Талисман

— Итак, я долго терпела ваше поведение, – строго сказала директриса. Мы с Саней сидим в её кабинете на этом диванчике, опять слушаем нотации. – Но всему приходит конец. Поэтому я отменяю вам наказание в виде уборки территории, – сказала она. Мы с Сашей переглянулись и довольно улыбнулись. Ништяк. – Вместо этого вы до конца месяца будете помогать воспитателям в ясельной группе.       Что, блять? Какие нафиг ясли?       Мы с Сашей опять переглянулись. Но на этот раз без ухмылок, а с недовольным взглядом. — Будете мыть полы, посуду, горшки. Приносить еду, заправлять кровати. Детей одевать. В общем, делать всё, что скажут воспитатели.       Охуенно. У меня больше нет слов, чтобы описать всю сложившуюся ситуацию. Да я лучше бы туалеты мыла, чем за детьми всё убирала. Тем более там такие бешеные дети, что лучше сразу идти вешаться, чём там работать. — С завтрашнего дня приступаете, – сказала она с довольной ухмылкой. – Свободны.       Мы, не в силах что-то сказать, встали и вышли из кабинета. — Охуеть, – хлопнув дверью, сказала Никифорова. Начинается, короче. – Ещё с детьми я не работала. Чё за поебень вообще? Какого хрена мы должны каким-то воспитателям помогать? Для этого вообще-то есть специальные люди, которым ещё за это и платят. — Ага, а мы должны бесплатно корячиться, – вместе с ней возмущалась я, идя по коридору в свою комнату.       Саша мне ничего не ответила, а только недовольно пробурчав что-то себе под нос, ушла вперёд. — Вообще, из-за тебя всё, - подойдя к нашей комнате, сказала она. — Чего? – удивилась я и посмотрела на неё. — Если бы мы не пошли в магазин, то пришли бы вовремя, – упрекнула она меня и открыла дверь. Я зашла за ней следом и, взмахнув руками, села на кровать: — Ну, конечно, как что, дак сразу Тоня виновата. — А кто ещё-то? – повернувшись ко мне, спросила она. — Это ты полчаса стояла и выбирала, какое лучше печенье взять. — Ну, извини, надо было взять первое попавшееся, чтобы потом оно пролежало в шкафу, потому что невкусное, – съязвила она и села на кровать. — Так, стоп! – ударив ладонью по одеялу, сказала я. – Никифор, хорош ссориться. Подумаешь, поработаем в яслях. До конца месяца чуть больше двух недель осталось, неужели мы не выдержим их? Тем более, вдвоем веселее. — Ладно, – вздохнула она и протянула ко мне руку. – Иди сюда.       Я улыбнулась, слезла со своей кровати, запрыгнула на её кровать и крепко обняла. — А теперь погнали спать, а то завтра, чувствую, насыщенный денек будет, – отпустив меня, сказала она и слезла с кровати. Взяла свои вещи и ушла в душ. Да уж, надо бы выспаться перед таким ответственным днём. Но перед этим нужно поесть. Да. Определенно нужно поесть.       Утром нас опять разбудила добрейшая душа – Нина Степановна. Пожалуй, единственный добрый и искренний человек из всех работников. Никифорова опять еле проснулась, поорала на меня, поматерилась и успокоилась. Мы позавтракали, и сразу же после этого нас забрала директриса и повела в детский корпус. Там нас познакомила с воспитателем, та дала нам какую-то сменную одежду. Халатик в цветочек, бля. Потом нам сказали вымыть посуду и горшки. Ну, конечно же, мы с Никифором долго спорили, кто же пойдет мыть горшки, пока на нас не наорала воспитательница. В итоге, Саня моет посуду, а я эти чертовы маленькие туалеты. Сука.       Ну а потом нам сказали идти и убирать территорию. Что за хрень? Как бы нас не наказали, мы в любом случае подметаем эти дороги.       Взяли мы с Саней метелки, и пошли вместе с этой группой маленьких человечков на их детскую площадку. Только они идут туда играть, а мы подметать дорожки, чтоб было чистенько и красивенько. Вот только всем, по-моему, пофиг на эти дорожки, просто нас нечем занять.       Ещё и эта дура наблюдает за нами. Следит, короче. А то мало ли сбежим куда-нибудь. Пиздец какой-то, а не день. — Пархоменко, принеси мне панамку, сделай доброе дело, – крикнула Фёкла, развалившись на кресле во дворе. Я ей мальчик на побегушках, что ли? — Ну ещё чего? – крикнула в ответ ей я, поставив на землю метлу. – Больше некому, что ли? — Пархоменко, не дерзи, а то опять без ужина оставлю, – посмотрев на меня, сказала она. — Что за угрозы? Это противозаконно, так-то, – сощурившись от солнца, возмутилась я. — Ты же знаешь, что я всё могу. — Если я сдохну от голода, то виноваты во всём будете вы, – крикнула я, положив метлу на землю. — Ой, иди уже, – махнула она рукой и опять закрыла глаза.       Я развернулась и пошла обратно в корпус, мысленно проклиная это исчадие ада. Через пять минут я уже была у неё в кабинете. Ну и где эта панамка? А, вот она. М-да, модная. Ну да ладно, не мне же носить.       Засунула её в карман халата, закрыла дверь на ключ, который перед этим взяла у технички, отдала его ей обратно и медленным шагом пошла на улицу. — Девушка, вы панамку уронили, – услышала я чей-то мужской голос сзади. Остановилась, обернулась и зависла. Блин, лучше бы не оборачивалась.