгнанника начались бы веселые деньки всеобщего презрения, но горный лорд сдержался. «Нет, за этой стеной найдется немало сердобольных идиотов, готовых притянуть твою смазливую физиономию под свое крылышко. Но я не отдам им свою власть над тобой, нет». Усилием воли Шэнь подавил плещущуюся в висках головную боль и с презрением посмотрел вниз. - Адептам пика Аньин придется потратить уйму сил, чтобы прибрать бардак, учиненный тобой. Ты будешь помогать им. На языке главы школы Цинцзин это означало «ты станешь их прислугой, о которую они будут вытирать ноги». К бесконечному раздражению Шэня, Ло Бинхэ посмотрел на него, как на светило Небес. - Этот ученик преисполнен благодарности за снисхождение к нему. Шэнь Цзю, которому тоже начинало казаться, что тот проявил снисхождение, наконец, вспомнил, зачем пришел. - Это не означает, - заметил он сухо, - что к их приходу ты не должен позаботиться о том, чтобы доставить им меньше хлопот. Ло Бинхэ, при мысли о том, что он остается, вновь обретший возможность дышать, послушно закивал. Но не успел он произнести очередную уничижительную реплику, как Шэнь положил перед собой что-то, что до того момента держал в правой руке. - Внешний вид этого ученика позорит пик Цинцзин. Ему стоит немедленно переодеться. Если Бинхэ и хотел возразить, то вид учителя заставил его проглотить слова обратно. Мальчик неуклюже выбрался из ямы, в то время как Шэнь отступил на три шага назад, словно находиться поблизости от ученика было выше его сил. Опасливо косясь на подсохшие разводы на своих руках, мальчишка дрожал всем телом, пока снимал с себя изгаженные обноски, годные разве что на тряпки, и натягивал новое, едва ли не похрустывающее от пронзительной чистоты одеяние. Во взгляде темных глаз невольно скользило робкое восхищение: с тех пор, как Бинхэ поступил на пик учеником, ему, в отличие от других, ни разу не дали переменить одежду. Комплекта в его распоряжении было всего два: тот, что он носил большую часть времени, уже давно едва достававший ему до кистей и щиколоток, ужасно узкий и застиранный до дыр, и другой – не такой новый, но все же приличный, который ему под страхом смерти запрещено было надевать куда-либо, кроме официальных смотров и визитов глав других школ. Теперь же… учитель не только позволил ему остаться на пике, несмотря на эту катастрофу, но и подарил одеяние. Сердце ученика невольно пропустило один удар. Неужели впервые за эти годы учитель действительно... проявил к нему сострадание? - Превосходно, - холодно заметил Шэнь, оглядывая мальчика с головы до ног, - а теперь спускайся вниз. Черные глаза округлились. - Учитель… позволит этому ученику сначала переменить одежду на старую? – почтительно поинтересовался Бинхэ. – Это ханьфу столь изысканно, что он бы почел за оскорбление… Улыбаясь прямо в это очаровательное личико, горный лорд Шэнь одним росчерком пальца в воздухе поджег валяющиеся под ногами мальчишки одежки. Тот от неожиданности вздрогнул, но не отпрыгнул и даже не отшатнулся, беспомощно наблюдая, как то, что он столько лет носил на себе, обращается в пепел. - Полезай вниз, - лениво бросил Шэнь. – Кажется, у этого ученика много работы. - И да, - заметил он, наблюдая, как Бинхэ с перекошенным от сосредоточения лицом пытается придумать, как ему поудачнее спрыгнуть вниз, - эта одежда была тебе выдана из неприкосновенных запасов пика Цинцзин. Это не безвозмездный дар. На щеках мальчишки вспыхнули два ярко-алых пятна: этот Шэнь, наконец, ужалил прямо в точку. - У этого ученика нет денег, чтобы заплатить, учитель. Глава школы Цинцзин равнодушно повел плечами. - В таком случае, тебе придется постараться, чтобы не испортить ее. Одно малейшее пятно, и… - в кротких, миндалевидных глазах мелькнул всполох, - этому нарушителю придется не есть столько, сколько обедов понадобится для того, чтобы окупить в деньгах его неряшливость. Изумительнейшее, сотканное тонкими ручками сестричек одеяние пика Цинцзин, белый с зеленым… Ло Бинхэ обернулся на чан со зловонной жижей, ожидавшей его внизу, и от преисполнившей его решимости руки непроизвольно сжались в кулаки. Он будет стоять на цыпочках, на одной ноге, драить одной рукой в два раза быстрее, если понадобится, пока его пальцы не сотрутся в кровь, но не допустит даже единого пятна на… Горный лорд Шэнь выудил из своего рукава веер и будто бы нехотя создал из потока ци порыв ветра, подхвативший Бинхэ и уронивший его лицом в чашу бассейна. - Какое убожество, Бинхэ. Мог бы хотя бы смотреть под ноги. Впрочем, большего от тебя ждать и не следовало. Приступай к работе.