Дитя Порока. Часть пятая.

— И вправду, нужно быть очень целеустремленным человеком, чтобы решиться так бороться за свое место. — Рассудил Вальтер. — Но что пришлось тебе чувствовать, когда ты вонзала в него иглы?  — То жажду его боли, то жалость, то брезгливость. По-разному. Как будто бы внутри меня живут разные люди, со своим характером и желаниями. Но что же ты? Готов ли биться за свое и наше высокое положение?  — Пожалуй, готов. Но чем мы удивим Лизу? Её Сиятельство настроена весьма решительно в отношении бедной Кэт.  — Я подумаю над этим до вечера. Спасибо за кофе. — Магда вышла за двери, легко коснувшись губами макушки Вальтера. ***  — Здравствуй. — - Магда легко улыбнулась на пороге комнаты Генриетты, когда та отворила после некоторых попыток фаворитки постучаться к ней. — Можно с тобой поговорить?  — Заходи. — Кивнуло такое похожее на нее, Магду, лицо, но с тридевятью паучьими нитями расползающихся морщин, и в тот момент дочь Людвига окончательно уверовала, что является первой любовью Герта. — Может быть, хочешь чаю?  — Прости, я не хочу. Я лишь хотела задать тебе несколько вопросов по поручению Принцессы. Она еще так молода, импульсивна и не захочет тебя отпускать. Что ты планируешь делать в ближайшее время?  — И к чему эти вопросы, Магда? Моих родителей давно нет на свете, а родственники будут только рады, если я умру. Я привыкла к тому, что за меня все решают другие люди, и ты сама говоришь, что Ее Высочество не намерена выпускать меня из этих комнат. Значит, я буду жить здесь. — - Генриетта улыбнулась, замирая возле окна подставила свое лицо под солнечные лучи. В этот момент Магде захотелось её соблазнить.  — Мои родные куда хуже тебя переносят ограничение их свобод. — Подметила она.  — Свобода свободе рознь. Для одних это желание нарушить чужую свободу, для других-защитить себя. Да и это заточения совершенно разного рода. Магда, мне наскучило все, что может дать мне жизнь. У меня нет любви к путешествиям, да и не то здоровье. Мне хватило всего, и я уже не знаю, чего мне хотеть. Лучше расскажи о себе. Тебя что-то беспокоит? Магда нахмурилась. Она не понимала, почему эта женщина, видевшая ее всего несколько раз в жизни, обращается к ней, как к давней подруге, да и боялась сболтнуть лишнего и разгневать Лизу.  — Я беспокоюсь за свою сестру. Она всю жизнь рвалась жить здесь, в этом месте, но здесь очень тяжело. Она не выдержит. И мне очень не хватает Вильхельма. Он всегда знал, как следует поступить.  — Потому что он и создал эти правила и порядки. На моей родине он оказался бы так же беспомощен. — - Посмотрела на нее Генриетта. — Я знаю, какого рода отношения вас связывают, можешь не жалеть мои уши. Да и Герт столько говорил о тебе все время, что порой мне казалось, что я замужем за тобой, а не за ним. Магда усмехнулась.  — Тогда жить было проще. Теперь же нужно решать вопросы, которые могут повлиять на судьбу страны, на наши судьбы. К счастью, мне помогают. За Лизой нужно присматривать, чтобы она не наворотила дел… — Голос Магды сорвался.  — Но ведь этим занимаются министры. А ты? Какова твоя роль?  — Моя… — Магда развела руками. — Я ее компаньонка, не больше. Я не знаю. Не знаю. — В этот момент по её спине пробежал холодок, так как ей показалось, что вдова князя намеренно собирает о ней информацию. В этот момент Генриетта взяла ее за руку, притягивая к себе, и Магда замычала, вырываясь от нее, не понимая и не желая в тот момент понимать, что бы это могло значить.  — Извините, мне пора. — Наперсница княжны вылетела за дверь, словно ошпаренная, и поспешила в покои Лизы, где застала Кэт за сбором вещей. Платья, белье, драгоценности и документы уже были втиснуты в саквояжи, однако тонкая фигура продолжала метаться по комнатам, рыская, не позабыла ли чего, не завалялись ли под вышитой подушкой гребень или панталоны.  — Брось, дорогая, разве ты не знаешь, что одно слово княжны и тебя остановят на первом же посту? — Магда судорожно вцепилась в плечи сестры. — И ты поставишь всех нас в крайне неловкое положение. Не надо, пожалуйста! Прошу тебя!  — Разве ты не поняла, чего хочет эта дрянь? — Резко обернулась Кэт. — Спать со всеми нами! Не только по очереди, но и вместе! Она поставила это условие, чтобы зачать от Вальтера! Он не привлекает её, она чудовище! Меньшинство, которое ломает под себя большинство и указывает, как нам следует поступать! Ну уж нет, я устала от её самовозвеличивания, мне оно претит!  — Кэт, прошу!  — Зачем все это, Магда? Чего ради? Зачем тебе это регентство, этот наследник? Так ли уж нужны нам эти деньги и власть? Я боюсь! Давай уедем! Помнишь, Вильхельм не нашел часть утаенного нашим отцом… У него были связи за границей… — Кэтрин зашептала, приближаясь лицом к лицу Магды и сжала ее руку в своей. — Помоги мне забрать дочь! Я уеду туда, где нам будет лучше!  — Прошу тебя! — Повторила Магда. — Так надо, я должна!  — Кому надо? Они и без нас справятся с продолжением рода. А если и нет, то пускай эта династия прервется!  — Вилли бы так хотел. — Выдохнула Магда. — Умоляю тебя, давай сделаем так, чтобы все прошло хорошо!  — Ох! — Кэтрин кинулась ей на шею, ища защиты. — Не нужно… Я уже все сделала.  — О чем ты говоришь?  — О том, что у меня всегда было больше, чем ты считаешь. — Нервно улыбнулась Кэт. — Я ждала этого пол-жизни… *** — Доброй ночи, миледи! — Вильхельм опустил поднос на прикроватный столик, коснувшись хвостом собранных на сторону волос обнаженного плечика Кэт. Той едва минуло пятнадцать, и то намечалась лишь ее вторая ночь с князем. Впрочем, внутри все еще болело после первой, а сердце сжималось от тревожного страха, но откладывать свидание было нельзя — там, в пансионе подрастали её сестры, не менее амбициозные и страстные, Людвиг еще дышал в монаршей постели, да и Магда могла вернуться из комнат наследника Герта в любой момент. Нужно было поторопиться, пока не сгладились недооформившиеся черты её лица и фигуры, не выросла грудь, если уж это все так нравилось её господину.  — Доброй ночи! — Кэт улыбнулась, встречая князя легким поклоном, и расправила бант на своей ночной сорочке, как бы невзначай касаясь острой коленки. — Спасибо! — Девушка приняла бокал из его рук и отпила вполовину, наблюдая за пальцами Вильхельма, которые развернули какие-то бумаги, а затем и за парой темных глаз, устремленных на них.  — Что это такое? — Кэт попыталась было заглянуть через плечо любовника, но была резко им отстранена.  — Никогда не подходи ко мне сзади, запомни! — Неожиданно грубо прикрикнул на нее Вильхельм. — Это прятал от меня твой отец! За несколько границ отсюда! Но он не учел того, что я слишком хорошо его знаю!  — Мне жаль… — Дрогнула Кэт, прижавшись к зеркалу.  — Только вот зачем мне его милый маленький домик на берегу моря… Зачем? — Князь вопросительно приподнял бровь, пожирая взглядом юную любовницу. — Столько дел навалилось, что я не смогу туда поехать до самой своей кончины. Да и не с кем, ведь твоя сестра оставила меня ради моего молодого и красивого сына. Но я не виню её, ведь я уже… — Вильхельм подошел к зеркалу вплотную, прикоснулся к едва заметной морщинке под глазом, расправил её насильственным движением двух пальцев и выпустил, тяжело выдохнув. — Давно не молод.  — Не говори так! — Воскликнула Кэт.  — Почему ты со мной? Я ведь не могу быть тебе по нраву… Ради денег, да? Как и он? — Глаза князя сверкали злобой.  — Да! — Кэт в страхе закрыла лицо маленькими руками. — Но…  — Но что? — Вильхельм улыбался, наслаждаясь тем, как дочь Людвига стоит перед ним, сжавшись и задыхаясь от страха, пытаясь защититься от него руками. — Говори!  — Даже если… Если бы вы были того же возраста, что и Его… Его высочество… И были бы так же вежливы со мной… Как бы вы не нравились мне, то я все равно была бы с Вами лишь для того, чтобы иметь с вас больше, чем моя сестра. Простите, но это так. Вильхельм выдержал паузу.  — Хорошо, пусть так. Я перепишу этот дом на тебя, немедля. И сделаю все, чтобы защитить и помочь, но лишь, если ты…  — Я сделаю, Вилли! Я все сделаю!  — Тихо, замолкни, я думаю. Я придумаю нечто настолько мерзкое, что можно будет рассказать Людвигу за ужином. Ну-ка, открой пошире рот! Кэт послушно встала на колени перед ним, потянувшись было рукой к штанам, но Вильхельм отстранил её от себя, взяв подсвечник, и со знанием дела осмотрел ротовую полость любовницы, растягивая её пальцами до мучительной боли.  — Я просто хочу понять, достаточно ли для жеребца.  — Мы уже делали это друг другу, разве ты не помнишь? — Кэт испуганно хлопнула ресницами.  — Да я же не об этом. Надевай что-нибудь, сейчас идем на конюшню. Кэт не помнила, как ее привели и посадили на корточки под брюхо Цилейга, где она привставала и честно пыталась исполнить условие князя, раскрывая рот как можно шире, но ей все не удавалось. Конь фыркал на нее, отстраняясь, а когда девушка набросилась на него, разевая глотку, и вовсе встал на дыбы, угрожая разбить её голову копытом. Кэт заплакала, глядя перед собой на конский хвост, который крутился возмущенно, будто бы противясь её позору.  — Достаточно! Ты все получишь! Я подпишу! — Вильхельм помог ей выбраться и накрыл плащом. — Я не хочу этого, нет уже.  — Ты меня бросишь? — Кэт прижималась к нему всем телом, роняя слезы.  — Да нет, нет. Конечно нет… Вскоре он вернулся в свои покои, где лежал больной Людвиг. Очнувшись от забытья, он беспокойно ждал князя, так как сам мог лишь с трудом опорожниться возле постели, и ничего более.  — Ты здесь! — Будто бы сама чернота распахнулась от его шепотливого возгласа. — Я… ждал тебя… Я так боялся, что ты испугаешься, не придешь… Что ты бросишь меня тут умирать одного или спихнешь на слуг… Ты помнишь, как поступили с мамой…  — Я сто раз говорил тебе, что не брошу. — Вильхельм устало снял с себя одежду и лег рядом с ним, беря за костлявые пальцы. — Ты скоро поправишься. Вот увидишь…  — Вилли, я долго думал о тебе, о нас… Без тебя я бы прожил короткую и пустую жизнь… Никто бы меня не любил, ты самое светлое, что было в моей жизни! Я верю, что ты позаботишься о моих детях… Что не обидишь их… Верю тебе во всем и обо всём сожалею.  — Принято. — - Князь подкатил к себе груду костей, обтянутых кожей, что ещё были его дорогим и первым любовником, и нежно обнял, целуя в лоб. Еще долго они лапались и разговаривали обо всем, о чем не успели, а на следующий день Людвига не стало.