«Не говори, где болит. Иначе ударят именно туда.»
***
POV Коннор Уже как больше часа я находился у приоткрытого окна в зале, упёршись локтями об подоконник и с задумчивым видом наблюдая за проезжающими мимо машинами и длинными тенями проходящих по аллее людей, и подставлял лицо прохладным порывам ветра. Время клонилось к позднему вечеру, а я всё никак не решался пойти спать, несмотря на то, что мой организм настойчиво требовал отдыха: в веки хоть вставляй спички, а зевота порядком уже успела мне надоесть. Даже две чашки крепкого чёрного чая, умывание холодной водой и хорошая разминка мне ничуть не помогли. Вместо того, чтобы как нормальный человек отправиться в царство Морфея, я только и делал, что слабо постукивал ногтями по тонкому стеклу, размышляя о сегодняшнем расследовании. Впервые за всю свою карьеру я задумался о том, сколько зла и жестокости в этом мире. Как такое разумное существо, как человек, может совершать страшные вещи? Ладно там наш городской мэр, и то немало деяний натворил. Но убивать ни в чём неповинных безобидных детей… Почему всё так происходит? Где же этот чёртов Бог? Моя вера в него начала постепенно угасать. Почему практически каждый день во всём мире улетают на небеса беззащитные дети?! В последнее время я ловлю себя на том, что в моей голове крутится слишком много ненужных мыслей. Возможно, они связаны с моей напарницей. И нет, это не то, о чём можно подумать. Совсем наоборот. Она ужасно упрямая, надоедливая, заносчивая и высокомерная. Она взрослая девушка, а ведёт себя, как маленький ребёнок. Иногда прям-таки и хочется сорваться на неё. К счастью, с терпением, сдержанностью и воспитанием у меня проблем нет. Поэтому я, естественно, никогда такого себе не позволю. Кэра, в первую очередь, женщина, а женщин нужно беречь. Защищать до последнего вздоха. До последней капли крови. Это наш долг. Но всё-таки я полицейский, и такие вещи должны волновать меня в последнюю очередь. Я должен быть бесчувственной, хладнокровной машиной. Работа и карьера превыше всего. Молчи, терпи, но никогда и ни кому не дай показать свою боль и слабости — это золотое правило появилось у меня ещё в далёком детстве. Ещё в школе, когда я подвергался унижениям со стороны учителей и избиениям со стороны одноклассников. Притом я никогда и никому не жаловался. И это всё из-за моей мечты, которая сейчас воплотилась в реальность. Я стал профессиональным детективом, весьма известным в Америке. Да… Школа – тот ещё ад, который опускает тебя на самое дно, губит твою самооценку. И ничего нельзя сделать. Единственный человек, кто хоть непродолжительный период времени, но поддерживал меня тогда — это мама. Господи… Зачем, зачем я это вспомнил? Не дай Бог, у меня сейчас вновь начнутся эти непонятные приступы. Понаблюдав, я понял, что они случаются не спонтанно, а только тогда, когда я очень сильно нервничаю. Я давно догадался, из-за чего это происходит. Хорошо, что я уже начал принимать лёгкие растительные успокоительные на этом фоне. Вроде, это хотя бы немного, но помогает. Лучше, чем ничего, но иногда можно обходиться и без них. Только сон дарует мне покой. Может, мне действительно стоит уснуть навсегда? Это запросто сделать. Пойду-ка на кухню, достану оттуда нож, не спеша поднесу его к запястью… Достаточно лишь одного простого движения. И эта боль, сжирающая меня изнутри, наконец пройдет. Нет, не нужно этого делать, не стоит. Хватит. Должен признать, что я зависим. От всего. Зависимость… Такое заезженное слово. Я никогда не думал, что буду чему-то уступать и не смогу противостоять этому. Было много периодов. Что ж, начнём по порядку. Впервые я почувствовал, что у меня зависимость, примерно в 14 лет. Когда я, как сумасшедший, посещал школу, зазубривал множество бесполезной теории и выполнял все домашние задания, коих задавали очень много. Даже на новогодних каникулах я никак не мог выйти из этого замкнутого круга, пока мои ровесники вовсю развлекались, катаясь на лыжах и коньках, наслаждаясь праздником. Я вообще не отдыхал. Забывал о таких банальных вещах, как сходить поесть или пойти поспать. Я никогда не умел расслабляться. Всегда в напряжении. Зато, благодаря этому я всегда был круглым отличником. У меня не было троек и даже четвёрок. Престижную академию я закончил с красным дипломом. На курсах профессионального переговорщика я получил аттестацию с отличием. Моя тяга к новым знаниям не закончилась и по сей день, а в дополнении пришла ещё одна. Более опасная. Алкоголь. Это яма, которая губит всех без разбора и не щадит никого. Она накрывает полностью, а вылезти из неё невероятно сложно. Эта погибель накрыла меня в 18 лет. Я уходил в запой каждый раз после нервных срывов и не мог прекратить это на протяжении всего месяца. Алкоголь — это очень опасная штука, вызывающая жуткое привыкание. Не помню, кто или что остановило меня в тот момент. И последняя из всех зависимостей — тяга к самомазохизму. Она проявлялась неосознанно и была вне моего понимания. Я просто мог проснуться посреди ночи и пойти удариться, потому что всем своим нутром желал этого. Мне не было радостно, но это заглушало внутреннюю боль. Всегда себе повторял, что душевную боль всегда можно заглушить физической. И это продолжается уже около 5 лет. И идёт до сих пор, однако не в такой активной форме, как раньше. Но шрамы ничем не закроешь. У всех нас есть некая улица воспоминаний и кто-то посещает её постоянно. А кто-то даже забывает, где она находиться. Но на самом деле все остаётся внутри. Ничего не забывается, не выветривается и не исчезает. Мы все это поглощаем и оно оседает где-то глубоко в душе. Это как будто бросаешь камень в море: сначала брызги, потом на дно. Иногда в моей голове проносятся неконтролируемые внезапные воспоминания, нечёткие силуэты людей. Я ничего не могу с этим поделать. Я болезненно выдохнул и зажмурил глаза. С меня довольно. Необходимо заниматься расследованием, надо позвонить Кэре и узнать, как она там справляется с ночным дежурством. Даже как-то её жалко. Нагрузил я её сегодня работой по полной: с самого утра заставил искать адрес проживания Сьюзан Хилл, в доме мэра провести расследование, а потом вообще сообщить женщине о том, что сумасшедший маньяк-психопат объявил на неё охоту и жаждет только её смерти. «Нет! Нет! Почему я? Прошу вас, защитите меня!» — женщина орала так, что я думал, весь жилой квартал услышал. Да вдобавок ещё и повисла на моей напарнице, и Уильямс пришлось не менее получаса успокаивать напуганную до чёртиков женщину, мерно поглаживая её по спине. Сьюзан даже хотела переехать, но, к большому счастью, мне удалось отговорить её от этой глупой затеи. Почему такой? Дело в том, что Кэвин Уилсон днями и ночами напролёт следит за ней: за каждым её действием, шагом. Как будто дикий зверь выжидает момент для атаки. Такие действия присущи только хладнокровному убийце. Мне кажется, Кэвину даже всё равно на то, сколько денег он получит за это. Для него это как наркотик, от которого можно получить безмерное наслаждение. И это пугает ещё больше. Но только не меня. Я остановлю киллера любой ценой. Мне никто и ничто не помешает. После всплеска эмоций напарницы в мою сторону я стал к ней намного строже. На что нарвалась, то и получила, как говорится. Я и так старался делать ей поблажки, давал дополнительные выходные, работая за неё, учитывая тот факт, что у неё достаточно мало опыта в полицейском деле. Я таскал светловолосую с собой на жуткие места преступлений и замечал, как она еле держится и чуть ли не падает в обморок от увиденного. Именно поэтому я жалею её нежную женскую психику. Не знаю, что нашло на меня сегодня. Мало ли того, что заставил бедную девочку сидеть одной ночью в департаменте, так ещё и дал задание написать отчёт о проделанной работе. Когда я уходил из участка, вид у Кэры был, мягко говоря, так себе… Меня грызла совесть. Не выдержав, я, накинув на себя пальто и выскочив из дома, отправился привычным маршрутом в департамент. Решил обойтись без машины: сегодня ночь была тёплой и ясной. Мне захотелось прогуляться. Всё равно чрезмерные мысли и беспокойство за напарницу не дают мне уснуть. Не скажу, что я готов рвать и метать за Кэру. Но всё-таки я несу за неё ответственность, ведь капитан Фаулер доверил мне эту несносную девчонку. Ни один раз мне довелось быть свидетелем её проблем в личной жизни, например, непростые отношения с парнем. Мда, интересно, а они уже помирились? Или Кэра всё-таки поняла свою ошибку и рассталась с ним? Бесконечно надеюсь на второе. Хотя, мне без разницы. В любом случае это не моё дело. Сначала мне показалось, что Кэра — очередная высокомерная соплячка, каких было полно на моей прошлой работе. Все они без исключения позволяли себе со мной в открытую заигрывать. То одна лезла с распростёртыми объятиями, то вторая вечно пыталась прикоснуться к моим плечам, скулам, шее и волосам, а я только и делал, что успевал уворачиваться от её надоедливых рук (ненавижу, когда меня вообще кто-то трогает). Была даже девица, которая прямо-таки и пыталась в наглую затащить меня в постель, причём в первый же день стажировки. Таких девушек лёгкого поведения без гордости и уважения к себе я сразу же ставил на место. Я замечал, как это сильно ранило их. Они убегали в слезах и кричали мне что-то вслед, но что именно, мне было вовсе неинтересно. Я разворачивался и уходил, мысленно прося прощения у всех тех, кому так жестоко разбил сердце. Что весь слабый пол привлекает во мне, я так и не удосужился понять. Неужели этому служит мой вечно хмурый, болезненный, усталый вид, пронзительный и холодный до самых костей взгляд, бледная кожа, как у покойника, неисчезающие круги под глазами, строгий, немного хриплый голос, чёрные глаза демона, обветренные потресканные губы, высокий рост и с виду хрупкое телосложение… Этого разве достаточно, чтобы влюбиться в меня по самые уши с первого взгляда? Странные приоритеты, кто вообще поймёт сложную женскую логику? Однако с Уильямс здесь совсем по-другому. Она не позволяет себе ничего лишнего по отношению ко мне и это правильно. И только поэтому я решил взять её на поруки и сделать из неё профессионала своего дела, о чём меня, конечно же, просил Джеффри Фаулер. Теперь мне стало понятно, что Уильямс просто не может совладать со своими эмоциями и выплёскивает их ни на ком другом, как на мне. Да иногда и на Хэнке. Также я очень часто замечал, как ей прямо-таки хочется прижаться ко мне, выплакаться в моё плечо, рассказав от том, что у неё накопилось. Кэра выдаёт себя. Но стеснение мешает ей это сделать. Возможно, девушка ждёт того, чтобы я сам проявил инициативу в таких вещах. Нет, спасибо. Будет потом вокруг меня хороводы водить, выпустит наружу свои женские чары. Мне и Андерсона хватает с его расспросами: как я учился, как строил карьеру и т.д. Но он никогда не затрагивал тему семьи, детства. И это меня очень радует. Думаю, что если я проявлю знаки внимания к своей напарнице, то она меня неправильно поймёт или расскажет всем своим знакомым, родителям и подругам о том, словно она мне нравится, я не даю ей прохода и готов ради неё на всё. Но это далеко не так. Наверное… Если честно, я и сам не знаю. Даже если и так, то отношения к чёрту не нужны. К чему эти проблемы, розовые сопли, слёзы, истерики... Тем более, сейчас я должен сосредоточиться на важнейшем расследовании. Погруженный в глубокие раздумья, я не заметил, как ноги сами принесли меня к пункту назначения. Я вовсю клевал носом: ночное безмолвие Детройта, слабый жёлтый свет уличных фонарей вселяли в меня мысли об уютной, волшебной, как мне казалось, обстановке в тёмной квартире и мягкой постели. Я готов был рухнуть в первые попавшиеся мне на глаза кусты. Но что подумают коллеги, да и сам капитан, когда утром увидят меня сладко спящим практически у дверей департамента? Увольнение, выговор, насмешка… Репутация известного детектива сразу пойдёт по карьерной лестнице вниз, тут к гадалке не ходи. Я открыл массивную дверь участка и вошёл внутрь. Не было ни шороха, ни скрипа, ни писка. Гробовая тишина меня настораживала. В голове появились мысли вообще обо всём. Ограбление, похищение, убийство, взятие Кэры в заложники. Моё сердце забилось с небывалой частотой. Не желая рисковать, я перезарядил пистолет и выставил его вперёд. В помещении было темно, я кое-как улавливал зрением очертания столов, стульев, стоящих компьютеров. Хм, прям кошачье зрение. Почему же такой мрак? Выбило пробки? Это очень странно. Отыскав в потёмках кабинет дежурного, я постучался в дверь и позвал Кэру. Как в тот раз, мне никто не ответил. Я понял, что дверь была заперта изнутри. Благо, у меня был ключ. Повернув засов, я аккуратно приоткрыл противно скрипучую дверь. Я с силой ударил ладонью по выключателю. Комнату озарил яркий свет от ламп и моему взору предстала весьма милая картина, заставившая невольно усмехнуться. Кэра Уильямс, уткнувшись лицом в ворох бумаг, крепко спала на столе. Её пальцы слабо держали ручку. Она явно что-то записывала перед тем, как незаметно для себя отправиться в сон. Я вытащил из-под её руки открытую папку и принялся про себя зачитывать отчёт, что написала Кэра. «Городской мэр города...» — Эм… Городской мэр города? Ладно, продолжим: «…был тяжело ранен пулей Калибр 600 в брюшную полость и немедленно доставлен в больницу. Пулевые ранения были обнаружены на теле Агаты Дагган в области груди. Было задето лёгкое. Она ещё была жива и пыталась ползти в сторону книжного шкафа, чтобы взять телефон. Смерть наступила в результате обильной потери крови. Дети погибли моментально из-за пулевых ранений во лбу. По данным сотрудников службы ФБР, террористы сделали звонок Майклу…» — На этом текст обрывался. Следовательно, девушка уснула достаточно давно. Предложений она написала очень мало. Это было ужасно. Кто её научил так писать отчёты? Данный стиль недопустим. Такое ощущение, что Уильямс пишет роман, а не заполняет официальные бумаги. И зачем я дал это поручение, если она с этим не может нормально справиться? Но не всё так печально, и я ни в коем случае не осуждаю её за это. Она новичок в таких делах. О чём вообще можно говорить, если девушка только и таскалась на расследования и стояла, как тень, прикусив язык, сначала с Хэнком, а потом и со мной. Я старался вести себя относительно тихо и практически на носочках перемещался по кабинету, лишь бы не разбудить Кэру. Я сел за стол напротив неё и нехотя принялся заполнять протоколы. Та ерунда, написанная напарницей, моментально полетела в мусорное ведро. Я провёл ладонью по лицу. И чем я вообще занимаюсь? Ладно, сейчас разговор не об этом. Придётся снова спасать Уильямс от выговора от нашего сурового капитана Фаулера. Шеф даже мне иногда делает замечания по этому поводу. Не хватало, чтоб у меня ещё были проблемы из-за моей напарницы. Но в этом, очевидно, виноват я сам. Зачем я вообще это всё делаю? В первый раз в жизни я нашёл вопрос, на который не мог дать ответ. Возможно, интуиция или плохое предчувствие заставили меня оторваться от надоедливых бумаг и слегка поднять усталый взгляд на девушку. Уильямс тихо посапывала. В помещении было невыносимо холодно, отопление вчера отключили. Этот факт прекрасно отражался на девушке. Она вся съёжилась, голубоглазую била мелкая дрожь. Белая кожа Кэры полностью покрылась мурашками. Я раздражённо закусил нижнюю губу, откинулся на спинку стула и посмотрел в потолок. Тусклый свет от ламп заставил меня недовольно поморщится. Кто научил Кэру так легко одеваться в такую неустойчивую погоду? Тонкая белая блузка, короткие брюки, да вдобавок к этому незамысловатому наряду какая-то летняя куртка. Бедная девочка, совсем уж замёрзла. Не могу же я её так оставить! Невмоготу взирать на это жалкое зрелище, я поднялся с кресла и в два шага очутился рядом с напарницей. Встав в удобную позу и оценив месторасположение Кэры, я максимально осторожно приподнял девушку на руки. Голубоглазая была такая лёгкая, словно хрустальная ваза, вес почти не чувствовался. С девушкой на руках я прошёл к узкому кожаному дивану и аккуратно положил Кэру туда. В душе я даже позавидовал ей: сам чуть ли не валился с ног. Но нужно было работать, несмотря ни на что. Пройдя к вешалке, я снял с крючка своё пальто, вернулся обратно к Уильямс и прикрыл её верхней одеждой. Удивительно, что светловолосая не проснулась от таких действий. Видать, очень сильно устала. Голубоглазая сквозь крепкий сон начала прямо-таки кутаться под пальто. Это выглядело настолько мило, что я не сдержался и присел на корточки рядом с ней. — Доброй ночи, Кэра Уильямс, — шёпотом, с ноткой нежности произнёс я и прикрыл девушку ещё лучше. Развернувшись и вновь направившись к письменному столу, я предвкушал, что эта ночь будет поистине долгой. Конец POV Коннор