«Ты можешь плакать сколько угодно, хоть каждую ночь. Но утром ты обязана делать вид, что счастлива.»
***
POV Кэра — Детектив Декарт, не нужно было этого делать, — с этими словами без стука я вломилась в кабинет шатена в самом прямом смысле. Сегодня ранним утром я застала себя спящей не на рабочем столе, как ожидала, а на мягком уютном диване, да вдобавок бережно прикрытой тёплым пальто. Сразу поняв, что и к чему, я вскочила с нагретого мною места и опустила глаза в пол. Снова. Снова это повторяется. В очередной раз Коннору приходится за меня горбатиться и отчитываться нашему суровому шефу, пока я вырубаюсь на рабочем месте. Если бы Декарт наплевал на мою натуру, то скорее всего Джеффри Фаулер оштрафовал бы меня. Да, он давно грозился это сделать. Я только успевала, что оправдываться перед капитаном, мол, не успела из-за того, что были семейные проблемы, форс-мажорные обстоятельства и т.д. Кого я обманываю?! У меня даже нет семьи. И нет, я не сирота. Это просто такое глупое образное выражение. Но это действительно так, как ни крути. С родителями я вижусь очень редко, они постоянно путешествуют по разным странам, вечно у них дела, свои проблемы, которые необходимо как можно быстрее решить… Но это ещё цветочки, по сравнению с тем, что они мне выдали после того, как узнали о моей ссоре с Джозефом. Стоило им только спросить, почему я ошиваюсь в их квартире и не живу со своим молодым человеком. И кто меня тянул за язык им это рассказать, если я знала, чем всё кончится... Как обычно, ничего не меняется в этой жизни. А кончилось это тем, что мои самые близкие люди затянули мне лекцию, как профессора в университете, причём на целых 40 минут. И в итоге сделали меня виноватой: я не позволяю Джозефу лишний раз расслабиться, особенно после тяжёлого рабочего дня, не проявляю инициативу, выношу мозг по любому поводу, прошу от него многого, а сама ему этого не даю. В принципе, другого я не ожидала. Почему мои родители хотя бы раз в жизни не могут меня поддержать и не делать меня зачинщиком всех споров и разногласий? Мне очень обидно. Жаль, что они этого не видят. Если честно, я просто устала находить людей, привыкать к ним, а потом наблюдать за тем, как они исчезают из моей жизни. Устала доверять и в очередной раз разочаровываться, говорить правду, когда её никто не слышит. Устала обижать родителей, срываться на них по пустякам. Просто уже нет сил начинать всё сначала. Да, я привыкла к Джозефу, что не есть хорошо. Привыкание к нему вызывает у меня боли в груди и разбитое сердце, а также депрессию, слёзы, бессонные ночи, одержимость, холод внутри и плохие воспоминания. Не стоит больше привыкать. Не нужно причинять боль самой себе. В этот непростой для меня период я ощущаю чувство, похожее на ремиссию. Представления действительно обманчивы. Особенно про рай в шалаше. С Джозефом поистине было тяжело вначале. Хотелось кричать и топать ногами. Но это лучше того, что происходит сейчас. Это грёбаное затяжное одиночество… Но что ты будешь делать, когда тебя в очередной раз кидают? Когда нет сил уже кричать. Когда ты слишком доверяешь, вынуждая сердце страдать... Я устала быть мимолетным гостем в жизни всех людей. Я хотела бы остаться подольше, а не быть тенью. Как же тяжко сердцу биться, когда оно пусто, но я знаю, что ему не сломиться под гнётом роковых волн… Каждый день я все больше чувствую, как сдаюсь, опускаю руки, я запиваю или заедаю свои собственные переживания или мысли. Я чувствую себя в социуме потерянной и ненужной. Как бы я хотела, чтобы это поскорее закончилось. Я не требовала от Джозефа ничего сверхъестественного, лишь хотела, чтобы в трудные моменты он был рядом. Мне особо и не нужны были ни цветы, ни подарки, ни походы в кино. Я просто желала заботы и внимания. Неужели я просила многого? Сейчас, в эти минуты, стоя на пороге и не отрывая взгляд от шатена, я не удосужилась даже извиниться перед парнем за такой проступок, только и наехала на него с упрёком. Да, я была зла на него. Но за этой злостью на самом деле скрывалось совершенно другое, противоположное чувство. Просто не хотелось этого показывать. Не время. Коннора никто насильно не заставляет этого делать: ни я, ни капитан Фаулер, ни Хэнк. И детектив не требует ничего взамен. Так и будет, возможно. Хотя, может, потом парень всё-таки покажет свои зубы. Я знаю, что во мне много злости и жестокости. Но за этим скрываются мои разбитые надежды. Ведь у каждого из нас своя история, есть причина, почему мы именно такие, какие есть. Мы именно такие не потому, что нам так хочется: на это повлияло прошлое. И порой, а практически всегда это невозможно исправить, как ни пытайся. — Нужно было оставить вас мёрзнуть в таком положении? Тогда прошу у вас прощения. В следующий раз буду знать, — Декарт смерил меня осуждающим, ледяным до самых костей взглядом, как будто перед ним нашкодивший ребёнок. Я нелепо улыбнулась и почувствовала, как моё лицо начинает краснеть и гореть. Никто и никогда в жизни так обо мне не беспокоился и не заботился. Даже собственные родители. Это тронуло меня до глубины души, но я не посмела подать виду. Сама не знаю, почему. — Сделайте милость, — прыснула я перед тем, как выйти из кабинета, несильно, но показательно хлопнув дверью. Осознание о содеянной глупости пришло ко мне только через несколько секунд. Я не придумала ничего лучше, чем попросту направиться к своему рабочему месту. По пути я поймала на себе озадаченный взгляд лейтенанта Андерсона. Поистине главной задачей сейчас является не расследование, как бы абсурдно это не звучало, а задержание Кэвина Уилсона. Киллер не просто убивает невинных людей, а уничтожает их. Он полностью заслуживает пожизненного высыхания в тюрьме. Именно из-за этого жестокого и беспощадного монстра все проблемы. Во всяком случае так считают я, лейтенант Андерсон и некоторые другие коллеги. Только не Коннор. Парень думает, что Уилсон всего лишь пешка, ведь он просто исполняет поручения кого-то более опасного и неуловимого. Так и есть, это действительно наёмный убийца. За этим всем стоит серьёзная мафия. Ничего, скоро все карты нам непременно откроются, когда мы прижмём Кэвина к стенке и заставим рассказать правду вплоть до самых мельчайших деталей. Необходимо собрать всё воедино, может, тогда картина наконец прояснится. Итак, самое первое убийство произошло ещё в начале лета: был жестоко убит мужчина. Второе случилось в первой половине сентября, как раз тогда, когда этот четырнадцатилетний мамин щенок припёрся к нам в департамент и занял моё законное место, на которое я давно претендовала. О, нет. Возможно, мне не стоит про него так думать… Так, на чём же я остановилась… По материалам уголовного дела ясно, что это был мужчина в возрасте 42 лет. Причины смерти у обоих жертв практически одинаковы: обильная потеря крови, болевой шок. Их жестоко пытали перед смертью, как выяснилось позже, ещё до последнего оттягивали момент её наступления, продлевали «удовольствие». Жуть. В период между этими убийствами были совершены теракты. Сначала этот взрыв в торговом центре, после вторжение в дом городского мэра. Ни в какую не могу уловить связь, если она, конечно, здесь имеется. Возможно, её не существует вовсе. Заметила то, что всё это время Уилсон выбирал в жертвы только мужчин, а сейчас положил глаз на женщину. Разнообразие и только. — Чё, собачка Декарта, совсем хреново, да? — заметив моё растерянное состояние, буркнул Хэнк. Ох, только этого мне ещё не хватало. Я не собираюсь отмалчиваться, — Ну всё, не кипятись. У тебя только что появился шанс утереть нос Коннору. Он зачастую и меня подбешивает своей правильностью, уж поверь. — С этого места поподробнее, лейтенант, — мои глаза загорелись ярким предвкушаемым огоньком. — Пока ты там трепалась в одном кабинете с этим «идеалом», мне по телефону птичка начирикала про внезапное нападение на мужчину в его собственной квартире в центре города. Сейчас с ним всё в порядке, по его словам ему удалось вырубить нападавшего и верёвками связать его. Это произошло буквально несколько минут назад. Так что давай, быстро дуй туда, пока другие не сбежались. Осмотришь место преступления, проведёшь допрос пострадавшего. А с Коннором я сам разберусь, что-нибудь придумаю. Не боись, ничего с твоим напарником не случится. Он – любимчик капитана Фаулера, сама видала, как шеф его перед всеми расхваливал и ставил в пример. Джеффри вообще сейчас в деловой командировке, — изложил Андерсон. Я удивлённо уставилась на седоволосого. Что это с ним такое? Подлизаться ко мне что ли хочет? К слову, матёрый полицейский всегда был на стороне Коннора в абсолютно любых ситуациях, меня же пресекал. — Хорошо… Но с чего вы это вдруг? — Да с того, Уильямс. Не может моё сердце смотреть на твои мучения. Играем тут все с тобой, как кошки с мышкой, ей Богу! Ты давно этого заслужила и уже всем всё доказала. На болтовню совсем нет времени. Поезжай и ни о чём не беспокойся, я прикрою. А, точно. Адрес: Каллин-Стрит 311а. — Спасибо, лейтенант… — промямлила я перед тем, как накинуть на себя куртку и, выйдя из департамента на улицу, отправиться к пункту назначения.***
Перед глазами предстала слегка приоткрытая дверь. Осмотрев, я поняла, что она была не была выломана: похоже, хозяин квартиры открыл её сам. Стук в неё обернулся гробовой тишиной, поэтому я тихонько вошла в квартиру. Я забыла взять свой пистолет! Только мне стоило сделать всего шаг, как из-за моей невнимательности и хронической неуклюжести я чуть было не споткнулась и не грохнулась прямо на мёртвое тело. Я, словно ошпаренная кипятком, отпрыгнула в сторону. Что здесь вообще произошло? Кэвин Уилсон должен был выйти на охоту только послезавтра, а здесь… Неужели зацепка, найденная Декартом, оказалась ложной? Да и его теория тоже? Хотелось бы посмотреть на лицо парня, если это действительно окажется именно так. Даю слово, он вмиг перестанет быть любимцем капитана и это будет лучший день для меня. Наконец-то парень поймёт, что он далеко не всегда может быть на первом месте и что иногда необходимо уступать его другим. Ладно, сейчас рано делать бессмысленные выводы и выносить необдуманные вердикты. Не стоит отвлекаться. Пока что не буду никому звонить, в другом случае вмиг слетятся все сюда хуже коршунов. Мне выпал шанс и я его ни за что не упущу. Терпение давно закончилось, настало моё время. Постояв немного и собрав всю силу воли в кулак, я осмелилась подойти к трупу. Это был мужчина средних лет. Так, четыре ножевых ранения в области спины и ещё одно в области шеи. Задета позвоночная артерия. Я думаю, что мужчина пытался добежать до двери, но нападавший свалил того с ног и принялся наносить удары сверху. Поистине жуткое зрелище. Рядом с жертвой лежит холостой пистолет. Видно невооруженным взглядом, мужчина пытался обороняться. Взяв оружие, я догадалась, оно дало осечку. Странно, что в самой квартире не такой уж беспорядок. Всего ничего, только опрокинут стол и разбит цветочный горшок. Эти факты говорят о том, что борьба была недолгой. Значит нападавшему не потребовалось много времени на совершение задуманного. Он обладал огромной физической силой. Это точно не может быть наш «любимый» Кэвин. Одна кожа да кости, поэтому он всегда применял огнестрельное оружие, против которого, конечно же, ни у кого не было даже малейшего шанса на спасение. Как обычно, причина смерти одна и та же. Очень наскучило заполнять протоколы до самой ночи с одинаковыми стандартными предложениями. Убийца здесь кто-то другой, но что-то здесь совсем нечисто. Кто тогда позвонил лейтенанту Андерсону? Стоп. А если это окажется ловушкой? Только сейчас я вспомнила то, что на занятиях в университете нам рассказывали о таких случаях, когда сам маньяк звонит по телефону, притворяясь жертвой и готовит засаду. Но с чего вдруг ему нападать на полицейских? Он ведь сказал по телефону, что сейчас всё в порядке и убийца ликвидирован, осталось лишь только забрать его в участок. В данной ситуации сотрудники правоохранительных органов не ждут никакого криминала, всего-то ничего. Стоит отметить, что я стала намного профессиональнее в расследованиях. Мои навыки значительно улучшились, я стала мыслить более логически и научилась применять метод индукции (хотя раньше я даже не могла посчитать элементарно 2 + 2). Смотрела и говорила действительность, но на самом деле ничего не видела, была будто слепой. На этом, несомненно, сказался опыт работы и не только. Мой напарник тоже. Я не хотела сейчас думать о его благодатном участии в моей нелёгкой карьере и признавать заслуги парня, однако прекрасно понимала, что это чистая правда. Мои размышления прервали громкие тяжёлые шаги в подъезде, которые с каждой секундой становились слышны всё отчётливее. Отлично, если бы на этом только всё и ограничилось. Я бы подумала, что соседи попросту ходят по лестничному пролету. Это продлилось недолго. Ручка входной двери яростно задёргалась вверх-вниз. Благо, войдя сюда и доверившись своему внутреннему голосу, я сообразила закрыться на хлипкую защёлку, тем самым выиграв время. От дичайшего ужаса моё сердце было подобно пойманной птице в маленькой железной клетке. Вместо того, чтобы бежать со всех ног, прятаться или выпрыгивать напрямую из окна (это можно было сделать, так как квартира находилась на втором этаже), я уставилась на эту картину и не могла пошевелить даже кончиком пальца. С таким я никогда не сталкивалась и растерялась от того, что не знала, как действовать в подобной экстремальной ситуации. Все уроки и советы вылетели из головы напрочь. Моментально из ступора меня вывел сильнейший удар в замочный механизм. Я думала, что дверь вылетит к чертям и пришибёт меня. Не придумав ничего лучше, я рванула к ванной комнате. Ладони вспотели и кисти рук затряслись, как будто я страдала болезнью Паркинсона. Раздался треск и грохот, дверь поддалась. Кровь моментально застыла в моих жилах. Я напряженно задышала, тело вновь меня не слушалось, стало ватным, а ноги немного подкосились. Господи, пожалуйста, только бы он не понял, только бы не догадался о том, что я здесь. Пусть он походит, посмотрит и уйдёт, прошу. Но мои молитвы были напрасны... — Я знаю, что вы здесь, двое из ларца! Сами выйдете или вам помочь?! — злой, громкий мужской голос заставил меня подпрыгнуть на месте и чуть не заорать во всё горло, выдав своё местоположение. Невероятная паника заглушала всё вокруг. В смысле двое? Здесь прячется кто-то ещё помимо меня? Это всё было спланировано заранее. Теперь я наконец все поняла, и моё предположение по поводу этой хитрой схемы подтвердилось. В один момент я отлетела в сторону и упала спиной на холодный грязный кафель, увидев перед собой огромного мужчину. Он замахнулся, с большим трудом я нелепо увернулась, избегая град ударов, который вот-вот бы обрушился. Я часто задышала и в один момент ощутила, как чьи-то руки схватили кардиган и швырнули меня об стенку, словно мешок с мусором. Затылок будто пробило штырём, в ушах зазвенело, из-за чего я обмякла на пол невмоготу больше сопротивляться и бежать. В какой-то момент наступило секундное затишье, как известно, оно всегда бывает перед бурей. Почувствовав на своём горле сжимающие пальцы, я издала слабый писк и бессильно пыталась царапаться. — Где другой?! — басистый голос привёл меня в чувство, пронзив насквозь моё тело. — Ч-что… К-кто? — прохрипела я, тщетно сопротивляясь. — Не прикидывайся дурочкой!!! — мужчина заорал так, что у меня заложило в ушах, — Ах, стой, погоди-ка. Этот хреновый легендарный Декарт не такой тупой, в отличие от тебя! С ним будет гораздо труднее разобраться, слишком много хлопот он нам доставит. А с тобой, как два пальца об асфальт! — О чём вы вообще говорите? — у меня прорезался голос, когда почувствовала, что хватка немного ослабла. — Я не давал тебе слово, безмозглая ты курица! У меня было поручение от Гордона ликвидировать тебя и твоего дружка, так как ваша долбанная весёлая парочка мешает всем его планам. Полиция теперь ходит нам по пятам, — процедил преступник, — Довольно здесь трепаться! Я уничтожу тебя вместе с этим мальчишкой, что от вас даже не останется мокрого места! Я вновь почувствовала невыносимое удушье и моя душа начала постепенно угасать. Что мне делать? Меня никто не спасёт! Зачем, зачем я сюда вообще попёрлась? Сидела бы себе в департаменте, спокойно перебирала бумажки. В роковой момент вся жизнь пролетела у меня перед глазами, как должно было быть. Почему-то я не вспоминала детство, родителей, вообще ничего и никого. Мне предстал лишь образ Коннора. Я не смогла найти простой ответ на вопрос, почему именно сейчас я подумала о нём. Эту предсмертную для меня тишину разрезал оглушающий выстрел. Хватка на моей шее моментально разжалась, я жадно глотала драгоценный воздух, как в последний раз. Когда перед глазами пропали круги и вернулось более-менее нормальное зрение, я увидела рядом своего обидчика, лежащего на полу и корчившегося от боли, причиной которой была рана на плече. Кровь из неё хлестала в разные стороны. — Вставайте, скорее! Надо вывести вас отсюда, надо спрятаться! Они же сейчас все придут сюда! — мои уши испытали наслаждение, услышав уже полюбившийся, прекрасный и бархатный, но встревоженный и напуганный голос напарника. В его сильных горячих руках я расслабилась, ощущая себя пушинкой, и весь окружающий мир погрузился в мрак.***
Не знаю, сколько времени я провела в отключке, но очнувшись, я увидела себя в машине Коннора. Я лежала на заднем сидении, пока тот размеренно вёл машину, увозя меня куда-то. Мне было всё равно куда, хоть к себе домой, на Гавайи или даже на край света, лишь бы подальше от того страшного места. Я была вся испачкана и чувствовала себя отвратительно. В горле стоял ком, всё тело жутко ломило и невыносимо клонило в сон, в дополнении к этому в транспорте было очень холодно и темно. Видимо, парень даже специально не стал включать свет, чтоб лишний раз меня не беспокоить, к тому же машина двигалась на маленькой скорости. За стеклом стоял то ли вечер, то ли ночь, на данный момент мне было на это глубоко плевать. Я аккуратно приподнялась, поправляя помятую одежду и отряхиваясь, пыталась разлепить глаза. — Как вы? — раздался спокойный голос шатена. Он слегка повернул голову в мою сторону и, видимо поняв, что мне холодно, из вежливости потянулся к кнопке на передней панели и включил печку. — Бывало и лучше, — замешкавшись, на выдохе промямлила я. После того, что я сегодня наделала, он ещё и интересуется моим самочувствием? — Что вообще произошло? Куда мы едем? — После того, как вы потеряли сознание, Кэра, я отнёс вас сюда. За нами по дороге увязался внедорожник. Они начали преследование и пытались пробить колёса. Я завернул в неприметную подворотню и вызвал спецназ. К счастью, всё обошлось. Однако преступникам удалось ускользнуть. Хэнк тоже был здесь всё это время, был с вами. Он приехал со мной. С ним всё в порядке, я отвёз его к себе. Сейчас мы едем в больницу. Я удовлетворил ваше любопытство? — последнюю фразу детектив произнёс саркастическим тоном. — Не нужно в больницу, всё хорошо. Отвезите меня домой… Пожалуйста, — как можно аккуратнее попросила я. Пререкаться с напарником и грубить ему у меня не было ни желания, ни настроения. — Как пожелаете, — через водительское зеркало краем глаза мне довелось узреть недовольное выражение лица Декарта: брови были нахмурены и сведены к переносице, губы поджаты, а в глазах читалась злоба. Я вжалась в кресло и нервно сглотнула. Страх смерти в той злосчастной квартире, от которого не осталось и следа, перебил страх гнева моего напарника. Всю дорогу мы ехали молча, я только и пыталась придти в себя, размять затёкшее тело, отвлечься и собрать мозги в кучу. Транспорт остановился и я услышала заветное: «Мы на месте». Коннор открыл дверцу машины и, подав мне руку, помог выбраться из Мерседеса. Только я набрала в лёгкие кислорода, чтобы выразить искренние слова благодарности молодому детективу, как неожиданно мою руку сжала ладонь парня. Декарт грубо потащил меня к стенке дома и не отвечал на вопросы о том, что он делает и что себе позволяет. Теперь я совсем не злилась, ведь сама прекрасно понимала, что после сегодняшней выходки я заслужила агрессии и травли в свою сторону. Давно уже пора повзрослеть и понять, что напарник здесь совершенно ни причём. Я не успела опомниться, как шатен легонько, но по-учительски впечатал меня в холодный кирпич, ни на секунду не давая свободу моему тонкому запястью. По парню было видно, что он явно рассчитывает и контролирует силу, пытаясь не причинить мне боль. — Кэра Уильямс, что вы творите, чёрт возьми?! За дурака меня держите? Да я ещё в участке по лицу лейтенанта Андерсона сразу понял, что здесь что-то не так! Вы могли погибнуть, понимаете это или нет? Что я скажу капитану Фаулеру?! — никогда мне не приходилось видеть шатена в таком состоянии. Голос парня больше походил на поучительный тон, Коннор не переходил на крик, сдерживался. Как ему удавалось сохранять самообладание, я не могла понять в принципе. Мы оказались с ним лицом к лицу и я просто не могла воздержаться от того, чтобы не впиться анализирующим взглядом в эти чёткие скулы, идеальные изгибы и россыпь родинок на бледном лице, аккуратный нос, его изящные, редко улыбающиеся губы… Я оторопела и покрылась мурашками больше не от страха, а от некого возбуждения. Сама от себя не ожидая, я завелась от одного только вида, от этого грозного волшебного голоса, когда парень так отчитывал меня, совершенно обо всём забыв. Признаться честно, было в какой-то степени приятно, и мне это очень нравилось. В душе я вовсю мысленно просила детектива воспитывать меня таким образом ещё и ещё. Одновременно с этим я испытала горький стыд. — Детектив Декарт, простите. Такого больше не повторится, — на автомате отчеканила я, заглянув прямо в его шоколадные и ненавистные глаза, — Коннор, мне больно! — вскрикнула я и дёрнула рукой, но не сумела вырваться. Молодой детектив, по всей видимости, сжалился и окончательно отпустил меня, сделав шаг назад. Я потирала ноющее запястье, опустив голову и бубня себе под нос непонятную пургу. — Вам нужно отдохнуть. Всё, что сегодня произошло, останется конфиденциально между нами, данный вопрос с Хэнком я согласую. Созвонимся, — сухо произнёс Коннор и зашагал почти вприпрыжку в противоположном направлении, будто отвергнув меня. То ли мне показалось, возможно, это так, по-моему детективу стало не очень хорошо: у него был мутный плавающий взгляд, он слишком часто моргал и к тому же не очень уверенно стоял на ногах. Наверное, поэтому он так резко рванул с места. Я хотела остановить Декарта, ещё раз извиниться, наконец поблагодарить его за всё и спросить о его самочувствии, как-то помочь. По факту, словно статуя, я стояла с глупым выражением лица, и мои щёки покрылись лёгким румянцем. Конец POV Кэра