***
— Тёмной ночи! — Князь вошёл в спальню размашистыми шагами, приобнял на ходу юную Магду, оставляя лёгкий нежный поцелуй на её щеке, и прошёл к спальной нише в стене, где располагался Людвиг. — Подъём, живо! — Ухватив пустой поднос, Вильхельм треснул им по деревянной отделке, выбивая совершенно невыносимый звон, и комнату наполнил военный марш в его безобразном исполнении. — Вставай, чтобы умереть за меня, мой сердечный друг! — пропел князь, вызывая у Магды подобие нервного смеха. Юная фаворитка отложила книгу и внимательно смотрела за разворачивающейся игрой. Забавой, которая исполнялась её князем ради неё, как ей казалось тогда. — Что ты устроил, Вилли? — Людвиг нехотя вылез из своего убежища, потирая заспанные глаза, и тут же был увлечён в танец по всей комнате, покуда князь не подхватил его на руки. Магда поймала интригующий взгляд тёмных глаз, покуда Вильхельм мягко укачивал грязного и сонного любовника, который уткнулся лицом в его плечо. — Сейчас я позову слуг и велю тебя искупать. После этого ты вернёшься сюда и отдашься в наши руки, покуда мы не натешимся тобою вдоволь, моя любовь, — с этими словами, Вильхельм выпустил его за дверь, чтобы подставить своё ухо под тончайшие лепестки Магдиных губ. — Отчего ты так жестока к нему? Разве он был тебе плохим отцом? — Светлые пряди волос подрагивают под колебаниями ладоней. — Разве заслужил сколького? — Разве ты не сам мечтаешь о том, чтобы я пытала его на твоих глазах? — Магда засмеялась, покрывая поцелуями его пальцы. — Пожалуй, да, меня это заводит. Приготовь одежду для него. — Князь приоткрыл ящик комода, вынимая верёвку и плеть. — Нет, сегодня мы не будем его бить, — зловеще улыбнулся он, приложив к губам руку в тонкой перчатке. — Я придумал, чего я хочу для него на этот раз. Но потрудись, чтобы он выглядел настолько хорошо, насколько это возможно. — Я давно знала о его любви к нарядам. Когда матери не было дома, один раз я услышала шум в её будуаре и решила, что к нам забрались воры. Мне было страшно, но, подглядев в замочную скважину, я увидала отца перед зеркалом в одном из её любимых платьев с приподнятым подолом, так, что было видно чулки. Меня необычайно это заинтересовало, но, побоявшись быть замеченной, я немедля удалилась. — Можешь делать с ним, что пожелаешь, — Вильхельм протянул ей подушечку с иглами. Когда переоблачение чисто вымытого и выбритого Людвига было завершено, ему позволили, как в прошлый раз, насмотреться на себя в зеркало, а затем, Вильхельм обнял его, чтобы поцеловать тонкие губы, а после свёл вместе ладони трансвестита и крепко обвязал их. — На колени. Белокурый любовник послушно опустился на ковёр, глядя снизу вверх на своего владыку, пока тот привязывал его согнутые руки к фигурному выступу на кровати. — Я люблю тебя, Вилли. — Людвиг нервно повёл плечом, сгибаясь в поклоне. Тут его лицо вполовину закрыла маска для сна — Магда хотела измучить отца неизвестностью, на что он лишь криво усмехнулся ярко накрашенными губами. — Правда у него красивая спина? — Вильхельм приспустил кружева ночной сорочки с плеч Людвига, обнажая его тонкую шею, и прикоснулся к верхнему краю чулка на тонкой ноге. — Да. — Магде захотелось вдруг обнять Людвига: такого красивого, связанного и беззащитного, — и она сделала это, прижавшись к нему со спины, и обняла, положив свои ладони на его согнутые плечи. Захотелось подчинить его, как тогда, в ту ночь, когда они вместе с князем издевались над её преступником отцом. Но Людвиг отстранился в сторону, насколько это было возможно. — Тихо, — Вильхельм взял его за плечо и силой вернул на место. — Сегодня ты наш. — Ты наш, Людвиг, только наш, — шепнула Магда в самое его ухо, проводя тёплой ладонью вдоль его ноги в чулке, прекрасно понимая, как будоражит чувства психически нестабильного фаворита. — Смотри на его лицо, Вилли, смотри на лицо! — Девушка подобралась ближе и прильнула губами к бледной шее с пробивавшимися сквозь кожу белокурыми волосами. — Ему нравится, — улыбнулся Вильхельм, легко касаясь Людвигова подбородка.***
— Прошу прощения, что прерываю данный рассказ, но, позвольте, сестра, чем тут можно гордиться? — Имей терпение. Вилли пожелал расстаться с Людвигом после женитьбы на Евангелике. Именно это и припомнил ему Людвиг, когда я обнимала его на глазах у первого, — ответила Магда.***
— Настало время угостить тебя тем же самым блюдом, коим ты столь щедро накормил меня прежде, — вызвал однажды князь своего любовника, спустя некоторое время после своей второй женитьбы. — Поэтому мы наконец-то расстаёмся с тобой навсегда. Собирай вещи, уезжай домой, и более постарайся не показываться мне на глаза. Свободен, Людвиг, прощай. Изящная фигура молодого человека в тончайших кружевах застыла на пороге кабинета. Он предчувствовал подобный исход, но боялся в него поверить, когда Вильхельм начал всё больше от него отдаляться. Неужели всё кончено? — Вилли! Нет! — воскликнул Людвиг, инстинктивно чувствуя свою тайную власть над князем, с которым провёл детство. — Я не уйду! Я люблю тебя! — Тебе придётся! Уезжай, да побыстрее! — Княжеские пальцы больно сдавили его подбородок, когда Вильхельм заглянул в глаза Людвигу, ощутимо, но без лишних слов. — Вон! Людвиг застыл, пока в его бледных глазах отражались пальцы Вильхельма, согнувшиеся в угрожающем жесте, и тогда фаворит понял, что не успел он полминуты назад вынуть напудренное лицо из корсажа юной баронессы за карточным столом, как о том уже успели донести князю, завершив тем самым его придворную карьеру. — Вилли! — Людвиг резко перехватил холёную руку и с силой сдавил её в своей, схватив князя прямо за воротник, и встряхнул, отталкивая к стене. — Ты не можешь от меня избавиться! Нас слишком многое связывает! — Тебе наскучило жить, мразь? — Вильхельм вырвался из его рук и гневно посмотрел на Людвига, отступая назад. — Что тебе от меня нужно? — Быть с тобой… — зашептал Людвиг, распахивая перед ним свои объятия с нервной и кривой улыбкой. — Я люблю тебя, и твоя история — моя история. Позволь моему имени остаться в ней подле твоего. Дом наскучил и опостылел мне, дорогу к нему я вспомню ещё не скоро. Дай мне шанс, и я исполню твое самое потаённое и страшное желание. Я искуплю свою вину, Вилли. — Фаворит все наступал и наступал на него, и это был последний год, когда он мог всерьёз влиять на государя. — Помнишь, ты хотел… Князь оборвал его речь, крепко схватив за бёдра, и прижал к себе, поглаживая ягодицы. Дотронувшись пальцами до теплоты плоского живота, Вильхельм ощутил, как бьётся трусливое сердце его неверного алчного любовника. — Да, Людвиги. Найди мне… Найди нам… — Вильхельм усмехнулся, обнимая Людвига, и пригладил его спину, погружаясь в свои мечтания. — Найди хорошенького парнишку не старше семнадцати лет, не слишком умного, не слишком тупого, не обделённого амбициями, введи в курс дела и пригласи в мои тайные апартаменты для твоего наказания, мой славный друг. Но на всякий шальной случай оставь завещание, будь добр, не гневи судьбу. — Вилли? — с тревогой в глазах посмотрел Людвиг. — К сегодняшнему вечеру? Так скоро? И какого ты хочешь? — Ищи на свой вкус. У тебя славно получится. — Князь оттолкнул его от себя, отвлекая себя от ненужных мыслей. Тут же фаворит бросился собирать слухи по казармам через своих доверенных людей. Его трясло от ужаса, что Вильхельм не только заставит его спать с мужчиной, но доверит его безопасность недоброжелателю, который с радостью изобразит его смерть как несчастный случай. Вскоре он отказался от идеи искать любовника среди стражников, так как боялся довериться человеку, обученному науке убийства, и принялся собирать слухи о пажах и слугах: кто, где и с кем был замечен в каких связях, — пока не остановил свой выбор на нескольких молодых людях, чья репутация вызывала у него вопросы. Он не хотел обращаться к помощи тех людей, которые отдавали своё предпочтение лишь мужчинам, поскольку боялся неугодной ему привязанности к себе, равно как и конкуренции за внимание князя. Пускай лучше это будет человек, в жизни которого нередки сложности с деньгами, долги, особенно картёжные. — Пустите слух, будто бы я ищу человека для исполнения особого, высочайшего поручения, и готов хорошо заплатить. — Людвиг покривил губы в окно, на пасмурные аллеи, прикидывая, что может измыслить Вильхельм этой ночью, когда будет пьян, зол и всесилен. Вскоре ему сообщили о желании одного молодого придворного встретиться с ним для подробного и откровенного разговора. — Впустите! — Людвиг выпрямился за столом, желая произвести впечатление. Вошедший молодой человек с глазами и волосами цвета спелого каштана, собранными в хвост широкой лентой, был немедля проведён к нему, где вкратце рассказал о наличии приличного количества долговых обязательств. — Позабудьте об этом, — заверил его Людвиг. — Но задача и вправду деликатная — ночь со мной и государем, воспоминания о которой Вы должны будете унести в свою могилу. — Не беспокойтесь о том. Мне нет нужды рассказывать о том, что может помешать успеху у женщин. — Все верно. Отнесёмся к этому, как к деловому сотрудничеству, или же как к театральной постановке, — улыбнулся Людвиг, и на том они пожали друг другу руки. Тем же вечером они ждали князя в его покоях, предварительно испив хорошего вина в купальне, и занимали друг друга светской беседой, покуда Вильхельм не явился к ним, и в его глазах фаворит прочёл решимость довести начатое до конца. — Добро пожаловать, — кивнул Вильхельм в ответ на поклон молодого дворянина. — Как тебе мой друг, хорошо ли тебя встретил? — Герр Даркхенмайер чрезвычайно щедр, — молодой человек (княжеская память не сохранила, увы, его имени) поспешил с ответом. — Вам повезло, подобные качества он проявляет столь же редко, как снег выпадает на родине моей дорогой супруги. Ну что же, Людвиг, помоги гостю разоблачиться и награди его своей лаской, не менее, чем ты даруешь своим полюбовницам. — Хорошо же. — Людвиг томно взглянул в глаза шатена и прильнул к его губам поцелуем, нежно прижимаясь к его груди. — Но я хочу быть уверен, Вилли, что ты не обратишь на меня гнев своей ревности. — Фаворит обратил на него свой поплывший взгляд. — Люси, я больше всего на свете жажду сейчас, чтобы ты сыграл нашу любимую мелодию на его кожаной флейте. Ты знаешь, что это моя давняя фантазия. Ласкай его так хорошо, как только умеешь. Людвиг криво и натянуто улыбнулся в лицо шатену, плавно соскальзывая к его стопам, расстегнул его штаны медленными движениями и прикоснулся к члену высунутым языком, ощущая его теплоту. Вобравши его полностью, фаворит собрал свои волосы в хвост свободной от опоры рукой, чтобы князь видел, как движутся его щёки, а на лбу от смущения намокает белая пудра. Несмело, точно спрашивая разрешения на то, чтобы схватить едва ли не всесильного фаворита за заготовок и прижать его к паху, шатен поднял руку и осмелел, встретив довольный взгляд князя, губы которого расплывались в улыбке. — Возьми его за волосы и держи так. — Вильхельм опустился на колени позади Людвига, потянул к нему руки и развязал шнуровку на его штанах, спуская их вместе с бельем, являя миру тощую задницу своего любовника, и приподнял его член, чтобы погладить яйца, а затем, медленными и размеренными движениями сдавить и оттянуть их, отчего Людвиг болезненно встрепенулся, прижатый чужими руками, изогнувшись в холке. Он помнил, как ему было жарко, как не хватало воздуха, и как набухал его член, когда спину орошали поцелуи Вильхельма, а в глотке дёргался чужой половой орган. Он помнил об этом и спустя годы, когда Вильхельм пронзал его кожу иголками, чтобы насладиться его болью и полакомиться выступившими каплями крови. — Я держала Людвига за волосы не только лишь для него, но и потому, что мне самой хотелось его наказывать. А гордость? Ну… — Магда задумалась. — Когда Людвиг, нашпигованный чужой спермой, отправился в купальню, его князь улегся на ложе с тем юнцом, и мой отец застал их ласкающими друг друга руками и нежно лобзающими друг друга, отчего пришел в ярость. Но как человек не самый глупый, он сдержал порыв ярости и присел на край постели, чтобы провести кончиками пальцев по бедру Вилли, и обратить на себя его внимание. — Сердце моё, покуда ты тратишь свои силы на новое мясо, ты получаешь удовольствие. Но нежности никогда не принесут тебе такого наслаждения, как дорогой друг, и лучше бы ты показал ему на мне, что ты любишь, потому что вряд ли когда мы найдём столь молчаливого зрителя. Вильхельма не пришлось долго уговаривать. В следующее мгновение Людвиг уже сгибался пополам на ковре с разбитым носом, а секунды спустя, Вильхельм душил его его же собственными волосами, сидя на животе, таскал по ковру за них, нанося удары ногами, топтал его пах и вытирал лицом сперму с пола, и так, покуда не хрустнули кости, и комната наполнилась жалобным воем. Бедняга приглашённый выбежал прочь в одном халате из этой комнаты ужасов, и более про него никто не слыхал, да и никто не интересовался. Людвиг же, отлёживаясь в госпитале, знал, что соперников у него больше не будет вовеки. Потому что какой безумец решится занять это место?