С трепещущим сердцем

Жизнь Вернона Роше часто совершала крутые взлеты и не менее крутые падения. Из мальчишки, что вырос в самом дерьмовом квартале Вызимы, он поднялся до доверенного лица короля. Правда, с таким же смачным грохотом пизданулся с вышины, когда допустил смерть Фольтеста. Да, даже спустя годы после этого Вернон винил только себя в том, что случилось тогда в замке Ла Валетт. Возможно, что именно это гнетущее чувство вяжущей вины и отрядило его на верную смерть в рядах темерской армии после того, как он передал Анаис Яну Наталису. Иногда Роше жалел, что выжил в той бойне. В основном, правда, тогда, когда на него с бумагами по очереди наседали то Бернард, то новая советница при юной королеве — Маргарита Ло-Антиль, бывшая когда-то ректором Аретузы. Её кандидатура была выбрана по принципу «меньшей змеючести» — как назвал его Дукат. Ло-Антиль всегда мало волновали политические дрязги Ложи, куда больше — благосостояние вверенных ей студенток. И всё же даже сейчас за ней приглядывали и тщательно следили. Всё-таки Север еще не до конца оправился от всех этих игрищ Ложи. Вернон Роше давно поставил крест на своей жизни. Вся она у него умещается в простые два слова: «Служу Темерии!». Шепотом, конечно, можно было бы добавить еще: «И королеве Анаис», но нет. Вернон всегда молчал, надеясь, что юная королева прекрасно все сама понимает. Фольтест, при всех его минусах просто как человека, был хорошим королем и проводил грамотную политику, которую, конечно, они все старались повторить. Анаис Ла Валетт характером пошла в мать, но острый цепкий ум ей точно достался от отца. Даже в столь юном возрасте она умудрялась видеть некоторые вещи намного глубже, чем многие взрослые. Очень часто ее речи, такие спокойные и детские, звучали удивительно мудро. Он собирался провести этот вечер как обычно — за бумагами, в компании с холодом и одиночеством. Наступала осень, в замке всё еще плохо топили, а может быть и не старались топить помещения, которые не относились к королевскому крылу. Вызимский замок все еще восстанавливался после войны. Все, даже простая челядь, берегли юную королеву. О ней заботились. Остальные же должны были позаботиться о себе сами. Однако жизнь Вернона Роше снова совершила крутой разворот. Единственное чего он никак не мог понять, стоя у самого входа в свои комнаты — это сейчас будет взлет или падение? Воздух в комнате был очень влажный и теплый. Честно говоря, это больше всего напоминало скеллигскую баню, но Вернон не был уверен в том, что его визитер — столь внезапный — был на Скеллиге. Хотя, конечно, этого нельзя было отрицать полностью. Сильно пахло сосной, и от этого аромата почему-то становилось легче дышать. Возле самого камина стояла огромная бадья, от которой валил пар, а в ней закинув ноги на бортики, возлежал… Йорвет. Они не виделись с той самой поры, как Вернон вытащил это ушастое страхомудие из рук каэдвенских солдат, которые почему-то все как один никак не могли простить эльфу побег из Дракенборга в сраном 1268 году. Тогда остатки отряда Йорвета весело налетели на неприступную тюрьму и буквально-таки сперли своего командира с виселицы. Впрочем, историю, конечно, замяли, написав что отряд был многочисленен, хитер и коварен. Но вот беда, Вернон из первых рук знал, что дракенборгскую стражу уделало четыре эльфки, которые отчаянно желали спасти своего командира. И спасли. Кожа Йорвета влажно блестела в неровном свете свечей. — Добрый вечер! — эльф отсалютовал бокалом, в котором очевидно плескалось вино. Йорвет был без повязки, а потому, в глазах Роше, выглядел очень уязвимым. И, наверное, поэтому ему нестерпимо хотелось заехать в лицо. — Твоё «Добрый вечер» опоздало на несколько лет, если что, — Вернон, наверное, в первые в жизни чувствовал себя настолько чужим на собственной же территории. Йорвет походил на кота — пролез тайком в дом и тут же устроился с удобством. Впрочем, да, Роше было действительно интересно как эльф умудрился протащить сюда бадью и остаться никем не замеченным. — Не будь занудой, — Йорвет редко улыбался и Вернон всегда считал, что это хорошо. Незачем светить настолько блядской улыбкой в приличном обществе. Хотя, скорее всего, его общество и нельзя было назвать — приличным. — Тут ведь как… — Вернон вздохнул и стянул с головы шаперон. Злится как-то на эльфа не получалось. Он честно пытался, еще когда понял, что эта остроухая блохастая тварь умудрилась поучаствовать в убийстве Фольтеста. Честно пытался, силился выдавить из себя хоть капельку гнева или ненависти, но не получалось. Это был Йорвет, это было ожидаемо от него. Как, впрочем, и переданное через проклятое поле приглашение на свидание под луной подле реки. Уж тогда-то Роше надеялся что хоть эта встреча вызовет в нем приступ удушливой ненависти, но нет. Приступ, конечно, случился, но не ненависти, а скорее удушающей похоти, которая, впрочем, вполне сошла за драку, судя по оставленным на телах друг друга синякам. И все же… Йорвет появился спустя несколько лет, после того, как они расстались в Лок Муинне. До Вернона, конечно, доходили слухи о том, что эльф, верный своему слову, отправился куда-то в Дол Блатанну, а потом та вышла из-под контроля Нильфгаарда. Вернон тогда еще отстранено подумал, что эльфу определенно понравилось убивать власть имущих. — Я был занят. Знаешь ли, не так часто получается устроить хороший государственный переворот, — Йорвет потянулся всем телом — до самых кончиков пальцев ног. И это было безбожно красиво, отвратительно возбуждающе. «Наверное, меня когда-то прокляли», — Вернону хотелось бы, чтобы его мысли имели хоть какой-то грустный оттенок, но увы. Внутри наконец-то разжималась туго сжатая пружина. — Ты так и будешь стоять? Или все-таки присоединишься? — Йорве… — Вернон старался выглядеть осуждающе, но у него совершенно не получалось. Руки сами потянулись к завязкам акетона. — Вот ты мне только ответь сначала на один вопрос. — Какой? — на лице эльфа явственно проступили смятение и какое-то странное ожидание неизбежности дерьма. — Ты как бадью сюда принес? — А… — Йорвет нервно рассмеялся, — так это… Ида портал открыла, а мы тут поколдовали. — Ничего, что замок защищен от… Погоди, вы с Маргаритой договорились? — эльф ничего не ответил, только улыбнулся, облизывая губы. «Гребанные эльфы», — подумал Вернон, стягивая с себя акетон и кидая его куда-то в сторону.