Талисман

Тоня.       Это лето, пожалуй, было самое нереальное из всех тех, которые у меня были. Влюбилась в парня, с которым вскоре начала встречаться, нашла брата, о существовании которого не имела даже малейшего понятия, снялась в клипе, завела новых друзей, которые играют в одной из самых популярных групп. Голова до сих пор кругом от того, что происходит в моей жизни.       В отношениях, по-моему, я в конец запуталась. Не знаю, что делать. И, похоже, чтобы забыть Тошу, я всю себя начала посвящать Лёше. Пропадала с ним целыми днями и ночами, совсем забыв про «Нервов» и Сашу. Вот перед ней мне, кстати, больше всего стыдно. Я даже не помню, когда мы последний раз с ней нормально разговаривали. Так же как раньше, по душам. Я либо пропадаю всё время у Леши, либо сплю в детдоме. Потому что нифига не высыпаюсь, и как только моя голова касается подушки, меня тут же вырубает. Пора с этим завязывать, иначе всё это до добра не доведет. Но, как это всегда бывает, я слишком поздно спохватилась.       В очередной раз, когда я ночевала у Леши, часов около десяти утра я решила вернуться обратно. Леша, как и всегда, проводил меня до забора, я перелезла через дыру и, к моему большому удивлению, не обнаружила нигде дяди Миши. Подумав, что он просто куда-то отошел, я дошла до черного входа, зашла внутрь и поднялась на нужный этаж. Всё, что происходило дальше, с каждой секундой зарождало во мне какое-то непонятное чувство того, что что-то случилось. Причем что-то, что закончится для меня очень плачевно.       В нашем корпусе, где жили старшие, никто не спал. Что очень странно, обычно они просыпаются ближе к двенадцати, а времени даже одиннадцати нет. Каждый смотрел на меня каким-то странным взглядом. Одни злобно ухмылялись, как будто говоря этим взглядом: «Ну, что, добегалась?», другие смотрели как-то с сожалением, третьи заинтригованно, будто говоря: «Сейчас начнется самое интересное». И каждый из них оборачивался мне вслед, перешептывался, провожал меня взглядом. Всё это было очень подозрительно, что ко мне ненароком начали закрадываться страшные мысли.       Зайдя в свою комнату, я тут же спросила у Саши, даже не посмотрев на неё: — Слушай, Сань, что происходит?       Закрыв дверь, я, наконец, повернулась к ней и увидела, как она сидит одетая на кровати, смотрит в пол и не шевелится. — Саш?.. Что-то случилось? – взволнованно и настороженно спросив её, я села рядом с ней, приобняв за плечи. — Случилось, – не поднимая взгляда, без эмоций сказала она. – Пиздец случился. Причем полный. Тотальный, беспросветный пиздец. — В смысле? – предполагая самое ужасное, спросила я. Сердце тут же бешено заколотилось, в голове с нереальной скоростью появлялись различные предположения того, что же могло произойти. Начиная с того, что директриса опять ввела какое-то новое правило, которое, ну, совсем, не вписывалось в наши планы, и, заканчивая тем, что меня спалили. Но мозг категорически отказывался верить в то, что теперь все знают, где я пропадаю ночами, поэтому он автоматически начал придумывать какие-то нереальные и невозможные причины того, почему на меня все так смотрели и почему Саша ведёт себя так странно. — Спалили нас, Тонь, – посмотрев на меня в упор, сказала Саша. – К директору идем.       Сердце, кажется, остановилось, душа ушла в пятки, перед глазами поплыло, в ушах зашумело. Здравый смысл категорически отказывался верить в правоту Сашиных слов. Где-то в глубине души даже затаилась маленькая надежда, что это всё сон. Что это неправда, что Саша просто шутит. Но она уж слишком серьезно сказала это. В её голосе, интонации, глазах, нигде не было даже намёка на усмешку или улыбку. И именно это безжалостно растоптало все мои надежды на то, что это всё неправда.       Голова идет кругом, я ничего не соображаю. В висках стучит. А в мыслях безостановочно повторяется одно и то же слово, выражающее всю безвыходность и безысходность нашего положения. Блять…