Тени Аткатлы

Им пришлось вернуться в Правительственный район, но хотя бы не проходить снова мимо особняка Делринов. Аномен назвал свое имя клерку, тот, со всем почтением поклонившись, скрылся за массивными дубовыми дверями и больше оттуда не вышел. Возможно, он даже не забыл о посетителях, а просто не смог вернуться по собственным следам: вестибюль Совета Шести, где находилось большинство присутственных мест Аткатлы, невозможно было назвать «просто очень большим залом» — это была настоящая площадь под крышей, такая же шумная и многолюдная, как Променад Вокин. Риган могла предположить, что убранство зала отличалось роскошью, но оценить изысканные мозаичные композиции на полу и пестрый мрамор стен было весьма непросто: писцы, менялы, клерки, торговцы пирожками и фруктовой водой, искатели магических лицензий, а также справедливости, выгоды и неприятностей, облепили даже колонны и подножия статуй, а кто-то, особенно ушлый, забрался на колени статуе сидящего Торма. Здесь спорили, бранились и перекрикивали друг друга на всех языках Фаэруна, и в любой другой день Риган не без удовольствия понаблюдала бы за этой суетой, но сейчас она вызывала только ужас: проложить дорогу к магистратам Аткатлы через сотни людей можно было только огнем и мечом. К ним почти вплотную прижало другую ожидающую пару — мужчину и женщину в мантиях волшебников. Женщина невозмутимо обмахивалась веером, скучающе глядя по сторонам, мужчина пыхтел, промокая платком бритую макушку. — Какое... идиотское... решение... — просипел он, хватая воздух ртом, — выдавать лицензии только лично в руки! За деньги, которые мы платим, рясники могли бы присылать их на дом — с курьером, поклоном и коробкой хороших марципанов! — Ну, дорогой, ты хочешь заставить чиновников чувствовать себя недостаточно важными для того, чтобы ты явился к ним на поклон? Кроме того, должны же они прикрепить разрешение именно к тебе. Я бы не хотела попасть в Спеллхолд из-за описки какого-то полуграмотного ученика. Наконец представитель Волшебников-в-Рясах подал знак, и оба мага, подхватив полы мантий, кинулись к нему, словно драгоценные лицензии могли уплыть из их рук от малейшего промедления. — Аномен! — Высокий черноволосый мужчина в блестящем доспехе буквально прорезал толпу. — Милость Хельма, наконец-то я встретил тебя! — Сэр Райан? Что вы здесь делаете? Так значит, это и был баснословный сэр Райан Троул, рыцарь-командующий Ордена Самого Сияющего Сердца, оды которому — или разнообразные страхи на его счет — Риган приходилось выслушивать по десять раз на дню. Как и лорд Кор, он был немолод, но сохранился гораздо лучше. Кожа рыцаря задубела от возраста, солнца и ветра, и в волосах сверкала седина, но темные глаза в окружении лучистых морщинок блестели, как у юноши, а выправка осталась безупречной, как и манеры. Он отвесил Риган изящный поклон. — Прости, Аномен, я не знал, что ты с друзьями; надеюсь, в иной обстановке ты сможешь должным образом представить нас. Меня привели сюда дела Ордена, — сэр Райан кивком указал на служителя, почти погребенного под ворохом свитков, — но не будем об этом. Я слышал о Мойре. Как ты? Как отец? Представляю, как глубоко его горе... — Глубоко, как дно бутылки с умарским красным, — буркнул Аномен и тут же умолк, будто испугавшись собственной дерзости, но сэр Райан лишь сочувственно сжал его плечо. — Жаль слышать это, но не могу сказать, что удивлен. Верю, что страдания его искренни и глубоки, а грабители, совершившие столь гнусное злодеяние, должны быть... — Вы сказали — «грабители»? Теперь его перебила уже Риган, но и сейчас сэр Райан и глазом не моргнул: похоже, пусть он и выражался не менее кудряво, чем Аномен, все-таки меньше ценил звук собственного голоса. — Да, мне так сказали. Леди Валова... но она была в совершеннейшем шоке. Я не решился расспрашивать ее о подробностях. Еще больше вопросов защипало язык Риган, но едва она успела открыть рот, знакомый клерк наконец появился на пороге и завопил что есть силы: — Аномен Делрин!!! Казалось, благословенные двери готовы закрыться в любую секунду, словно ведущий на небесный план портал, и все же перед решительным рывком сэр Райан задержал Аномена. — Прошу, не пропадай больше на столь длительный срок. Я больше не твой наставник, но будь уверен — ты всегда найдешь во мне доброго друга. Если тебе понадобится помощь, не думай дважды, прежде чем прийти.

***

Во внутренних помещениях Совета Шести Аномена и Риган наконец окутала благословенная тишина. Никто не кричал и не носился как угорелый по сумрачным прохладным коридорам, от мраморных плит которых гулко отражался каждый шаг, и только приглушенный шум голосов слышался за дверями бесчисленных кабинетов, мимо которых они проходили. Клерк проводил их в маленькую приемную; тут было мрачновато из-за отсутствия окон, зато на столике красного дерева был сервирован мятный чай. Риган поняла, как устала и проголодалась, просто взглянув на сочащуюся медом пахлаву и рассыпчатые песочные печенья. Она с благодарностью схватила дымящуюся чашку, как только клерк удалился, объявив, что судья Биланна вот-вот освободится. — Кажется, сэр Райан очень заботится о тебе, — сказала Риган, заталкивая в рот кусок пахлавы. Она ожидала очередного потока славословий, но Аномен неожиданно бросил на нее угрюмый взгляд. — И вас это удивляет, моя леди? Возможно, даже кажется двусмысленным? Риган так и застыла с непрожеванным куском во рту. — С чего ты взял? — промычала она. — О, не вы первая расспрашиваете меня о сэре Райане. Каковы времена, таковы и нравы: никто не верит в великодушие истинных паладинов, предпочитая строить нелепые оскорбительные домыслы! К молниеносным переменам в настроении Аномена было невозможно привыкнуть: порой он напоминал Риган котенка, который в одно мгновение беззаботно играет с веревочкой, а потом яростно бросается на человеческую руку, впиваясь в нее когтями. Только вот, в отличие от котят, Аномен вызывал куда меньше умиления. — А может, это ты ищешь оскорбления там, где их нет? — Чашка опасно звякнула, когда Риган со всего маху поставила ее на блюдце. — Надо же, какая жуткая непристойность — сказать, что о тебе кто-то заботится! Хотя, наверное, в твоем случае это и впрямь удивительно! Она всерьез собралась уйти, но тут двери кабинета распахнулись. Исполненный сознания собственной значимости гном прошествовал наружу, держа на вытянутых руках десяток увесистых кодексов, а пожилая женщина поманила визитеров внутрь. Биланна Йануллин удивительно походила на добрую бабушку: маленькая, круглолицая, со стянутыми в пучок волосами, соли в которых было куда больше, чем перца, — правда, эта старушка носила бархатную алую мантию и украшенную сапфирами судейскую цепь. Она расцеловала Аномена в обе щеки, прежде чем предложить садиться. — Соболезную, мой мальчик. Невозможно поверить, что мы потеряли маленькую Мойру так рано — и при таких ужасных обстоятельствах! Единственный раз, когда я была рада, что Мойралы нет сейчас с нами. Кадык Аномена вновь задергался, словно он поперхнулся, и Риган, как ни сердита она была, пришлось прийти к нему на помощь: — Мы как раз хотели спросить об этом. Об ужасных обстоятельствах. Какими вообще они были? Судья Биланна наградила ее каким-то уж чересчур долгим взглядом, словно собираясь поинтересоваться, по какому праву Риган вообще открывает рот в ее кабинете, — но вместо этого снова повернулась к Аномену. — Разве Кор ничего не рассказал? Аномен неловко отвел глаза в сторону. — Я узнал о... случившемся только сегодня, но отец до сих пор не в себе. Он желает говорить только о своем горе и не испытывает сомнений, что Саэрк эль Фаррад в ответе за это злодеяние. — Что ж, ясно, — судья Биланна вздохнула, складывая на столе пухлые руки. — Ты ведь помнишь, мой мальчик, что закон превыше всего? — Если вы желаете, чтобы я немедля поклялся в этом на лике Хельма... — Нет-нет, Аномен, это лишнее. Я просто хотела напомнить, что всем известно о вражде господина Фаррада с твоим отцом, но месть и правосудие должны идти разными путями. У стражи нет ни единой улики, подтверждающей его причастность к смерти твоей сестры, — Биланна помолчала. — Мы могли бы знать больше о преступлении, если бы Кор позволил нам исследовать тело Мойры, но... — Простите? — Казалось, Аномена вот-вот стошнит. — Не он один считает вскрытие поруганием, но жизнь не стоит на месте: недостаточно одного слова дворянина, чтобы обвинить кого-то в столь страшном преступлении. Кор едва дозволил патрульным взглянуть на Мойру, чтобы констатировать насильственную причину смерти, и прогнал их чуть ли не пинками, чтобы они «не рассматривали леди Делрин в неподобающем виде», — судья Биланна поджала губы. — Так было записано в рапорте. — Вы хотите сказать, что над моей сестрой надругались? — Кор не позволил патрулю осмотреть Мойру, — мягко напомнила судья. — Преступление совершилось ночью; естественно, что она была в дезабилье. Кроме того, кровь была повсюду... Она умолкла, и в неловкой тишине Риган услышала хриплый шепот Аномена: — Пожалуйста, леди Биланна, не надо меня щадить. Как жрец Хельма, коему пристало лишь с хладнокровием взирать на раны телесные, я готов выслушать все. Судья вздохнула. — На самом деле, я могу добавить не так уж много. Служанка, которая пришла утром будить Мойру, нашла ее в луже собственной крови возле непотревоженной постели. Ей размозжили голову; удар был столь силен, что череп лопнул, как скорлупа. — Звериная жестокость... — прошептал Аномен. — Не могу представить, чтобы даже Саэрк сотворил подобное с юной девушкой! — Может, это и правда сделали грабители? — пробормотала Риган, и судья вновь кольнула ее острым, как шпилька, взглядом: — Кто сказал вам это? — Сэр Райан Троул, — Риган не собиралась быть в ответе за других сплетников. — Что ж... Стоило ожидать, что пойдут слухи, — судья Биланна устало потерла переносицу. — Конечно, спальня Мойры расположена довольно высоко над землей, но окно было открыто, и какой-нибудь отверженный мог забраться на балкон, надеясь поживиться в особняке, — и, к несчастью, Мойра оказалась на его пути. Нельзя ничего сказать наверняка, но расследование все еще идет! Будь уверен, Аномен, смерть Мойры не окажется безнаказанной. Похоже, на этом аудиенцию можно было считать оконченной. Понурые, они вернулись тихими коридорами в беснующийся зал, а из него наконец вырвались на воздух.

***

Перед входом в Совет Шести был разбит маленький парк, где только павлины шествовали по усыпанным цветным песком дорожкам или чистили перья на бортиках фонтана. Аномен рухнул прямо на траву, скрытый от любопытных глаз заслоном пышно разросшихся олеандров. Риган неуверенно села рядом с ним. В голове было изумительно пусто: хотелось лениво размышлять о том, как печет солнце и каким приятным холодком тянет от земли, и что в фонтане наверняка плавают золотые рыбки. И все же просто сидеть рядом с Аноменом и молчать, думая о глупостях, было невозможно. Как ни сердита была на него Риган, он все-таки потерял сестру. — По крайней мере... — начала она и сама поморщилась от того, как громко и неожиданно это прозвучало. — По крайней мере, стража занимается вашим делом. Они найдут того, кто сделал это с Мойрой. Не глядя на нее, Аномен помотал головой. — Как? Когда? П-подумать только, — он вдруг стал заикаться, — даже в таком деле мой отец поставил гордыню выше истины! Прогнать стражу, оберегая честь мертвой дочери, — или не желая показать, в какой нищете она жила? И вот теперь он ждет от меня отмщения, а я могу только молиться о справедливости! Оба надолго замолчали; Риган опрокинулась на траву, глядя, как играют на глянцевитых листьях солнечные блики, и вновь пожалела, что жизнь просто не может идти своим чередом, без похищений, убийств и мерзкого, сосущего под ложечкой чувства беспомощности. — Я должен принести вам извинения, моя леди, — вдруг сказал Аномен, — за недостойную мужчины и рыцаря резкость в разговоре. «Уже в который раз», — хотела ответить Риган, но это привело бы только к очередному спору, и она прикрыла один глаз, надеясь, что это сойдет за благосклонный кивок. — Говорить о сэре Райане действительно непросто для меня... Слишком много отвратительных намеков я слышал, когда окружающие узнавали, что только его снисхождением я оказался в Ордене. Умоляю простить меня за то, что я посмел уравнять вас с ними. Риган даже приподнялась на локте. — Вас что, считают... ну... то есть... ну? Аномен недоумевающе уставился на нее и вдруг залился пунцовой краской от лба до шеи. — Ах! Не настолько отвратительных, моя леди. Но сэр Райан был добрым другом и собратом по вере моей матушки, и только после ее просьбы мне был дан шанс присоединиться к достойнейшему братству. — А я-то думала, ты был впечатляющим новобранцем. Может быть, лучшим за несколько последних поколений: верный глаз, сильная рука, непоколебимая вера... — Можно обладать всем этим и даже большим, моя леди, но не пройти имущественный ценз. За обучение юношей из знатных семей платит их семья, у меня же не было ни меча, ни доспехов, ни лошади... Я мог рассчитывать на удачу не больше, чем простолюдин, вздумавший постучаться в двери Ордена. — Дела твоего отца шли настолько плохо? — Он отказался дать мне положенную долю наследства, заявив, что не собирается бросать деньги на ветер. Матушка уже болела тогда... Она была гордой женщиной, но моя судьба тревожила ее, и сэр Райан не смог отказать умирающей в последней просьбе. Он дозволил мне поступить в Орден аколитом жреца Хельма, а вечерами обучаться искусству боя вместе с храмовой стражей. Не один месяц прошел, прежде чем меня посчитали достойным стать оруженосцем. — Мне кажется, ты должен этим гордиться. Ты же всего добился сам. — Вы не представляете, моя леди, сколько пересудов вызвала та просьба. Дружеские отношения моей матушки и сэра Райана были осмеяны; едва ли не в лицо мне говорили, что рыцарь-командующий, нарушив все традиции, принял в Орден сына своей любовницы... Я разил клеветников кулаками — и меня же называли буяном, чье дикое поведение терпят только из-за сэра Райана! Риган невольно вспомнила дерзкое, порочно-красивое лицо Мойралы Делрин с портрета. Но если тогда она уже умирала... и, в конце концов, она была Аномену мать... — Ну и наплюй ты на этих убогих. Они просто бесились из-за того, что ты попал в Орден без денег папочки, а у твоей матери были знакомства, которые им даже сниться не могли. Возможно, это была не лучшая воодушевляющая речь из всех возможных, но, по крайней мере, Аномен в ответ вздохнул, а не фыркнул: — Вы совершенно правы, моя леди, и все же... Это странно: возвращаться памятью в те безотрадные времена легче, чем смотреть в лицо настоящему дню. Я все еще верю, что найду Мойру в ее комнате, если... Если... Комната Мойры, моя леди! Отец может не пускать в дом стражу, но туда можем вернуться мы! И ему вовсе не обязательно знать об этом.