Талисман

— На БЖ идешь? – зайдя в комнату, спросила Саша. Время вечер, я одна в комнате, сижу в интернете через телефон. Скучаю, короче. — У меня есть выбор? – подняв взгляд на неё, спросила я. — Конечно. Выбор есть всегда. — Ну-ка, варианты мне, – улыбнулась я и села на кровать, лежа до этого на ней. — Ну, ты либо соглашаешься, либо соглашаешься с удовольствием, – так же улыбнулась она, продолжая стоять в дверях. — Третьего не дано, да? – усмехнулась я. Та только с улыбкой кивнула. – Ну, блин, Сань, ты не можешь, что ли, сходить с кем-нибудь другим? — Я-то схожу, но боюсь, что ты потом убьешь этого человека из-за ревности, – засмеялась она. — Ой, Никифор, ты слишком переоцениваешь свою особу, – вместе с ней засмеялась я. — Ну, спасибо тебе, подруга. Пошла, тогда с Андреем схожу, он давно меня звал, – как-то загадочно закатив глаза, сказала она и уже собралась уходить. — Да стой ты, куда пошла-то? – спрыгнув с кровати, сказала я. – Подожди минуту, я оденусь и пойдем. — Я знала, что ты меня не бросишь, – подскочив ко мне, она крепко обняла меня, чуть ли не задушив. — Всё, всё, всё, хватит. Я уже поняла, как ты меня сильно любишь, – смеялась я, пытаясь оттолкнуть её от себя. — В общем, я на улице тебя жду, – со счастливой улыбкой сказала она и подошла к двери. – Гитару не забудь. — Да не забуду, – сказала ей я, доставая вещи из шкафа. Так. Голубая футболка, «подчёркивающие мои небесные глаза», как когда-то выразилась Саша, шорты, носки, кроссовки. На голове опять две чёрные косы, кепка. И вперёд.       Уже на протяжении двух лет мы с Сашей ходим на БЖ. Играем разные песни, поем. В общем, всякими разными способами зарабатываем себе на жизнь. Она поет, я играю. Конечно же, играю я ужасно, но людям вроде нравится. Да и вообще, играю я не из-за своего какого-то желания, а только лишь из-за того, что пришлось хоть на чём-то уметь играть, чтобы Никифорова смогла хоть под что-нибудь петь. А вот она поет офигенно. Ещё когда она жила нормальной жизнью, с любимой семьей и вне детдома, то она ходила в музыкалку на уроки вокала. И эти уроки не хило помогли ей по жизни. По крайней мере, теперь у нас есть хоть какие-то деньги, и мы можем купить себе хоть какие-то вещи, а не донашивать их за кем-нибудь.       Я взяла гитару, вышла из комнаты, прошлась по коридорам, спустилась вниз и вышла на улицу. Подошла к Саше, которая с кем-то весело разговаривала. — О, Тоня, ну наконец-то, – заметив меня, улыбнулась подруга. — Пошли уже, а то опять на полчаса придем и ничего толком не заработаем. — Всё, идём-идём, – толкая меня в спину, говорила она. – Пока, Кать, – крикнула она, обернувшись назад. Ещё пару шагов, и мы уже стояли у ворот нашего прекрасного дома. — Девочки, опять петь идете? – с улыбкой спросил дядя Миша. Наш охранник. Ну, или сторож. Короче, охраняет нашу территорию. И следит за тем, чтобы никто из наших никуда отсюда не сбежал раньше времени. Ну и приходил вовремя. — Ага, – в один голос ответили мы, проходя мимо него. — Не опаздывайте, я в десять уже ворота закрою. — Дядь Миш, ну когда мы опаздывали, – засмеялась я. — Я вас просто предупредил, – улыбнулся он и рукой открыл нам дверь, чтобы могли выйти. – Удачно вам поиграть. — Спасибо, до свидания, – опять вместе сказали мы и вышли «на свободу». С семи вечера и до десяти у нас свободное время. В общем, что хотим, то и делаем. Дети до четырнадцати лет в это время находятся на территории детдома, а остальные могут спокойно отдохнуть в городе. Видите ли, нам они доверяют, а младшим нет. Ну и ещё, если ты в детдоме меньше двух лет, то никаких тебе прогулок по городу. Мол, боятся, что мы куда-то сбежим. Да тут даже если сильно захочешь сбежать, то ничего не выйдет. Всё слишком хорошо охраняется не только в пределах детдома, но и за его пределами. Не детдом, а тюрьма какая-то.