С трепещущим сердцем

Сон всегда один и тот же. Широким мазком: размытый лес на горизонте. Крики чаек и шум волн в отдалении. Ветер доносит неприятный запах морской соли, она больно бьет прямо в нос. Он никогда не успевает поймать руку эльфа. Йорвет всегда падает с обрыва, с мягкой улыбкой и безмятежным лицом. ** — Это не имеет никакого значения. — А что тогда имеет значение? — и Вернон давиться своим же ответом, глядя на Йорвета. У эльфа нет никакого — значения. Всё что у него было когда-то либо уничтожено, либо отнято и никогда не будет возвращено. — Ты, — и это чистая правда. Йорвет действительно имеет значение. Может быть даже этого самого значения в нем больше, чем нужно было бы. ** Вернону очень хочется не верить и не доверять Йорвету, но не получается. Это очень нелепо, жалко и крайне смешно, что во всем этом суматошном и безумном мире, единственной постоянной вещью в жизни — был этот эльф. И в это постоянство можно было верить. Так или иначе Йорвет всегда был рядом. Так или иначе из этого — рядом — выросло иррациональное доверие. Йорвет был слишком честным в собственной ненависти и презрении, чтобы хотя бы замыслить предательство. ** — Блядь, — только и может что сказать Вернон, просто глядя на труды рук своих, да и не только рук. Йорвет весь в синяках, особенно много их на бедрах, по которым отвратительно неспешно стекает сперма, смешанная с кровью. — Блядь, — этого не должно было быть, никогда. Всё это должно было остаться внутри, но правда, как и всегда, вышла наружу. — Странно, да, — голос Йорвета звучит глухо, а сам он едва-едва может пошевелить пальцами, — как порой тасуется колода жизни, человек. Иногда можно узнать о себе много нового. ** — Я вообще-то шутил, — пальцы Роше дрожат, он отчаянно зажимает глубокую рваную рану на бедре эльфа, судорожно стараясь понять, вспомнить как лучше наложить жгут, чтобы остановить кровотечение, — когда говорил, что моя жизнь без тебя станет лучше. Видимо, не слишком убедительно. У Йорвета нет сил отвечать, у него уже медленно синеют губы, а дыхание становится все более прерывистым — ему попали по артерии. ** — Расскажи мне сказку, м? — Однажды на Севере, встретились человек и эльф. Сначала они пытались друг друга убить, потом решили что это пустая трата времени и начали трахаться. В общем, жили они недолго, не так чтобы счастливо, зато точно умерли в один день. — Хуевый из тебя сказочник, Вет. — Какая жизнь, такие сказки. В камере сыро, бегают крысы. Шуршат своими маленькими лапками и блестят своими маленькими умными черными глазками. Вернон знает именно про них однажды споют: «Раз туманным серым днем, забрали его, чтобы повесить, но когда он сбежал вместе с эльфом своим, их поймали и утром висели уж оба». ** Чтобы эльф о себе не говорил, а Роше видит его отряд, видит их отношение к своему командиру и понимает, что Йорвет — это одиноко пламенное солнце. ** Вернон нелепо смотрится с луком и Йорвет не может удержаться от колкого замечания на эту тему. Эльф ехидно проходиться по всему от стойки до натяга тетивы, правда, завершает колкую речь — мягким поцелуем в человеческий затылок. И от этого Вернон спускает стрелу раньше, чем должен был. Впрочем, спускать раньше — ему не привыкать. ** Тело Йорвета летопись поражений: больших и малых. — Я, — говорит эльф, — выиграл только единственный раз. И эта фраза звучит намного слаще, чем банальное: «Я люблю тебя», потому что от нее у Роше перехватывает дыхание.