\\
В тайне Юхён думает, что с Юбин у неё свидание, и радуется этому факту уж очень сильно. Радуется, что Юбин смеётся от её шуток. Радуется, что Юбин в любой ситуации не прочь приобнять Юхён за талию, отгородить от мимо проходящий людей – очень редко проходящих. Радуется, что в глазах Юбин не прекращает плескаться нежность. Юхён ничего не хочет менять. Ни на сантиметр. Измениться может к худшему, а потерять Юбин равно с застрять без скафандра вдалеке от Земли: нет воздуха, нет атмосферы, ничего. Из-за чего с Юбин прогулки нечто среднее между всем. Незнакомка-знакомая-подруга-девушка-жена-бывшая. Между ними нет определённости, что Юбин угнетает, а Юхён даёт шанс на выбор – который она не делает. Юхён же любит убегать. Однако Юхён не глупая, потому всем, всем, всем что касается Юбин, наслаждается и запоминает на долгие годы вперёд. Чтоб потом без способности заснуть перебирать эти моменты. Они кормят бродячего котёнка у детской площадки. Юбин упрямо говорит: «Нужно его покормить», и сторожит, пока Юхён покупает корм – быстрым шагом добираясь до того единственного супермаркета. И в тот момент, как Юбин присаживается у недоверчивого серого котёнка на корточки и заботливо предлагает корм, в Юхён всё поёт от резкой-резкой мысли, как много всего она к Юбин испытывает. – Как думаешь, мы можем отнести его Хосоку? – Юбин поднимает голову вверх. Юхён растерялась. Глаза защипало, и с какого-то дурацкого порыва Юхён сорвалась с места – напугав котёнка – и набросилась на Юбин, обнимая за шею. Юбин едва устояла; она оперлась рукой позади себя об влажную землю. – Что с тобой? – удивлённо. От слов Юхён лишь сильнее сжала руки. Сидит очень неудобно, что ноги сразу начали затекать; но стремление ощутить Юбин оказалось намного могущественней. Юхён всё равно недостаточно. Она трётся носом об плечо Юбин. Шмыгает носом. Уязвимое донельзя положение. Юхён перетягивает опешившую Юбин к себе, – а то они по чуть-чуть начали падать, – оказываясь коленями на земле. Юбин тут же: – Мы испачкаемся. – Я очень сильно захотела тебя обнять, – сипло пробубнила Юхён, не обратив внимание на юбиновы слова. Подумав и расположив ладони на спине Юхён, – отчего младшая дрогнула, – Юбин признаётся: – Я тоже.\\
В дом Хосоку они возвращаются грязными и с котёнком в руках – которого пришлось ловить по всей улице. Видимо, ему не нравится Юхён. К Юбин же льнёт беззастенчиво, и Юхён его правда понимает. Однако… это же глупо ревновать Юбин к животному, верно? Юбин отдаёт котёнка ошарашенному Хосоку на пороге. – Ну и нахуя? – выдыхает он. – Так получилось. Юхён позади извиняющеся поджимает губы. – Давайте, я с ним разберусь, – из ниоткуда выплывает Шиён; от её низкого тембра Юхён едва подскакивает. К Хосоку Юхён привыкла, но вот – Шиён с Тэхёном. С этими двумя Юхён не находит своего места, крутится за спиной Юбин, будто прячась, и уводит взгляд, как сейчас уводит от Шиён. Шиён безразлична персона Юхён. Она почти вплотную подходит к Юбин, отбирая уснувшего котёнка. Всё, что про Шиён знает Юхён, – она без ума от моря, каждый день ссорится с Тэхёном, носит свободные донельзя спортивные штаны и постоянно собирает волосы в пучок. А ещё – она страдает по девушке, переехавшей из Хэнама в Сеул. – Спасибо, – Юбин отвечает с улыбкой. Как только Шиён уходит, игнорируя неодобрительный хосоков настрой, тот же Хосок принуждающе зовёт всех к столу. Ну, как всех. Юхён и Юбин. Юбин закутала Юхён в найденный у Хосока шерстяной свитер, и в одежде Юхён неожиданно удобно. Просто у Чона такая энергетика, что невозможно не хотеть быть частью его окружения, наблюдая за широкой улыбкой. Юхён попалась под его очарование. – Как погуляли? – Чон накладывает в три тарелки рис, посматривая на Юбин через плечо. У него над головой, на стене, прицеплено многообразие магнитиков из разных мест, на которые Юхён залипает, вполуха слыша их разговор. – Прошлись вдоль моря и всё. Хотим ещё к закату сходить, – приняв тарелки, Юбин передает одну Юхён и внимательно следит, чтоб та начала есть. Юхён очень давно не ощущала так много заботы разом. Просто, пусть Юбин в любой ситуации проявляла озабоченность, это было – периодами нечастыми. Ведь там, в большом городе, Юбин занята работой и музыкой, а Юхён учёбой, учёбой, своими проблемами из-за чувств к Юбин и собственной слабости. – Хорошая мысль, – одобрительно проговаривает Хосок, – на закате тут лучше всего. Он усаживается за стол. Двигает к Юбин оранжевую кружку с кофе и подмигивает Юхён. Кухню наполняет звук скрежета палочек об посуду. – Вы когда уезжаете? – Завтра, – без сомнений отвечает Юбин. – Завтра? – Юхён тихо дублирует; она не ожидала, что так быстро. Хоть помнит, вчера Юбин говорила, что проведут у Хосока всего-то две ночи. – Тебя уже обыскались, наверное. Задержаться на дольше не получится. – Ага, – вздохнув, соглашается. Юхён думает, что хорошо играет, мол, она не расстроилась. Юбин замечает. Кладёт руку на юхёново бедро под низким столом. Они, вообще, сидят на мягких подушках на полу – Хосок как-то был в Японии и привёз несколько вещей, что там ему понравились. Потому Юбин удобно гладит Юхён по ноге, успокаивая. Юхён покрывается жгучими мурашками и не может продолжить есть. Боже, почему прикосновения Юбин такие приятные. – Так вы сбежали из Сеула? – Хосок ничего не видит, что творится под столом. Поправляет чёлку, кушает очень быстро. – Всем однажды требуется сбежать, – с доброй усмешкой говорит Юбин. Хосок многозначно повёл бровями. Он явно что-то подумал, но решил не высказывать. Спустя минут двадцать Хосок предложил привезённое из Осаки саке. От которого Юхён отказалась, потому что у неё с давних пор неприязнь к алкоголю, и сделала выбор в пользу зелёного чая – листья для которого собирает Тэхён. Зато Юбин: – Наливай. Лишним не будет, – Юбин подставила чистую кружку, найденную на столе, и они с Хосоком одновременно осушили ёмкости полностью. Юхён скривилась; заела сладкий чай малиновым пирожным. На секунду представила, каковы на вкус юбиновы поцелуи после саке. Ким пропустила момент, когда Хосок покраснел и надрывно начал жаловаться: – Иногда мне кажется, что Тэхён море любит больше, чем меня. Тут-то Юхён подавилась. Юбин не проявила никакого удивления. Она отпила от своего небольшого стакана, – тоже покрасневшая, и Юхён с содроганием ждала, когда останется с пьяной Юбин наедине, – призывая Хосока продолжать. – Мы с ним даже вечером не общаемся. Вечно на лодке, лодке. Я, конечно, понимаю его увлечение, но мне-то тоже хочется любви? – парень едва не лежит на столике, сдвинув тарелки. Опирается об кулак. – Ты поговорить с ним об этом пробовал? – Юбин же, в отличие от Хосока, не теряется в речи и говорит довольно чётко. У Юхён зудит нетерпеливостью. Пьяная Юбин, пьяная Юбин. Однажды Юбин присылала Юхён странные сообщения, очень смущающие, а наутро выяснилось, что она напилась с Юнги. Потому Юхён очень-очень горит желанием узнать, как это быть рядышком, когда Юбин как плюшевая панда сильнее, чем обычно. Хосок отвечает на юбинов вопрос невнятно, бормочет что-то, а Юбин – нечаянно, наверное, – падает бочком на Юхён, опираясь. И застывает в таком положении. Комфортно, по-семейному, неторопливо. Юхён убирает волосы с лица Юбин, чтоб той было удобней видеть Хосока, и по просьбе подливает алкоголь. Юбин на ощупь почти, как лава. И философствует под градусом пуще трезвого. Вталкивает Хосоку что-то про самоуважение, что все проблемы нужно решать совместным диалогом, что замалчивать, когда плохо, – плохо. Юхён молча соглашается. Прикрывает глаза и неосознанно улыбается, заслушавшись хрипловатого голоса Юбин: он у неё характерный, непохожий ни на чьи. Голос старшей Юхён узнает всегда. И Юхён всегда ждёт, когда Юбин будет её к себе звать; будто от этого зависит жизнь. Юхён почти засыпает, опираясь об опираемую на неё Юбин. Пока сама Юбин не шевелится, предлагая: – Пошли, отнесём его в кровать. – Он уснул? – Юхён часто моргает, прогоняя свой сон, и углядывает сопящего Хосока на столе. – Вырубился. Хосок очень слаб на алкоголь. – И ты всё равно решила с ним выпить? – Ну, мы чуть посидели, он уснул, а теперь мы с тобой пойдём на пляж. Юхён приходится признать, что Юбин всегда и везде всё продумывает. Они с трудом доносят парня до дивана на первом этаже. Забрасывают его руки за плечи и с матами (удивительно: чаще от Юхён) укладывают на поверхность. Выдыхают. Юбин уходит умыться, показывая всем своим видом, что пусть её немножко шатает, она отвечает за свои действия. – На улице прохладно, пока дойдём к морю, протрезвею сильнее. Так что не переживай, – выходя, говорит Юбин. – Я… Я не переживаю, – Юхён накидывает пальто на свитер и на этот раз наматывает шарф вокруг Юбин. Юбин подставляет голову, отклоняет чуть, чтоб было удобней. И вроде всё такая же невозмутимая, но чуть беззащитней обычного. Юбин и без того мягкая-мягкая-мягкая, а тут – словно умоляет снизу вверх взглядом о ней позаботиться. – А мне кажется, ты стала слишком возбуждённой, как я начала пить. Юхён почти пищит. Умеет Юбин слова подбирать! – Тебе показалось, – отмахивается младшая. – Как скажешь, – спорить Юбин не хочет. Она поднимается на носочках, чмокает Юхён в скулу и как ни в чём не бывало выплывает из дома. – Пошли. Юхён красная, дрожащая от переизбытка, следует за Юбин и трогает свою щёку пальцами. За порогом пахнет дождём. Впереди Юбин чётким силуэтом на фоне слегка порозовевшего неба. Юхён спешит сократить между ними расстояние. Два метра. Метр. Пятьдесят сантиметров. Десять сантиметров. Сокращает – и действительно это чувствует. Немедленно ловит в свою ладонь юбинову. Заводит разговор о чём-то отвлечённом, но очень важном. Между ними сантиметры до настоящей близости давно были стёрты. Просто нужно это увидеть. И позволить всему произойти.