«За маской спокойствия и равнодушия скрывался человек, чью душу на части разрывали собственные демоны…»
***
Утром на Детройт обрушилась слабая морось, которая со временем переросла в сильный ливень. Холодной ветер стонал, гуляя по улицам, развевал по воздуху жухлые листья. Первый и последний солнечный луч скользнул сквозь затянувшиеся тяжёлые свинцовые тучи, фальшиво подавая надежду. Детройт укутала в свои объятия прозрачная, еле-заметная пелена тумана, сочетающаяся с утренней прохладой. Город звонко гудел: раздавались голоса людей, сигналы машин, автобусов и трамваев. Детройт всегда жил и продолжает жить по схеме, которую немыслимо нарушить. Ждать перемен бессмысленно. Все останется на своих местах. В окнах домов уже успел зажечься свет. С утра в городе большая суматоха, люди бегут на работу, стоят в длинных пробках, толкаются в автобусах. Городские жители не успевают любоваться прекрасным пробуждением северной природы. И только полицейская машина выделялась из всей этой привычной картины мигающими красно-синими фарами и противным для ушей звуковым сигналом, вынуждая некоторых обращать на себя внимание и уступать дорогу на шоссе. — Зачем нужно врубать эту долбанную сирену? Башка и без того раскалывается, твою мать! — поворачивая руль влево, прикрикнул Хэнк. — Так положено. Нам нужно как можно быстрее добраться до места проживания Сьюзан Хилл, — невозмутимо ответил Коннор, скрестив руки на груди. — Поэтому ты меня выдернул в такую рань? Сам не спит и другим не даёт… — пробурчал седоволосый, сдав сцепление. — Вообще-то сейчас пол-десятого, — Коннор посмотрел на наручные часы. — Не утруждайся, я раньше двенадцати не просыпаюсь. Не мог вместо меня с Уильямс съездить, обиделся на неё что-ли после вчерашнего? Ты это… Будь поосторожнее, когда она придёт к тебе ночью прощения просить, — матёрый полицейский усмехнулся, дав волю своим пошлым фантазиям. — Лейтенант Андерсон! — воскликнул молодой детектив, ударив ладонью по своему колену, — Кэра Уильямс мне позвонила и сообщила, что она сейчас на приёме у травматолога с подозрением на сотрясение мозга. К тому же после того случая я, увы, но не пылаю желанием с ней работать. — Вот в чём дело, не знал. Расслабься, я же шучу. Не будь ты таким серьёзным, это иногда раздражает, имей ввиду. — В первую и последнюю очередь я на рабочем месте. Здесь необходимо соблюдать порядок и дисциплину… — Да помолчи ты уже! Задрал! — седоволосый раздражённо фыркнул и откинулся на спинку кресла. Декарт лишь промолчал, продолжая непрерывно смотреть на серую наскучившую дорогу. Коннор был равнодушен и хладнокровен ко всему происходящему. Напарница, Хэнк, их проблемы и заморочки… Ему на всех и на всё было глубоко плевать. Однако, только так ему просто казалось. Расследование никогда не было превыше всего. Воспоминания о тяжёлых моментах в жизни, о горьком детстве заглушали всё вокруг, мелькая в сознании. Они пришли к парню именно в эти секунды, когда им быть не положено. Неизменно. Эта боль отныне пребудет с ним всегда. В этом мире есть место только страданиям. Стоит ли тогда вообще жить? «Школа, младшие классы. Вот уже прозвенел звонок и ученики успели рассесться на свои места. Где-то в конце кабинета, за одной неприметной партой сидит худощавый, темноволосый, съежившийся мальчик. По нему сразу видно, что это очень закрытый и застенчивый человек. Голова опущена в тетрадь, плечики слегка подрагивают, а рука произвольно что-то пишет, хотя учитель ничего не диктовал и не проверял. Поношенные штаны, помятая рубашка, старые ботинки. Детское личико украшают шрам на щеке и разбитая в кровь губа. Рядом с ним никто не сидит. К сожалению, здесь встречают только по одёжке. Всем на него плевать, он никому не нужен — даже в таком юном возрасте мальчик понимает это. У него нет друзей, только враги. Все вокруг чужие. Он не хотел этого. Никогда никого не задирал и не закладывал, напротив, часто пытался помочь сверстникам с учёбой, ведь сам учился только на одни пятёрки и никто не мог с ним сравниться, он превосходил во всём. Тогда над ним издевался весь класс, начиная от заядлых двоечников и заканчивая ботаниками. В ребёнка постоянно летели плевки, скомканные бумажки и разный мусор. — Замечательно, дети! У вас всех прекрасные мечты. И они непременно сбудутся, — улыбаясь, произнесла преподавательница. Стоило лишь обратить внимание на него, как от былой радости ничего не осталось, лишь сменилось отвращением, — а ты, оборванец? Опять нюни распускаешь? — Я… Я… — мальчик начал заикаться, встревоженно задышав, всё же поднял испуганные глаза на учителя, ловя на себе множество презренных взглядов. Сколько же в них было жестокости и ледяной насмешки… Боже, пусть бы сгорела эта школа. Пусть случится что угодно, только бы вновь не идти сюда. С улицы даже свет её окон не сулил ничего хорошего, а по виду она больше походила на какую-то кирпичную коробку, окутанную хмурым зимним утром, что сразу развевало представление об школьном уюте. — Что у тебя с лицом? Снова подрался с кем-то? Говорила же я тебе — не лезь на рожон. Учится замечательно, а после зазнаётся. За дело значит получил. Может мне перестать заслуженно ставить тебе пятёрки? — съязвила женщина. В ответ мальчик шмыгнул носом, не став сдавать тех одноклассников, которые избили его перед началом урока в школьном туалете. Стоило ему пройти мимо, как те затащили его туда, сильно толкнули, отчего тот сильно ударился виском об твёрдую плитку и упал навзничь. Дальше он смутно всё помнил, кажется, тем его дезориентировало. Помнил только удары за ударом, они приходились по костям в область груди и живота. Тогда ребёнок чувствовал себя жалкой игрушкой от того, что не мог дать малейший отпор или позвать кого-то на помощь. — Ха, кажется, я знаю! Этот беспризорник сам набросился на Джереми. И этот ещё мечтает стать полицейским! Тоже мне, слуга народа! — звонкий смех девочки, сидящей за партой впереди него, подхватили и другие. Хотелось просочиться сквозь линолеум. Такая клевета выходила за все рамки. Буквально сегодня эта подлая одноклассница предлагала ему свою дружбу. Это было только для того, чтобы тот дал списать невыполненное ею домашнее задание. Паренёк был добр и ни разу никому не отказывал, этим самым он старался завоевать признание и хорошее к нему отношение в коллективе. Всё было напрасно. — Да какой из тебя полицейский, посмотри на себя! — преподаватель приподняла большие окуляры и оценивающе окинула того с ног до головы, — ты не поступишь на службу закона и порядка, тем более с твоим телосложением. Скажи, тебя дома хоть немного кормят? «Нужно бежать отсюда! Я так больше не могу!» — промелькнуло у ребёнка в голове. Наспех собрав все вещи в старый портфель, тот выскочил из класса под злобное улюлюканье одноклассников, игнорируя просьбу учителя вернуться обратно за своё место. Не пройдя и двух шагов от двери, мальчик опустился на колени, закрыв личико руками. Обида прожигала его насквозь. Тишину тёмных пустых коридоров, по которым гулял запах краски, нарушил жалобный всхлип, затем тихий плач, ведь сдержать его было невозможно. Слёзы сдавливали горло, маленькое тельце подрагивало, будто от холода. Он страдал, как ему казалось, целую вечность. Конечно, было бы проще опустить руки и сдаться. Тогда он сделал для себя вывод: больше никто и никогда не увидит его слабости. До самого конца.» — Коннор, эй! Приехали, выходим. Спишь что-ли? — молодой детектив очнулся от того, что Андерсон яростно толкал его в плечо. Декарт зажмурился и помотал головой, слушая, но не слыша то, что говорил ему лейтенант Андерсон. Болезненные воспоминания терзали и без того еле живое сердце. Но они были не такие, как одно единственное. Чудом детективу не подвернулось вспомнить кое-что ещё, после которого у него не хватило бы сил казаться бесчувственной машиной. — Простите, лейтенант. Задумался, — твёрдо произнёс шатен. Выйдя из патрульной машины и дождавшись момента, когда седоволосый пройдёт вперёд, парень быстрым движением отогнул карман чёрных бридж, достал оттуда завалявшуюся маленькую таблетку и принял её, лекарство чуть не застряло в горле. Так, на всякий случай. К его радости, потребовалось две секунды, чтобы это сделать. Поправив воротник белой рубашки, Коннор настиг матёрого полицейского и поравнялся с ним, на что тот недоверчиво покосился на кареглазого. Наконец двое полицейских оказались на нужном месте. Совсем недавно Коннор и Кэра были здесь. Парень особо не хотел думать о девушке, однако что-то заставляло его это делать. Возможно, виной этому служила злость на неё. До сих пор. Или наоборот, беспокойство… Хэнк и Декарт вошли в лифт, который очень быстро доставил их на пятый этаж. Парень добровольно вызвался взять на себя задуманное им с Андерсоном. Подойдя к двери, шатен приметил, что звонок не работает (провод был оборван). — Откройте, полиция! — крикнул Декарт, постукивая в железную дверь, пребывая в надежде быть услышанным. Хэнк тихо стоял в стороне, на всякий случай подстраховывая детектива. — Её здесь нет. Она вчера вечером суетилась и была не в себе. Съехала, — раздался незнакомый женский голос позади. — Чёрт возьми! — выругался молодой детектив, схватившись за голову, — сказал же ей — оставайтесь здесь, мы сделаем всё для вашей безопасности. И как теперь мы найдем и остановим Кэвина Уилсона? — Погоди-ка… Ты хотел использовать Сьюзан, как приманку? — Андерсон резко вмешался в разговор. — Верно. Однако она сама не знала об этом. Если бы знала, точно не согласилась, — Декарт вздохнул и облизнул пересохшие губы, — Придётся снова вычислить её местонахождение. Я наберу капитану. — Не желаете ли вы выпить чашечку горячего кофе? — внезапно предложила девушка, продефилировав перед Коннором и надолго задержав влюбленный взгляд на нём, явно затевала открытый флирт, — хм, а в ваш участок только таких красавцев берут? Я бы не отказалась туда устроиться. — Будьте бдительны, — опешив от неожиданности, сквозь зубы сказал парень и опрометчиво выскочил на улицу прямиком под проливной дождь. Шатен закатил глаза, положив руки в карманы, посмотрел вверх в бесконечное серое небо. Вода капала на лицо, что действовало умиротворяюще на парня, как будто дождь был живой, впитывал в себя всю боль от воспоминаний о прошлом. Коннор сделал глубокий вдох, почувствовав, как ветер развевает его волосы. Где-то там, среди облаков детектив искал самого близкого человека, свято веря, что однажды, спустя долгое время или, например, даже сегодня во сне он встретиться с ним. Оттого стало грустно, заставив кареглазого отпустить взгляд в мокрый асфальт, ощутив запах свежести. Молодой детектив мог давно это сделать, однако неизвестная сила останавливала шатена от самоубийства. Вчера, сам того не ожидая, посреди холодной ночи в тёмной квартире, выбравшись из вязкой сети тонкого одеяла, в которое закутался с головой, Декарт нащупал пистолет и мигом приставил его к виску. Одна миллисекунда — нет ничего, кроме пустоты. Не хватило мужества. Может вообще прямо сейчас это сделать? Не время. Пока не время…***
POV Кэра Тяжело вздохнув и попутно включая громоздкий обогреватель, я присела на холодное кресло и принялась растирать заледеневшие ладони. Какая же сегодня мерзкая погода, мысленно я только и делала, что вовсю ругалась на неё. Замёрзла, как какая-то собака, не хватало ещё и подцепить насморк, кашель, хуже всего, заболев, слечь с температурой. Только и грели мысли о горячем кофе и мягком пледе вдобавок к просмотру фильмов. Конечно, можно было и переселить свою лень, подняв задницу, отправится в департамент. Жаль, что мне не удалось выпросить больничный у врача, видите ли, со мной всё в порядке, просто стресс и пошла я куда подальше. Ну ничего, ничего. Один день мой напарник без меня продержится. А завтра я перед ним наконец соизволю извиниться и выразить благодарность, так сказать, отдать должное. Мне кажется, но по моему мне стоит рассмотреть все возможные приоритеты и свести мою личную неприязнь к Декарту на нет. Если бы мне кто-то сказал о том, что я когда-то смогу полностью пересмотреть отношение к Коннору, я бы посмеялась и ни за что не поверила. Да, иногда парень действительно ведёт себя неподобающе. Я же вижу, его сердцу неспокойно. Просто Коннор до последнего вздоха старается скрыть от чужих глаз свои внутренние переживания, возможно душевную или физическую боль. В этом я прекрасно его понимаю, на своей шкуре испытала. Декарт никогда никому не рассказывает, отстраняется от всех. И это не есть хорошо. Не думаю, что у Коннора есть спутница, наверное, у него вообще в принципе не существует человека, который мог поддержать парня. Может я ошибаюсь. Нужно как-то тайно выведать это у него, в непринуждённой обстановке, иначе никак. Чисто ради интереса. Единожды за целый год я испытала чувство жалости к Коннору и посочувствовала ему. Знаю, шла бы я в одно место со своей заботой. Добрых бьют. Вдруг я поймала себя на мысли, что хочу узнать о напарнике побольше, например, о его семье, детстве, маме, папе, личной жизни и так далее. Помочь изгнать кошек, которые скребутся в душе. Подружиться или сделать нечто большее… И нет, это не значит, что я с ним готова начать строить серьёзные отношения. Я ещё слишком молодая, нужно пожить для себя. Никогда не хочу и не буду думать об этом. Должна признаться, детектив Декарт мне немного… Полный бред, как я могла такое вообще подумать? Рабочие отношения, ничего личного. Я замерла на несколько минут, очнувшись, практически залпом выпила подостывший горячий напиток. Странно, что Декарт ненавидит кофе, впервые такое встречаю. Оставив чашку на столе, я прошла в ванную комнату и взяла оттуда полотенце, высушивая им мокрые от противного дождя средней длины светло-русые волосы. Психанув и отбросив полотенце, я открыла кран и встала под приятный тёплый душ. Заодно помыла волосы. А после, стоя перед зеркалом, пыталась привести себя в порядок. Как же здорово, что теперь я могу пожить отдельно от родителей. С помощью знакомого риэлтора я позволила себе снять дешёвую старенькую квартиру. Вчера мои родные довели меня до нервного срыва, сказав о том, что во всех моих проблемах на работе, неудачах в отношениях полностью виновата я. Устала. Лучше жить одной. Именно поэтому я могла отдаться самой себе, побыть в тишине и не участвовать в дурацких расспросах. Я решила в коем-то веке сделать красивый макияж. Обычно, вставая в семь часов утра на работу, такого себе не позволяла. Дресс-код переходил все границы. Первое, что я сделала, это нанесла увлажняющий крем на лицо, так как моя кожа склонна к сухости. Немного поигралась с оформлением бровей, замазала тональным креном прыщики. Для теней я решила выбрать лёгкий матовый оттенок. Благодарю спонжу распределила консилер. Я мучилась около получаса, в итоге не без труда мне удалось нарисовать ровные стрелки. Получилось довольно мило. Всё равно сижу дома, почему бы не потренироваться. Недовольно пыхтя, немного расстроилась из-за того, что потеряла ценный навык. Я взяла с сумки свой телефон и решила сделать селфи, не припомню, когда в последний раз занималась этим. Встав в позу и изображая тысячи эмоций, я выполняла снимки. После, пересматривая изображения, я не могла налюбоваться собой. Красавица. М-да, сама себя не похвалишь — никто не похвалит. Через несколько дней должна будет приехать моя бывшая одноклассница, с которой мы хорошо сдружились в старших классах, с ней мы были не разлей вода. Позвонив позавчера по телефону, она умоляла меня помочь пристроить её на работу по знакомству. Взяла на свою голову кредит и попала под сокращение. Впрочем я сама и не против пообщаться с человеком женского пола. В участке преимущественно царствуют одни мужчины, не беря в расчёт уборщиц и консультантов на стойке регистрации. Кстати можно попробовать её устроить администратором, по моему мнению, там особо ума не надо. На одну больше будет, ничего такого, уж точно не треснут. И почему я должна решать за неё проблемы? Тоже мне, нашла помощницу. У меня самих их навалом, кто-нибудь мне помог. Всем вечно плевать на моё самочувствие и внутреннее состояние. Одна против всех, против всего мира. Я бы продолжала так считать, если бы мой напарник не опроверг, всегда интересуясь, всё ли со мной в порядке. Зачем это ему вообще нужно? Кстати интересно, будет ли моя подруга заигрывать с Коннором? У неё ведь уже есть парень. Зная её, это не должно произойти, надеюсь. А какая мне разница вообще! Декарт мне парень или муж? Что за глупые мысли, пора с этим кончать. Я неопределённо поводила плечами. Посмотрю лучше телевизор, нужно отстраниться от бессмысленных рассуждений. Как раз сейчас по одному из каналов идёт мой любимый сериал. Надоели наскучившие новости. Всегда трындят про одно и тоже. Хочется надеяться, что вся череда убийств скоро прекратиться. Дело затянулось почти на целый год. Мои мысли прервал звук приходящего смс- сообщения на телефон. Побороть сильное притяжение я смогла только на четвёртый раз, когда сигнал стал больше раздражающим. Преодолевая лень, я встала с тёпленькой постели, откинув махровый плед в сторону, взяла телефон, лежащий высоко на полке. Это были СМС-ки от напарника, он доложил информацию о Сьюзан, беспокоился о моём самочувствии и утверждал, что я могу вовсе не торопиться на работу. Уголки губ невольно поползли вверх. Я решила набрать его номер, но детектив не взял трубку. Скорее всего, просто некогда или Коннор принципиально не хочет со мной разговаривать, не удивлена, почему. С одной стороны, я виновата. С другой, ничего криминального не произошло, что сделано, то сделано. Я внесла вклад в дело, провела расследование и узнала имя зачинщика, правда, пока никому об этом не рассказала. Приду в участок и сообщу эту информацию капитану лично, пускай у него челюсть отвиснет. Может тогда начнёт меня ценить. Вновь усевшись на диван, я случайно задела пульт от телевизора. Включился новостной канал. Всё бы ничего, если то, что там передавали, заставило меня встрепенуться и с ужасом обратить взгляд на экран. Диктор торопливо повествовал о том, что мужчина, личность которого ещё не установили, по словам очевидцев взял в заложники женщину, посадил её в автомобиль без номеров и запер её изнутри. Уже есть погибшие, те, кто попытался противостоять действиям преступника. Полиция прибыла на место, они находятся в ожидании переговорщиков. Преступник стреляет по всему, что движется, штурм не дал своих результатов. Я выключила телевизор и словно ужаленная сорвалась с места. Наспех натянула ботинки, накинув тёплый пуховик, чуть не порвала молнию на нём. Жизнь начинает подкидывать мне шансы. Нужно добраться туда, и чем быстрее, тем лучше. Применю свои навыки дипломатии и смогу освободить заложницу. Только главное, чтобы до моего прихода никто другой этого не сделал. Даже если Коннор прибудет раньше меня, то придётся просить его об этом. Перебьётся, всё равно там уже много людей, со мной ничего не случиться. Я добежала до остановки и запрыгнула в автобус. Такси решила не вызывать, долго придётся ждать, каждая секунда сейчас на счету. Это точно Кэвин Уилсон, что тут размышлять. Рано или поздно он сам сдаться, выйдя из машины, либо его пристрелят. Он нужен нам живым, поэтому без переговоров никак не обойтись. По рассказам Хэнка, обычно они затягиваются на нескольких часов, реже — на несколько суток. Я буду работать там столько, сколько потребуется. Декарт не останется стоять в стороне, если я допущу ошибку. Не представляю, как в такой суматохе можно одновременно вести переговоры, контролировать ситуацию, вдобавок отвлекаться на мою безопасность. Ладно, буду ориентироваться на месте, подстраиваться под развитие событий. Перечитай ты хоть миллион учебников, практика — вот лучший учитель. Сегодня, как я не хотела этого, придётся попотеть. Может, если так получится, что последнее слово останется за мной, то я заслужу уважение коллег или даже смогу обойти моего напарника. Нужно в это верить. Услышав механический голос, объявивший остановку, я вышла из автобуса. Пройдя вперёд, мне предстала ужасающая картина: снайперы на крышах домов, ФБР, полицейские патрули окружили импровизированным кольцом единственную побитую машину. Солдаты не успевали оттаскивать своих раненых товарищей, настолько их было много. Страшная звуковая агония смешалась в один хор, мне показалось, что я переместилась в какой-то ад. Стоило лишь разлепить глаза, как всё вокруг превратилось в густой отравляющий дым. Конец POV Кэра