Падший светлый ангел
15 августа 2023 г. в 19:42
После того первого поцелуя и признания прошла всего неделя. Нана смотрела на Гелу и ощущала себя самой счастливой девушкой на свете, но в то же время осознавала, что может оказаться лишь «наложницей своего короля». Циклаури любовался ею и чувствовал себя совратителем девичьего сердца, которое может разбиться от обиды, но понимал, что, возможно, всё может быть по-другому.
Напряжение между ними росло, и казалось, что все видят и даже чувствуют, что между ними происходит, хоть на первый взгляд всё как обычно — после учебных и рабочих дней они ужинали за одним столом и со всеми остальными обсуждали свои дела. С тяжёлым сердцем Нана уходила в свою комнату либо читать книгу, либо сидеть в соцсетях, не подозревая, что Гела смотрит ей вслед и хочет заключить в свои объятия.
В пятницу в институте Нана и Даша стояли у кофемашины и, заплатив за стаканчик любимого ароматного напитка, обсуждали свои дела.
— Даш, а что ты на выходных собираешься делать? — поинтересовалась Когониа.
— Я не знаю. Схожу на свидание с Валериком. Он классный. С ним вообще прикольно тусоваться.
— Надеюсь, этот парень окажется хорошим человеком... — изрекла Нана, попивая капучино.
— А что у тебя? Опять будешь кататься по городу со своим красавчиком и смотреть на полузакопанные дома?
— Даш, я всё-таки призналась ему в любви. Сказала, что люблю его всю жизнь, хотя знаю, что он своеобразный человек. Потом мы с ним поцеловались. И знаешь, это было так... волнительно. Словно в волшебной сказке.
Морозова задумалась над рассказом подруги и вспоминала свой первый поцелуй. Она гуляла с одноклассником Андреем Киреевым и смотрела на него влюблённым взглядом. Паренёк отвёл её в сторону, и они поцеловались без лишних слов и прелюдий. Тогда ей нравился этот мальчик, но он ласкал не только её, но и других деревенских девчонок.
Словно пробудившись от сна, Даша посмотрела на Нану и, отпив немного эспрессо, с усмешкой сказала:
— Знаешь, мой первый поцелуй был какой-то быстрый. Этому кобелю Андрею нужно было просто поцеловать меня, а потом уйти к другой и целовать её. А потом вскрыть её, как вскрыл меня. То есть, именно он лишил меня девственности. И знаешь, я не жалею, что лишилась этого куска кожи между ног. Нет, в подоле не принесла и аборты не делала. Ведь знаю, что надо предохраняться, поэтому пила таблетки.
Слушая сокурсницу, Когониа допивала кофе и задумалась над её словами и осознала, что её ситуация похожа на то, что было у Морозовой, только её поцелуй с Гелой был романтичным и красивым, а у Даши он был сделан впопыхах, словно ему просто хотелось сорвать розочку на клумбе соседки.
— Даш, я верю, что тебе встретится тот мужчина, который нежно и с наслаждением тебя поцелует.
— Я целуюсь только так — быстро и второпях. Не вкладываю в это сакральный смысл.
— Но первый поцелуй должен быть романтичным и красивым, Даш.
Прозвенел звонок, оповещающий о начале занятия, и девочки побежали в аудиторию. Идя на пару, Нана про себя отметила:
«Иногда интересно поболтать с Дашкой за стаканчиком кофе. Она такая прикольная, открытая. С ней можно многое обсудить. Она не сплетница и никого не осуждает. У меня ещё со школы остались подружки, но теперь мы общаемся всё реже и реже. Скоро наше общение исчезнет. Как говорит Гела, одни уходят — другие приходят».
Спустя несколько часов занятия закончились. Нана и Даша вышли из университета и подошли к остановке. Глядя на подругу, Морозова сказала:
— Нан, ты не парься и не думай ни о чём. Всё будет хорошо. Сходи с Гелой на свидание, если пригласит.
— С радостью, — ответила Когониа, предвкушая новые встречи с Циклаури.
Дождавшись свою маршрутку, Нана села на кресло и смотрела на Дашу, одиноко стоящую на остановке. Транспорт тронулся, оставляя позади университет. Ей хотелось вновь прикоснуться к этому красивому мужчине, обнимая и целуя его. Она желала уже в который раз прокатиться по улицам Ростова-на-Дону, рассматривая его красоту, ставшую привычной её глазам.
Выйдя на «Третьем Поселковом», Когониа спустилась к улице Войкова, прогулялась до родного ей дома, наслаждаясь лёгкой осенней погодой, открыла калитку и переступила порог калитки. Забежав в хату и переодевшись в простую футболку и трико, Нана направилась в летнюю кухню, где уже обедала Мила.
Циклаури-младшая наблюдала, как её подруга разогревала суп с бараниной и дожидалась сигнала от микроволновки. Когониа села за стол, поставив перед собой полную тарелку, и девочка, попивая чай с печеньем, задала ей вопрос:
— Нанико, у тебя что-то с моим папой? Я всё понимаю. Вы давно полюбили друг друга. Я не видела его таким счастливым до того, как ты приехала в Ростов. Он всё время смотрит на тебя. Как и ты на него. Нанико, мне уже не десять лет, и я многое в жизни понимаю.
Нана ела суп и задумалась над словами Милы. Понимая, что она желает счастья и папе, и лучшей подруге, девушка улыбнулась и, прожевав, сказала:
— Милико, ты ведь права. Возможно, так и есть. Я не буду с тобой спорить. Но пусть всё будет так, как есть.
— Нет, Нанико. Вы с папой должны быть счастливы. Просто обязаны. Я, как его дочь, просто требую это.
Ничего не ответив, девушка продолжила обедать и, закончив трапезу, отправилась в свою комнату отдыхать после учебной недели.
Уже под вечер Циклаури вернулся с занятий домой. Вся семья сидела за столом и ужинала ароматными грузинскими блюдами, приготовленными девочками. Едя сациви, Владимир рассказывал о приёмах на работу и забавных собеседованиях, Цицино поделилась мнением о нескольких покупательницах, Мила, Уля и Юля наперебой смеялись над школьными приключениями, Гела возмущался по поводу новых нерадивых студентов. Лишь Нана слушала разговоры и про себя думала, что если она скажет хоть слово об институте, то привлечёт к себе всё внимание.
— Нанико, ты почему молчишь? — не поняла средняя сестра Гелы. — Мы всё понимаем. Ты думаешь, что мы тебя осуждаем? Нанико, не бойся. Мы все с тобой.
— Сегодня всё было хорошо, — смущённо пробормотала Когониа. — Мы с Дашкой, как обычно, пьём кофе и болтаем. Обсуждаем и парней, и всё остальное.
— Нанико, — заявила Мила. — Я всё прекрасно вижу. Что ты и мой папа любите друг друга. Не надо это отрицать. Я помню, какими счастливыми вы вернулись в прошлые выходные. Так и эти выходные проведите с пользой.
— Милико, когда ты успела так повзрослеть? — не понял Гела. — И когда ты успела понять нас, взрослых?
— Не знаю. Просто я всё вижу! — гордо заявила девочка и продолжила есть.
Чувствуя, как отлегло на душе, Когониа улыбнулась и сказала своё слово:
— Если всё понятно, то мне скрывать нечего. Мы с Гелой немного повстречаемся, а позже посмотрим. Не нужно загадывать наперёд. Главное, чтобы мы все были счастливы. И я рада, что вы тоже одобряете наши отношения.
— Гело, я рада, что ты теперь изменился в лучшую сторону, — вставила Цицино. — Но если ты Нанико обидишь, то будешь иметь дело с нами. Мы не посмотрим, что ты нам родной.
— Да знаю я, знаю, — ответил Циклаури. — Вы всегда заступитесь за хорошую девушку.
Все дружно рассмеялись, а Нана посмотрела на сестру своего мужчины и улыбнулась — потенциальные свекровь и золовки за неё горой встанут, если что-то пойдёт не так.
Ужин закончился, и все разошлись по своим комнатам, только Гела и Нана остались на кухоньке. Помыв оставшуюся посуду, Когониа посмотрела на мужчину и не могла сказать ни слова. Циклаури улыбнулся и предложил:
— А давай завтра просто пройдёмся по городу. Посмотрим на проспекты. Зачем нам ездить, когда можно походить?
— Конечно! Это же так романтично, — ответила Нана.
Молодые люди отправились в свои комнаты. Мужчина смотрел телевизор, а девушка читала очередную книгу в жанре фэнтези и предвкушала завтрашнее «первое» свидание, хотя именно ранние встречи в городе казались ей романтическими, хотя тогда у них была просто дружба, но с нежным флёром.
Наступил новый день. После завтрака Нана крутилась перед зеркалом в нежно-розовом обтягивающем платье и бежевых колготках с узорами. Гела оделся в джинсы и белую футболку с синими рукавами. Рассматривая девушку, вышедшую в коридор, Циклаури восхищённо оценил её наряд:
— Нанико, ты такая красавица. На тебя посмотришь — и хочется обнять.
— Спасибо, Гело. Я тоже так хочу прижаться к твоей груди и почувствовать твоё тепло, — ответила Когониа, предвкушая объятия.
Мужчина подошёл к ней. Нана прислонилась к его груди и прижалась к нему. Положив руки ей на спину, Гела гладил её волосы и чувствовал себя рыцарем, с которым встретилась прекрасная принцесса. Когониа не хотела с ним разлучаться и осознавала, что ей хорошо в его сильных руках.
— Гело, мне с тобой так приятно. Я даже забываю обо всём.
— Так и должно быть. Твоё желание исполнилось, и я рад, что ты со мной.
С неохотой отстранив её от себя, Циклаури внезапно для себя понял, что уже не чувствовал себя искусителем. Он даже стеснялся говорить ей о сексе, ведь её нельзя использовать и забыть о ней. Ему хотелось, чтобы они вместе к этому пришли.
Нана надела фиолетовую ветровку, а Гела накинул чёрную лёгкую курточку. Молодые люди вышли за ворота; закрыв калитку, Циклаури взял девушку за руку, и они вдвоём отправились вверх, на улицу Портовую.
Гела и Нана шли по осенней улице и рассматривали начавшие желтеть листья. Когониа наслаждалась тёплой погодой, а Циклаури держал девушку за руку, ощущая себя таким помолодевшим. Поднявшись к широкой трассе, окружённой маленькими домиками, молодые люди отправились по большой улице.
— Гело, я теперь счастлива, что иду с тобой по городу. Даже не знаю, как это выразить.
— Просто проживи вместе со мной эти сладостные мгновения. Нам так хорошо вместе. Не думаешь?
— Я знаю, что неприлично задавать этот вопрос, но что ты чувствуешь ко мне? Не хочешь меня... — на этом Нана осеклась, понимая, что затронула то, чего не следует.
Гела остановился, посмотрел на девушку и, взяв её за плечи, ответил на вопрос:
— Нанико, мне просто с тобой хорошо. И зачем сразу портить всё пошлостью, когда мы с тобой можем приятно провести время? Да и тебе нужно быть готовой. Всё должно идти своим чередом.
— Ты изменился. Я не знаю, что с тобой.
— Я не хочу будить зверя. Я больше не та «Звезда Вертолётки», а снова стал тем, кем был, только уже совсем изменился. Я бежал от себя, но теперь понял, что могу снова любить и быть любимым.
Говоря это, Циклаури осознал, что уже перестал быть порочным ангелом. Он стал прежним Гелой, но уже с большим опытом. Взяв девушку за руку, мужчина с ней отправился по проспекту. Когониа посмотрела на его профиль и сказала:
— Ты хороший человек. Я вижу, что ты можешь быть таким милым. Просто ты себя загнал в ловушку.
— Знаешь, я вспоминаю тот мультик, который не раз и не два смотрел с Милой. Вы с Дато его тоже смотрели и даже сценки из него разыгрывали. Больше всего меня зацепила история того парнишки Мэтта. Его злая колдунья превратила в голодного до ненависти демона. Этот Шеган провоцировал Вилл и питался её негативом. Мэтт напоминает меня. Я так же стал порочным ангелом, питавшимся чужой похотью... Только стал им добровольно.
— Но Мэтту удалось взять контроль над собой и стать прежним, — вставила Нана.
— Я много раз видел этот момент и понял, что Мэтт уже никогда не будет прежним, хоть и победил в себе Шегана. Нет, он не продолжил служить злу. Он приобрёл опыт, стал взрослее. А свою силу, оставшуюся у него, воспринимал не более, чем приятный бонус. Хотя раньше так хотел быть грозным. Его мечта сбылась. Но чувствует ли он себя счастливым? Или просто стал более ответственным и осознал, какая ноша ему выпала?
Нана задумалась над мнением Гелы о некогда её любимом мультсериале. Возможно, каждый человек, проходя через испытания, меняется, становится другим. И это жизнь. Порой она ломает, а порой закаляет характер. Глядя на девушку, Циклаури продолжил мысль:
— Ты помнишь, что спасло Мэтта? Любовь. Искренняя любовь. Он не мог отказаться от себя, от своей любви, поэтому сумел победить демона в себе. Почему я это вспомнил? Я полюбил тебя, Нанико. Полюбил. Я смог победить в себе этого демона, когда ты приехала в Ростов. Я увидел тебя и понял, что ты другая, поэтому полюбил.
— Забавно, что ты вспоминаешь детский мультик, — усмехнулась Нана. — Я видела просто заколдованного паренька, ставшего крутым. А ты вот как видел этот мультик. Более глубоко и осознанно.
— Нанико, я тебя слушаю и уже в который раз понимаю, что мне с тобой так хорошо и без секса. Зачем всё портить постелью, когда нам и без этого прекрасно?
Нана посмотрела на Гелу и поделилась с ним своими мыслями:
— Скорее, у тебя было замёрзшее сердце, как у Кая из «Снежной Королевы». Но тебе удалось его растопить. Просто ты захотел стать другим, поэтому смог исправиться и стать лучше.
— Знаешь, в чём отличие между Мэттом и Каем? Мэтт хотел изгнать демона из своей души и сделал это. А Кая устраивал ледяной осколок в сердце и вечная мерзлота у Снежной Королевы.
— Он это не осознавал и думал, что так и должно быть.
— Осознавал, но не хотел ничего менять. Нанико, ты ещё многое в этой жизни не понимаешь. Есть люди, которых устраивает тот ад, в котором они живут. Такие, как Кай из «Снежной Королевы». И если повезёт, но найдётся дурочка, которая будет его спасать. Только не факт, что спасёт. А есть те, кто попадает в передрягу, но старается выкарабкаться сам. Такие, как Мэтт из «WITCH». Это как с двумя лягушками в кувшине с молоком. Одна сбила масло и выбралась, а другая утонула.
— Гело, тебя не в ту степь заносит, — усмехнулась Когониа и продолжила: — А вообще ты прав. Странная вещь — детские сказки и мультики. С каждым годом жизни открываешь в них что-то новое. Даже вспомнила фразу из интернета про три стадии взросления человека. Сначала он боится фильмов с Фредди Крюгером, потом смеётся над ними. А когда совсем повзрослеет, то уже соглашается с Фредди.
— Я с ним не соглашаюсь, но считаю, что глупо — видя опасность, бежать к ней как мотылёк к огоньку.
— В чём-то ты прав, Гело. Спорить не буду. Но это смешно, что мы, взрослые люди, обсуждаем детские мультики и сказки.
— Даже мультики и сказки основаны на реальной жизни, только все испытания — магическая аллегория того, что выпадает на долю реальным людям. Правильно говорят — сказка ложь, да в ней намёк.
Слушая Гелу, Нана понимала, что с этим человеком можно поговорить обо всём. Что ей можно не беспокоиться — он с ней. Он так и остался её лучшим старшим другом, готовым поделиться с ней своим опытом. Циклаури смотрел на девушку и чувствовал себя королём, идущим с прекрасной дамой по своим владениям.
Тёплый ветерок дул, навевая осеннее настроение, от которого хотелось улыбаться и наслаждаться жизнью. Гела и Нана шли по Портовой, пока не повернули в сторону улицы Интернациональной.
— Тут так тихо и спокойно, — прокомментировала Когониа. — Когда мы на улице одни, так романтично, что хочется даже петь.
— Если хочется спеть, то спой что-нибудь. Какую-нибудь весёлую песенку.
— Листья жёлтые над городом кружатся, с тихим шорохом нам под ноги ложатся. И от осени не спрятаться, не скрыться. Листья жёлтые, скажите, что вам снится? — пропела девушка, глядя на пожелтевшие листья на деревьях.
— Ты так красиво поёшь. Нанико, тебе бы певицей быть.
— У меня папа не нефтяник, чтобы я была певицей. А так с богатыми родителями может продвинуться даже самая безголосая певичка, которой только в туалете «Занято!» кричать. Как, например, Алсу. У неё реально какое-то натужное хрипение. Мне нечему ей завидовать. И что, кроме зависти нет других чувств? Например, отвращение к чему-то неприятному.
— Печально, что продюсеры ценят не талант, а либо красивую фигурку и умение делать приятное мужчине, либо нужные родственные связи. Если бы всё было не так, то ты бы была эстрадной певицей.
Услышав комплимент, Нана рассмеялась и, глядя на тихую улицу, заявила:
— Гело, мне Эрмина говорила, что мне нужно было учиться на педагога. Теперь ты говоришь, что мне нужно быть певицей. Забавно. Все знают о моём предназначении.
— Она права. Из тебя вышла бы отличная мама.
Ничего не ответив, Нана улыбнулась и думала, что ей просто весело с детьми, когда временно с ними общается, а так она осознаёт полную ответственность за ребёнка. Думая об этом, Когониа вспомнила свою маму, находящуюся в ожидании малыша. Посмотрев на Гелу, девушка сказала:
— Интересно, как там моя мама? Как там ребёнок? Мама и папа говорят, что всё хорошо, но я за них волнуюсь.
— Ничего страшного. Твоя мама сильная — она справится, — бодро заявил Циклаури, идя с любимой по улице.
Гуляя по Интернациональной, молодые люди не заметили, как подошли к торговому центру «Сокол». Посмотрев на Нану, Гела с улыбкой спросил:
— Хочешь в наше любимое кафе? В «Ташир».
— Конечно. Гело, с тех пор, как мы впервые туда пришли, это теперь моё любимое кафе, — ответила Когониа, рассматривая огромную бетонно-пластиковую «коробку», фундаментом которой был бывший кинотеатр.
Идя с мужчиной в торговый центр, девушка вспомнила их первый поход в «Ташир Пиццу», их болтовню ни о чём и просто встречу. Тогда она ощущала себя туристкой в компании с красивым гидом, а теперь на свидании с красивым мужчиной. Официально это было первое свидание, но именно ту экскурсию по городу Нана считала самым началом их взрослой любви.
Гела смотрел на спутницу и вспоминал, как встретил её на вокзале в Сальске, как вёз её поздней ночью в Батайск. Как взглянул на неё и вспомнил прошлое, которое уже стёрлось из памяти и больше не возвращалось. Он уже год свободен от «демона в себе», питавшегося чужой похотью.
Придя в любимое кафе, Гела и Нана взяли по два куска пиццы с разными начинками и по стаканчику чёрного чая. Мужчина, как истинный джентльмен, расплатился за себя и любимую девушку. Сев за стол у окна, молодые люди смотрели на уличный пейзаж, открывшийся перед ними. Когониа начала есть «Пепперони» с копчёной колбасой и, глядя на Циклаури, перед которым лежала пицца с беконом и грибная с ветчиной, сказала:
— Гело, мы сколько раз сюда приходили, нам всегда так хорошо. А теперь у нас просто романтика.
— Это же прикольно, Нанико. Когда начинаются отношения, всегда всё выглядит таким приятным и романтичным. Ведь ты счастлива, что любишь и любима. И, знаешь, я полюбил тебя, как только увидел в Сальске. Да, ты выросла у меня на глазах, и нам есть что вспомнить. Но теперь ты уже такая большая. Я не смог удержаться.
Нана смотрела на мужчину и положила руку на его ладонь. Ей хотелось, чтобы он снова коснулся её губ. Гела взял салфетку и, утерев уголок её рта, прокомментировал:
— У тебя губы испачкались.
— Это так мило, когда ты мне губки утираешь, — ответила Когониа, смущаясь от лёгкого прикосновения.
Циклаури улыбнулся и, отложив салфетку, продолжил есть пиццу. Нана любовалась им и тоже доедала «Пепперони». Молодые люди рассматривали фудкорт и обратили внимание на супружескую пару с тремя маленькими детьми, каждый подумал о своём.
«Какие милые дети. Они такие забавные. С ними нужно просто поиграть в спокойные игры, чтобы они отвлеклись», — отметила про себя Когониа.
«Как бы мне хотелось, чтобы мы с Наной водили в торговый центр нашего ребёнка», — пронеслось в голове Циклаури, и он осмелился задать ей вопрос: — Нанико, ты бы хотела ребёнка от любимого мужчины?
Девушка смутилась, рассматривая лицо возлюбленного, доедающего кусок пиццы с беконом. Наклонив голову и посмотрев на пиццу «Четыре сыра», Нана ответила:
— Не знаю. Я считаю глупым бежать от ответственности. Мне хочется ребёнка. Только его ещё нужно обеспечить.
— Со мной всё будет хорошо. Ты же знаешь, что я буду с тобой и смогу нас всем обеспечить. Ты можешь на меня положиться. Я трудяга, а не бедный студент, хотя я и через это проходил.
— Гело, я знала, что всегда могу на тебя положиться. Ты такой умный, такой мудрый. Но давай пока просто будем встречаться и болтать обо всём. Я не ожидала, что ты будешь на полном серьёзе обсуждать детский мультик.
— Иногда в этом можно найти скрытый смысл. С высоты своего жизненного опыта. Ты же смотрела «Клон»?
— Да. Смотрела.
— Сколько раз?
— Первый раз в десять лет, а второй раз не так давно.
— Что ты думала об отношениях Лукаса и Жади тогда и сейчас?
— В десять лет мне казалось, что они любят друг друга несмотря ни на что. А теперь понимаю, что они живут иллюзиями и не умеют ценить то, что имеют. Жади просто с жиру бесится, потому что её взял в жёны Саид, а не этот тютя Лукас. А сам Лукас сначала слился, когда она его с чемоданом ждала, сидя на пляже, а потом ныл, что его все заставляют плясать под чужую дудку, хотя сам слушает эти песни и пляшет под них. Как и сама Жади.
— Вот видишь, как изменился твой взгляд на жизнь. Ты повзрослела и уже по-другому воспринимаешь происходящее. Одни и те же события воспринимаются по-разному по мере взросления. Когда-то я многое принимал на свой счёт, а теперь стал старше и мудрее. Я не всегда был такой мудрый. Мудрость приходит с годами. Эх, отличные слова для тоста.
Доев пиццу и выпив чай, молодые люди отправились по торговому центру, где рассматривали витрины. Нана посмотрела на чёрное платье с расклешённой юбкой с рисунком в виде синих розочек.
— Хочешь такое платье? — спросил Гела и предложил: — Я его куплю тебе. Потому что оно тебя украсит. Ты очень красивая, но в нём ты станешь принцессой.
— Ты так думаешь? — кокетливо спросила Когониа.
— Конечно. А теперь идём. Я наряжу тебя, чтобы ты, моя звёздочка, блистала от своей красоты.
Молодые люди зашли в магазин. Нана сняла с вешалки понравившееся ей платье и отправилась в примерочную. Через несколько секунд перед Циклаури предстала его возлюбленная в том платье с синими цветами. Мужчина не мог отвести от неё глаз и любуясь ею, проговорил:
— Моя принцесса... Это платье на тебе как влитое.
Сняв новый наряд, Нана надела свою одежду, в которой пришла. На кассе Гела достал из кошелька несколько купюр и, отсчитав нужную сумму, расплатился с молодой кассиршей. Когониа по инерции косо посмотрела на неё, но вскоре успокоилась — Циклаури отнёсся к этой незнакомке как к обычному человеку на рабочем месте.
Положив новое платье в пакет, Гела взял Нану за руку и отправился к выходу. Посмотрев на него, девушка спросила:
— Ты решил сделать мне спонтанный подарок?
— Просто это платье мне понравилось, и я захотел подарить его тебе. Оно тебе так идёт. Почему бы не побаловать себя? Женщина должна быть красивой в первую очередь для самой себя. Так что приди в этом платье в институт, и пусть тебе все завидуют.
— Гело, ты такой... змей-искуситель.
— Какой есть. Только я тебя не искушаю. А теперь идём. У нас впереди ещё прогулка по Стачки.
Неся с собой пакет с обновкой, Циклаури вёл с собой девушку. Молодые люди гуляли между хрущёвок, наслаждаясь последними в этом году тёплыми днями. Зайдя на Рабочую Площадь, Гела и Нана сели на лавочку и смотрели на пролетающие мимо машины. Мужчина положил руку на плечи девушки и, прижимая её к себе, спросил:
— Как бы ты хотела отметить Новый Год? Я разговаривал с девчонками. Они сказали, что теперь хотят отметить просто в своём маленьком кругу с друзьями и подружками.
— Не знаю. Наверное, с тобой. Даша как раз хочет отметить Новый Год с Валериком. Если, конечно, она с ним не разойдётся.
— Я тоже хочу именно с тобой отметить Новый Год. Конечно, это семейный праздник. Но хочется это волшебство пережить с тобой. На новогоднюю ночь мы, как обычно, всей семьёй посидим и наговорим тосты. А потом мы с тобой сбежим и проведём это время весело. Нет, это не то, о чём ты думаешь, моя маленькая. Это просто прогулки по зимним улицам и поцелуи.
— Я пока не умею целоваться... — смущённо пробормотала Когониа, глядя на любимого мужчину.
— Ничего страшного. Я тебя всему научу.
С этими словами Циклаури приблизился к девушке и нежно поцеловал её губы. Коснувшись ладонью его щеки, девушка неумело ответила на ласку. Гела проник языком в её рот, обучая девушку премудростям начала более близкой любви. Нана не могла попасть в его ритм и, отпустив его, слегка укусила его губу. Отпустив её, мужчина отдышался и прокомментировал:
— Нанико, все мы чему-то учимся. Прямо сейчас ты познаёшь не только невинные юношеские поцелуи, но ещё набираешься опыта в более страстных. И скоро ты научишься целоваться как в последний раз.
— Для меня это неожиданно. Я тут с тобой. Я даже не помню, сколько лет я об этом мечтала. И теперь ты учишь меня целоваться. И у меня от этого кружится голова.
— С тобой я стал другим. Я не стал прежним. Просто изменился, набрался нового опыта. Вся наша жизнь — это постоянное обучение.
Гела взял Нану за щёки и, коснувшись губами её губ, вновь страстно целовал, продолжая учить её. Когониа положила руки на его плечи и наслаждалась нежными ласками, становящимися всё наглее. Её голова кружилась от этих пьянящих поцелуев, и казалось, что кроме них не было никого на Рабочей Площади.
Прервав поцелуй, Нана посмотрела на улыбающегося Гелу, словно видела его впервые, погладила его щёку и сказала:
— Как же прекрасны эти мгновения. Хорошо, что мы есть друг у друга.
— Я почувствовал себя самым счастливым человеком. Дай бог, чтобы наша любовь длилась вечно. Я совершил много грехов. И очень хочется их искупить.
Поднявшись с лавочки, Гела забрал с собой пакет с платьем, взял Нану за руку, и молодые люди отправились вперёд, в сторону улицы Портовой, где их дом.
«Я хочу не только расцеловать её, но и подарить ей нереальное наслаждение, — размышлял Циклаури. — Чтобы она таяла в моих объятиях, лежала в моей постели и кричала от удовольствия, которое я ей доставлю. Ей нужно больше, чем просто секс. Поэтому я буду сдерживаться, чтобы не причинить ей боль».
Идя по проспекту, молодые люди свернули на улицу Международную и прошли мимо Свято-Троицкого прихода с золотыми куполами. Хихикая над названиями, Нана прокомментировала:
— Какие-то интересные названия у двух параллельных улиц, соединяющих Стачки с Портовой. Интернациональная, Международная. Совпадение?
— Не знаю, по какому принципу так назвали улицы. Наверное, в честь какого-то события, известной личности, природы, времени года или даже страны. Ты же знаешь, как в деревнях называют улицы. Лесная, Коммунистическая, Малоэтажная, Тихоокеанская, Туркменская, Пролетарская, Симферопольская. Нанико, ты как дитя — чем-то интересуешься и спрашиваешь. Сразу вспоминаю, как мы с Милой частенько ездили на гору Соколиную и постоянно с ней разговаривали обо всём и ни о чём. Лучшее было время. А теперь она повзрослела. Милико продолжает делиться со мной своими переживаниями, но я чувствую, что скоро она станет совсем самостоятельной.
— Гело, а ты хочешь создать семью и стать мужем и отцом? — поинтересовалась Когониа.
— Я всё ещё сомневаюсь в себе. Я должен уже решить для себя, что мне нужно от жизни. Но одно знаю точно — очень хочу быть именно с тобой. Возможно, именно ты и есть моя судьба.
Нана рассмеялась над словами возлюбленного и шла с ним по тихой осенней улочке с малоэтажками. Продолжая рассматривать дома за заборами, Когониа высказала своё мнение:
— Знаешь, мне нравится Ростов. Такой большой город. В нём где-то кипит жизнь, а где-то так спокойно и легко. Мне даже не хочется возвращаться в Новокузнецк. И мне очень хочется, чтобы мои родители переехали сюда с малышом. Когда он или она подрастёт.
— Мы тоже не хотим возвращаться в Новокузнецк. У мамы и Нарико тут появились семьи. Цицино и Влад с девчонками прижились. И Миле тут нравится. Зачем возвращаться, когда Ростов стал нашим домом?
За разговорами молодые люди не заметили, как вышли на Портовую. Идя по оживлённой улице, Гела и Нана вернулись домой. Сняв куртку, Циклаури прислушался к звукам и вспомнил, что вчера Мила, Уля и Юля собирались прогуляться по берегу Дона, глядя на его воды; сегодня они ушли на прогулку. Повесив ветровку на крючок, Когониа направилась в свою комнату.
— Куда ты? — спросил мужчина, усаживаясь на диван. — Садись со мной рядышком. Я хочу продолжить обучать тебя. Тебе нужно познать мужчину. И я хочу потихоньку познавать тебя. Мы уже не просто друзья, раз поцеловались.
Желая стать ближе к любимому, Нана села рядом с ним. Гела гладил щёку девушки и поцеловал её в губы. Наслаждаясь моментом, Когониа ответила на ласку, желая раствориться в ней, и положила руки на плечи мужчины. Циклаури играл с её волосами, ощущая их шёлк между пальцами.
«Ты моя, Нанико, и только моя. Я буду держаться, чтобы не лишить тебя девственности раньше времени, но это не значит, что я не буду тебя ласкать. Скоро ты узнаешь, что мужчина может дать женщине нереальное удовольствие, от которого у неё закружится голова, и она будет на вершине блаженства».
Прервав ласку, Гела коснулся губами её шеи и страстно поцеловал её, медленно опускаясь вниз; Нана выгнулась, отдавая себя этому искусителю. Ей хотелось, чтобы эти моменты длились вечно. Циклаури гладил её плечи и спину, отчего девушку словно легонько ударило током, и она таяла в его объятиях, не желая вырываться из этого сладкого плена.
Когониа гладила его талию, нащупывая кубики пресса. Не литые мускулы, но подтянутая фигура. Нане хотелось снять эту чёртову футболку, чтобы погладить его бархатистую кожу, но осознание, что ещё не время, останавливало её.
«Почему я такой тормоз? Надо уже перестать стесняться и начать активные действия».
Девушка приподняла его кофточку и погладила жёсткие вьющиеся волосы на его груди и животе. Чувствуя её нежные пальцы, Гела прервал поцелуи и легонько коснулся её шеи, отчего девушка приподняла его футболку и прошептала:
— Я хочу её снять с тебя. Она явно тут лишняя.
Циклаури кивнул головой, и Когониа сняла с него футболку, обнажая его торс. Отбросив лишнюю одежду в сторону, девушка гладила его грудь, и его волосы на теле щекотали её ладони. Гела положил руку на её ладонь и тихо сказал:
— Моя соблазнительница. Я думал, что ты такая скромная, а ты вот какая. Я не буду скрывать, что хочу увидеть тебя без одежды, но прекрасно понимаю, что всему своё время. Так что в понедельник надень то платье, которое я тебе купил. Похвастайся перед подружками.
— С удовольствием.
Нана поцеловала Гелу и отправилась в свою комнату. Касаясь кончиками пальцев припухших и покрасневших от поцелуев губ, Когониа невольно улыбнулась. Циклаури быстро переоделся в трико и, включив ноутбук, просматривал новостные ленты. Сегодняшние ласки не шли у него из головы. Ему хотелось целовать её вновь и вновь, не отрываясь, но прекрасные мгновения всегда коротки.
Закончились выходные, и наступил понедельник. Надев новое платье, Нана взяла с собой сумку и вышла в коридор. Уже одетые в куртки девочки, обуваясь, взглянули на подругу, и Циклаури-младшая прокомментировала:
— А ты красивая. Мой папа знает, какое платье нужно купить девушке. У него хороший вкус.
— Да, ты такая красивая, Нанико, — вторила кузине Юля.
— Спасибо, девчонки. А теперь нам всем пора учиться. Идите в школу, слушайтесь учителей и делайте все задания на «хорошо».
— Окей, Нанико, — хором ответили девочки, поправляя портфели, перекинутые через плечо, и все вместе вышли из дома.
Надев куртку и перекинув сумку с тетрадями для лекций и ручками через плечо, Когониа вышла из дома и отправилась к остановке. Идя к калитке, девушка услышала, как Гела позвал её:
— Нанико! Ты кое-что забыла.
— Что? — не поняла Нана, глядя на бегущего к ней мужчину в чёрной куртке и джинсах.
Ничего не ответив, Циклаури приблизился к ней и нежно поцеловал. Когониа ответила на поцелуй и сказала:
— Хорошей работы ещё раз. Пусть у тебя всё будет хорошо.
— И тебе хорошей учёбы, Нанико. Давай, я тебя подвезу. Обычно ты катаешься на автобусе, а сегодня я привезу тебя и поеду в свой институт.
— Хорошо, что ты не в моём вузе преподаёшь. Так даже лучше. Не будет сплетен.
Гела завёл машину и разблокировал двери; Нана села на переднее пассажирское сидение. Девушке хотелось, чтобы этот мужчина всю жизнь возил её по Ростову-на-Дону, и она любовалась бы такими привычными пейзажами, глядя в окно.
Циклаури сел за руль и выехал за калитку. Когониа расслабленно смотрела в окно и прикрыла глаза, досыпая свой сон. Гела направлялся в Ворошиловский район, пока не добрался до корпуса гуманитарного факультета. Нана проснулась и, поцеловав Гелу, попрощалась:
— Пока-пока. Встретимся дома, и я приготовлю нам всем суп и ленивые голубцы, как Дашка научила.
— Иди, душа моя. И похвастайся этим красивым платьем.
Когониа шла к зданию института уже как королева по ковровой дорожке. Зайдя в нужную аудиторию, Нана села рядом с Дашей. Заметив на девушке новое платье, Морозова удивлённо произнесла:
— Ого! Вот это ты красотка. Это платье тебе так идёт. Ты в нём просто принцесса.
— Спасибо. Мне оно тоже нравится.
— Надеюсь, твоему красавчику понравилось.
— Он сам выбирал.
— У него отличный вкус.
— Так у него есть дочка. Она ему и привила вкус. Когда у мужчины дочка, он разбирается в моде и смотрит с ней девчуковые мультики.
— Забавный у тебя мужичок. Знаешь, я так рада, что ты теперь с ним. Только берегите друг друга.
Нана кивнула головой, и прозвенел звонок. Студенты сосредоточились на занятиях, но Когониа не могла забыть свои впечатления от поцелуев и страстных прикосновений. Ей хотелось ещё и ещё, чтобы каждый вечер у них с Гелой был очередной сеанс нежных ласк, от которых хочется таять как льдинка.
Пролетел октябрь, и приближалась зима. Жизнь шла своим чередом. После того свидания Гела и Нана по вечерам, оставаясь наедине, целовались и наслаждались объятиями друг друга, не переступая черту, проведённую ими. Но всё равно им хотелось сильнее сойти с ума, отдаваясь друг другу без остатка.
В один ноябрьский вечер Когониа легла спать, предвкушая наступление нового завтрашнего дня, который она уже хотела провести и в институте, и с любимым человеком. Каждый миг этой жизни был для неё счастьем. Дверь приоткрылась, и Циклаури, зайдя в её комнату, ласковым голосом спросил:
— Нанико, ты спишь?
— Ещё нет. Ты что-то хочешь?
— Хочу поцеловать тебя перед сном.
Нана кивнула головой, словно приглашая его к себе; Гела сел на кровать, погладил её волосы и нежно поцеловал в шею. Когониа повернулась к нему и, посмотрев на мужчину, попросила:
— Гело, я уже хочу тебя. Я всё понимаю, но очень хочу тебя.
— Потерпи, Нанико. Я знаю, что ты это страстно желаешь. Но ещё не время. Но я сделаю тебе маленький, но приятный подарочек. Это тоже тебя порадует на весь завтрашний день.
С этими словами Циклаури коснулся плеча девушки и, повернув её на спину, навис над ней и нежно поцеловал, и его ласки становились страстнее и наглее. Когониа гладила его волосы и отвечала ему, чувствуя себя соблазнительницей, словно он был в её власти, а не она в его.
Гела медленно спускался вниз, целуя её шею, и Нана отдавалась нежным ласкам, гладя его волосы. Циклаури оставил на шее девушки бледно-красные засосы и целовал ключицу; Когониа гладила его плечи и забывала обо всём на свете, словно нет ни завтра, ни вчера, ни ночи, ни дня, а они с Гелой одни в просторной комнате, где предаются нежной страсти.
— Можно, я потрогаю твою грудь, Нанико? — прошептал Циклаури, гладя плечи девушки.
— Давай. Я хочу почувствовать хотя бы часть этого... — тихо ответила Когониа, обнимая мужчину.
Гела гладил её груди, сжимая их, и Нана расслабилась от нежных ласк. Ей хотелось, чтобы он не отпускал её. Нащупав соски сквозь шёлковую ткань сорочки, Циклаури водил по ним кончиками пальцев, распаляя в ней лёгкое возбуждение. Когониа ощутила мурашки по коже и коснулась ладонью рук мужчины.
— Гело... — простонала девушка.
Гела слегка сжал кончиками пальцев возбуждённые вершинки, и Нану словно ударило током от таких грубых ласк. Ощущая надвигающееся желание, Когониа уже жаждала большего, не думая ни о чём. Ей было всё равно на ограничения в их умах, на мнение даже родителей, не то что совершенно посторонних людей.
Сняв верх сорочки и обнажив её грудь, Циклаури провёл языком по правому соску, взял его в рот и подолгу держал губами, пробуждая в девушке желание. Нана гладила его волосы, сжимая бёдра от возбуждения. Гела гладил её живот и про себя думал:
«Как же ты легко мне отдашься, если я предложу. Девочка, не спеши. Сначала почувствуй ласки, а только потом я подниму тебя на вершину блаженства. Надеюсь, ты не решишь, что я импотент».
От каждого его прикосновения Когониа блаженно улыбалась, чувствуя, как сладко замирало внизу живота. Девушка вспоминала, как ласкала себя, чтобы познать своё тело, но от рук и губ возлюбленного её охватывала дрожь. Циклаури страстно поцеловал другой сосок и водил по нему языком. Нана водила ладонями по его плечам, натыкаясь на шрамы от осколков.
«Сколько же тебе пришлось пережить, Гело? Больно ли тебе было? Наверное, невыносимо больно».
Не подозревая о её мыслях, Гела ласкал её грудь, ещё сильнее распаляя в девушке страсть, отчего она открывала для себя доселе неизведанные ощущения. Опустив ночную рубашку ниже, Циклаури полностью обнажил её торс и поцеловал ложбинку между грудями, спускаясь ниже и ниже. От его прикосновений губами Когониа слегка застонала, оказавшись на вершине блаженства.
Прервав поцелуи, мужчина провёл ладонью от груди до пупка и, просунув руку в трусики, голосом змея-искусителя спросил:
— Хочешь большего? — Заметив, что девушка совсем не сопротивлялась, а кивнула головой, добавил: — Я вижу, ты не против. Нет, пока не лишу тебя девственности. Знаю, что ты к этому шагу ещё не готова. Только пощекочу немного. Не бойся — просто расслабься и получи удовольствие.
Нана улыбнулась, предвкушая нечто большее. Гела коснулся кончиком пальца её клитора и, ощущая тёплую влагу, сказал:
— Да ты вся мокрая. Вот что значит познать мужчину.
Размазывая смазку, Циклаури доставлял девушке наслаждение, кружа пальцем по самой нежной части её тела, отчего её словно ударило током. Когониа поддавалась его движениям, извиваясь от надвигающегося удовольствия, и застонала. Девушка наслаждалась ласками, ощущая себя в тёплой облачной ванне.
Гела ускорил движения пальцем, отчего Нана почувствовала резкую боль в клиторе и сжала бёдра. От приближения финала ей казалось, что она взорвётся, и вскоре Когониа достигла микрооргазма от ловких движений пальцами.
Достав руку из её трусиков, Гела смотрел на полуобнажённую девушку, лежащую перед ним, попробовал на вкус её девичий сок и прошептал:
— Как же ты прекрасна, Нанико. Даже не ожидал, что ты окажешься такой... страстной. И такой вкусной.
— Гело... — простонала девушка, ощущая лёгкость в теле. — Мне было приятно.
— Я рад, что тебе понравилось, дорогая. А теперь нам надо спать. Завтра мне на работу, а тебе на учёбу.
— Но всё равно так хорошо. Почаще так делай.
— Если я часто буду это делать, то вскоре мы переспим. А тебе это не надо до брака. Ты же меня знаешь.
Поцеловав перед сном и погладив её волосы, Гела пожелал ей спокойной ночи и вышел из комнаты. Нана надела верх ночной сорочки и, улёгшись на кровать, крепко прижалась к подушке. Переживая мгновения первой близости, Когониа про себя подумала:
«Хоть бы ты чаще так меня развлекал. Как хорошо, что ты со мной. Знаешь, как меня разогреть. А завтра я соблазню тебя, и ты снова доставишь мне удовольствие. Как же хочется, чтобы именно ты стал моим первым мужчиной».
Гела шёл в свою комнату и, вспоминая реакции Наны, ощущал возбуждение. В его голове крутились развратные мысли — он жаждал обладать этой красавицей всю жизнь. И душой, и телом. Но ограничения позволяли ему только интимные ласки.
На следующий день Нана сидела за партой и, не обращая внимание ни на преподавателя, ни на Дашу, вспоминала те моменты близости, отчего её охватывало лёгкое возбуждение.
«Ничего, Гело, сегодня ты снова меня приласкаешь».
Заметив её взволнованное состояние и периодический румянец на щеках, Морозова решила за стаканчиком кофе расспросить подружку. Прозвенел звонок, и девушки отправились к уже знакомому кофейному автомату. Набрав «эспрессо с сахаром», Даша сунула купюру, ждала, когда бодрящий напиток приготовится, и поинтересовалась:
— Нанико, ты что, уже девственность потеряла?
— С чего ты так решила? — спросила Когониа, дожидаясь очереди к автомату.
— Ты такая счастливая. У тебя такой румянец. Ты явно довольна. Так выглядит девушка, которую хорошо удовлетворили.
— Даш, я не буду это обсуждать. Это неприлично, — заявила Нана.
Чёрный кофе приготовился, и Морозова забрала его и отпила пару глоточков. Когониа заказала себе мокачино с сахаром и сунула в автомат купюру. Пока подруга дожидалась приготовления кофе, Даша сказала ей:
— Вам надо начинать уже играть по-серьёзному. Долго вы будете так разминаться? А то твой джигит опять сорвётся от перевозбуждения.
Слушая однокурсницу, Нана осознавала, что она в чём-то права. Что нужно действовать. Дождавшись кофе, Когониа забрала его и пила его, стараясь отвлечься от воспоминаний о недавней ночи, когда Гела ласкал её, даря ей первые ощущения. Чувствуя лёгкое возбуждение, Нана улыбнулась и ответила:
— Даш, ты не переживай? Что у тебя на личном?
— Всё как прежде. У нас с Валериком просто волшебный секс. И нас это устраивает. Я не думаю, что будет завтра. Мне главное — сегодняшние наслаждения. Я не такая замороченная, как ты.
— Да ладно тебе, Даш. Мы разные. Разве мы должны быть одинаковыми?
— Нет, конечно. И в этом наше очарование.
Девушки выпили кофе и, когда прозвенел звонок, отправились на очередную пару.
Тем часом Циклаури смотрел на своих студентов и вспоминал Нану. Ему хотелось вновь доставить ей нереальное удовольствие. Глядя на девушек-студенток, надевших красивые и немного откровенные наряды, Циклаури про себя усмехнулся и подумал:
«Лучше Нанико нет никого. Да, я спал с разными девицами, а потом забывал о них, когда расставался с ними. Но теперь я изменился. Так и хочется спеть переделочку из этого мультика. Нанико не рыжий ангел. Светлый ангел установил новую в сердце власть. Власть любви...»
Сидя в разных учебных заведениях, и Гела, и Нана ждали встречу после занятий, желая остаться наедине друг с другом. Попробовав первый раз что-то невыносимо приятное, сложно отказаться от него.
Вернувшись домой, Нана застала девочек, сидящими за столом с тетрадями и учебниками и думающими над заданием. Когониа посмотрела на них и спросила:
— Привет, девчонки. Вам помочь?
— Привет-привет, — хором поздоровались сестрёнки.
— Нет, Нанико. Ты поешь, а потом готовься к парам, — ответила Юля.
Быстро перекусив и попив чай, девушка отправилась в дом, где села за стол и готовилась к парам. Мила, Уля и Юля переглянулись. Посмотрев на кузин, Циклаури прокомментировала:
— Вы не заметили? У моего папы с Нанико уже любовь.
— А ты не рада? — спросила Уля.
— Я рада. Просто никогда не видела папу таким счастливым. Надеюсь, что всё сложится, и они будут вместе. Я всегда хотела, чтобы папа был счастлив.
— С такой хорошей девушкой он точно будет счастлив, — вставила Юля, читая учебник по географии.
Нана отправилась в свою комнату, где включила компьютер и, запустив на нём браузер, искала там информацию для доклада, чтобы подготовиться к семинару. Ища очередную информацию, Когониа про себя отметила:
«Сколько всего надо найти. Зато у меня в любом случае будет автомат».
Приближался вечер, и взрослые пришли домой. После ужина, за которым родители и юные девушки болтали обо всём и ни о чём, Гела отправился в свою комнату. Нана постучалась в дверь.
— Входи.
Когониа зашла в его спальню, где он сидел перед ноутбуком, что-то ища в интернете. Девушка села рядом с ним и, гладя его руку, прошептала ему:
— Гело, отвлекись от своих дел. Знаешь, мне очень понравились твои ласки. Хочется ещё не раз ощутить это.
— Я смотрю, тебе очень понравилось. А ты не думаешь, что мы всё-таки перейдём грань?
— Мне всё равно. Я хочу, чтобы моим первым мужчиной был именно ты.
— Нет. Я не хочу, чтобы ты потом страдала из-за меня. Ты же понимаешь, что я пока не готов жениться.
— Ты чего-то боишься?
— Нет. Просто я привык жить один, с дочкой. Не привык жить с женщиной. Ещё пойми, что я ни разу не был женат. Я не хочу давать тебе ложных надежд.
— Только не надо повторять сказку «Журавль и Цапля». Надеюсь, что наша сказка закончится счастливым концом. Когда ты определишься с этой жизнью. Это первый и последний раз, когда я об этом говорю. Но у тебя есть время подумать. Потом я могу уйти, и ты не узнаешь, где я.
Когониа словно в шутку сказала это, но он понимал, что это может быть серьёзно. И на двух стульях усидеть невозможно, если это серьёзная девушка, а не очередная клубная гулёна. Слушая девушку, Циклаури кивнул головой, понимая, что она права, и с ней он не сможет вести себя так несерьёзно. Мужчина притянул любимую к себе и, обнимая её, сказал ей:
— Нанико, давай пока не думать об этом. Давай просто получать удовольствие от общества друг друга. Мне с тобой хорошо и без секса, но можно немного расслабиться от петтинга.
Нана села Геле на колени и, гладя его подбородок, шею, плечи, поцеловала его; Циклаури ответил на ласку и, касаясь её спины, талии, бёдер, наслаждался моментами близости, понимая, что они не вечные. Когониа трогала его жёсткие волнистые волосы, словно пыталась распробовать их цвет на вкус.
Гладя его плечи, Нана спускалась ниже, трогая его талию, и подняла его футболку. Гладя его торс, Когониа прошептала ему:
— Подними руки. Я хочу освободить тебя от этой одежды.
Гела выпрямился и выполнил просьбу девушки; она проворно стянула с него лёгкую кофточку. Оголив его торс, Нана гладила его плечи и грудь, ощупывая короткие жёсткие волосы. Дотронувшись до шрама на его спине, Когониа слезла с колен и погладила его руку.
Заметив побелевшие рубцы от пуль на правом плече и на предплечье, девушка водила по ним пальцем с шёпотом:
— Бедный ты мой. Что же ты пережил на этой войне?
Гела наслаждался прикосновениями её нежных рук и ощущал себя как у целительницы на сеансе. Нана погладила его руку и, сев позади него, гладила жуткие шрамы на его спине. Осознавая, что ему было больно от пуль и осколков, Когониа нежно ласкала рубцы, и по её глазам потекли слёзы. Циклаури чувствовал её щекотку и, оглянувшись, заметил, что девушка тихонько плачет.
— Нанико, неужели ты чувствуешь ту боль? Я это пережил. Теперь даже не вспоминаю об этом.
Ничего не ответив, девушка села перед ним на колени и, коснувшись шрама от операции на лодыжке, провела по нему кончиком пальца, ощущая неровность старой раны. Слёзы текли из её глаз от того, что любимый человек в прошлом мог испытать такую боль.
— Девочка моя, не плачь, — сказал Гела, и Нана, поднявшись с пола, села на его колени.
Поплакав из-за шрамов на теле дорогого ей человека, Когониа продолжила гладить его волосы на груди, соблазняя и целуя его.
— Моя маленькая развратница, ты лишаешь меня разума. Теперь подними свои ручки. На тебе лишняя одежда.
Когониа вытянула руки вверх, и Циклаури снял с неё кофточку. Мужчина погладил её груди и талию, наклонился и, поцеловав её сосок, втянул его в рот. Девушка гладила его голову и играла с его волосами, накручивая их на палец.
Гела по очереди ласкал её соски и наслаждался мгновениями, глядя, как Нана блаженствовала от ласк. Ему хотелось доставлять ей удовольствие вновь и вновь, чтобы она уходила от него довольной. Она жаждала доставить ему нереальные ощущения, но опыта не было.
Циклаури оторвался от её груди. Когониа слезла с его коленей и, дотронувшись до поднявшегося бугорка, сжала его.
— Гело, это несправедливо, что только ты доставляешь мне удовольствие, а я ничего не делаю. Давай, я сделаю тебе приятное.
Оттянув его трико и плавки, Нана дрожащей от смущения ладонью робко коснулась его горячей напрягшейся плоти и схватила его. Гела ощутил желание и невольное смущение от того, что именно его возлюбленная прикоснулась к самому сокровенному месту. Когониа взяла его увлажняющий крем для кожи после бритья и, налив немного на ладонь, размазала его по всей длине поднявшегося ствола. Делая лёгкий массаж, девушка с улыбкой смотрела на мужчину и томным голоском произнесла:
— Гело, ты же этого хотел. Конечно, я тебе не дам, зато ты получишь наслаждение.
— Если не хочешь что-то делать, то не надо. Не принуждай себя к удовольствию. Оно всегда добровольно.
— Даже во время секса ты болтаешь, Гело, — усмехнулась Нана и продолжила ласки, ощущая на ладонях тепло его члена.
Чувствуя её нежные руки, Циклаури улыбнулся и расслабился, отдавая себя во власть этой красавицы-развратницы, казавшейся такой скромной. Когониа массировала его напряжённый член и ощущала его дрожь от возбуждения. Мужчина поддавался её ласкам, желая отдаваться ей всё больше и больше. Он ощущал временную потерю сознания, и его сперма растеклась по груди девушки.
— Хм... Тёпленькая пошла, — сострила Нана, рассматривая на обнажённой груди «жемчужное ожерелье».
— Ну ты даёшь, Нанико! Не ожидал, что ты так меня удовлетворишь. Хорошая девочка. А теперь ложись на мою кровать, и я сделаю тебе приятное пальцами. Вчера тебе понравилось. И сегодня понравится.
Когониа легла на его диван. Гела размазал собственное семя по её груди и вытер его пододеяльником. Поняв, что испачкался, Циклаури поправил трико, отправился в ванную, где вымыл руки. Минуты ожидания казались девушке вечностью; ей не терпелось почувствовать его пальцы на своём лоне.
— Гело... — простонала Нана, когда мужчина вернулся в комнату.
— Конечно, я возьму тебя. Просто мне надо было помыть руки, чтобы моя сперма не попала в тебя. Ты же пока не собираешься быть мамой.
— Нет, пока не планирую ребёнка...
— Тогда продолжим то, с чего мы начали.
Гела погладил её живот и, спускаясь ниже и ниже, добрался до её клитора. Коснувшись слегка увлажнённой промежности, Циклаури пощекотал её, отчего Когониа немного вздрогнула, словно её ударило током, и продолжала отдаваться ему, выгибаясь дугой. Мужчина нежно улыбнулся и, продолжая ласкать её, прошептал:
— Моя ты красавица. Когда ты отдаёшься мне, я сам таю от нежности. Ведь в моих руках ты, Нанико.
Слушая его, Нана поддавалась его ласкам, застонала и выгибалась, желая больше и больше. Гела смотрел, как она таяла в его руках, и ускорил движения. Чувствуя приближение финала, Когониа сжала бёдра, чтобы продлить эту сладостную пытку. Циклаури ощутил на руке тёплую смазку и понял — девушка скоро кончит. Нана выгнулась и расслабленно опустилась на кровать, ощущая какую-то лёгкость во всём теле.
— Девочка моя, как же ты прекрасна... — восхищённо произнёс Гела, рассматривая полураздетую возлюбленную.
Она не походила на тех его любовниц, с которыми у него было лишь трение для снятия напряжения, физкультура для тренировки мышц. А с ней это были незабываемые моменты. Нана смотрела в потолок и блаженно улыбалась, чувствуя возбуждение. Циклаури погладил её волосы и спросил:
— Нанико, ты как?
— Всё хорошо. Мне даже понравилось.
— Я готовлю тебя к большему. Мы оба играем с огнём. Он с каждым днём разгорается всё сильнее и сильнее и скоро сожжёт нас обоих.
— Я так не думаю. Этот огонь меня согреет, — с улыбкой ответила Когониа, поднимаясь с кровати. — Огонь может не только сжигать, но и согревать.
— Если он, конечно, не разойдётся так, словно всё облито бензином. А теперь тебе нужно идти. Не искушай меня, моя соблазнительница.
— Но я всё равно рада, что ты показываешь мне рай, — сказала Нана и, надев футболку, вышла из комнаты.
Гела смотрел на дверь, закрывшуюся за девушкой, и понял, что ему хочется быть с ней не только ради секса, но и ради того, чтобы этот светлый ангел, становящийся падшим, был всегда с ним. Тяжело вздохнув, Циклаури продолжил искать на ноутбуке фильм на вечер, хотя уже приближалась ночь.
На следующий день Нана пришла в институт и, сев за парту, дожидалась Дашу. Глядя на часы, Когониа про себя подумала:
«Конечно, Даша та ещё сумасшедшая девчонка, но она всегда приходит вовремя. Что случилось-то?»
Когда звонок прозвенел, Морозова зашла в аудиторию и села за одну парту с Наной. Посмотрев на неё, грузинка заметила, что та явно не очень хорошо себя чувствует; к тому же, взглянув в её красные от недосыпа глаза, Когониа поняла, что её подруга, наверное, всю ночь пила и теперь сидит за партой с похмелья, ничего не соображая.
Весь семинар Даша клевала носом и не понимала, что говорит старушка-профессор. После звонка Нана прошептала девушке:
— Пошли. Нам надо поговорить.
Подруги сложили тетрадки и ручки в сумки и перешли в другую аудиторию и, подготовившись к следующей паре, отправились к знакомому кофейному автомату. Выбрав любимый эспрессо с сахаром, Даша сунула купюру в автомат и смотрела на Нану уставшим взглядом. Когониа задала ей вопрос:
— Что случилось? Ты что, всю ночь пила?
— Ну да, напилась. Валерка пидарас обманул.
— Успокойся и объясни, что случилось, — потребовала Нана.
Морозова забрала приготовленный напиток. Грузинка сунула купюру в автомат, заказала капучино с шоколадом и приготовилась слушать.
— Хорошо, Нанк. Сейчас расскажу. Короче, этот мудак Валерон встречается не только со мной, но ещё с одной девицей. Ксюха ко мне пришла. Сначала мы подрались, а потом вместе выпили пива и всю ночь плакались друг другу. Обзывали всех мужиков козлами.
— Весело вы погуляли, — рассмеялась Когониа, видя страдающую «птичьей болезнью» подругой.
— Конечно. Мы, конечно, погорячились, когда сказали, что мужики козлы. Не все. Есть те, кто исправляется, а есть те, кто и не был козлом. Просто оступился.
— Ну, не надо считать всех мужиков козлами, — заявила Нана, беря стаканчик с кофе.
— А что там у тебя с Гелой? Всё хорошо?
— Да, всё хорошо... — ответила грузинка и покраснела от воспоминаний о петтинге с Циклаури.
— Надеюсь, что скоро он позовёт тебя замуж. Вы просто обязаны пожениться.
— Я не знаю, Даш.
— Что ты не знаешь?
— Не знаю, о чём он думает. Хочет ли он на мне жениться. Он привык к своей свободе, поэтому не захочет её терять. К тому же, я для него лишь юная дурёха.
— Ничего страшного. Время пройдёт, и ты ещё ближе узнаешь Гелу. Если ты ему будешь так дорога, то он точно на тебе женится.
— Спасибо за утешение, Даш.
Допив кофе, девушки побежали в аудиторию, где сидели на лекции и записывали нужные факты, чтобы во время сессии знать ответы на вопросы и, опираясь на них, искать точную информацию в интернете.
Неделя подходила к концу. Пятничным вечером Гела, Владимир, Рамаз и Сурен сидели в любимом пабе, ели салаты и закуски и запивали их чачей, болтая обо всём и ни о чём. Зятья и лучший друг обсуждали свои рабочие и семейные дела.
— Мы с Нарико уже подумываем о втором ребёнке, — сообщил Коркелия.
— Почему бы и нет? — вставил свои пять копеек Коровин. — Это же здорово, что двое детей. Я так счастлив, что у меня две красавицы. Так что давайте. Главное, чтобы сама Наринэ это захотела.
— Мы с ней об этом говорили. Она тоже подумывает об этом.
— Кого хотите? — задал вопрос Сурен.
— Я хочу ещё одного мальчика, а Нарико — девочку. Но для нас главное, чтобы ребёнок родился здоровым.
Гела слушал разговор своих друзей и про себя размышлял о своей судьбе. Ему не хотелось расставаться с прошлой холостяцкой жизнью, но Нана прочно поселилась в его сердце, не желая отпускать его. Ему хотелось не только ходить с ней по Ростову-на-Дону и доставлять ей удовольствие лишь движениями пальцев; Циклаури выпил немного чачи и, глядя на бокал с чуть пригубленным грузинским бренди, представлял, как в ЗАГСе он с Наной распишется, и они отметят в кругу семьи эту свадьбу, а потом у них родится ребёнок, и это будет девочка.
— Гело, ты там спишь? — словно разбудил его Рамаз. — Эротические сны смотришь на дне бокала с чачей?
— Задумался о жизни. Теперь у меня романтические сны. Раньше я плыл по течению и спал с кем придётся, а теперь всё изменилось. Она появилась. Светлый ангел установил новую в сердце власть. Власть любви, — закончил песней свой ответ Гела.
— Гело, больше не наливай себе чачу, — сказал Пиначян. — Я эту песню слышал в любимом мультике Аревик и Сатеник. Они всё время своих этих «Ведьм» крутили.
— Милико тоже обожает этот мультик.
— Ты, Гело, спой ещё песни из мультика про кота Леопольда, — сострил Сурен, едя баклажаны с сыром и запивая их чачей. — Ты во дворе постоянно пел эти песни. А мы с друзьями подпевали.
— Весёлое у вас было время, — вставил Коркелия. —Я тоже с пацанами любил петь под гитару разные песни. Старший брат Кольки Чернова, одноклассника, играл на гитаре песни Высоцкого, а мы подпевали. Эх, раз, да ещё раз...
— А мы с Андрюхой Куприным в Калачёво пели разные песни, которые слушали по радио. И ещё играли во дворе, — добавил Владимир. — Особенно любили разыгрывать сценки из мультиков.
Мужчины смеялись, вспоминая детство. Циклаури посмотрел на друзей и заявил:
— А знаете, жизнь прекрасна. Особенно, когда влюбляешься, и всё в розовом цвете, что хочется петь.
— Про светлого ангела? — спросил Рамаз. — Вообще-то ангел был рыжий. Мзия постоянно этих «Ведьм» смотрела. Кажется, что она этот мультик уже наизусть выучила, что по кадрам все серии перескажет.
— Какой рыжий? Скорее, с розовыми волосами, — усмехнулся Коровин.
— Розововолосый в рифму не пойдёт, — заявил Сурен. — Поэтому рыжий.
Мужчины смеялись над разговорами обо всём и ни о чём. Официантка принесла счёт за салаты и закуски. Расплатившись за хорошо проведённое время, мужчины вызвали такси и отправились по домам. Доехав до дома, Гела и Владимир вышли из машины.
Зайдя в дом, Циклаури и Коровин приняли душ. Владимир переоделся в плавки и, зайдя в спальню, лёг под тёплое одеяло рядом с Цицино. Женщина прижалась к нему, и муж гладил её плечо, словно убаюкивая его.
Гела переоделся в красные плавки и зашёл в комнату Наны, где девушка спала крепким сном и не слышала, что кто-то рядом ходит. Подойдя ближе, Циклаури погладил её волосы и, поцеловав её в лоб, прошептал:
— Как же ты прекрасна. Ты как светлый ангел с небес, моя девочка...