Талисман

Тоня.       Иногда так хочется начать новую жизнь, не употребляя больше мат, но... Блять. Это полный пиздец. Да этого не может быть! Все ведь ошибаются, и врачи не исключение. Они, в конце концов, тоже люди, и в этом нет ничего удивительного. Может быть, они просто перепутали... Или им показалось?.. Да всё может быть в этой жизни!       Я до конца не могла смириться с мыслью, что у меня будет ребенок. Точнее, я всё ещё не могла в это поверить. Я до последнего надеялась, что всё это ошибка. Всего лишь глупая ошибка. И, чтобы быть уверенной в этом до конца, я по пути в детдом зашла в аптеку и на все деньги, которые у меня были, купила три теста.       Ноги не слушаются, меня всю трясет, язык заплетается. Я чувствовала какое-то полуобморочное состояние. Кажется, если бы меня сейчас кто-то увидел, то ужаснулся. Наверное, именно поэтому, когда я проходила мимо дяди Миши, он настороженно на меня посмотрел и даже что-то спросил, но я из-за своего состояния даже толком не расслышала, что он спрашивал. Несмотря даже на то, что я ещё успевала на последний урок, я забила на него и сразу же пошла в свой корпус детдома. Мне сейчас было совсем не до уроков, голова уже пухла от мыслей, кружилась и ужасно болела. Хотелось просто взять и исчезнуть, лишь бы больше не чувствовать всего того, что происходило сейчас в моей душе.       Я поднялась на свой этаж, прошла в самый конец по коридору, достала из сумки то, что мне нужно и, прочитав инструкцию, сделала всё, что от меня требовалось. Пока шло время, которое я должна была сидеть и ждать, когда проявится результат, мне казалось, что время как будто остановилось. Ещё никогда оно не шло так медленно. По-моему, это были самые долгие три минуты в моей жизни.       Сердце колотится с такой силой, что, кажется, ещё чуть-чуть, и оно вырвется из груди. Руки тряслись. Хотелось посмотреть результат на этих маленьких палочках, но страх и опасение увидеть то, чего не хочется, останавливали меня. Причем останавливали так сильно, что даже после того, как прошли нужные три минуты, я просто так просидела ещё несколько минут.       Меня трясло, словно перед приемом у врача. Низ живота заболел, как это часто бывает при ужасном волнении. Меня бросало то в жар, то в холод, и я уже давно перестала понимать жарко мне или холодно. Сердце всё так же производило удары с бешеной скоростью. Я села на край туалета, взяла в руки три маленьких палочки, больше похожих на обычные бумажки, и, не решаясь на них посмотреть, закрыла рукой ту часть, от которой теперь зависит моя жизнь. Сделав несколько раз глубокие вдохи, и всё равно не решаясь посмотреть вниз, я просидела, как показалось мне, чуть ли не несколько часов, но на самом деле прошло не больше одной минуты.       Наконец, собравшись с силами и мыслями, я сделала глубокий вдох, затем так же медленно выдохнула и, закрыв глаза, убрала руку, закрывающую половину трех полосок. Мысленно сосчитав до трех, я зажмурилась и, всё-таки преодолев себя, открыла глаза.       Перед глазами тут же поплыло. Дыхание сбилось. Меня затрясло ещё сильнее. Глаза зажгло от подступающих слез. В горле пересохло.       Оправдалось то, чего я больше всего боялась. Две полоски. На всех тестах. Один тест ещё может соврать, но не три. Я беременна. И это уже точно. Не было смысла отпираться и придумывать какие-то глупые причины. Всё очевидно. Моя жизнь уже никогда не станет прежней. Да и вряд ли она продолжится... С животом и ребенком мне нет жизни в детдоме. Меня выставят посмешищем и все оставшиеся восемь месяцев до того дня, как я свалю отсюда, я буду жить, как будто в аду. Сами понимаете, жизнь с ребенком в животе в таких условиях – не лучшая перспектива. Поэтому с этим нужно что-то делать. И как можно быстрее.       Слезы стекали по щекам, беспощадно обжигая щеки. Из-за слез перед глазами всё плыло. Я быстро протерла краем рукава глаза и щеки и, убрав в карман сумки тесты, вышла из туалета. Опустив голову и быстрыми шагами дойдя до комнаты, я так же быстро попыталась открыть дверь, но трясущиеся руки и слишком быстрая скорость позволили мне вставить ключ в замочную скважину только с пятого раза.       Зайдя в комнату, я бросила сумку на койку, но та долетела только до края и с грохотом скатилась на пол. Я хлопнула дверью, пытаясь выместить на ней всю злость и ненависть. Хотелось разнести всё, что попадалось под руки. Слезы скатывались по щекам. Но они были уже не слезами горя и негодования, а злости и ненависти. Я ненавидела свою жизнь. Я не понимала, за что мне досталась такая судьба. Не понимала, за что я так страдаю. Почему всё это досталось мне. Где я так накосячила?!       Внутри жгло какое-то непонятное, неприятное чувство. Хотелось кричать, орать, сносить всё вокруг. Всё, что попадалось мне под ногами, оказывалось на другом конце комнаты. Одеяла, подушки и покрывала слетали с коек и оказывались внизу. Все вещи на столе с грохотом разлетелись по полу. У меня началась настоящая истерика. В один момент мне стало страшно от самой себя. Я остановилась и с ужасом осмотрелась вокруг. Слезы пошли с новой силой от осознания того, что я только что натворила. Потеряв все силы, я просто рухнула на койку, уткнувшись носом в покрывало – единственное, что осталось лежать на ней. Слезы шли не переставая. Я уже не билась в истерике, а просто безысходно ревела, понимая, что моя жизнь сломлена и уже ничто не сможет сделать её такой, какой она была буквально пару недель назад...