Расколотое пламя

— Простите, я опоздала? Шесть пар глаз недовольно уставились на запыхавшуюся Редрайс, которая согнулась в дверях в попытке отдышаться. — Ещё как опоздала, — отделился от стены Зарксис, гоняя во рту круглый леденец, — мы все ждём только тебя. — Что такого произошло, Габ, что ты опять опоздала? Пила накануне небось? — раздраженно фыркнул Элиот, тут же получив тычок в бок от Лео. Габриэль только хотела огрызнуться, однако Глен её опередил. — Давайте уже начнём запись, и так задержались. Сегодня мы должны записать два трека — Within Temptation и Dead by April*. Так что соберитесь и погнали. Когда парни стали рассредотачиваться по своим местам, Освальд нагнулся к девушке, шепнув: — Ты как? Всё в порядке? Она кивнула, с благодарностью сжав его руку. Глен Освальд был не только лидером их музыкальной группы, но и её лидером, названным старшим братом, в котором девушка так сильно нуждалась. Неизменно спокойный, сосредоточенный, чётко знающий, что и в какой момент кто должен делать, парень являлся для них всех примером, нерушимым оплотом, костяком, заражающим окружающих своей уверенностью в завтрашнем дне. Даже ушлый продюсер Брейк с ним разговаривал уважительно, а ко всем остальным относился, как к неразумным детишкам. — Габриэль пришла? — ворвался в помещение с тучей неизменных бумажек в руках взмыленный Рейм Лунетт, правая рука Зарксиса. — Отлично! Мы готовы записываться. Постояв без движения минуту, успокоив дыхание, отрезав от себя весь окружающий мир и сосредоточившись только на внутреннем, Редрайс надела наушники и запела, как только послышалась музыка. Их дебютный альбом вышел полтора года назад, спустя шесть месяцев после того, как группа подписала контракт с лейблом JabberWockeez**. Тексты песен были целиком и полностью написаны Габриэль, которая даже не помнила, как создала их в первые кошмарные месяцы после разрыва с Винсентом. Как она смогла уйти от него? Как он так легко отпустил её? До сих пор не понимала. Без него ломало. Без него не хотелось жить. Без него мир был чёрным. Но рядом с ним он становился кроваво-красным. И этот цвет придавала её собственная кровь, которую Винс пил литрами ежедневно. Он сравнял с землёй её самооценку, издергал всю, оголив нервы, он выпотрошил все внутренности своими бесконечными придирками, упрёками, изменами, враньём, ревностью, унижениями, газлайтингом. И лишь после первого удара по лицу девушка, словно очнувшись, поняла — нужно бежать. Никогда она не сумеет сделать Винсента счастливым, никогда не станет для него идеальной, никогда не сможет заслужить его любовь, как бы ни старалась — потому что он не умеет любить. Он может лишь виртуозно причинять страдания. До него Габриэль не знала, что такое страсть, что такое секс или влечение, а также любовь в классическом её понимании. Она испытывала глубокую привязанность и уважение к Освальду, обожала, почти боготворила его, но Глен говорил, что это не то же самое, что все подразумевают под любовью между мужчиной и женщиной. В то время рок-группа Pandora Hearts лишь начинала свой путь и состояла из пятерки ребят, едва окончивших школу, которые задорно исполняли гаражный рок-н-ролл, периодически разбавляемый лиричными балладами — хороший контент, но таких, как они, по всей стране миллион, не говоря уже о целом мире. Во главе стоял тогда Руфус Барма, основатель группы, которому уже было почти двадцать: он играл на клавишах и писал лёгкие, незамысловатые песни, чаще в мажорной тональности, потому что придерживался убеждения, что ни к чему грузить людей ещё сильнее, чем их грузит Её Величество Жизнь. К Пандоре Редрайс присоединилась по совету Леви, уверенного в том, что с таким голосом ей дорога только в музыку и больше никуда, а она уже потащила за собой Освальда, не так давно выпустившегося из детского дома и не до конца понимавшего, чем в этой жизни заняться. Блэкхарт, знакомый с Руфусом, порекомендовал его группу, которая искала недостающих участников, чтобы уже полноценно заявить о себе на всю страну. Они быстро поладили с гитаристом Гилбертом Баскервиллем и его младшим братом-непоседой Озом, несказанно обрадовавшимся новым людям; без особых пререканий приняли авторитет клавишника и стали новыми басистом и вокалисткой, словно всю жизнь занимали данные роли. Габриэль с интересом слушала, как Барма объяснял ей смысл текстов лирических песен, чтобы она могла правильно их эмоционально подать слушателю, прочувствовать, ибо у неё у самой должного опыта не было. До вступления в рок-группу всю сознательную жизнь лишь два человека заставляли испытывать Редрайс глубокие тёплые чувства — Глен и Леви, её друзья детства. С особым трепетом девушка относилась к Освальду, особенно после трагедии, случившейся с его семьей, из-за которой мальчик попал в детский дом. Они почти всю жизнь прожили, как брат и сестра, оберегая, защищая друг друга. Но всё изменилось после появления Винсента Деймоса. Тот ворвался в жизнь Габриэль, словно весенний тёплый вихрь, прилетевший из ниоткуда, без труда вскруживший неискушенной девушке голову. Обходительный, галантный, невероятно милый и улыбчивый, Винсент привлекал внимание даже случайных прохожих и не мог не расположить к себе. Редрайс очень льстило, что из многих сотен других таких же девчонок он выбрал именно её, она чувствовала себя уникальной, особенной, видя отражение собственной исключительности на радужках его необычных разноцветных глаз. Единственное, что настораживало, — это просьба Деймоса никому не рассказывать об их стремительно развивающихся отношениях, особенно Глену. Винсенту в конце концов удалось погасить все сомнения девушки пламенными речами про то, что счастье любит тишину, настоящая любовь лишь крепнет в негласности, завистники могут сглазить и тому подобное. Он придал их союзу оттенок тайны, что будоражило девичью кровь. Габриэль быстро впала в эмоциональную зависимость от Винса, не находя себе места, когда он пропадал на несколько дней, заставляла телефон перегреваться от бесконечных попыток до него дозвониться, плакала ночами в подушку, боясь, что тот ее бросил — ведь вокруг вилось столько девиц! Однако, стоило парню как ни в чем не бывало появиться на пороге с букетом цветов, сердце вокалистки таяло, и она, тут же забыв обо всех страданиях, кидалась на шею любимому, а затем наслаждалась с ним феерическим сексом. В тот период жизни девушка, наконец, осознала, о чём пелось во всех любовных песнях, о чём повествовали их баллады, что такое Любовь — выступления Сердец Пандоры неизменно собирали овации пришедших, особенно отмечавших эмоциональность и чувственность вокала. Казалось, Габриэль поднялась выше облаков на крыльях абсолютно слепой влюбленности. Спустя месяц, втайне ото всех, они съехались — Освальду и остальным Редрайс сказала, что переехала на квартиру подешевле со зловредными соседками, поэтому к ней лучше не приходить, а встречаться на нейтральной территории. И лишь спустя время девушка стала замечать за Винсентом странности: неконтролируемые вспышки гнева, во время которых он швырял в стену предметы, кромсал мягкие игрушки и орал благим матом на Габриэль, сменявшиеся таким же внезапным благодушным игривым настроением. Однако, она была настолько ослеплена Деймосом, что списывала все странности на особенность характера, усталость, своё раздражающее поведение и тому подобное. Полгода жизни с Винсом пролетели незаметно для Редрайс, которая всё сильнее привязывалась к сожителю, всё болезненнее врастала в него, постепенно перестав понимать, где он, а где она, где правда, а где ложь. Первым забил тревогу Глен. Он всё допытывался, что с Габриэль происходит, почему она выглядит так измотанно и быстро устает, с кем она встречается, где живет? Однако, Винсент научил, как от него отвязаться: девушка сказала другу, что не хочет его обременять лишними проблемами и это её жизнь, только её, больше ничья. Она счастлива. У неё всё хорошо. Она в состоянии о себе позаботиться. Просто небольшой кризис. И спустя время Освальд оставил вокалистку в покое, судя по всему, поверив ей на слово. Минул год, и трансформации Редрайс не в лучшую сторону стали заметны даже такому поглощённому своим братом человеку, как Гилберт. Когда на неё насела с расспросами вся Пандора, солистка, психанув, убежала домой и отгородилась от окружающих на несколько дней, пытаясь обдумать ситуацию. Глубоко внутри Габриэль понимала, что её отношения с Деймосом ненормальны, они только ранят, но не услаждают. Винс — её персональная цепь, которая медленно, подобно смертоносной кобре, обвила с ног до головы и утащила в своё тёмное логово, отрезая от остального мира. Сотни вызовов от Глена и других людей, которым было не всё равно, остались неотвеченными, а множество попыток уйти от душителя оказались проваленными. Он возвращал её обратно снова и снова, будто Гамельнский крысолов: он умел загипнотизировать своими ужасно чарующими глазами, ослабить бдительность сладкими речами, сломать сопротивление мнимыми жаркими объятьями. Он умел убеждать как никто. Однажды, когда Винсента не было дома, на их домашний позвонили. Сняв трубку, девушка с удивлением услышала голос Леви. На вопрос, откуда тот узнал их номер, Блэкхарт отшутился, что у него свои связи, и спросил, как она. И тут Габриэль прорвало. Девушка плакала в трубку, не переставая, словно, наконец, открыли давно заржавевший кран слёз, которые снесли потоком всё на своем пути. Друг пытался успокоить вокалистку, спрашивал, где она находится, чтобы приехать и забрать, но не успела Редрайс ответить хоть что-то вразумительное, как телефон вырвали из рук, оборвав заодно и провода. Деймос вернулся домой, а она и не услышала. Именно тогда сожитель впервые ударил её. Щеку обожгло раскаленным огнём; Габриэль всё притрагивалась к ней неверяще, глядя в глаза Винсента, полные неприкрытой ненависти. Боль от удара — ничто по сравнению с болью душевной, однако именно она стала последней каплей, заставившей психику, наконец, защищаться. Девушка не помнила, как ей удалось сбежать из квартиры — кажется, она ударила Винса по голове какой-то доской и, пока тот пытался оклематься, метнулась на улицу босиком, рыдая и несясь, куда глаза глядят. После оказалось, ноги привели к Глену. В течение месяца Освальд не отходил от подруги, опасаясь, что Деймос решит добраться до Редрайс, однако тот больше не проявлял никакой активности, будто вокалистки никогда в его жизни не существовало. Пришлось долго и муторно восстанавливать все документы, которые Винсент наверняка выбросил, покупать новый телефон и прочую технику, однако это было не настолько страшно, как жизнь с чудовищем, которое непонятно почему выбрало именно её. Почему же? Даже сейчас Габриэль не знала ответ. Может потому, что у неё не было матери, а отец — алкоголик, который никогда не занимался воспитанием ребенка, только страдал по умершей жене? Может, он почувствовал её наивность и абсолютную веру в мужчин, ведь за спиной девушки стояли такие верные друзья, как Леви и Глен, душевные парни из Пандоры, с которыми она проработала уже больше года? Или безошибочно считал чужое желание наконец понять, что такое любовь? Поняла. На всю жизнь запомнила. Любовь — это страдания. Любовь — это лишения. Любовь — это душевное кровотечение. Редрайс после побега настолько погрузилась в пучину самобичевания и отчаяния, что психика в какой-то момент, чтобы не сломаться под тяжестью внутренней боли, нашла выход — алкоголь, наркотики, секс. Глен каждую ночь вытаскивал её, пьяную и обдолбанную, из самых разных квартир, запирал дома перед своим уходом на основную работу, но она таки сбегала, и всё начиналось по новой. В тот мрачный период своей жизни Габриэль впервые взяла в дрожащие руки карандаш и на клочках бумаги стала писать песни, которые не планировала когда-либо кому-то показывать, которые были лишь выводом её горя наружу. Когда встал вопрос о продолжении деятельности рок-группы, которая и так застопорилась на полгода из-за проблем вокалистки, девушка устало сообщила, что больше не может петь все их солнечные, радостные и нежные песни. Всё, на что она сейчас способна, — тяжёлый метал с душераздирающими текстами. И если они не хотят играть в таком жанре, то ей придется уйти. Тогда между Руфусом и Редрайс случился первый и последний скандал, по итогу которого Барма покинул группу, заявив, что метал не входит в его планы по жизни и если кто-то хочет и дальше работать с озабоченной истеричкой, то флаг им в руки. За ним никто не последовал. — Что ж, если мы теперь метал-группа, то нам нужно как-то написать новые тексты песен, усилить ритм-секцию и найти клавишника на замену Руфусу, — резюмировал Освальд, оглядывая поникших коллег. — Да и гитары поменять на другие с хамбакерами не помешало бы. Правда, я смутно представляю, как и на какие деньги мы это всё провернём. — Тексты есть, — Габриэль вынула из рюкзака клочки мятых бумаг, которые неизменно почему-то носила с собой. — Хотя я их написала в каком-то бреду, но, думаю, они подойдут. Парни пробежались глазами по карандашным каракулям, нахмурились, а Оз, всхлипнув, бросился на шею девушке и запричитал: — Почему ты ничего не рассказывала, Габри? Мы же семья! Она обнимала Баскервилля за плечи и не знала, что ответить. Ведь всё то время, которое провела рядом с Винсом, прошло будто в делирии. Тяжелее всего было смотреть на Глена. Он и так не особо разговорчив, а после произошедшего совсем замкнулся в себе, и Редрайс видела, что друг во всём винит себя, хотя его вины в произошедшем никакой не было. Никто не виноват. Спустя неделю после того, как Пандора расклеила везде объявления о поиске ритм-гитариста и клавишника, на пороге появились двое — высокий пепельный блондин с недовольным выражением лица и взъерошенный худощавый брюнет, глаза которого скрывались за круглыми очками с толстенными стеклами. У обоих за спиной болтались кейсы. — Это вы ищете ритмиста и клавишника? — пинком открыв старую скрипучую дверь, с ходу заявил недовольный. — Ну, допустим, мы, — Освальд, уставший после нескольких дней бесконечных прослушиваний бездарностей, тут же напрягся от такой наглости. — А что, есть, что предложить? Белобрысый скривился в дерзкой ухмылке, сбросив с плеча гитарный чехол. — Ещё как есть! Покажем им, Лео, где раки зимуют? Настроив инструменты, они сыграли небольшой этюд, отчего потухшие лица мемберов Pandora Hearts слегка посветлели. — А сможете сыграть вот эту партию? — на сцену запрыгнул Глен, раздав парням ноты и указав на нужный отрывок. Те пожали плечами, с минуту изучали нотный стан, а после залихватски принялись исполнять предложенную музыку. — Нехило зарубает, — присвистнул Гилберт, наблюдая за тем, как блондин выводит сложные рифы. — Ага, — завороженно промолвил Оз, глядя на ритмиста затуманенными восхищением блюдцами-глазами. — Присоединись к ним, — толкнул Оза в спину Освальд, — послушаем, как звучит с барабанами. С барабанным сопровождением музыка обрела ещё более твёрдый стержень. Стиль игры дерзкого идеально подходил ему по характеру: четкая, резкая, быстрая, агрессивная, — а брюнет играл на синтезаторе воздушно, легко, как-то по-лунному, словно в противовес своему партнеру, дополняя, смягчая его игру. Похватав свои гитары, Глен и Гилберт вскочили на сцену, после чего и Габриэль присоединилась к ним, запев свою первую песню в новом жанре и с обновленным составом.

Within Temptation feat. Anders Fridén — Raise Your Banner

Так, с приходом Элиота и Лео из пепла возродилась новая метал-группа Pandora Hearts. Было тяжело. Они буквально на коленках написали альбом, записали в какой-то дешевой студии и сами свели все песни, стояли в переходах, раздавая диски прохожим, организовывали мини-концерты на улицах, набивались на разогревы к другим более успешным группам, участвовали во всех конкурсах и фестах, в которых только можно было участвовать. Для Редрайс это стало своего рода передышкой: погрузившись в проблемы группы, она отвлекалась от тяжёлых мыслей, а разрывающая, сосущая боль внутри постепенно ослабевала, возвращая голове способность мыслить. Лишь только когда пела собственные песни, начинало крыть, часто даже слёзы катились по бледным щекам, но публике это нравилось, это притягивало, это откликалось тем немногим, кто останавливался и вслушивался в то, что она поет своим сердцем, не голосом. И однажды, когда Пандора выступала на каком-то городском фесте, их заметил Брейк. — Вы весьма интересные ребятки, — подойдя к ним после выступления, заявил он, вальяжно привалившись к дверному косяку, обсасывая леденец на палочке, — планируете профессионально музыкой заниматься? Чудесно. Есть для меня материал на изучение? Целый диск? Великолепно! Кто у вас лидер? Возьми-ка мою визитку и продиктуй свой номер. Если вдруг что, позвоню. Они не спали всю ночь. Они курили, как паровозы, даже Оз и Лео, которые никогда не притрагивались к сигаретам, сделали затяжку-другую, чтобы перебить нервный мандраж. Они переглядывались, боясь хоть что-то сказать да спугнуть удачу. И когда уже пролетела бесконечно долгая, напряжённая неделя, а надежда почти потухла во всех, кроме Оза, телефон Освальда, наконец, завибрировал. — Итак, дорогие, — оглядел музыкантов насмешливым взглядом Зарксис, держа в руках тарелочку с панна-котой, — начинка вашего творчества весьма пикантна, однако если не поместить её в достойную по вкусовым качествам и консистенции глазурь, а затем не упаковать в красивую обертку, то вряд ли кто-то захочет это попробовать. Поэтому, для начала, альбом ваш следует перезаписать с более качественными инструментами, ну и музыку сделать поинтереснее, естественно, а для этого вы отправитесь к преподавателям, с которыми я уже договорился, навыки свои улучшать. Кроме того, имидж придётся сменить на более подходящий вашей музыке. Например, сделать вас викторианскими модниками, но с ноткой современности… Да, так и поступим. У Габриэль всегда грустное лицо — можно будет слепить образ сломанной куклы, прорисовывать слёзки, трещинки на щеках, и, в сочетании с надрывной лирикой, будет смотреться бомбично! — Подождите-подождите, — перебил поток фантазий мужчины Элиот, — так вы, в итоге, берёте нас под свою протекцию, или мы чего-то не поняли? Брейк встрепенулся и взглянул на блондина с таким видом, будто увидел впервые в жизни, но после снисходительно усмехнулся. — А, конечно, как я мог запамятовать. Рейм уже пошёл за нужной кипой документов, которую вы должны подписать. Вы же не против заключить контракт с лейблом JabberWockeez? Никто не был против. После подписания Габриэль подошла к их новоявленному продюсеру и попросила: — Можно мне ещё преподавателя по экстрим-вокалу? — Экстрим-вокал? А зачем? — воззрился на нее Зарксис. — Я хочу утяжелить наши песни, добавить надрыва. Он согласился, погнав на уроки пения вместе с девушкой Оза и Гилберта, как самых способных в вокале из всех, после солистки, заявив, что бэк-вокал никогда не бывает помехой. А спустя полгода после заключения контракта Pandora Hearts перевыпустила свой дебютный альбом, который назвали «Воля Бездны». Рейм Лунетт оказался не только незаменимым помощником Брейка, но и грамотным PR-менеджером: популярность Пандоры стала стремительно расти, альбом продаваться и рвать чарты, интервью браться, и теперь их знала в лицо почти вся страна. Это было так удивительно — группу почти никто не слушал, когда она исполняла весёлые, заводные песни, нежные баллады и рок-н-ролл, однако теперь песни Сердец Пандоры о боли, взлётах и падениях, депрессии, тоске и печали учили наизусть и подпевали всей разношёрстной толпой. В сердцах людей не задерживаются веселье и нежно пахнущая ваниль, в сердца людей проникает лишь музыка боли, лишений и страданий, которая резонирует с их собственным горем, отражает знакомые им переживания, выражает то, что годами копилось дёгтем в душе. Только боль имеет бесконечность оттенков и бездну уровней глубины, лишь боль способна заставить другого человека понять тебя и стать братом по духу, связать вас накрепко ментальной цепью одного горя. И Габриэль, третий год выступая на сцене с собственными текстами, осознала это максимально отчетливо, записывая сейчас в студии новые треки, прочувствовала целиком и полностью это вновь. Только боль. Ведь именно она первоисточник всего в этом мире. Даже счастья и радости.