Восемь шагов к раю

Это была не первая ночь, когда Олег не спал. С каждым новым заданием ему было все сложнее. Сложнее возвращаться, сложнее уезжать снова. Всё-таки Сергей ждал его каждый раз, а потом и не стеснялся высказать свое отношение к работе Олега. Но Волков и сам понимал, что у него явно не работа мечты. С каждым новым заданием ему казалось, что он все больше пачкает, портит все, что есть между ними. И в какой-то момент самым правильным решением видится просто уйти, ничего не сказав. Так будет проще для них. Так он больше не будет пачкать такого сверкающего Серёжу своими багровыми руками. На маленькой кухне тяжело дышать от дыма, но форточку открывать не хочется - зима в этом году была студеная, а иммунитет у Серого все еще не справлялся даже с самой легкой простудой. Так что застудить квартиру перед своим отъездом было последним делом, которое хотел бы совершить Олег. Ведь его рыжее чудовище сам точно лечиться не будет. Не хватало ещё, чтобы светило отечественного айти сдохло от какого-нибудь воспаления лёгких. Он нашел в квартире старую тетрадь и пишет письмо. Его ждет сложное задание. Он не уверен, что вернется. Или захочет возвращаться после этого. Конечно, оставался вариант, что после прочтения письма Разумовский просто сменит замки в квартире. Тогда возвращаться будет просто некуда. От этого так не хочется будить рыжее чудовище, которое так заработалось, что даже не обратило внимание, когда его перенесли с дивана на кровать. Олег не готов слушать уговоры остаться с ним, просьбы найти работу на гражданке или вообще пойти работать на самого Серегу. Не готов прощаться с той жизнью по другую сторону прицела. Потому что только в такие моменты он чувствовал себя максимально живым. Себе Волков уже давно признался, что он просто зависим от адреналина. Но и не может уйти навсегда. Как последний эгоист он продолжает цепляться за эту мирную жизнь в маленькой квартире рядом с Серёжей. Потому что чужие руки, губы, мягкий смех тоже стали его наркотиком. Олег погряз во всем этом и не мог разобраться. Просто не хотел, оставляя все на самотёк. Листок с объяснениями остается лежать на столе, придавленный пепельницей. Олег привычно быстро одевается. Очень хорошая армейская привычка, которая не раз спасала ему жизнь. Плечо оттягивает тяжелая от винтовки сумка. Тяжесть оружия была чем-то нормальным. Родным уже даже. В их спальне тепло. Сергей зарылся в подушки и одеяла, сделав себе небольшое теплое гнездо. Олега всегда поражала эта способность Сергея. Видимо, с Марго у них было всё-таки слишком много общего. Или любимица так влияла на своего непутёвого хозяина, обучив его спать в теплом и безопасном месте. Склонившись над чужим лицом, Волков хочет выть от собственных ошибок. Если бы не его собственное глупое упрямство, он мог бы просто лечь рядом, обнять крепко и спать до утра. Потому что это место - его дом. Его дом может быть только рядом с Серёжей, и глупо было мотаться по свету, пытаясь найти что-то другое. Только здесь он может быть мягким. Он оставляет мягкие поцелуи на веснушчатом лице, словно пытаясь запомнить каждую черту, легкую морщинку, едва заметную улыбку от приятного сна. Олег знает, что рыжий так заработался и устал, что сейчас вряд-ли проснется, даже если выстрелить у него над ухом. - Будь тем, кто ждет меня в конце пути, - на губах Волкова появляется грустная улыбка. Он кончиками пальцев убирает длинную прядь с родного лица. Последнее осторожное касание в приоткрытые губы. Вечно обветренные. Нервно обкусанные. Такие знакомые. Олег издает звук, смутно напоминающий тихий вой. Ему кажется, что если Сергей сейчас проснется, возьмёт его за руку и потянет к себе в теплую кровать, то он сдастся. Останется и больше никогда не поедет в новую пустыню убивать конечно же плохих ребят. Но Разумовский не просыпается. Дверь закрывается. Лишь ветер осторожно пробирается в приоткрытую форточку, выгоняя остатки табачного дыма.