Талисман

Тоня.       Да, я всё вспомнила. Хотя, бля... Лучше бы не вспоминала ничего... Поцеловаться с собственным братом... Да лучше сдохнуть, чем жить дальше с этими воспоминаниями.       Лёше я, естественно, ничего не рассказала. Ещё не хватало, чтобы он знал об этом позоре. Я просто посидела у него пару часов, он меня накормил, напоил таблетками. Короче, поставил меня на ноги с похмелья. Честно говоря, я немного офигела от того, с какой заботой он ко мне относится. Я, конечно, понимаю, что так и должно быть, мы же пара и все дела, но... Я даже не думала, что такое бывает в реальной жизни.       Когда мне стало более-менее хорошо, голова не раскалывалась на части, тошнота больше не преследовала меня, и в глазах ничего не плыло, я поняла, что нужно сваливать на свежий воздух. Иначе, я не смогу долго делать вид, что всё хорошо, и так мастерски скрывать от Леши свои мысли об этом долбаном поцелуе.       Сказав Леше, что мне уже пора уходить, я собралась и вышла на улицу. Он долго настаивал на том, чтобы проводить меня, но я сослалась на то, что мне нужно идти к «Нервам» на съемки, что я уже опаздываю и сильно спешу. В общем, наплела ему всякую фигню, в которую он, к счастью, поверил. А всё лишь потому, что я не собиралась идти в детдом. Время было только половина четвертого, а в детдоме мне нельзя появляться раньше, чем через четыре часа. К «Нервам» идти я тоже не хотела. Я боюсь представить, как вообще теперь буду смотреть Тоше в глаза, да и смогу ли... От одной только мысли, что мне придется с ним снова встретиться, бросало в дрожь. Что уж говорить о том, что случится со мной, когда мы реально встретимся.       Я гуляла по городу, скитаясь по улицам. Думала, думала и думала. Перекручивала непроизвольно сцену с поцелуем и пыталась осознать, из-за чего вообще всё это вышло. Но в голову не лезло ни одной адекватной мысли.       Вымотавшись до конца и дождавшись восьми вечера, я направилась в сторону детдома. Дядя Миша тонко мне намекнул на то, чтобы я больше не возвращалась с прогулки только на следующий день. Похоже, он всё-таки заметил моё отсутствие. Чего я, собственно, и боялась. Но директрисе он ничего не сказал, а значит бояться, по сути, нечего.       Вернувшись в комнату, я рассказала всё разъяренной Саше. Она чутка приофигела. Хотя, это мягко сказано. После моего рассказа она полчаса фукала и говорила, как это противно, а следующие полчаса истерично надо мной угорала и говорила, что в такое только я могла вляпаться.       Полночи я не могла уснуть. Ворочалась из стороны в сторону, и каждый мой поворот сопровождался скрипом кровати. В голову лезли навязчивые мысли, мешающие уснуть. Закрываю глаза и вижу перед собой лицо Тоши, который уверенно приближается ко мне, пытаясь поцеловать.       Саша, похоже, проснулась от моих скрипов и шепотом спросила, посмотрев на меня: — Тонь? Что случилось? — Да всё нормально, – вздохнула я. — Дак а че не спишь-то тогда? — Да блин, – вздохнула я и перевернулась на спину, устремив свой взгляд в потолок. – У меня из головы всё никак Тоша не выходит. Я... Блин, как тебе это сказать-то... Вот мы стояли друг напротив друга, ругались, как всегда. Он меня ещё так выбесил в тот момент. Но потом... Потом он так нежно, что ли, поцеловал меня. Блять, фу, я как представлю, – тут же сморщилась я. – Но бли-и-ин. Это был самый нежный поцелуй в моей жизни. У меня даже такого с Лешей не было, – усмехнулась я, жестикулируя при этом руками. – И знаешь, как это бывает? Всякие там бабочки в животе, дрожь в коленках, мурашки по коже, – с усмешкой сказала я. – Всё это было. Черт. Меня просто окатило волной нежности какой-то, – вспоминая те моменты, мечтательно произнесла я. Но затем ко мне вернулся разум, и я недовольно и с горькой усмешкой протянула: – Но, еба-а-ать, это же мой брат! Что за херня, вообще, а? — Слушай, Тонь, – тихо сказала подруга. – А ты случайно не влюби... — Даже не смей это говорить! – резко повернувшись к ней лицом, проговорила я. Она замолчала, посмотрев на меня испуганными глазами, а затем перевернулась на спину. – И думать так не смей! – сказала я, догадываясь, о чём она думает. — Да ладно-ладно, – подняв руки над одеялом в невинном жесте, быстро проговорила она. – Раз не влюбилась, то ладно. — Никифор! – шепотом крикнула я, приподнявшись на локте. — Молчу, молчу, – еле сдерживая улыбку, сказала она и отвернулась к стенке, иногда издавая звуки, похожие на смешки.       Я закатила глаза и, тяжело вздохнув, упала головой на подушку. — Купидон снова меня поимел, – скрестив руки на груди, вздохнула я. Затем зло хмыкнула, уставившись в потолок и быстро проговорила: – Надеюсь, ты собой доволен, маленький крылатый пидарас!