Не знает юность совести упреков. © Уильям Шекспир.
— Сначала выпрямляете руку, затем движение ногами, — звучит спокойный голос мужчины, а затем металлический звук скрестившихся шпаг, — ВЫПРЯМЛЯЙТЕ РУКУ! — оружие в опасной близости от шеи юноши — учитель выиграл бой. — На сегодня всё. Вижу, вашу голову занимает не фехтование, Натаниэль, — замечает он, протягивая руку к чужой учебной шпаге. — Вы правы, Роберт. Сегодня мысли совершенно не о том, — юноша медлит, однако все же отдает, — сегодня приезжает отец. — А я и запамятовал! — восклицает мужчина. — Скажу лорду Куинну, что вы были молодцом, — отвечает он, наигранно льстясь к Куинну-младшему, похлопав его по плечу. Натаниэль выдавливает из себя мрачную улыбку, стараясь как можно быстрее выпроводить из дома своего учителя по фехтованию — Роберта Мэйсона. Он был не самым приятным человеком: лет сорок на вид, однако, если верить словам лорда Куинна, тому и тридцати пяти нет, средний рост, крепкое телосложение и редкие длинные волосы темно-коричневого цвета. — Всего доброго, Натаниэль, — с улыбкой и лёгким поклоном говорит Роберт, покидая дом. Вот уже несколько недель Натаниэль не видел своего отца. Частые разъезды из-за специфики высокой должности и чрезмерная занятость вынудили юношу привыкнуть к таким условиям в короткий срок. К счастью, он уже давно не нуждался в надменной отцовской опеке, ещё с юных годов проявляя самостоятельность. Молодой человек с детства впитал в себя всю свободу, которую только мог иметь осиротевший с рождения мальчишка среди огромного шумного города, который, казалось, ждал, пока Натаниэль расправит над ним свои крылья. Позднее он жил и чувствовал себя свободным под отцовским крылом, пока не осознал, что свободен не больше, чем воробей в клетке для орлов. Сейчас же целью его существования стала независимость, подобная той, что была в детстве. Юноша провел день в домашней библиотеке и, увлеченный новым литературным произведением, абсолютно потерял счёт времени. Его отец, Джозеф Куинн, прибыл лишь поздним вечером. Уставший в долгой дороге мужчина перенёс беседу с сыном на следующий день, а после удалился в свою спальню, оставив парня наедине с книгой.***
— …Помимо этого, я бы хотел с тобой поговорить, — закончив свой рассказ о поездке во Францию, произносит лорд. — Я слушаю, отец, — отвечает Натаниэль, присаживаясь в кресло напротив отца, который занят наполнением трубки французским табаком. Горящая спичка движется по бортикам чашки, равномерно воспламеняя горючую смесь. Куинн-старший — ценитель табачного искусства. Обширная коллекция трубок: привезённых и подаренных, французских и английских, изготовленных из разных материалов, каждая уникальная и очень ценная. Курительная трубка — дорогое удовольствие. Лорд часто упоминал о том, что трубка — символ мужественности, проницательности, уверенности в себе и, естественно, достатка. Натаниэль же никогда не был поклонником курения, хотя все же и пробовал это сомнительное удовольствие в день своего семнадцатилетия. — Тебе двадцать один год, мой мальчик, давно пора задуматься о будущем, — лорд делает медленную затяжку, а затем продолжает. — Ты стал мужчиной и должен помнить, что обязан продолжить наш род. Понимаешь, о чем я толкую? — Я понимаю, отец, и не хочу тебя разочаровывать, — юноша поджимает губы, глядя на отца, — однако я в смятении, ты знаешь, что ещё не встретил ту самую. — Нет, я вижу, ты не понял меня, — тон мужчины становится холоднее. — С этого дня я занимаюсь поиском твоей будущей жены и матери моих внуков. Натаниэль испытывал мощный прилив негодования. — Отец, я не женюсь на девушке, которую не люблю, — тихо отвечает юноша, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — Такова наша участь, Натаниэль. Просто прими это, — тот все ещё курит трубку, излагаясь настолько спокойно и непринужденно, что Натаниэлю приходится приложить много усилий, дабы скрыть нарастающее раздражение. — Я не любил свою жену, однако брак с ней был моим долгом. — Ты сейчас завуалировано предложил мне ходить налево, находясь в браке? — юноша понемногу вскипает, поднимается с места с целью как можно быстрее закончить разговор. — Я понимаю твое негодование, сын, но ты… — мужчина не договаривает, так как сын его перебивает. — …Должен? Восхитительно! — громко произносит он и вскидывает руку вверх, направляясь к выходу. — Если ты будешь разговаривать со мной в подобном тоне в дальнейшем, я ускорю поиски невесты, — невозмутимый тон лорда выводит юношу из себя, он покидает помещение, а затем и дом, направляясь в своё излюбленное место — сад. Младший Куинн уважал своего отца в необходимой степени, уважал его правила и традиции, которые он называет обязанностями, уважал его выбор и слова, однако, чем старше становится юноша, тем стремительнее к нему приходит осознание консервативности взглядов отца, а также его страстное желание соответствовать титулу. Одним из самых глупых ограничений, по мнению Ната, был запрет на прогулки в Ист-Энд. Лорд аргументировал своё решение тем, что на другом берегу Темзы живут бедные люди и иммигранты, а его наследнику нечего делать среди упадка, смрада гниения и грязных улиц. Вот только лорд никогда не упоминал, что Вест-Энд прогнил изнутри. Конечно, Натаниэль был там с десяток раз — с отцом, во время важных дел, а иногда и самостоятельно, нарушая ведомые ему заперты. Однажды лорд Куинн узнал о его похождениях и наказал юношу, после чего тот туда не совался. — Женитьба… — шепотом прочитал Натаниэль, когда в его книге попалось это слово, — чёрт, — шумный выдох, он откладывает книгу и прикрывает глаза, стучит подушечками пальцев по собственной коленке. Сад — излюбленное место Куинна-младшего по весьма банальным причинам: атмосфера и безлюдность, которые предполагают тишину, покой и возможность расслабиться. Увы, в этот раз даже красивое место и увлекательная книга не помогли Натаниэлю — мысли начали грузить голову.***
Беатрис была права, когда подметила, что подобной печатью пользовалась исключительно знать. Мишель достал содержимое конверта, разворачивая письмо в легкой спешке, а затем поделился прочтённым с девушкой. Отправителем письма являлся не кто иной, как лорд Джозеф Куинн, откуда-то узнавший о смерти матери мужчины и искренне сочувствовавший случившемуся; в письме было упомянуто о том, что лорд будет рад видеть парня в качестве помощника и секретаря, так как приметил в нём подходящие качества. — Чем руководствуется это высокопочтенный господин, приглашая на работу человека в трауре? — тон Беатрис возмущённый, она фыркает. — Считает, что мне нужно отвлечься. Если ему вообще есть дело до моего траура, — мужчина пожимает плечами. — А как считаешь ты? — спрашивает девушка, присаживаясь рядом с Бошеменом. — Я считаю, что он прав. Мне действительно стоит привести свою голову в порядок, загрузить ее мыслями о работе, — он делает глубокий вздох, — и не забывай, что мне придётся обеспечивать этот дом самостоятельно. — Я не забываю, Мишель, — девушка вскидывает бровью и делает глоток ранее заваренного чая. — Когда поедешь к нему? — Завтра, — отвечает Мишель, абсолютно не удивившись уверенности девушки; они сблизились так быстро, что молодым людям казалось, что знакомы они как минимум вечность.***
Холодное весеннее утро было весьма будничным: небо уже приняло бело-голубой оттенок, люди на улице куда-то торопились, а птицы щебетали под окнами, словно в каких-то романтических сказках. Только что проснувшегося мужчину обдувал прохладный ветерок, вынудив того встать и прикрыть окно. Сегодня Бошемен планировал нечто важное для него самого — посетить поместье лорда Куинна. От этой встречи зависело многое. Дабы соблюдать нормы приличия, Мишель собирался наведаться к лорду после полудня, потому и уделил первую половину дня себе: ежедневная рутина, удаление легкой щетины на молодом лице, попытка собрать волосы в хвост, которая не увенчалась успехом, а также тщательный выбор одеяния. Бошемен не имел особо большого выбора — у него был только один парадный жюскет и два повседневных. Когда с приготовлениями было законченно, время как раз подходило к полудню, так что мужчина направился к дому лорда Куинна. В этой части города он проводил время ещё ребёнком, иногда приходя сюда посмотреть на живописные сады, лишь мельком видневшиеся через высокий забор. Ими обладали только два господина в этом районе, оба заседающие в палате лордов — лорд Куинн и ещё один, чьего имени Мишель, увы, не знал. Приятным дополнением стало, что у Бошемена появится возможность хотя бы раз посетить это чудное место. — Сэр, куда направляетесь? — звучит низкий голос пожилого стражника. — Доброго дня, сэр. Меня ожидает лорд Куинн. Не могли бы вы распорядиться, чтобы ему доложили о моем визите? — спокойно произносит Мишель, останавливаясь у ворот поместья. Охранник окинул мужчину неясным оценивающим взглядом. — Пройдемте за мной, — в конце концов отвечает мужчина и проводит гостя в дом, а затем и в гостиную комнату, — …ожидайте тут. Бошемен сел в мягкое кресло в ожидании хозяина, параллельно разглядывая интерьер комнаты, оформленной в тёмно-красных тонах. — Сэр Бошемен! Мой спаситель! — с былым энтузиазмом воскликнул лорд, только что вошедший в комнату. — Доброго дня, лорд, — от неожиданного появления второго мужчины в комнате, тот слишком резво встал, качнувшись на ногах. — Я потрясён печальным известием о вашей матери, примите мои соболезнования ещё раз. Как вы себя чувствуете? — Куинн повёл рукой в сторону, приглашая гостя присесть, сам же расположился в кресло напротив. — Благодарю. Я в порядке, лорд, — Мишель заключает руки в замок из пальцев. — Я надеюсь, сэр Бошемен. Вы же не видели мать больше десяти лет… — он ещё раз выразил своё сочувствие, — …прошу простить, я заговариваюсь. Какое решение вы приняли по поводу моего предложения? — воцарилась тишина на долю секунды. — Я слишком стар, чтобы возиться со всеми этими бумагами, а для вас, как я и говорил прежде, это весьма хороший шанс. Мишель почувствовал себя неуютно от этих слов, однако никак это не показал. — Дадите мне время? — спрашивает Мишель. — Время — роскошь молодых. — Я не подведу вас, сэр, — после минуты раздумий отвечает младший мужчина; на лице появляется удовлетворённая улыбка. — Не сомневался в вас, Мишель, — говорит мужчина с самодовольной улыбкой. — Вы можете приступать к работе с завтрашнего дня, сегодня же я расскажу о всех важных деталях. Сами понимаете, это не простые бумаги, — Куинн снова улыбнулся, поднимаясь на ноги, — у вас будет личный кабинет. Пойдёмте. Экскурсия по дому была воистину захватывающим приключением для Мишеля — не потому что он ранее не бывал в особняках богатых людей, а потому что он ещё ребёнком хотел попасть в этот «замок с садом». Лорд лично показал мужчине кабинет, в котором на окнах висели бордовые занавески, а так же находился стол из тёмно-коричневого дерева, он был завален стопками бумаги и приспособлениями для письма — Бошемен ощутил в этом уникальную эстетику. Экскурсия длилась долго за счёт рассказов увлечённого лорда. Помимо сада, Мишель установил себе ещё одну цель — библиотеку. Казалось, он уже вечность не читал книг на родном английском, однако, стоило мужчине открыть одну из множества изданий на полках библиотеки Куинна, для себя отметил, что будет проводить тут все своё свободное время. Помещение выполнено в духе всего остального поместья: темно-коричневая мебель, а помимо больших окон, небольшие окошки, с их помощью в некоторых углах создавался интимный полумрак. — Привлекает старая добрая классика? — прерывает тишину низкий голос лорда. — Можно и так сказать, лорд. Я питаю особую любовь к книгам, — младший мужчина улыбнулся, возвращая одну из книг на полку. — Моя библиотека — ваша библиотека, сэр Бошемен, — он улыбнулся, — но не увлекайтесь сильно, дела не ждут. — Конечно, — кивает головой Мишель. — Что ж, ваш официальный рабочий день завтра, так что сегодня можете провести время тут. Увы, я вынужден отлучиться, однако в доме всегда найдётся прислуга, а также мой сын, — конец фразы, как показалось Бошемену, лорд произнёс с нескрываемой гордостью. — Останусь с вашими книгами, если вы не возражаете, — говорит Мишель и, дождавшись одобрительного кивка хозяина дома, направляется к стеллажу возле окна, в то время как Куинн-старший покидает комнату. На этих полках стоят сотни различных книг: от художественной литературы до справочников в разных сферах; мягкие старые переплеты и совсем недавно изданные. У мужчины были великие планы на эту библиотеку — осилить тут если не все, судя по объемам, то хотя бы больше половины. Он взял книгу в твёрдом переплете и устроился в кресле, скрестив ноги на полу. — Добрый… день, — совершенно незнакомый Мишелю голос звучит с недоумением. Бошемен моментально оторвался от книги, направляя свой взгляд на источник звука. — Добрый, м-м, сэр? — отвечает Мишель, однако вставать не спешит, лишь книгу откладывает. — Мишель Бошемен. Секретарь лорда Куинна, — он ухмыльнулся. — Натаниэль Маркус Куинн. Сын вашего работодателя, — юноша возвращает ему такую же ухмылку, — все же этикет велит вам встать, сэр Бошемен. Мишель подметил их схожесть ещё тогда, когда оторвался от книги и пробежался глазами по вошедшему в комнату: его серо-голубые глаза такие же, как и у отца, длинные светло-коричневые волосы и осанка, которую следовало бы назвать идеальной. Мужчина сразу подметил, что незнакомец младше и выше его самого. Этот юноша был одет достаточно дорого, так что Мишель просто не мог принять его за прислугу. Он сам не знал, почему не встал при виде сына лорда, однако не испытал никакой неловкости, все же поднимаясь с кресла. — Будем знакомы, сэр Бошемен, — юноша прошёл к одному из стеллажей с книгами, возвращая свою, уже прочитанную, на место. — Будем знакомы, — отвечает Мишель и присаживается обратно, не отрывая взгляда от «хозяина библиотеки», ловя себя на мысли, что осанка у Натаниэля и вправду идеальна. Куинн же краем глаза подметил, что новый отцовский секретарь читает одну из его любимых книг в этой библиотеке — роман «Кларисса» Сэмюэля Ричардсона. Натаниэль никак не комментирует замеченное и направляется к выходу, лишь услышав, как ему кинули вслед что-то вроде «всего доброго». У Мишеля было ограниченное время, так как правила этикета не позволяли ему задерживаться допоздна в доме своего работодателя. Все внимание вернулось книге, от которой он не оторвался до последней страницы.