Чешуя - это преимущество!

      И в этой тишине раздался девичий (!) крик из тумана:       — Это — мой принц!       Тишина стала ещё глубже. Такой, какой не бывает и на уроках у профессора Снейпа...       Наконец, туман рассеялся. На обозрение разношёрстной ошарашенной публике предстала картина маслом: «Охотник и его трофей». Причём, кто именно из двоих, — кхм! — людей является первым, а кто — вторым, у зрителей были большие разногласия.       Во-первых, этот вскрик точно принадлежал той девочке-брюнетке с красными прядками на голове. Во-вторых, это она облепила Мальчика-Который-Выжил и, совершенно определённо, не собиралась с ним расставаться. В-третьих, это она в мантии с чужого плеча (и, по всей видимости, только в ней) прижималась своими верхними девяносто плюс к крепкой (как оказалось) юношеской спине и злобно зыркала на окружающих. Ну и в-четвёртых, это на её лице было торжествующее выражение, когда на фейсе Поттера явно читался шок (впрочем, как и у остальных).       Всех (и Гарри в том числе) волновало всего три вопроса:       Кто эта девушка? Как она здесь оказалась? И... где, мать вашу, хвосторога?       Кто-то случайно озвучил их вслух... и тут же получил незамедлительный ответ:       — Венгерская хвосторога — это я! Вас что-то не устраивает?       Что тогда тут началось!..       Это можно описывать очень долго... а можно назвать одним словом: балаган.       Агния любовалась этим минуту, две, три... На десятой ей надоело, и она, неуверенным шагом подойдя к кладке, взяла в руки золотое яйцо, остальные пролевитировав за собой, и, вручив его всё ещё ошарашенному Поттеру, звонким голосом с рычащими нотками сказала:       — Господа судьи! Я считаю, что сей юноша, названный вами Гарри Поттером, достойно прошёл своё первое испытание, расколдовав меня и завладев золотым яйцом! Где тут палатка целителя?       Обращение возымело эффект: «господа судьи» стали затихать и прихорашиваться, чтобы соответствовать своему званию. Директор Хогвартса решил взять слово первым...       — Моя девочка...       — Мистер Беленький! — возмущению в голосе Агнии не было предела. — Какая, к лешему, я «ваша»? Может, у вас старческий маразм? Я вас впервые вижу и ещё не давала вам право так фамильярно ко мне обращаться!       ...И тут же поплатился за это. Многоуважаемого члена общества стали стыдить как ребёнка, не сделавшего эссе.       И это прибавило пока ещё неизвестной девушке очков в копилку среди определённых кругов лиц.       — А теперь, много уважаемые маги, никто из вас не мог бы мне одолжить одежды?       С трибуны на поле выплыл (иначе и не скажешь) достопочтимый Лорд Малфой и, представившись девушке и едва кивнув в сторону Поттера, жестом заправского фокусника трансфигурировал из своего платка белую шелковую мантию с золотистой вышивкой по краям в виде маленьких дракончиков.       С достоинством аристократки, Агния приняла предложенную одежду и, чуть поклонившись, пошла в палатку. Переодеваться.       Почему-то никому не захотелось идти и подглядывать за ней...

***

      Оставшись одна, Агния решила обдумать свою авантюру.       «Нафига мне всё это было нужно?!» — стало первым вопросом.       Решение сцапать себе Поттера на постоянное пользование пришло спонтанно, но девушка о нём не жалела, хотя, — она была в этом уверена, — до этого ей и мысли не пришло бы покусится на подростка, почти мальчика.       Сейчас эта мысль не вызывала отторжения, а казалась самой естественной вещью в мире.       «Неужели, всё-таки Судьба?.. Язык мой — враг мой! Хотя... на всё воля Магии, как здесь говорят. Посмотрим, что из этого выйдет...»       Но, во чтобы то ни стало, Агния решила бороться за своё счастье.       Осталось только убедить это самое «счастье», что она — единственная, кто ему нужен.       И никаких Чжоу и Джинни даже в пределах видимости! Уж Агния об этом позаботится...