Талисман

Тоша. — О чем? – хмыкнул он, с презрением на меня посмотрев. У-у, зря ты это парень затеял. Видит Бог, я этого не хотел.       Сжав руки в кулаки, я бесшумно выдохнул, отвернувшись от него. Резко повернувшись обратно, я ударил кулаком его в грудь. Самодовольство тут же исчезло с его лица, и он согнулся пополам, схватившись за живот. — Слушай меня внимательно и не перебивай, – сквозь зубы процедил я, нагнувшись к нему поближе. Тот смиренно молчал. Я усмехнулся тому, что этот парень теперь полностью в моей власти. Положив ему руки на плечи, я резко поднял его так, что он ударился спиной о стену. – Сейчас фокусируешь всё свое внимание на мне и четко отвечаешь на мои вопросы. Ответишь неверно, за тебя буду отвечать я. Но, поверь мне, тебе будет это дорогого стоить.       Он молчал, смотря на меня сверху вниз и тяжело дыша. На его лице была видна боль, которую он только что испытал, и непонимание того, что вообще от него хотят. Но со всем этим в его лице читались усмешка и презрение, как будто его веселило то, что сейчас происходит, и он надеялся на то, что всё ещё изменится. «Ничего, ты первый ударил, ты первый и ляжешь», – говорил его взгляд. — Тоню помнишь? – не смотря ему в глаза, спросил я, стараясь говорить негромко, чтобы нас никто не услышал, и одновременно не тихо, чтобы Леша смог меня расслышать. — Помню, — сглотнув, ответил он, смотря на меня всё с тем же презрением. — И как ты с ней поступил? – зажав его ещё сильнее, спросил я. — Не твое дело. — Зря, ты так, — ухмыльнулся я, отвернувшись. Сжав руку в кулак, я опять резко ударил его в живот, от чего тот тут же согнулся. – Ещё раз спрашиваю: как ты с ней поступил? – нагнувшись к нему, четко и членораздельно повторил я. — Никак, — сплюнув, ответил он, не разгибаясь. — Ответ неправильный, — улыбнулся я и через секунду ударил его под подбородком, от чего он тут же поднялся. Не упуская момента, я прижал его к стене. – Ты как последняя скотина с ней поступил, согласен? – сквозь зубы процедил я, наклонившись к нему.       Он тяжело дышал. Его губы были сжаты в одну прямую линию, глаза сузились и со злостью на меня смотрели. Губа была разбита, а возле подбородка красовалось красное пятно. — Следующий вопрос, — не смотря на него, сказал я, оглядевшись по сторонам и убедившись в том, что поблизости никого нет. – Почему ты так поступил?       Он молчал, видимо, даже не собираясь что-то говорить. Усмешка в его глазах продолжала сверкать, а уголки губ были немного приподняты. Такое чувство, что он был доволен тем, что сейчас происходит. — Отвечать не собираешься, да? – ухмыльнулся я, посмотрев на него. — Ты кто вообще такой, чтобы я тебе всё говорил? – смотря на меня свысока, сказал он.       На моём лице появилась улыбка удовольствия от понимания того, что сейчас будет. Я медленно убрал руки с его плеч, отвернувшись от него на секунду. Похрустев костяшками пальцев, размяв шею, я продолжал боком стоять к нему и загораживая ему проход. Тот расслабился. Но это было ненадолго: резко повернувшись к нему, я так же резко ударил его в живот. — Я её брат и поэтому не советую тебе со мной так разговаривать, — нагнувшись, я сказал ему это на самое ухо.       Усмешка и презрение тут же исчезли с его лица. На нем выражалась лишь боль от сильных и неожиданных ударов. Новость о том, что я Тонин брат, по всей видимости, сильно шокировала его: в глазах промелькнул страх, а движения стали неуверенными и неловкими. — Я так понимаю, отвечать придется мне, да? – ухмыльнулся я, посмотрев на него. – Ну, что ж. Давай тогда начнем, — опять хрустнув костяшками, усмехнулся я. Леша продолжал стоять полусогнутым, облокотившись руками на колени, и тяжело дышал, не поднимая взгляд. Я резко взял его за плечи и поднял, толкнув к стене. И без всякой усмешки со злостью сказал: – Встань, когда с тобой разговаривают!       Он поморщился от боли и, с трудом открыв глаза, посмотрел на меня. — Это тебе за Тоню, – ударив кулаком ему в глаза, сказал я. Усмешка, улыбка и ухмылка – всё это резко пропало. На смену им пришла злость и ненависть, та самая, которая была у меня, когда я узнал всю правду о Тониной беременности. Сейчас у меня было одно единственное желание – избить его до полусмерти и выбить ту дурь, что находится в его голове. – Это за то, что поступил, как самое последнее говно, – сквозь зубы процедил я, ударив его в живот. Он мгновенно согнулся, не успев даже заметить, когда я успел его ударить. – А это, чтобы не выебывался больше, – ударив его с колена по лицу, сказал я. Он зашатался и начал падать в сторону, скатываясь вдоль стены. Я схватил его за плечи, поставив обратно на ноги. – Стоять, я ещё не договорил!       В его лице ярко читались боль и страх от происходящего. Ноги его уже почти не держали, дыхание его давно сбилось от моих ударов в живот и грудь, он дышал редко и прерывисто то носом, то ртом. Из его носа шла кровь, а лицо было в красных и багровых пятнах, которые в последствие превратятся в синяки.       Я нагнулся к нему и шепотом сказал на самое ухо, стараясь вложить в свою фразу как можно больше уверенности, угрозы и ненависти. — Не дай Бог, ты подойдешь к ней ближе, чем на километр, ты лбом все столбы Киева пересчитаешь. Я тебе обещаю, – держа его за плечо, сквозь зубы процедил я. – Ты меня понял?!       Он кое-как кивнул головой, не поднимая взгляда. — Бывай, – отпустив его и похлопав по плечу, усмехнулся я. Не оборачиваясь, я засунул руки в карманы и как ни в чем не бывало пошёл куда-нибудь подальше отсюда. Отойдя на пару метров, я услышал, как Леша начал кашлять и отхаркиваться. Надев капюшон и оглядевшись по сторонам, я достал из кармана пачку сигарет и закурил.       Дело сделано, теперь можно и покурить спокойно.