Любовь имеет свойство возвращаться

— Ты изменился со вчерашнего вечера.       Чуя вздрогнул, услышав от Дазая то, чего искренне опасался. Сжав левой рукой правое предплечье, Накахара через плечо посмотрел на Осаму, рискуя одним неосторожным шагом вперёд вновь упасть с обрыва. — Они убежали, испугавшись тебя, — тихо ответил рыжеволосый, а потом снова отвернулся, не замечая ужаса в глазах принца. — У тебя глаза тогда были красными — я видел. Я знаю, что ты бессмертен из-за проклятия, но, Дазай, что ты такое? — Голубые глаза, со страхом и некой грустью, с вопросом уставились на шатена. — Я… — Замялся Дазай, опуская голову и тем самым пряча ужас с проблесками воспоминаний за упавшей на глаза чёлкой. — Я не могу тебе рассказать этого… — Я так и думал, — вздохнул Чуя. — Мне… надо побыть одному, — парень, опустив голову, прошёл мимо кареглазого. — Чуя, я правда… не могу, — Осаму резко развернулся, желая схватить парня, остановить и сделать всё, чтобы из голубых глаз пропали страх и грусть, впустив обратно радость и некое восхищение. Однако в самый последний момент он остановился, притягивая руку к груди и глядя в удаляющуюся спину. — Я правда не могу, — тихо говорит он.       Уходя от принца, Чуя не мог (да и не особо старался) сдержать слёзы, и они, чувствуя полную свободу, своевольно стекали по щекам. А сам Накахара, не разбирая дороги, довольно скоро очутился на неизвестной ему поляне.       Она ничем не отличалась от других таких же, встречающихся в лесу, однако парень знал, что тут что-то было не так. И это «что-то» обнаружилось почти сразу же, когда парень стал осматриваться вокруг — в центре поляны расположилось каменное надгробие, вокруг которого росли жёлтые хризантемы*.       Не понимания почему, но голубоглазого словно тянула к могиле какая-то сила. Не решая сопротивляться, Чуя подходит к могиле и падает на колени, проводя рукой по надгробию. На плите высечены лишь две надписи — «Абель» и «Прости, не смог тебя я уберечь». Годы жизни, к сожалению, стёрлись со временем, и Накахара, вытерев слёзы, мог только гадать о них, будучи окутанным почему-то усыпляющим запахом цветов.       Вскоре глаза аквамаринового цвета стали слипаться, и Чуя, сам не веря в то, что делает это, прислонился спиной к обратной стороне могильного памятника, засыпая.

***

      Открыл Накахара глаза лишь тогда, когда яркое и наглое солнце озарило его глаза. Зевнув, он потёр их и осмотрелся. Поляна, на которой он был, была полностью усажена различными цветами, а не очень далеко среди деревьев виднелся обрыв с ажурной качелью на краю.       Пару раз тряхнув головой, Чуя направился туда, и спустя пару секунд он заметил сидящую на той качели девушку с такими же рыжими волосами, как и у него самого. Она совсем немного раскачивалась на качели, позволяя ветру заигрывать со своими волосами и длинным белым платьем. — Простите, но кто вы? — Спросил парень, и голос его был чуть хриплым со сна.       Девушка легко соскочила с качели и развернулась к рыжеволосому. На её лице искрилась нежная улыбка, а глаза отдавали такой невыносимой грустью, что Чуе стало не по себе. — О, Чуя, как долго я ждала нашей встречи, — девушка подошла ближе, проводя рукой с золотым кольцом на безымянном пальце по волосам парня. Её голос был очень нежным, и Чуя не смог невольно не сравнить его со всплывшими в памяти голосами матери и незнакомки из детских снов. — Пойдём, мой мальчик, я поведаю тебе обо всём, — она протянула руку, и Чуя, не раздумывая, схватился за неё, чуть ли не бегом направляясь за незнакомкой. — Кто вы? — Снова спросил он, мысленно удивляясь, ведь он не мог с точностью сказать, бежит ли девушка или парит над землёй. — Ты и сам это знаешь, — она лишь нежно улыбнулась, а в голове парня испарились все мысли, кроме одной. — Абель? — С неким страхом спросил он и получил в ответ не меняющуюся улыбку. Разве что глаза наполнились ещё большей грустью.       Больше они не говорили, ведь остановились прямо перед деревней. Там бушевала гроза, и Чуя искренне хотел бежать туда на помощь, но девушка его остановила. А затем пейзаж изменился, и Накахара предстал в одной из комнат замка. Там Абель его отпустила, подходя к Дазаю, сжимающему её остывающее тело и проклинающему себя. Проведя по каштановым волосам, рыжеволосая посмотрела на геодезиста, не верящего своим глазам.       Чуя хотел было спросить, как такое возможно, но Абель лишь поднесла палец к губам, и пейзаж вокруг снова сменился. На этот раз Накахара видел, как принц, поджав к себе колени и вздрагивая всем телом, сидит у дерева и снова проклинает себя, но на этот раз за всё, что он натворил.       И почти в каждом видении была ведьма… — Чуя, прошу тебя, спаси его, — затем пейзаж снова изменился, и они стояли на той поляне, на которой Чуя проснулся. — От самого себя в первую очередь, — начала умолять Абель, став на колени, схватив опешившего парня за руку и глядя на него с мольбой в голосе и глазах. — Встаньте, ваше Величество, прошу вас, — неуверенно начал Накахара, также опускаясь на колени и вспоминая, что видел эту же девушку на портретах в замке. — Чем я могу ему помочь? Почему я? — Будь с ним, Чуя, умоляю, — по щекам девушки потекли слёзы, а затем видение рассыпалось в золотых лепестках, и Чуя проснулся, видя перед собой испуганно-удивлённое лицо Дазая. — Господи, Чуя, как ты? Что произошло? — Осаму судорожно касался Накахары везде, дабы убедиться, что он цел. — Дазай… — Тихо прошептал голубоглазый и, поддавшись непонятному порыву, обнял шатена, всхлипывая и чувствуя лёгкие поглаживания на своей спине.