Wallows - Pleaser The Tech Thieves — Fake Acid Ghost — I Don't Need You Lana Del Rey - Doin' Time Alec Benjamin — Oh My God
Вся наша жизнь — череда случайностей и осознанных выборов, которые приводят к неожиданным результатам. И иногда человека стоит немного подтолкнуть невидимой рукой, чтобы он ступил на нужный путь. Ради его же блага, даже если он так и не считает вовсе. Люди достаточно глупые существа, слишком часто идут на поводу у сердца и эмоций, не оставляя шанса холодному уму проявить себя. Сами загоняют себя в угол, а потом страдают и винят всех вокруг, но только не доброту и глупость, только которыми и руководствовались. Если кто-то не способен здраво мыслить, то, возможно, он не способен мыслить вообще. Это всё очень опрометчиво. Во всяком случае так считает человек, который сейчас сосредоточенно наблюдает из своей машины за парнем, который маленькими перебежками старается добраться до машины и слишком сильно не намокнуть. Человек поворачивает ключ зажигания и включает фары, стоит только машине его объекта наблюдения тронуться с места. Он быстро печатает какое-то сообщение и отправляет его, даже не смотря на экран. Машина неспешно следует по пустым дорогам за старым пикапом, но так, чтобы не вызывать никаких подозрений. Когда свет фонарей возникает и исчезает, освещая салон, хмурый взгляд упирается в зеркало заднего вида, и почему-то в этом неестественном жёлтом свете молодой мужчина выглядит гораздо старше своих лет, а на ссутулившиеся плечи будто бы давит груз всех предыдущих жизней. Он, очевидно, очень устал.***
Крупные капли дождя гулко разбиваются о лобовое стекло и тут же исчезают под щётками стеклоочистителя, включенными на самый быстрый режим. Под светом фонарей особенно хорошо заметен туман, возникший из-за слишком высокой влажности. В такую погоду люди обычно мечтательно наблюдают за всем из окна, попивая что-то согревающее из кружки, но никак не несутся среди ночи непонятно зачем навстречу приключениям, ни у кого нет желания лишний раз подвергать свой организм стрессу. И у сидящего внутри машины, где тихо гудит печка и играет на фоне радио, нет ни малейшего желания выходить на улицу и встречаться с разыгравшейся не на шутку непогодой лицом к лицу. Чимин приехал немного раньше, потому что и так устал сидеть несколько часов без дела. Он относится к тому типу людей, которые не могут сосредоточиться на чём-то ещё, если уже есть какие-то основные дело или поездка. Поэтому после бесконечно тянущегося часа втыкания в ленту в социальных сетях Чимин плюёт, идёт одеваться и греть машину. Возможно, с его стороны довольно глупо опять идти под дождь, учитывая, что и так находится не в лучшем состоянии, но отступать было не в его стиле. Возможно, простуда только усилится, но намного хуже не станет, Чимин верит в свой иммунитет. И именно из-за своих дурацких принципов он кутается в зимней куртке и прячет нос в мягкий красный шарф, который сегодня точно не вернёт владельцу. На часах уже полночь, но от Чонгука ни слова, а на парковке перед парком других машин нет. Если это такой глупый розыгрыш, то Чимин собственными руками притопит парня в ближайшей луже, как только увидит. — Может, стоит ему позвонить? Сам же сказал не опазды… Чимин не успевает договорить, потому что по стеклу кто-то стучит, и он переводит раздражённый взгляд в сторону источника звука. Рядом с машиной под зонтом стоит Чонгук и машет рукой в знак приветствия. На нём та же одежда, что и днём, на что сразу же обращает внимание Чимин. Он до сих пор не был дома? И чем он тогда занимался, раз решил встретиться так поздно? Вслух, конечно, ни один из вопросов озвучен не будет, потому что дела Чонгука — не его забота. Не высовывая нос из машины, Чимин жестом предлагает подошедшему парню сесть на пассажирское сиденье. Лучше они поговорят в тепле и сухости. — Привет. Прости, что заставил ждать, — неловко здоровается Чонгук, складывая зонт у себя между ног и поправляя запах пальто. Он мельком окидывает взглядом фигуру парня и улыбается. — Я рад, что шарф пришёлся тебе по вкусу. — Он мягкий, — пожимает плечами Чимин, утыкаясь носом в красную вязь, отчего его голос звучит немного приглушённо. — И вкусно пахнет. Чонгук прокашливается и решает не говорить, что специально несколько раз пшикнул на шарф своим одеколоном. Приятное тепло разливается в груди от осознания, что Чимину нравится его забота. Наверное, если бы парень считал его плохим человеком, то не стал бы принимать знаки внимания, тем более — встречаться поздно ночью. Этот факт слишком сильно радует Чонгука, который «уже перешагнул через все свои чувства», но он старается не думать об этом хотя бы сейчас. — Ты смотришь на меня странно, пожалуйста, перестань, — внезапно тихо просит Чимин, поднимая голову и отворачиваясь к окну, делая вид, что его невероятно интересует соревнование капель на окне. — Прости, просто я задумался… правда не думал, что ты приедешь, — зачем-то оправдывается Чонгук, надеясь, что к нему всё же повернутся. — Почему? — Ты не располагал к разговору с самого начала нашего недообщения, а тут я проявляю наглость, вытаскиваю тебя больного ночью из дома, и ты соглашаешься. Это просто неожиданно, — Чонгук не знает, куда деть руки, и нервно пытается разгладить складку на брюках. — Я хоть и веду себя иногда опрометчиво, но умею признавать свои ошибки, — как-то холодно, будто вовсе и не об этой ситуации, отвечает Чимин. Ненадолго в машине повисает давящая неловкость. Чонгук всё ещё старательно расправляет складку на своих штанах, вызывая своими действиями тихий смешок владельца автомобиля. Оторвав взгляд от своих рук, парень видит, что Чимин смотрит на него уверенно и, возможно, чуточку пугающе. Чонгук в целом давно заметил, что когда Чимин задумывается, то не замечает, как меняется его выражение лица. — Это всё, конечно, чудесно, но давай ближе к делу. Мне очень интересно сейчас с тобой помолчать, но я слишком устал, — Чимин решает перевести «диалог» в то русло, которое ему, собственно, и необходимо. — Извини, если прозвучало грубо. — Прекрати уже извиняться за каждое своё слово, — фыркает Чонгук, смотря куда угодно, только не на Чимина. У него покраснели щёки, и он очень надеется, что только из-за того, что в машине слишком жарко в пальто. Воцаряется молчание, и Чонгук пытается подобрать правильные слова, чтобы не показаться каким-то сумасшедшим, поехавшим на почве невозможной влюблённости. Возможно, конечно, когда-то так и было, но эти чувства давно прошли, оставив за собой лишь тёплое воспомнинание где-то глубоко в душе. Чонгук впервые понимает, что его привлекают парни, когда ему только-только исполняется шестнадцать. Отец отправляет его на первые пробы для какого-то второсортного фильма. Единственным хорошим моментом всей этой затеи был темноволосый парень, который улыбался настолько искренне и красиво, что у юного Чонгука перехватывало дыхание. У него даже глаза исчезали, когда он улыбался, так что Чонгук задавался вопросом, а видно ли вообще хоть что-то ему, когда он улыбается? Незнакомец будто гипнотизировал его, потому что взгляд отвести было невозможно. А потом эта красивая улыбка погасла, а у глаз залегли морщины усталости. Парень перевёл взгляд, полный отвращения и презрения в его сторону, и тогда Чонгук понял, что произошло. Он только что отобрал роль человека, который действительно её заслужил. А главное — отобрал его счастье. Ему бы радоваться, что появится впервые на больших экранах, да только взгляд незнакомца, кажется, навсегда запечатан в его голове. Спустя некоторое время они пересекаются снова, и там Чонгук уже узнаёт имя причины своей тахикардии — Пак Чимин. Он старается запомнить все детали о нём, которые только удаётся услышать из обрывков диалогов работников. И опять та же картина: улыбка покидает его, а во взгляде холод и отрешенность. Чонгук не уверен, что выдержит ещё хоть раз что-то подобное. Но отец упрямо отказывается предоставлять ему возможность своими силами бороться за роли, а не разбираться со всем взятками и подкупами. Когда он приезжает домой после очередной их встречи, то старается найти хоть что-то в интернете о таком волнующем его душу Чимине. Информации мало, но она всё же есть, так что Чонгук доволен проделанной работой. Он прекрасно осознаёт причину своего интереса, и не сказать, что обеспокоен. Его никогда не волновал вопрос собственной ориентации, потому что он не видит смысла в том, что нужно любить человека только за его половую принадлежность. Просто раньше не встречал парней, которые так на него действовали. Только семья такой взгляд на мир не оценила. По собственной глупости Чонгук однажды рассказал, что, возможно, ему нравятся не только девочки, но ещё и парни. Старшая сестра спросила, кто тот, кто заставил его задуматься об этом, и Чонгук рассказал ей всё, не зная, что за спиной на протяжение всего диалога с красным от злости лицом стоял отец, который решил решить проблему так, как привык — кулаками. — Я не вижу смысла углубляться в подробности, думаю, тебе должно быть известно, чем занимается мой отец, и хоть я не хочу иметь с ним ничего общего, но и из семьи меня никто так просто не отпустит, — заканчивает свой рассказ Чонгук, наблюдая за сосредоточенным лицом парня напротив. — Тогда меня предупредили, что нам с тобой лучше не пересекаться никогда в этой жизни, но мне так понравилась «Белая гвоздика», а там был ты, так что как-то так. Отец убьёт меня, когда узнает, поэтому я пытаюсь быть максимально скрытным и никак не взаимодействовать с тобой, если рядом кто-то есть. — Надеюсь, ты сейчас пошутил, — только и может выдавить из себя Чимин, пытаясь переварить полученную информацию. — Ни одно моё слово не было шуткой. Чимин, кажется, завис ещё на словах «нравятся парни», «незнакомец» и «Пак Чимин», потому что его мозг уверенно сбоит и не хочет работать дальше. Чонгук сейчас признался ему в любви? — Допустим, я понял, что ты хотел сказать, — неуверенно начинает он, смотря на парня напротив и видя его будто в первый раз. — Но какой в этом всём смысл? Если у тебя могут возникнуть проблемы из-за нашего взаимодействия, то зачем? Чонгук тупит взгляд и кусает нижнюю губу. Видимо, так далеко он не планировал заходить, раз даже не знает, что сказать в ответ. Практически можно разглядеть на его лице, как где-то внутри шестерёнки активно вертятся, перебирая все возможные варианты. — Я… не знаю, — наконец говорит Чонгук и эмоционально всплёскивает руками, когда Чимин поднимает на него ещё более удивлённый взгляд. — Не надо на меня так смотреть. У всех твоих действий есть логичное объяснение? Мне просто захотелось. — Если ты так пытаешься проявить дух бунтарства, то поздновато. Чонгук нервно хихикает и наконец смотрит в глаза. Сейчас он выглядит моложе своих лет: румяные щёки, неловкая улыбка и искренний взгляд. Вполне вероятно, что Чимин немного тронулся умом сегодня, но он явно находит такого Чонгука очаровательным. Ему такое амплуа идёт гораздо больше, чем грозный вид надменного придурка. — Но надеюсь, сейчас у тебя нет никаких чувств ко мне? — задаёт очень интересующий его вопрос Чимин. — Абсолютно точно нет. Я перерос это давным давно. Ты не настолько хорош, чтобы тихо любить тебя долгие годы. Чимин — абсолютно машинально — легко бьёт кулаком Чонгуку по плечу и говорит, что определённо этого заслуживает, и они вместе смеются. Обстановка разряжается, и разговор уплывает куда-то к более повседневным вещам. Чимин периодически отвечает невпопад, потому что всё ещё думает об истории парня. »…тебе должно быть известно, чем занимается мой отец» — крутится на повторе в голове, как какая-то заевшая пластинка. Ох, блядь, он знает отца Чонгука гораздо лучше, чем должен. Последние мысли, естественно, только мыслями и остаются. Чимин никогда не скажет об этом вслух. — Спасибо, что выслушал. Я не буду доставлять тебе проблем. Прости, что бываю мудаком. — Да уж, это у тебя получается прекрасно, — беззлобно фыркает Чимин. — Давай просто договоримся игнорировать присутствие друг друга вне камер в компании людей. Я не мазохист. — Согласен, — Чонгук так довольно улыбается, будто уже что-то задумал, и Чимину это точно не нравится. — Доброй ночи, коллега. — Доброй ночи, коллега. Парень кивает и выходит из машины, тут же раскрывая зонт, боясь промокнуть. Чимин провожает его силуэт взглядом и тяжело вздыхает. Это… слишком много для него. Кто вообще вываливает такой объём информации за раз, так ещё и не подготавливая к этому совершенно. Хотя он не уверен, что сразу бы смог понять всё, если бы его подготовили. Есть темы, которые ты попросту не можешь отпустить сразу и дать раствориться в бесконечном потоке мыслей. Вот и внезапно свалившаяся на голову истина никак не хочет оседать. Загораются фары, колёса неприятно скрипят на повороте из-за сырости, Чимин проверяет, нет ли кого позади него, смотря в боковое зеркало, и понимает, что Чонгук всё ещё стоит под фонарём, смотря себе под ноги и переминаясь на месте. В голове ярко-красным загорается «Чимин, нет!», но он игнорирует последнюю разумную мысль, потому что не в силах оставить человека мокнуть под дождём в одиночестве в безлюдном месте ночью. Вполне вероятно, что это совершенно не его дело, но не предложить помощь Чимин не может. Поэтому он останавливается, вылезает из машины, даже не глуша её, и бежит к парню, тихо матеря себя, когда случайно наступает в лужу. — Эй, Чонгук, может, тебя подкинуть? — спрашивает, стараясь звучать как можно более дружелюбно. — Не нужно! Я дождусь такси, должно приехать минут через десять. — И все эти десять минут ты будешь сидеть один под дождём? — Ну да, — Чонгук пожимает плечами, мол, ничего особенного. — У меня же есть зонтик. Боже. Чимин закатывает глаза и на секунду прикрывая их, давя что-то среднее между смешком и усталым криком. Если бы он знал, что Чонгук настолько безответственный, то не согласился бы с ним встретиться. А если он заболеет? Чимин же будет себя в этом винить, а не глупого парня. — Я могу подбросить тебя, — спокойно предлагает он. — Мне неловко тебя напрягать ещё и этим, — Чонгук поднимает на него взгляд, который полностью противоречит словам. — Тогда я остаюсь с тобой и жду такси. Чимин туже затягивает шарф, скрывая за ним ухмылку, и садится на лавку, стоящую рядом, игнорируя удивление и взгляд, прожигающий его висок. По-детски? Определённо. Но Чимин слишком упёртый. — Эй! — парень тут же подходит ближе, накрывая их двоих зонтом. — Ты хочешь развить во мне комплекс вины? Я не буду носить тебе цветы на могилу, если ты потом ноги протянешь от переохлаждения. — Ну и ладно, — настала очередь Чимина равнодушно пожимать плечами. — Ну и ладно, — недовольно бурчит Чонгук и шмыгает носом. — Ну и пожалуйста. — Не бубни, тебе что, одиннадцать? — Чимин звучит недовольно. Действительно, почему же? — Я-то ребёнок? Говорит человек, который мокнет со мной на пару, потому что слишком упёртый? — парень толкается языком в щёку и хмурится. — Если бы ты не был упёртым, то мы бы не оказались в такой ситуации. Чонгук недовольно всплёскивает руками, выкрикивает слишком громкое «Ладно!» и маленькими шагами плетётся к чужой машине. Чимин победно улыбается и идёт следом, сразу же нагоняя и ныряя под зонт. Даже в тусклом свете фонарей видно, что парень немного дует губы, и он выглядит при этом очаровательно. Будь они хотя бы в статусе «знакомые», то Чонгук определённо покраснел до кончиков волос под шквалом шуточного сюсюканья в свой адрес. Они молча садятся в машину, молча едут, разве что Чонгук называет адрес и, замечая чужое замешательство, вбивает его в навигаторе на телефоне, цепляя тот чуть выше магнитолы, чтобы Чимин мог спокойно ориентироваться и не отвлекаться от дороги. Наверное, они слишком долго молчат, но Чонгук считает это даже прогрессом по сравнению с их взаимоотношениями раньше. Это не давящая на затылок тишина, а скорее что-то умиротворённое. Будто так и должно быть. — Где мне припарковаться? — уже у самого дома спрашивает Чимин, вытягивая задремавшего Чонгука обратно в реальность. — Мне будет проще самому это сделать, чем объяснять тебе с твоим топографическим кретинизмом, — недовольно мямлит и потягивается, практически задевая плечо Чимина рукой. — Ну уж нет, соня, я не пущу тебя за руль даже под дулом пистолета. Чонгук смеётся и пытается объяснить куда заехать, где повернуть, а где сдать назад. Чимин пару раз практически выкрикивает его имя, когда парень опять погружается в сон, а тот на это дуется и лохматит отросшие каштановые волосы, которые слегка завились из-за высокой влажности. В какой-то момент Чимин сдаётся и кладёт ладонь парню на бедро, немного сжимая, привлекая его внимание и окончательно возвращая на землю. Чонгук резко выпрямляется, начинает с невиданным энтузиазмом объяснять, к какому подъезду ему нужно, но чужую руку со своей ноги не скидывает, а Чимин, видимо, забывает об этом факте, потому что иначе нельзя объяснить его поднятые брови и испуганный взгляд, когда он поворачивается к Чонгуку, чтобы попрощаться с ним. — Теперь мы након… — Может, зайдешь на чай и высушишь одежду? — перебивает его парень и чувствует, как у него краснеют уши. — Хоть как-то отплачу за услуги личного водителя. — Если я сейчас выйду из машины, Чон, то усну на ближайшей горизонтальной поверхности, — грустно признаётся Чимин и, будто в подтверждение своих слов, зевает. — У меня есть гостевая комната, — неожиданно — даже для себя — предлагает. Чимин смотрит удивлённо и, кажется, даже об усталости ненадолго забывает. Он не любит ночевать вне дома, ещё больше не любит ночевать в незнакомых местах с малознакомыми людьми. Но то ли простуда берёт своё, то ли настроение подходящее, потому что для Чимина такое предложение кажется заманчивым. Смотрит серьёзно в глаза Чонгуку, пытается понять, шутит ли тот, но сдаётся, не желая терять больше ни минуты сна. — Как-нибудь в другой раз, наверное, — Чимин продолжает смотреть глаза в глаза, а Чонгук тушуется под таким взглядом и переключает внимание на свой зонт. Не то чтобы он расстраивается из-за отказа, было глупо даже предлагать что-то такое, но уголки губ всё равно немного опускаются вниз, и Чимину очень хочется сказать, что теперь парень похож на обиженного щеночка. Но тот быстро берёт себя в руки, надевая маску равнодушия на лицо, и фыркает, сдувая упавшие на лицо волосы. — Тогда сладких снов, коллега, — Чонгук пытается звучать серьёзно, но к концу фразы все равно издаёт тихий смешок, выдающий его с потрохами. — Доброй ночи, коллега, — вторит ему Чимин, кивая и улыбаясь. Чонгук выбегает из машины, радуясь тому, что дождь наконец закончился. Ему нравится дождливая погода только в те дни, когда он может наблюдать за грозой из окна своей квартиры, но никак не когда приходится постоянно мокнуть. Хуже дождя может быть только метель, но в их городе редко бывает снег, что определённо по душе парню. Сматерившись и вытащив ключи, Чимин выбегает следом за ним. Зачем? А чёрт его знает. Просто хочется, и он не будет искать оправдания своим действиям. Чимин окликает уже открывшего дверь Чонгука, и тот тут же поворачивается, непонимание ярко отражается на лице. Он, добежав до подъезда, резко останавливается и молчит, не зная, что правильно сказать в такой ситуации. «Я подумал и решил, что хочу к тебе»? «Пусти погреться»? Звучит глупо. Пока Чимин усиленно приводит извилины в голове в движение, на край носа падает капля с крыши, и он недовольно морщится, вызывая громкий смех у Чонгука. — Итак, — пытаясь скрыть свой смех кашлем, начинает Чонгук. — Зачем ты тут? — Ты сам меня пригласил, — самодовольно отвечает он. — Но ты сказал «в другой раз». — Считай, что другой раз уже наступил. Чонгук снова смеётся, но уже тише, и отходит немного в сторону, пропуская Чимина внутрь подъезда. Тот заходит слишком уверенно, но тут же тормозит, отчего позади идущий парень практически врезается в него. Понимая чужую растерянность из-за незнания места, Чонгук хватает его за предплечье и тащит к лифту. Чимин ничего на это не говорит, лишь послушно бредёт следом. — На каком этаже ты живёшь? — спрашивает, когда металлические двери закрываются перед лицом. — На последнем. Чимин закатывает глаза на такой ответ. Будто он знает, сколько этажей в здании. Смотрит на панель с кнопками, которых оказывается гораздо больше, чем он ожидал. Тридцать пять — последняя, значит, ехать им довольно долго. — Что ты делаешь, когда лифт ломается? Идёшь пешком? — интересуется Чимин, пытаясь хоть как-то поддерживать угасающий диалог на плаву. — Ну, я живу здесь три года, пока ни разу не ломался, — Чонгук пожимает плечами. — Но я скорее переночую на лестничной клетке, чем пойду пешком. Чимин улыбается и выходит, когда дверки наконец открываются. Перед ним длинный коридор в тёмных тонах. Большая часть стены отделана искусственным серым кирпичом, а проёмы — каким-то деревом, не то чтобы Чимин разбирается в этом. По периметру пола проёмы подсвечиваются маленькими прямоугольными светильниками, а сам пол весь покрыт ковролином в тон кирпичу. На потолке с десяток круглых плафонов с матовым стеклом, из-за чего свет немного приглушённый. Чимин всеми силами давит в себе порыв восторженно закричать. Он никогда не жил в подобных местах. Да даже не бывал никогда в люксовых аппартаментах. Он и в подъезде бы переночевал на одном из диванчиков, которые стоят у двери, ведущей на лестницу. — Мне очень жаль вашу уборщицу, — шутит Чимин, следуя в конец коридора за Чонгуком. — Я её даже не видел ни разу, но работает хорошо, зарплату отмывает, — шутит в ответ парень, но Чимина неприятно режет такое высказывание в сторону рабочего класса. Как только дверь в квартиру открывается, Чимину в нос ударяет запах корицы и яблок. Не такой противный, как это иногда бывает у свечей, но достаточно ощутимый. Видимо, Чонгук довольно часто пользуется аромапалочками, раз его квартира уже хранит их запах. Может, даже сам не замечает его. — Ты говорил, что у тебя есть гостевая комната, — уточняет Чимин, когда снимает верхню одежду и проходит вглубь помещения. — Ну да, — Чонгук непонимающе на него смотрит. — У тебя студия. — Ну да, — в том же тоне отвечает ему Чонгук, всё ещё, видимо, не понимая. — Боже, — Чимин тяжело вздыхает, сдерживая раздражение. — Ты такой врун. Чонгук подмигивает ему и отходит к секции с кухней, чтобы поставить чайник и найти что-нибудь съедобное на ужин. Пока парень копошится на кухне, Чимин решает осмотреть квартиру. Довольно большая двухъярусная студия, одна стена выложена красным искусственным кирпичом, остальные же просто покрыты белой шпаклёвкой. Для Чимина тут слишком много белого: белый диван у окна, белый кухонный гарнитур, белая лесница на второй ярус. Разве что стол и стулья из чёрного дерева. Рядом с диваном — несколько горшков с цветами, за которыми явно ухаживают. Чимин подходит к панорамному окну и удивлённо выдыхает, когда видит весь город в ярких огнях как на ладони. Он ловит себя на мысли, что немного завидует, потому что наблюдать с высоты птичьего полёта каждый день что-то подобное — это невероятно. — Нравится? — Чонгук возникает рядом и протягивает кружку. — Я понял, что у меня закончился чай, так что я решил сделать какао. Надеюсь, ты не против. Чимин качает головой и делает большой глоток, обжигая нёбо и язык. Чонгук тихо смеётся и дует на чашку в своих руках, разгоняя пар. — Это действительно потрясающе, — начинает Чимин, смотря в окно. — Когда я был маленьким, то постоянно таскал отца в парк, чтобы прокатиться на колесе обозрения и посмотреть, как люди превращаются в маленьких муравьёв. Мне нравится это чувство свободы, когда ты высоко-высоко над землёй. Даже когда отца не стало, я иногда продолжал ходить туда, когда особенно скучал по нему. А потом колесо закрыли, я вырос, времени на такую ерунду не осталось. Хотя иногда хочется просто посмотреть на весь мир сверху и снова почувствовать себя ребёнком. Чимин грустно улыбается, пока говорит, видимо, мысленно вернувшись в те далёкие времена. Чонгук понимает, что ему рассказывают о красоте видов, но может смотреть только на Чимина. Он согласен, вид действительно красивый. Такой, что даже моргать не хочется, чтобы не терять время. У Чимина немного растрёпанные густые волосы, красивая горбинка на носу. И очень красивые губы. Наверное, даже слишком красивые для слабого сердца Чонгука. — Прости, я не должен был, — Чимин отрывает взгляд от окна и поворачивается к заметно притихшему Чонгуку. Он поджимает губы, отчего становится видна ямочка на щеке. — Считай, откровение за откровение. — Чимин, — привлекает его внимание парень, потому что понимает, что он всё ещё где-то глубоко в своих мыслях. — Да? — Можно я тебя поцелую? — слетает с губ быстрее, чем Чонгук успевает подумать. Чимин хмурится, видимо, решая что-то для себя. Он ставит кружку на пол, подходит ближе, кладя руки на бока парня, и, чуть пристав на мысочках, легко прикасается к чужим губам своими, прикрывая глаза. Возможно, сейчас он совершает ошибку, потому что Чонгук совершенно не шевелится, кажется, что он даже не дышит, и Чимин что-то неправильно понял. Но вот руки ложатся ему на плечи, чужая ладонь скользит к затылку, прижимая к себе ближе, и он расслабляется, чувствуя, что Чонгук начал отвечать. Поначалу неловкий поцелуй, будто двух влюблённых подростков, перерастает в какой-то хаос. Вот Чимин всего лишь водит руками по чужому поясу, а вот он уже прижимает Чонгука спиной к окну, разводя немного его ноги своим коленом и глотая первый сдавленный стон, когда это же колено давит на чужой пах. Чонгук загнанно дышит, когда их языки сплетаются. Чимин кусает за нижнюю губу, немного оттягивая, и Чонгук не может сдержать второй стон в себе. Чувствует сквозь поцелуй, как тот улыбается, и хочет разрыдаться прямо сейчас из-за напряжения между ними. Чимин отстраняется ненадолго, прислоняясь своим лбом к чужому, и тяжело дышит. Он оставляет ещё несколько коротких поцелуев, будто дразня, а потом отстраняется окончательно, и Чонгук открывает глаза, не понимая, почему он остановился. — Я не могу так, — видя немой вопрос в чужом взгляде, отвечает Чимин, откидывая волосы с лица одной рукой. Другая всё ещё лежит на боку Чонгука. — Это неправильно. — Неправильно что? — практически шепчет Чонгук. — Ты натурал? Если проблема в этом, то… — Что? — Чимин тихо смеётся и кладёт ладонь на щёку парня. — Нет, Чонгук, дело не в этом. При всём моём большом желании сейчас уложить тебя на кровать и не отпускать до утра, это будет по-мудацки с моей стороны. Ты многого не знаешь обо мне, я многого не знаю о тебе, мы пожалеем об этом. Чонгуку не хочется говорить вслух, что его бы очень устроил подобный сценарий. — Не будь такой занудой, это просто секс. — Ты забываешь, что мы с тобой работаем на одной площадке, так что я не хочу всё усложнять. Да и твоя влюблённость никуда не делась, я прав? — Чимин смотрит требовательно, ожидая ответ, который и так прекрасно знает. Чонгук опускает взгляд и еле заметно кивает. Ему хочется уменьшиться в размерах или убежать жить на Камчатку в этот момент. Чимин сразу же отходит, направляясь к выходу, а Чонгук зачем-то хватает его за руку. — Переночуй у меня хотя бы, уже очень поздно, — просит парень, кидая взгляд на часы. — Вернее, уже слишком рано. — Я прекрасно доберусь домой и переночую там, — спокойно говорит Чимин, скидывая чужую руку. — Чимин, пожалуйста, — продолжает настаивать парень, у него дрожит голос. — Просто переночуй. Чонгука переполняет слишком много эмоций, и если он останется сейчас один, то взорвётся. Чимин тяжело вздыхает и соглашается, хоть и понимает, что глупо вестись на уговоры. — Но я сплю на кровати. — Я тоже сплю на кровати, у меня спина болит после дивана, — не уступает Чонгук. — Ладно. — Ладно. И больше не говоря ни слова, оба идут наверх. Чонгук достаёт из шкафа свои пижамные штаны и футболку, Чимин взглядом просит и себе что-нибудь. Он взглядом прожигает Чонгука, пока тот переодевается, смущая парня, который пытается сделать всё как можно быстрее и исчезнуть под одеялом. Повернувшись друг к другу спинами и тихо буркнув что-то отдалённо похожее на «спокойной ночи», оба даже глаза не закрывают. Чимин считает себя дураком, Чонгук слишком сильно переживает обо всём. А если он всё испортил? Они ещё даже толком не знакомы, а Чонгук уже тащит его к себе домой, целуется, просит большего. С другой стороны, если бы Чимин был точно против, то не выбежал за ним из машины, не согласился бы переночевать. Слишком сложно понять, что испытывает другой человек, если даже в себе разобраться не можешь. — Пожалуйста, расслабься немного, я отсюда чувствую твоё напряжение, — не выдерживает Чимин, поворачиваясь лицом к парню. — Иди сюда. А Чонгук будто только этого и ждал. Он послушно подползает ближе и устраивает голову у чужой шеи, щекоча волосами щеку и нос Чимина. Тот пытается их пригладить или сдуть, но бестолку. Чимин просовывает одну руку под чужую голову, заранее знает, что утром её чувствовать вообще не будет, а другую кладёт на тёплый бок. Чонгук, кажется, сразу же засыпает, а вот он всю ночь толком спать и не может, просыпаясь сразу же, как только проваливался в дрёму. Сказочная ночь, поэтому Чимин был невероятно рад, когда на горизонте наконец показалось солнце, а парень под боком, вроде, практически проснулся. Он немного отползает в сторону, потирая глаза и зевая. На щеке красный след от руки Чимина, а волосы в невероятном беспорядке. — Доброе утро, — почему-то шепчет. — Доброе утро, — немного хриплым после сна голосом повторят Чонгук. Он всё ещё пытается открыть глаза, но получается с трудом. — Завтракать будешь? Ты вчера не поел. — Я не хочу, спасибо. Закрой за мной дверь, пожалуйста, я пойду, Чонгук, — Чимин освобождает наконец свою руку и старается не застонать в голос от мерзкого чувства покалывания. — Она сама закрывается, дёрни ручку вверх, — бурчит парень и переворачивается на другой бок. Слишком рано для него. Чимин старается как можно тише одеться и выскользнуть из квартиры, чтобы не разбудить её обладателя. Чонгук настолько милый, пока спит, что тревожить его абсолютно не хочется. Он радуется, когда лифт быстро приходит, и надеется, что ни с кем не столкнётся в нём. Чимин не утренний человек, поэтому больше похож на грозовую тучу, и абсолютно не хочет ни с кем лишний раз разговаривать. Как только он садится в машину, то сразу же достаёт пачку сигарет и телефон. Щёлкает зажигалка, и Чимин подносит телефон к уху, слушая длинные гудки. — Тэ, ты не спишь? Я очень сильно нуждаюсь прямо сейчас в твоём присутствии. Можешь приехать?***
Молодой человек, сидящий в припаркованной машине напротив, отчётливо ощущает, как с каждой разбившейся о стекло каплей всё больше погружается в дрёму. Ему ни при каких условиях нельзя сейчас засыпать. Если объект его наблюдения проскользнёт незамеченным, то по головке его никто за это не погладит. Он тянется к бардачку, выуживая из-под кипы бумаг банку энергетика, и заранее знает, что ни на толику бодрее не станет от этой химии, но всё полагается на эффект плацебо. Несколько больших глотков, и уже пустая тара летит на заднее сидение к остальному мусору. — Нужно прибраться после смены, — басит мужчина, потирая красные от переутомления глаза. Подняв голову, он видит одного выбежавшего из подъезда парня, который большими шагами идёт к пикапу, и вздыхает с облегчением. Ещё чуть-чуть, и он сможет хотя бы немного поспать. Мужчина ждёт, пока он сядет в машину, и после заводит собственную, выжидая немного, прежде чем двинуться следом за выехавшим с парковки автомобилем, чтобы не привлекать внимания. Кидает быстрый взгляд на панель приборов и понимает, что бензина ему хватит впритык, он тихо матерится себе под нос и молится, чтобы объект наблюдения сразу же поехал домой. Минутную слабость в виде упавшей на руль головы прерывает звонок телефона. Мужчина подносит его к уху, даже не глядя, кто звонит. Потому что в такое время хватит наглости ему позвонить только одному человеку в этом мире. — Да, конечно. Я понял, — тихо говорит мужчина и даёт отбой. Как же сильно он устал от такой жизни.***
Чимин уже добрых десять минут наблюдает за притихшим другом, который даже не пошевелился ни разу за всё время, что слушал историю. Лицо Тэхёна не выражает абсолютно ничего, и это настораживает. Рассказ не совсем детальный, но в нём достаточно подробностей, чтобы уловить суть произошедшего. И, видимо, Тэхёну эта суть упрямо не хочет поддаваться, иначе Чимин не может понять, почему тот так долго молчит и выглядит так, будто только что выбросил свою любимую игрушку. Интересно, если бы он другу рассказал и событиях после разговора, то тот бы сразу за водкой пошёл или посидел пять минут с заумным видом для приличия? — Может, скажешь хоть что-то? — сдаётся наконец, двигаясь ближе на диване и пытаясь заглянуть в глаза. — Ты заснул, что ли? — Нет, просто… ты не находишь всю эту историю немного сомнительной? — хмурясь, произносит друг и отрывает наконец взгляд от своих рук. — Чон Чонгук — золотой мальчик, и он вдруг говорит тебе, что когда-то давно был влюблён в тебя, не мог смотреть, как ты страдаешь, а потом ещё и от отца по голове получил, когда попытался что-то изменить? Как по мне, вся это история держится на соплях и попахивает пиздежом. — Но какой резон ему врать мне? — Это я и не могу понять, — Тэхён поднимается со своего места и начинает расхаживать из стороны в сторону, видимо, продолжая анализировать услышанное. — Если бы он хотел продолжать плясать под дудку папаши, то вообще не стал бы с тобой любезничать, а если бы хотел с тобой сблизиться, то какой в этом смысл? Не пойми меня неправильно, я люблю тебя, ты классный, но думаю, он может заполучить себе парня или девушку гораздо более простым путём. Не нравится мне всё это. Пока Тэхён рассуждает вслух, он подходит к открытому окну и выуживает из кармана узких джинс пачку сигарет и зажигалку. Чимин молча наблюдает за другом, осмысляя его слова. После такого откровенного диалога Чонгук немного открылся ему, и это не казалось чем-то лживым, потому что Чимин достаточно хорошо читает людей. Он не видит никакого подвоха в чужих словах и действиях, может, это и правда всего лишь попытка объясниться и наладить отношения. Слишком сложно придумать хоть одну адекватную причину, по которой Чонгук бы мог соврать ему сегодня. Потехи ради? Какая-то выгода? Эти варианты отметаются сразу же, потому что это абсурд. Но тогда о чём толкует Тэхён? Слишком часто Чимин думает, что люди лучше, чем они есть на самом деле, а потом оказывается в окружении проблем, которые долго и тяжело разгребает. Кто знает, может, в этот раз вера в доброту и честность опять сыграет с ним злую шутку? — Будь осторожен с ним, пожалуйста, — между затяжками опять начинает говорить Тэхён, пока дым вместе со словами покидает его рот. — Я волнуюсь за тебя, а Чонгук далеко не так прост, он привык лицемерить, судя по всему. Не подпускай его близко, останьтесь только в отношениях коллег, прошу. Чимин хмурится, но все равно неуверенно кивает в знак согласия. Он доверяет другу. Тэхён грызёт фильтр, делая последнюю затяжку и думая, а можно ли ему доверять.