Талисман

Саша.       Лето заканчивалось, осень с каждым днём была всё ближе и ближе, а мысли о том, что скоро начнется пиздец, посещали меня всё чаще и чаще.       Прошло уже почти две недели с того дня, как нам с Тоней разрешили на ночь сбегать из детдома. Ну, да, первоначально это разрешалось только Тоне, но ведь я её лучшая подруга, поэтому мне безоговорочно была разрешена совместная прогулка по ночам вместе с ней. Как и просил дядя Миша, мы занимались этим не так часто, как хотелось бы. Всего лишь пару раз в пару дней.       С «Нервами» мы встречались всё чаще и чаще, и уже не только для того, чтобы снять клип, а даже просто, чтобы провести время вместе. Мы ходили с ними в кино, в кафе, в клубы, на концерты, к ним на базу. Они даже иногда разрешали нам играть на своих инструментах. Правда, я случайно чуть ли не порвала струны у Влада на гитаре, сломала Тошину барабанную палочку, один раз уронила Женин микрофон, но всё это не помешало парням доверить мне свои инструменты ещё раз. Ну, конечно же, пришлось поуговаривать, но чего не сделаешь, ради своей мечты.       Клип мы, наконец, отсняли. Отдали все записи нужным людям и уже через пару дней мы сможем первые увидеть результат нашей работы. Видя немой вопрос в ваших глазах: был ли поцелуй между мной и Тошей, который должен был быть по сценарию в конце клипа, отвечу вам прямо – был. Правда, не такой, как самый первый, перед теми тремя выебистыми куклами, но всё же мне понравилось. Да, вы не ослышались, мне нравится целоваться с Ниженко. Черт. Но я его не люблю. Он мне даже не нравится, о чем вы? Это обычная страсть, животный инстинкт, человеческие потребности. Я не знаю, как ещё объяснить моё влечение к нему. Но одно я знаю точно: я никогда не буду его девушкой. И не потому, что у меня нет шансов или ещё что-то, а потому, что я сама этого не хочу. Я не собираюсь встречаться с человеком, который трахает каждую юбку. Ну, так мне о нем рассказали. Я не уверена в правоте этих слов. Но всё же его поведение иногда подтверждает этот факт.       Тоня же с Тошей постепенно вернулись к прежнему общению. Нет, не к тому, где они матерились через слово и готовы были убить друг друга. А к тому милому и доброму общению брата и сестры. Конечно, иногда в их разговорах проскакивают какие-то слова и наступают неловкие моменты, но они быстро с ними справляются и продолжают разговаривать, как ни в чем не бывало. Тоша пытался забыть об этой нелепой влюбленности с помощью пьянок и гулянок, а Тоня с помощью Леши. Кажется, с того времени она слишком сильно с ним сблизилась. Отношения Тони и Леши развивались с новой силой, и, казалось, что они всё никак не могут насытиться друг другом. Они проводили вместе почти всё своё свободное время. Иногда даже Тоня не приходила к «Нервам», а весь день пропадала со своей любовью. Конечно же, я была рада за подругу, но такая резкая перемена в их отношениях меня немножечко пугает. Мало того, что мы стали редко с ней видеться, дак она ещё и почти не ночевала дома. Уходила к нему почти каждую ночь.       Только вы не подумайте, они не занимались ничем незаконным, серьезно. Тонька всё не может отойти от первого раза, поэтому не стоит даже говорить об этом. Они просто спят вместе. Спят. Не сексом занимаются, а реально спят. Как все нормальные люди. А то я ведь знаю, о чем вы подумали, маленькие извращенцы. Они вместе спят, разговаривают, смотрят фильмы. Они делают вместе абсолютно всё. У меня даже возникает иногда такое чувство, что Тоня с помощью Леши пытается забыть о Тоше. Или же мне всё-таки кажется...       Вообще, меня бы не беспокоила эта ситуация так сильно, если бы Тоня ночевала дома. Но нет ведь, ей нужно обязательно сбегать. Спокойно же не живется, нужно обязательно найти приключений на свою задницу.       И вот в очередной такой раз, когда Тоня в час ночи, предупредив дядю Мишу, ушла к Леше, случилось то, чего я так сильно боялась и со страхом ждала.       Было примерно семь утра. Я крепко спала, видела седьмой сон, как вдруг дверь в мою комнату распахивается и со стуком ударяется о стену, отчего я тут же проснулась. — Вот, пожалуйста, – что-то возмущенно доказывая, говорит воспитательница, которая смотрит за нашим блоком. Я приподнялась и не до конца открывшимися глазами посмотрела в их сторону. В дверях стояли три воспитателя, директриса и охранник дядя Миша. – Никифорова здесь, а Пархоменко нет. Видите? Я же говорила, что она шляется по ночам где-то, а вы мне не верили!       Дядя Миша, стыдливо опустив голову, стоял возле директрисы, не поднимая даже взгляда. Сама же Фёкла невозмутимо стояла в дверях, осматривая нашу комнату пронзительным взглядом. Воспитательница, которая возмущалась, пыталась что-то доказать. Ещё два воспитателя стояли здесь лишь для того, чтобы было, о чем поговорить, точнее, посплетничать, с коллегами. Я ещё до конца не проснулась, поэтому не совсем соображала, что здесь вообще происходит. — Никифорова, – совершенно без эмоций сказала директриса, строго смотря на меня. – Ты знаешь, где Пархоменко?       Я повернула голову влево, посмотрев на Тонину кровать. Она была застеленной, что явно говорило о том, что Тоня всю ночь где-то пропадала. И пропадает до сих пор. — Я не знаю, – пофигистично ответила я, смотря прямо на директрису. Мне было абсолютно плевать на то, что они мне сделают, но подругу закладывать я не собираюсь. — Не знает она! Всё она знает! И вместе с ней по ночам неизвестно где шляется! – потрясывая морщинистым пальцем, возмущалась воспитательница. — Я вас поняла, – напряженно и строго сказала директриса, посмотрев на неё таким взглядом, который не допускал никаких пререканий. Затем она повернула голову ко мне и всё тем же монотонно-строгим голосом сказала: – Значит так. Когда вернется Пархоменко, уж будьте так любезны, порадовать меня своим присутствием в моём кабинете. Хорошо?       Я ничего не ответила, а только лишь, с ненавистью посмотрев на неё, откинула голову обратно на подушку. — Вот и хорошо, – подытожила директриса и, сказав охраннику: – А вы, Михаил Степанович, прямо сейчас идете за мной, – вышла из нашей комнаты и с шумом закрыла дверь.