Дитя Порока. Часть пятая.

— И где же сейчас эти бумаги? — Магда задумчиво посмотрела куда-то в сторону.  — Я не скажу тебе. А теперь посторонись, и дай мне пройти!  — Умоляю тебя! — Магда встала перед ней на колени и подняла в молитве сложенные вместе ладони. — Подожди, пока не появится наследник!  — Почти год? Этого ада? — Кэт оттолкнула сестру ногой и прошла мимо нее. — Это того не стоит!  — Подожди! Чего ты хочешь? Я дам тебе денег! Сколько? — Дай поразмыслить. — Обернулась Кэт. На безбедную жизнь мне нужно все, что ты имеешь. Я хочу себе все подарки Вильхельма. Все твои драгоценности и наряды, все заколки, корсеты, вплоть до тряпья, которым ты затыкаешь свою щель. Тебе он дарил лучшее, а мне то, что ты у него не приняла, как же! — Негодовала она.  — Хорошо. — Кивнула Магда. — Ты получишь все. И даже больше. Пошли к принцессе. Пора показать Лизе, что мы недаром в её фаворе.  — Стой. — Кэт бросилась к маленькой шкатулке, которую она не успела убрать в саквояж. — Надо понюхать перед таким. Будешь?  — Спасибо, нет. Мне нужно сохранить ясность ума. Это должно быть лучшее, что вассал может сделать для своего монарха. *** Вечернее чаепитие четверых участников, что по задумке Наследницы должно было закончиться всеобщей оргией, отчего-то пошло не по плану. Как только стало очевидно, что клюющая носом Кэт вот-вот рухнет под стол, Лиза велела Магде и Вальтеру увести ее на софу и раздеть донага.  — Я не рассчитала. — Прошептала Кэт, касаясь губами завитка над Магдиным ухом и протягиваясь обессиленно рукой к её руке. — Милая моя, что мне делать?  — Нет уж, ты сделала это специально, чтобы вся работа была на мне. — Магда оглянулась на Лизу, следившую за каждым ее движением, за тем, как тонкие пальцы распускают каждый бант на её лифе, как Вальтер роняет туфли на ковер, как они почти синхронно касаются губами ее маленькой белой груди и медленно стаскивают чулки. — Теперь уже ничего! Они надвигались на нее втроем, расслабленные от выпитого, но это было уже не страшно-двое были её родными людьми, а третьей достаточно было смотреть на это, тем более, что за плечами были вещи и похуже. Откуда-то из-за двери доносилась музыка, и сознание Кэтрин растворилось в мареве алой натопленной комнаты. Впрочем, втроем, пуская в ход и языки, и пальцы, её любили недолго. Разогрев княжескую чету, Магда незаметно отползла назад, скрываясь из комнаты, чтобы, перетряхнув все вещи Кэтрин, найти заветные бумаги для… подстраховки. Спустя полчаса напрасного труда она грязно выругалась и только потом догадалась поискать в мешочке с тряпьем для кровавых выделений. Там старшая дочь фаворита и нашла свернутый лист старой бумаги за подписью покойного князя. Большего ей уже было не нужно. *** Спустя положенный срок на свет появился наследник. То был единственный случай близости Лизы и Вальтера. Свободное от забот о своем отечестве время она уделяла все новым извращенным забавам с Кэтрин, недоумевавшей, куда могли пропасть ее бумаги. Но искать в вещах Вальтера и Магды было бесполезно — Там не было ничего похожего на пропавший документ. Когда же Кэт обнаружила на своем теле сифилитические язвы, она позабыла о такой мелочи, перебирая в памяти всех любовников, с которыми изменяла княжне прямо в кладовой. Дни ее были сочтены, и по этому поводу однажды утром она нашла на прикроватном столике мешочек с золотом, а под ним-заветную бумагу. Больше ее никто не видел, включая родную дочь. Ночуя с Генриеттой, Магда учила её всему, что умела сама. Впрочем, она не забывала и о Вальтере, более не заходя ни с кем из них столь далеко, как в ночь знакомства с Кэт. Она боялась за них, боялась каждую ночь, что Лиза обо всем узнает, и пару раз, замирая на чужой груди, готова была поклясться, будто бы Принцесса стоит за дверью.  — Что будет с нами дальше? — Магдины губы коснулись мягкой мочки уха, когда ее живот поднялся выше сморщенных грудей Генриетты.  — Не знаю, милая. — Отвечала вдова. — У тебя своя жизнь, а у меня — своя. Может статься, ты встретишь кого-то, или я. К чему ты задаешься этим? Магда тяжело вздохнула во мраке чужой спальни и замерла, отворачиваясь спиной, чтобы больше никогда не вернуться сюда. Следующим вечером она задала тот же вопрос Вальтеру, поскольку не могла более оставаться там, где росло влияние наглевшей буквально по часам княжны. Молодой человек задумчиво перевел взгляд на чашку чая, которую держал в руках.  — Прости, Магда, я не оставлю своего ребенка. Если ты решила уехать, то уезжай. Все здесь напоминает тебе о прошлом, а я не хочу, чтобы тебе было здесь дурно.  — Хорошо. — Фаворитка опустила ресницы. — Мне что-то нездоровится, я пойду к себе. По пути ей встретилась Лиза. Княжна в свои четырнадцать была уже больше Вильхельма и Евангелики, и начинала страдать одышкой. Она шла ей навстречу и окликнула, как бы невзначай.  — Пойдем, прогуляемся в саду, дорогая Магда! Дочь Людвига уже прекрасно понимала, что та не отцепится, покуда не получит свое, и устало, словно катящийся биллиардный шар, поплелась за ней, равнодушно вбирая в себя аромат роз.  — Полагаю, что я исполнила все ваши условия, дорогая Магда. — Начала Лиза, вышагивая вдоль цветущих клумб.  — О чём идёт речь? Не помню, будто бы мы о чем-то договаривались… — Пожала плечами Магда.  — Как же? Была речь о появлении наследника, потом о том, что я не трону вашу сестру и дам ей денег. — Повела плечами Лиза.  — За что я вам очень благодарна, но это было необходимо для укрепления твоей власти. Не мне!  — Сударыня! — Княжна свернула дальше по аллее. В ее голосе начинал закипать гнев. — Я рассчитывала на большее.  — Как и все мы. Но также вы обещали меня уважать, напомню! — Магда остановилась, и тогда Лиза перехватила ее руку и потащила дальше. Женщина пыталась упереться ногами, но силы были неравны. По лицу неприятно хлестнула ветка, а каблуки оставляли за собой по дороге следы волочения.  — Это было на другом конце страны! В других условиях! Обстоятельства переменились! У меня давно уже никого не было, а я знаю все о твоих связях! — Лиза с силой толкнула ее в грудь, и Магда сползла на корточки по стволу раскидистого дерева, ударившись затылком. Она морщилась от боли — волосы из прически цеплялись за кору.  — К чему все эти упрёки, когда Вы сами не верны в своем браке? — Выплюнула Магда. — Ваш крест не говорит о вашей добродетели! — Она положила руку в перчатке на свое колено.  — Если тебе надо объяснять такие вещи, что нельзя спать со своими родственниками, то, полагаю, не стоит тебе и вовсе ничего объяснять!  — Лиза… Из тебя получится отличный правитель. Давай все забудем? Пойдем домой? — Магда приподнялась, но тяжёлая рука опустилась на ее плечо, заставляя рухнуть. Княжна сидела напротив, и только теперь фаворитка почувствовала запах алкоголя, исходящий от нее.  — Я. Хочу. Пойти. Домой. — Повторила Магда. — Обсудим позже эти досадные неурядицы.  — Не сейчас! — На ее губы легла теплая пухлая ладонь, размазывая остатки помады.  — Прекрати! — Магда повела плечами и верхней половиной тела в сторону, чтобы вырваться. — Найди себе кого-нибудь по вкусу! Мир большой! Лиза потащила ее за пояс, чтобы повалить навзничь на спину и придавить живот коленом. Дыхание перехватило, закрутилась голова, и когда аромат вечерней травы наконец разрезал лёгкие, правая нога сама собой впечатала каблуком туфли (второй каблук упёрся в землю) в Лизино лицо. Удар соскочил, и все тело Магды изогнулось, выскальзывая из обуви — княжна подняла её за волосы, швыряя изо всех сил ещё дальше в заросли-там она упала на корень дерева и вскрикнула, с трудом поворачиваясь набок. Ноги скользили по траве. Лиза схватила ее руку, мешая подняться.  — Хочешь знать, как прокололась? Никак, я просто почувствовала. Я чувствую, когда человеку страшно. Или больно. — В тисках оказалась и вторая рука, и княжна соединила их вместе, обхватывая одной своей, чтобы задрать вверх многослойные юбки кремового цвета, и швырнуть белье дочери фаворита в ее лицо. — И ты не опровергла моего обвинения.  — Это лишь ничего не значащий повод, тупая ты манда. — Женщина впилась в ее руку и повисла на ней, находя в себе силы расслабиться и облить княжну собственной мочой. Лиза более ничего не отвечала, ибо все, что она могла сказать, давно уже было произнесено, теперь она лишь пыталась придавить Магдины ноги, которыми та пинала ее, куда только можно было достать, и постепенно разжимала ее челюсти, что впились выше запястья, покуда сопротивление не ослабло под ее руками.  — Зна.ешь…по.чему я всег.да бу.ду…его…лю.бить? — Пальцы сантиметр за сантиметром глубже внутри как будто бы сдирали с нее кожу заживо. Черные глаза встретились с голубыми, и в этот момент по Лизиному горлу полоснуло лезвие бритвы, с трудом преодолевая сопротивление живого и дышащего мяса. Потоки крови окатили Магду всю, от волос до низа живота, и она продолжила кромсать тело своей насильницы наугад, ничего не видя, и предсмертный хрип, прозвучавший музыкой в ее ушах, не остановил ее. ***  — В своей жизни я не раз сожалел о разных вещах. — В полумраке княжеского кабинета, где Вильхельм в очередной раз беседовал с Магдой за бокалом вина, она сидела на краю стола, покачивая ногой и улыбаясь ему, потому что с ним было тепло и славно. — И не раз о том, что встретил Людвига. Но все то пустое, даже то, что ты предпочла мне моего сына. Я получил в конечном итоге то, что заслужил, и это справедливо. Неожиданно, но мягко князь отодвинул в сторону ее ноги и отворил ящик стола, полуполный разными предметами, перебирая их пальцами, пока что не достал складной нож, являя изумлённым глазам Магды его лезвие и ручку слоновой кости.  — Потеря моего друга, равно как и потеря сына разобьёт мое сердце. Но если другого выхода не будет, я повторяю, другого выхода не будет. — Он поднес лезвие к своему лицу. — Режь от уха до уха. В испуге Магда протянула руку, как бы предостерегая его, и Вильхельм перехватил ее, заставляя крепко, до побеления пальцев, сжать резную рукоять и повторил страшный ритуал, проходя на расстоянии полупальца от своей кожи.  — От уха до уха. Сложив это орудие, он отогнул кружева рукава наложницы и аккуратно запрятал выше, под изумрудный атлас.  — Я совершил много, но жалею лишь о том, что ты — не мой ребенок. — Прошептал Вильхельм прежде, чем губы Магды встретились с его губами. *** Когда мокрое от крови оружие выпало из ее руки, Магда провела по лицу скомканной тканью панталон, с трудом сдвинула ноги и отползла в сторону, обтираясь потяжелевшим платьем о траву. Она знала, что за ней уже идут, уже спешат, и потому, поднявши голову и увидав перед собой ружейные дула, Магда встретила свою судьбу нервной улыбкой. Она посмотрела на человека, который арестовал и привез ее сюда пятнадцать лет назад и легонько кивнула, приставая на корточки через боль.  — Я не хотела этого делать, это была лишь защита. У меня не было другого выхода. Но раз уж так вышло, то как единственный совершеннолетний наследник, я хочу предъявить… Свои права на регентство. Магда прокашлялась и глубоко вдохнула, игнорируя стражу  — Верные мне люди без труда опубликуют любовную переписку Князя Вильхельма с моей матерью — его первой и единственной женщиной, которая была дорога ему настолько, что он навещал ее годами. После предательства ее супруга, советника, князь не смог причинить ей вред и выполнил все ее просьбы. Да и все знают, как их застали вместе прямо перед свадьбой. Но слуги подтвердят и то, что князь всегда обращался со мной, как с собственным ребенком, а в одну ночь он раскрыл мне, кто я. — Магда несла дичайшую ложь со стальной непоколебимостью, как будто бы не носила на своем черепе Людвигово лицо. — Я была посвящена им во все государственные дела и веду их вот уже почти год. Между нами никогда не было интимных отношений. Вальтер ещё молод и не готов к такому. Поэтому я предлагаю… Предлагаю Вам немедленно присягнуть мне на верность как княжне и тётке Наследника во избежание недоразумений и смуты. — Поднявшись наконец, Магда упёрлась спиной в дерево, ожидая, что будет дальше. Она смотрела, как ружья опускаются, и как ее далекий родственник заносит руку для резкого жеста, командуя дальше.  — Виват княжне Магде!  — Виват княжне!  — Виват! Ее истерзанное тело подхватили и понесли на свет, разнося небывалую весть по всему дворцу, по всей стране и по всему цивилизованному миру. Завтра выйдут газеты, запоют прикормленные властью поэты, зашушукает знать в своих гостиных и будуарах, а на площадях пройдут гротескные кукольные представления с обилием непристойностей и гротеска. А сейчас нужно было брать дворец убеждением и силой. Другого выхода не было.