***
Катара стоит перед кабинетом дворцового врача со своими друзьями и Айро. Зуко с ними нет, и никто не утруждается объяснением его отсутствия. Они начинают переговариваться друг с другом шёпотом из-за проходящего мимо слуги. — Я могу вылечить его, — говорит Катара. Аанг качает головой. — Я уверен, что если им понадобится твоя помощь, они её попросят. Катара замолкает, и теперь говорит Тоф. — Кто-нибудь знает, что именно случилось? — Случился сторонник антимонархистов, переодетый стражником, — говорит Айро. — Они надеялись убить Озая. — Антимонархистов? — переспрашивает Катара, теребя свисающую с рукава туники нитку. — Значит, они собираются напасть на всю королевскую семью? — Включая Зуко? — требовательно говорит Аанг. Тоф складывает руки на груди. — Нет, Зуко вовсе не член королевской семьи, он просто работал на кухне и получил повышение, — парирует она. — Не сердись на Аанга, — защищает его Катара. — Это не его вина. — Она отворачивается и начинает мерить шагами коридор. — Я должна войти туда. Им может понадобиться помощь. — Они позовут тебя, если ты понадобишься. Как насчёт чашечки чая с диким рисом? — Приветливо говорит Айро, но Катара смотрит на него с прищуром. — Зуко в опасности? — Кто-то охотится за Зуко? — Тоф ударяет кулаком по ладони. — Я это исправлю! — Пожалуйста, потише, — быстро говорит Айро. — Антимонархисты действительно существуют, но я работаю с кое-кем, чтобы... решить проблему. — И с кем же? С тайными агентами Белого Лотоса? — голос Аанга громок и требователен. — Он сказал, чтобы ты не шумел! — рявкает Тоф. — Я войду, — решительно говорит Катара, берясь обеими руками за дверные ручки. Этот разговор совсем не помогает, и ей нужно сделать что-то полезное. Однако прежде чем она успевает открыть дверь, её распахивает медсестра. — Мой брат, — Айро поднимается с места. Медсестра кивает. — С ним всё будет в порядке. Он сможет вернуться в тюрьму через несколько дней. Айро медленно выдыхает. Катара и Аанг обмениваются взглядами. — Я думаю, — говорит Катара Айро, — мы всё-таки попробуем этот чай с диким рисом.***
Они сидят в одной из многочисленных приёмных дворца, и Айро наливает каждому из них по чашке чая. Аанг пьёт его с энтузиазмом; Тоф же с подозрением принюхивается. — А что на самом деле происходит? — спрашивает Катара, не обращая внимания на чай, который наливает ей Айро. — Папа сказал, что люди просто недовольны ситуацией с деньгами. — Они говорят, что Царство Земли ворует их деньги, — сердито добавляет Тоф. — Чего? — удивлённо спрашивает Катара. — Они всё время говорили о том, что Зуко отдал Царству Земли слишком много денег. Айро кивает. — Они жалуются с тех самых пор, как закончилась война. Мы и правда дали Царству Земли много денег, чтобы компенсировать ущерб, причинённый вторжением Народа Огня. Особенно много выделили на восстановление великой стены Ба Синг Се. Тоф хмурится. — Ага. Ну, ещё они говорят, что суммы были слишком велики, и что Зуко слишком добр, и что он просто сдался властям Царства Земли. — Но это же совсем не так! — восклицает Катара сердито. Она понятия не имеет, сколько именно денег дал Зуко, но для неё это не имеет значения. А вот что имеет, так это слово «сдался». Как будто война всё ещё бушует. — Как мы можем помочь? — спрашивает Аанг, переводя взгляд с Катары на Тоф. Однако совет приходит совсем из другого источника. — Вы ничего не можете сделать, — тихо говорит Айро. — Лучше всего будет позволить всему этому идти своим чередом. Однако... у меня есть план. Если я встречусь с Орденом Белого Лотоса, я смогу договориться. И, быть может, мы избежим гражданской войны. Гражданская война. Кровь стынет у Катары в жилах. Ещё никто не упоминал об этом. Говорили о бунтах, протестах, но не о… войне. — А что будет с Зуко? — взволнованно спрашивает Аанг. Айро склоняет голову. — Как я уже сказал, я планирую встретиться с Орденом Белого Лотоса. Можно договориться. — Зуко мог бы что-то сделать, — возражает Катара, которой не нравится, как всё это звучит. Что ещё за договорённости? — Или Аанг. Аанг — Аватар, люди его послушают. Айро поднимает на неё взгляд. — Один человек не заставит людей подняться. А вот власть и привилегии — да. — Но у Аанга есть власть, — она не понимает. — Лишь та, что дают ему люди. Катара почему-то чувствует себя побеждённой. Она держит в руках чашку, и её тёплая тяжесть слегка успокаивает девушку. Аанг смотрит на Катару, и в его взгляде читается глубокая тревога.***
В последние дни у Зуко не хватает времени на своих друзей. Она видит его лишь за завтраком, и он всегда приходит поздно, усталый и рассеянный. У него так много встреч с министрами. Всегда есть какой-то важный человек — важный во всех отношениях, кроме личного — требующий его срочного внимания. Катара удивляется, как Мэй всё это выносит, и в один из тех редких вечеров, когда у Зуко всё же получается выделить достаточно времени на то, чтобы спокойно сесть и поужинать с ними, Катара получает свой ответ. Он как обычно ковыряется в своей тарелке, а за столом царит жуткая тишина. Даже Аанг сидит молча. Она знает, что он думает о недавних беспорядках на рынке с нищими и разъярёнными людьми, тощими детьми и ранеными солдатами, вернувшимися домой. Кто-то прочищает горло, и звук в комнате отдаётся эхом. Катара ненавидит это всё. Ей так хочется, чтобы Сокка был здесь, со всеми его шумными, глупыми перебиваниями... Он бы с лёгкостью нарушил это молчание, и они все бы облегчённо вздохнули. — С тобой всё в порядке? Голос Аанга звучит громко, и все отрываются от еды. Катара чувствует на себе их взгляды, чувствует, как слёзы наворачиваются ей на глаза. Она быстро качает головой. — Я просто думаю о Сокке. Я скучаю по нему. — Я тоже, — говорит Аанг. Катаре слишком трудно ему ответить, и тишина тянет её вниз, как утопающую. Она бросает взгляд на Зуко, тайком пытаясь угадать его настроение. Но она недостаточно быстра. Он встречается с ней глазами, и они оба тут же отворачиваются. Похоже, что он, как и всегда, пребывает в мрачно-задумчивом настроении. Кто-то нарушает тишину и, к удивлению Катары, это не она. — Сегодня в Омашу случился бунт. Колонии Страны Огня недовольны, — говорит Мэй. — Я знаю, — отвечает Зуко. Его тон ровен, а лицо непроницаемо. Катара понимает, что держит рукой палочки слишком крепко, отчего белеют костяшки её пальцев. Она сознательно ослабляет хватку. — Мой отец предупреждал тебя о беспорядках среди населения, — продолжает Мэй. — А я тебе говорил, что министры посоветовали… — Ну, конечно. Министры, — лицо Мэй остаётся нечитаемым. — Я пытаюсь! — выкрикивает Зуко последнее слово. Катара пытается обменяться взглядом с Аангом, но тот не смотрит на неё. Она следит за его взором: деревянный стол под ладонью Зуко начинает дымиться. — Если бы ты с самого начала следовал советам, а не тратил время на празднества, этого бы не случилось. Ты мог бы по крайней мере спасти экономику… — О, я так понимаю, ты бы справилась лучше? — огрызается Зуко. Алый отпечаток его ладони загорается. — Для начала я бы отправила в отставку министра сельского хозяйства. И реорганизовала Кабинет... Эти советники были бесполезны с самого начала, они все коррумпированы, — парирует Мэй. — Если речь идёт о повышении твоего отца, то я уже сказал тебе, что не могу этого сделать. Это рассмотрят как… — Уже поздновато беспокоиться о том, что подумают люди, Зуко. Ты бывал среди них в последнее время? Ты слышал, что они говорят? — Мэй делает паузу. Ребята выжидательно смотрят на неё, но она, кажется, уже закончила свою речь. Она уже тянется за палочками для еды, когда Катара заговаривает, будучи не в силах молчать. — Я уверена, что он уже знает, о чём говорят люди. — Возможно. Я просто напоминаю ему, — сдержанно отвечает Мэй. — Да, но у него и так хватает проблем! — выкрикивает Катара, будучи вне себя от негодования. — Я имею в виду, посмотри на Аанга! Мэй вынужденно бросает взгляд на Аанга. Тот неловко ёрзает на стуле. — Теперь Зуко почти не проводит с ним времени! Я имею в виду то, что раньше они были лучшими друзьями! Но Аанг никогда не жалуется, ведь правда? Нет! Он никогда ничего не говорит, потому что не хочет, чтобы Зуко почувствовал себя плохо. Может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы сделать то же самое! — Ты ничего не понимаешь ни в Зуко, ни в его жизни, — говорит Мэй, и лёгкий жар подступает к её щекам. — Я выросла с ним, я всегда была рядом… — Кроме того времени, когда его изгнали. Где же ты была тогда? Он не получил от тебя ни единого письма, — огрызается Катара. О нет, не говори этого, Зуко сказал всё это Аангу по секрету... — Я не знала, где он, — Мэй быстро встаёт. — Ты хоть пыталась его найти? — говорит Катара с нажимом. — Я послала почтового ястреба. — Одного ястреба? — Духи, она не может остановить эти ужасные и злые слова, царапающие её горло как охотничьи собаки, умоляющие выпустить их. Мэй пристально смотрит на неё, потом отворачивается и уходит. Катара внезапно осознаёт, что стоит, сжав руки в кулаки. Когда она успела встать? Она не может вспомнить этого и снова садится. Аанг смотрит прямо перед собой и избегает встречаться с ней взглядом. Она неуверенно тянется к нему. — Аанг… Он резко встаёт. — Я доверял тебе! — Мне так жаль, Аанг, — начинает Катара, но Аанг качает головой. — Я больше никогда ничего тебе не скажу! Теперь Зуко ненавидит меня! — Аанг, он не ненавидит тебя... — Она оглядывается по сторонам, но место Зуко уже пустует. Где-то во время разговора он молча удалился. Она надеется, что это было до того, как она заговорила о его изгнании. Аанг глубоко вздыхает, очевидно пытаясь успокоиться. Когда он снова заговаривает, то делает это очень тихо. — Я пойду помедитирую. Я... увидимся завтра, — и он покидает комнату. — Итак... — будто непринуждённо говорит Тоф. — Раз уж мы затронули эту тему, я просто хочу убедиться: Аанг и обо мне что-то тебе рассказывает? Катара медленно садится обратно. — Он говорит, что ты скучаешь по дому и пишешь письма родителям, но никогда их не отправляешь, — наконец произносит она. Уже нет никакого смысла в попытках что-то скрыть. — Это так мило, — говорит Тоф. — Я думаю, это хорошо, что вы двое делитесь всеми секретами. В том числе и личными разговорами с другими людьми. — Тоф… Но уже слишком поздно. Тоф встаёт и уходит, хлопнув дверью. Катара наваливается на стол, обхватив голову руками, и не двигается ещё довольно долго.***
В темноте мягко горят огни. Катара наблюдает за ними, за этими странными вспышками света вдалеке. Она сидит одна на берегу ручья. Одинокая уткочерепаха проснулась и отважилась приплыть. Птице интересно её ночное присутствие. — Ты точно мальчик, — говорит Катара утке. Жадный, жаждущий любого кусочка. Он издаёт одно-единственное кряканье, будто бы соглашаясь с ней. — Зуко поделился с тобой своей теорией об уткочерепахах? Катара на мгновение замирает, инстинктивно обхватив рукой бурдюк с водой. Затем она слегка расслабляется, хотя её плечи и остаются напряжёнными, а на её щеках появляется лёгкий румянец. Мэй прислоняется к иве и смотрит вдаль. У неё такое же выражение лица, как и у Зуко, решает Катара. Этот отстранённый созерцающий взгляд, будто какая-то беда всегда ждёт её на горизонте. Катара хочет извиниться, сказать «прости», но слова застревают у неё в горле. Они не могут оттуда выбраться. Поэтому Мэй говорит вместо неё. — Я... сожалею, что вышла из себя. — Я тоже, — с облегчением отвечает Катара. Какое-то время они молчат. Уткочерепаха сонно скользит по воде ещё немного, прежде чем сдаться и медленно пробраться обратно в камыши. Мэй подходит медленно, шаг за шагом, пока не оказывается рядом с покорительницей воды. Катара чувствует, что Мэй хочет что-то сказать, но сдерживается. — Ты, наверное, очень беспокоишься о Зуко, — говорит Катара, догадываясь, что у девушки на душе. — Так и есть, — Мэй проводит пальцем по странной складке на рукаве. Катара догадывается, что там, похоже, спрятан клинок. — Он не всегда воспринимает вещи так, как нужно. Катара внезапно понимает, что Мэй пытается сказать. Дать Зуко политический совет — вот её способ поддержать его, и Катару неожиданно захлестывает волна симпатии к ней. Она неловко пытается успокоить Мэй. — Я уверена, что он всё поймёт, — говорит Катара нерешительно. — А я нет, к сожалению. Они долго сидят вместе и больше не разговаривают.***
Азула слышит шаги задолго до стражников. Она стоит у двери камеры, внимательно глядя прямо перед собой. Азула хорошо знает этот звук. Звук шагов, звук чьего-то бега преследует её во сне. Да, бега... за ней, от неё... теперь она не может сказать, за кем именно. — Азула. Принцесса медленно моргает. Каким-то образом та девушка без матери материализовалась перед ней. Азуле всё сложнее отделять одну реальность от другой. Она моргает вновь. Иногда это срабатывает, иногда нет. Девушка всё ещё здесь. Азуле не нравятся её глаза, они слишком большие, слишком синие. Как океан. Она ненавидит океан. — Я пришла спросить об Урсе. Азула смотрит куда-то поверх левого плеча синеглазой девушки. Урса. — Звезда. — Что? — Девушка в замешательстве. Азула не смотрит ей в глаза. Она слышит, как вздымаются и опускаются волны вдалеке, и стискивает зубы, когда их шум становится громче. — О. Нет... не созвездие. Я имела в виду твою маму. Теперь девушка нервничает. Азула чувствует исходящий от неё запах страха и начинает беспокойно бродить по своей узкой камере. — Помнишь? — спрашивает девушка. — Когда вы с Зуко были маленькими… — Зу-Зу. Другая девушка вздрагивает. Азула отстранённо отмечает это про себя. — Да, твой брат… — Его здесь нет. — Нет, — девушка громко сглатывает. Азула смотрит на неё сквозь прутья решётки. Они — это всё, что она видит. Они выстраивают её видение день за днём, разделяют её реальности на маленькие картинки. Она прижимается к прутьям лицом. — Он очень занят своими обязанностями Лорда Огня. Я должна помогать ему... — тут девушка резко замолкает, а её глаза недоверчиво щурятся. Азула вздыхает с облегчением. Эти океаны, бесконечные океаны синевы, кружащиеся вокруг неё, разбивающиеся на куски льда и разрушающие её жизнь. — Предполагается, что я буду помогать ему... с некоторыми делами... но он занят, поэтому я навещаю тебя одна. — Он не Лорд Огня, — Азула едва заметно переводит взгляд на одного из стражников. Девушка быстро оглядывается. «Как нервный крольчонок», — думает Азула, а потом гадает, где же лис. Умный лис с хитрыми глазами. Может быть, за спиной стражника? Крадётся наружу? Или он здесь, в её собственной камере, а его золотистые глаза и густая рыжая шерсть ускользают из поля её зрения? — Зуко — Лорд Огня, — девушка пытается поймать взгляд Азулы. Не смотри на меня! Азула слышит, как вздымается океан, желающий забрать её к себе. — Он не Лорд Огня. — Он всё же Лорд. На счёт твоей матери… — Она мертва, — Азула говорит без эмоций. Она ждёт. — Где она? Кто тебе это сказал? Теперь Азула слышит грохот волн, крещендо ревущей синевы, и она вскрикивает и на мгновение закрывает глаза. А может, и нет. Когда она открывает глаза снова, то уже лежит в углу своей камеры, а вокруг стоит тишина. Сумерки приносят слабый свет через маленькую решётку, а запах горящей плоти сохраняется ещё какое-то время. И она вновь одна.***
«Дежа вю», — с горечью думает Катара. Она смотрит на свои ладони, вокруг которых колышется вода. В сочетании со свежими ожогами вода делает её кожу ещё более израненной на вид. — С тобой всё в порядке? Она поднимает голову: Аанг смотрит на неё с беспокойством. Вот он, редкий момент наедине с её парнем, и он вот-вот будет испорчен. Она печально улыбается. — Азула обожгла меня. Аанг, как и следовало ожидать, какое-то время суетится. Она поднимает руки из ручья, чтобы показать ему, что на них нет никаких следов. — Видишь? Всё зажило. Не волнуйся так. Но есть что-то скрытое под его заботой. Что-то неловко притаившееся, какая-то тень на его сердце. Она знает, что это такое. Сейчас он не рядом с ней. Он где-то в другом месте, стоит в ужасе, пока она убегает. Он лежит на земле, придавленный разъярённым Соккой. Он клянётся никогда больше не покорять огонь. — Всё зажило, — снова говорит она, пытаясь показать ему, что всё в порядке. Ему удаётся улыбнуться, быстро и нерешительно. — Прости меня за вчерашнее, — говорит она через мгновение. — Я не хотела… — Всё в порядке, — быстро отвечает Аанг. — В последнее время все так напряжены. Я понимаю. — Он отводит взгляд. — Вообще-то, я думаю, это я должен извиниться. Мне нужно кое-что тебе сказать. — Почему? Что случилось? — Помнишь, насколько сильно Айро хотел поехать в резиденцию Ордена Лотоса? Он получил кое-какую информацию на этой неделе... о планах. Он назвал их государственным переворотом. — Ты хочешь сказать, что кто-то собирается свергнуть Зуко? — Глаза Катары распахиваются шире. Аанг кивает. — Да, но Айро говорит, что если он свяжется с Орденом, то они смогут это предотвратить. Переворот запланирован на последний день лета, так что чем скорее Айро уедет, тем выше его шанс вернуться вовремя, чтобы остановить его. Катара кивает. — Хорошо. Так... Видимо, ты отвезёшь его туда на Аппе? — Да. И Тоф тоже поедет — она хочет увидеть своих родителей — но нам нужен кто-то, кто присмотрит за Зуко, пока нас не будет, — Аанг тут же рассыпается в извинениях, но Катара лишь отмахивается от них. — Всё в порядке, — говорит она. — Я понимаю. Как ты и сказал, чем скорее вы уедете... — Она бросает на него взгляд. — Я правда очень хотела потанцевать с тобой на Фестивале Середины Лета. Ты успеешь вернуться к этому времени? — Мы уедем через несколько дней, но всё равно не успеем вернуться до конца Фестиваля, — извиняющимся тоном говорит Аанг. Он с минуту изучающе смотрит на неё, затем наклоняется вперёд к ней и нежно целует. — Но обещаю, что когда я вернусь, мы сможем танцевать столько, сколько ты захочешь. Может быть, даже увидим подводные пляжи. Несмотря на его беззаботный тон, Катара замечает беспокойство в его глазах. — Со мной всё будет хорошо, — говорит она. — Это всего лишь неделя или около того, верно? Я буду в порядке. У нас всех всё будет хорошо. Как ты и сказал, ничего не случится до последнего дня лета. — Знаю. Но... только всё равно будьте осторожны, ладно? До тех пор, пока мы не вернёмся. — Хорошо. Он обнимает её за плечи, и ещё какое-то время они вместе сидят в тишине.***
Через несколько дней Катара решает разыскать Зуко. Она должна извиниться, хотя и чувствует себя неловко. Она отложила это слишком надолго, и извинения уже не могут прийти к ней сами собой. Тоф — которая, в свете предстоящей ей поездки в Царство Земли, кажется, находится в удивительно доброжелательном настроении и уже простила Катару — даёт ей указания, куда идти. — И где пол становится твёрже… — Что ты имеешь в виду? Пол всегда твёрдый. После короткого спора выясняется, что Тоф на самом деле имеет в виду то, что плиты в комнатах Зуко сделаны из камня с более высоким содержанием железа. Катара не впечатлена, но тем не менее благодарит Тоф и находит путь в покои Лорда Огня. Она проходит мимо двери несколько раз, прежде чем решает, что это та самая дверь. Она вспоминает другую комнату Зуко, в храме воздуха, куда она ворвалась и угрожала ему смертью. Она едва сдерживает улыбку при воспоминании об этом. Выражение лица Зуко было бесценным. Но когда она поднимает ладонь, чтобы постучать, то слышит за дверью приглушённые голоса. Она хмурится. Сейчас утро, как раз перед завтраком; кто мог прийти к нему в такую рань, кроме его близких друзей? Она не узнаёт голос, который слышит. — Я не хочу это надевать. Это неудобно. «Это определённо Зуко», — думает Катара. Он звучит почти раздражённо, как несчастный ребёнок, стоящий на стуле, в то время как его мать суетится вокруг него с булавками и нитками. — Но, мой Лорд, традиционные регалии Лорда Огня абсолютно необходимы для встречи с главным Мудрецом Огня. А встреча с представителем колоний Омашу перенесена на середину утра, мой Лорд, и... — голос замолкает, а затем приобретает слегка укоризненный тон. — Могу я напомнить Его Светлости, что пояс является обязательной частью наряда? Зуко издаёт недовольный звук. Голос продолжает свою речь. — А в полдень Его Светлости потребуется присутствовать на общественном собрании… — Как, ещё одно?! — Общественные собрания — очень важная часть расписания Лорда Огня. Жизненно важно — особенно в эти неспокойные времена — чтобы люди видели Его Светлость на публике, видели, как он посвящает своё время тому, чтобы лично обеспечить их довольство. — Но они недовольны, — начинает Зуко. — Они не перестанут твердить о деньгах на восстановление Царства Земли и компенсациях Северному полюсу! Все они хотят большего! — Его голос становится громче с каждым словом, и на мгновение Катара переносится назад к своей первой встрече с Зуко: агрессивный подросток смотрит на неё глазами такими же горящими, как пламя, которое танцует на кончиках его пальцев. — Вот почему эти публичные появления так важны, мой Лорд, — мягко произносит голос, явно не тронутый гневом покорителя огня. — Могу я предложить ещё одну пару туфель Его Светлости? — Чего?! — Рявкает Зуко. — А что не так с этими?! — О, ничего, мой Лорд. Просто предложение, — в голосе появляется лёгкая нотка неприязни. Затем следуют пауза и ворчание. Громкое шуршание указывает на то, что сильно раздражённый Зуко следует совету голоса. — Я встречусь с Его Светлостью сразу после его публичного появления, чтобы обсудить расписание на вторую половину дня, — воцаряется тишина. Катара слишком поздно понимает, что это значит, и тут распахивается дверь. Высокий, худой мужчина смотрит на неё сверху вниз. У него короткая седая борода и такое выражение лица, какое бывает у Сокки после несчастного туалетного случая с одним из его маленьких подопечных воинов. — У вас назначена встреча? — начинает он резко, но к её огромному облегчению Зуко выглядывает из-за плеча мужчины и спасает её. — У меня есть время, — говорит он, жестом приглашая её войти. Мужчина пытается вмешаться. — Мы не должны заставлять Мудрецов Огня ждать, мой Лорд. Встреча для личных гостей может быть запланирована позже… — Спасибо за совет, — говорит Зуко, прежде чем тут же закрыть дверь. Он поворачивается к Катаре и медленно выдыхает, прежде чем заговорить. — Всё хорошо? — Ох. Быть может, сейчас не лучшее время, — Катара не может не замечать мельчайших деталей: одежда раскидана по полу как попало, на прикроватной тумбе стоит портрет. Зуко смеётся, коротко и невесело, и скрещивает руки на груди. — Не хотите ли записаться на приём? — Нет, это так... — Глупо? — Ну... да, — Катара с трудом находит нужные слова. — Слушай... Я просто хотела сказать, что мне плохо из-за того, что случилось на ужине в тот вечер. Зуко пожимает плечами и отводит взгляд. Катара ждёт, но когда становится ясно, что он не собирается нарушить молчание, она заговаривает вместо него: — Это твоя мама? Зуко удивлённо поднимает на неё взгляд. Катара подходит к прикроватной тумбе, чтобы взять портрет, и останавливается в неуверенности. — Да. — Она и правда красивая. Зуко не отвечает. Катара гадает, не дуется ли он. С тех пор как он стал Лордом Огня, угадать его настроение становится всё труднее. Иногда это её расстраивает. — Я снова посетила Азулу, но не получила от неё никакой информации, — говорит она, решив опустить тот факт, что Азула попыталась оставить глубокие сувениры на её коже в память об этом визите. — Тебе лучше не навещать её одной. Ну, у тебя, кажется, теперь нет свободного времени... Она заставляет свои слова остаться за плотно сжатыми губами. — В любом случае, я должен забыть о ней, — продолжает Зуко. — Есть более важные вещи, на которых я должен сосредоточиться. — Слова звучат вымученно, будто он выучил их наизусть и теперь повторяет по плохой памяти. — Зуко, если есть хотя бы шанс, что ты сможешь найти свою маму... — Сперва мне нужно разобраться со всем этим, — он колеблется, а когда снова заговаривает, его голос звучит устало и подавленно. — Быть Лордом Огня гораздо труднее, чем я предполагал. Катара не может придумать, что ему ответить. — Я лучше пойду, — говорит она наконец, пытаясь хотя бы изобразить улыбку. — Аанг хочет сходить со мной на рынок. — Она поворачивается и направляется к двери. Закрыв за собой дверь, она на мгновение останавливается в пустом коридоре. Улыбка исчезает с её лица.***
Катара жалеет, что пошла на рынок. Пристальные взгляды сильно давят на неё и Аанга; шёпот поднимается и опадает вокруг них, как тяжёлый прилив. Она делает вид, что её полностью поглотил выбор самых спелых манго, а Аанг стоит рядом с ней, безуспешно пытаясь поболтать с владельцем рыночной палатки. Торговец смотрит на Аанга каменным взглядом, не отвечая ни на какие вопросы. Вокруг них разносится шёпот. — ...Аватар... — ...Почётные гости Лорда Огня... — Я слышал, они уже несколько месяцев живут за счёт королевского кошелька... Катара держит манго, пытаясь улыбнуться торговцу. — Сколько стоит манго? — Один серебряный, — говорит он. Брови Катары поднимаются. — Но я только что видела, как вы продали манго той женщине за три медяка! — Бери или проваливай, — говорит он, отворачиваясь. Катара слышит бормотание у себя за спиной. — Я слышала, Лорд Огня устраивает пир. Пир, пока мы голодаем... — Эти жадные до денег чужаки… Катара резко оборачивается. — Кто это сказал? — огрызается она. Аанг дергает её за рукав. — Давай просто уйдём, — бормочет он. — Нет! — Катара поворачивается к толпе людей, обращаясь к ним с решительностью. — Если вам есть что сказать, то скажите мне это прямо в лицо! — Я сказала, — агрессивно выступает вперёд женщина, — что меня тошнит от жадных до денег чужаков. — Она нарочито чеканит каждый слог. Толпа замолкает. Катара пристально глядит на женщину, которая не мигая смотрит ей в глаза. — Зуко делает для вас всё, что может! Почему вы такие неблагодарные? — Катара! — Аанг уже умоляет. — Пожалуйста, давай просто уйдём…. — А она ещё говорит, что мы неблагодарные! — кричит женщина, поворачиваясь к толпе и игнорируя Аанга. — Неблагодарные! За что мы должны быть благодарны? За хлеб, который едим не мы? За деньги, которые проходят не через наши руки? — Ваши армии запугивали другие страны и брали всё, что хотели, — горячо говорит Катара. — Это правильно, что сейчас вы должны всё вернуть. Мне очень жаль, если это означает, что вам придётся обойтись без некоторых вещей, но подумайте о многих семьях Племени Воды и Царства Земли, которые… — Вы это слышали? — взывает женщина. — Она считает, что это правильно, забирать наши кровно заработанные деньги! Мы заслуживаем страдать! Кто-то из толпы громко свистит, заглушая Катару. — Давай просто уйдём, — говорит Аанг, свирепо глядя на них. — Они нас не послушают. Катара с минуту пристально смотрит на них. Она глядит в их холодные, сверкающие глаза, на их жестоко кривящиеся губы, побелевшие костяшки пальцев и сжатые кулаки. Потом её плечи опускаются, и она отворачивается. — Ладно, — говорит она. — Пошли отсюда. Они уходят, опустив глаза. — Видишь, они теперь повсюду, — шепчет Аанг Катаре. — Кто? — Антимонархисты. Катара поворачивает голову и смотрит через плечо. Теперь люди молчат, возобновив свои покупки. Лишь та женщина по-прежнему смотрит на неё холодными, как галька, глазами. Она отворачивается, но всё ещё чувствует, как этот жёсткий взгляд сверлит её спину.***
В ту ночь Катара не может уснуть. Мысли проносятся в её голове, как бесконечные волны, захватывая и цепляя её сознание, пригвождая тревоги к её сердцу. Она по-прежнему беспокойна, её глаза никак не сомкнутся. В конце концов она тихонько пробирается в сады и садится на берегу ручья. Она хотела бы не приходить сюда. Она знает, что будет скучать по этим берегам, по запаху жасмина и мягкости травы под её раскрытой ладонью. И, конечно же, по уткочерепахам и их странным повадкам. Она грустно улыбается, когда селезень скользит к ней и пытливо смотрит на неё. — Я действительно должна была уже запомнить, — говорит она ему. — В следующий раз, обещаю, у меня будет для тебя хлеб. Он многозначительно отворачивается, словно упрекая её за легкомыслие. Она смотрит через ручей и замечает огни, вспыхивающие вдалеке, на краю кратера. Странное, мягкое свечение. «Опять эти фонарики», — думает она. Но кто же будет гулять так поздно? И они так быстро исчезают. Она представляет себе людей, стоящих в тёмных полях, прикрывающих фонари плащами и время от времени распахивающих свои плащи, чтобы выпустить наружу немного света. Невероятная история, но, несомненно, захватывающая. Селезень крякает. Вздрогнув, Катара оглядывается как раз вовремя, чтобы увидеть тень, бесшумно скользящую между деревьями. — Эй! С минуту она уверена, что глаза обманывают её. Тень сливается с узорами, которые лунный свет отбрасывает на деревья, с закручивающимися мириадами чередующихся пятен тьмы и света. Зуко кажется частью фона для этих мириад, прежде чем он неохотно отделяет себя от темноты. — Извини, — говорит он. — Я не хотел прерывать твою прогулку. Она понимает, что он, должно быть, уже был здесь, у берега, а потом решил уйти после её прихода. — Всё в порядке, тебе не нужно уходить, — отвечает она. — В любом случае, я хочу спросить тебя кое о чём. — Она делает глубокий вдох. Она хочет расспросить его о слухах о беспорядках в Стране Огня, о бунтах в колониях, есть ли у него свободное время, чтобы увидеть Азулу, видел ли он Айро в последние дни, а ещё... Но потом она смотрит на его усталое лицо и меняет своё решение. — Огни, — она показывает пальцем. — Видишь? Там, вдали. Они вспыхивают, как маленькие фонарики, и я пытаюсь понять их природу уже несколько месяцев… что? Зуко улыбается. Это первая настоящая улыбка, которую она видит на его лице за много дней. — Я могу показать их тебе, если хочешь, — предлагает он, всё ещё улыбаясь. Она подозревает, что у него есть какой-то трюк в рукаве, и что он определённо наслаждается её замешательством. — Хорошо... давай... Они пробираются через сады и выходят из ворот дворца. Катара хмурится. — Не думала, что они так далеко. — Не так уж и далеко, — Зуко стремительно исчезает в тенях, и Катара тут же ускоряет шаг. Через несколько минут, когда луну закрывает облако, и на мгновение её мир окутывает тьма, она протягивает руку вперёд. Она совершенно потерялась. Но затем её пальцы находят рукав Зуко. — Куда мы идём? Он не отвечает. Как он может быть таким безмолвным? Только тонкая ткань, скользящая по её ладони, указывает на его присутствие. Её глаза привыкают, и она видит, как здания вокруг неё обретают форму в слабом лунном свете. Они с Зуко быстро идут по улицам. Судя по тому, как они поднимаются, Катара думает, что их цель — это край кратера. После долгой ходьбы она начинает уставать и уже собирается попросить Зуко притормозить. Но потом что-то меняется. Они поднимаются и переходят через край кратера. Земля теперь неровная, грубая и поросшая травой. Её ноги хлюпают по влажной почве. Он ведёт её в какое-то болото? — Зуко... — говорит она, и тут рядом с ней что-то вспыхивает. Она вздыхает и вздрагивает, когда сияющий свет достигает неба. Когда он затухает, слева от неё появляется ещё один огненный язычок. Какое-то время она просто стоит и наблюдает за этим странным и фантастическим световым шоу, прежде чем повернуться к Зуко. Его лицо смягчается, когда он видит, как перед ними воплощаются огни. — Что это такое? — Спрашивает Катара, отступая назад и восторгаясь, когда жёлтое пламя поднимается между ней и Зуко. — Согласно одной древней легенде, это нимфы солнца, — объясняет Зуко. — Они крадут солнечные лучи, а затем выпускают их ночью, чтобы указать дорогу усталым путникам. Катара нерешительно протягивает руку. Жар от пламени настоящий. — С другой стороны, здешняя земля — это сухой торф, — тут же добавляет Зуко. — Его используют для изготовления взрывной смолы, так как он воспламеняется при контакте с воздухом. Возможно, он и есть настоящая причина появления пламени. — Ого, — Катара смотрит через болотистое поле, наблюдая, как мерцают и гаснут огни. — Мне кажется, я предпочитаю нимф солнца. — Да. Мне всегда нравилось слушать эти истории, когда я был маленьким. Катара улыбается ему, и они вдвоём молча стоят посреди этих неожиданных вспышек пламени, и огни танцуют вокруг них, как падающие звёзды.