Что бы кто ни говорил

— Я не знаю, что надеть… — ты разволновалась и поэтому брякнула первое, что пришло в голову. — Что-то, что не жалко испачкать? Или всё-таки нарядное платье? — Не парься по поводу платья, — в ответ на эту реплику ты нервно улыбнулась в телефон, потому что знала, из какой песни цитата — и что там дальше по тексту. — Нет, серьёзно, все свои, надевай что угодно. Пикник за городом, никакого официоза. Конечно, Паша был прав, одежда — дело десятое. Хотя это для него «все свои», а для тебя… Нельзя так просто взять и прийти на день рождения Юры Музыченко, вот что ты думала. — Ты уверен, что моё присутствие будет уместно? — Так, что за дела, — даже по телефону было слышно укоряющую интонацию. — Я с твоими друзьями потусил? Потусил. Никто не умер? Никто. Теперь твоя очередь тусить с моими! И потом, у меня приглашение на нас двоих. Мне так и сказали — одному не приходить. Анна Серговна меня поджарит на мангале, если я тебя не приведу. Опять Паша был прав. Просто своих друзей ты хотя бы не боялась, а вот целая толпа Шляпников… — Хорошо, — быстро ответила ты, запретив себе отступать. В конце концов, вы ведь всё-таки пара, наверное? Выходные ты встретила во всеоружии — при подарке и при выбранном наряде. Решила всё-таки остановиться на платье, праздник ведь, как ни крути! Из лёгкой ткани, с подолом чуть ниже колен — оно смотрелось вполне демократично, и единственной эффектной деталью был глубокий вырез на спине. Когда ты увидела Пашу, то поняла, что не ошиблась: он надел белоснежную рубашку, брюки и жилетку — и выглядел так шикарно, что у тебя перехватило дух. — Все свои, значит? — не подколоть его ты не сумела, радуясь, что не пришла в потёртых джинсах и футболке. — Праздник, как ни крути, — ухмыльнулся Паша. И давно он научился читать твои мысли? — Я знал, что ты будешь выглядеть идеально, вот, решил соответствовать. — По-моему, получилось куда идеальнее, чем у меня. — А вот и нет, — возразил Паша и, судя по его восхищённому взгляду, говорил он от души. Как ни удивительно, переживания и страхи отпустили тебя уже через несколько минут после того, как вы присоединились к застолью. Да, Юрина компания была гораздо более шумной, чем ты привыкла, и да, здесь никто не ограничивал себя в выпивке, зато никто не смотрел на тебя снизу вверх и не пытался изучать, как диковинку в музее. Разве что со стороны Юры ты порой ощущала пристальное внимание, но это было объяснимо. Точно так же Андрей сканировал Пашу, пока не решил, мол, ладно, вроде жить можно, вроде не самая ужасная кандидатура. Чем зарекомендовать себя в глазах Юры, ты не знала — материться едва ли начнёшь и татуировку набивать ни за что не станешь, — но надеялась, что с течением времени он тебя примет. — Может, пива? Или вина? — предложил Паша, заметив, что ты обходишься вишнёвым соком. — Нет, не буду. Я очень быстро хмелею, а мне завтра рано с утра вставать. — Завтра воскресенье же, куда? — Мама возвращается из командировки. Она просила нас забрать её из аэропорта. — Нас? Тут ты сообразила, что проговорилась. После телефонного разговора в Летнем саду мама поняла, что у тебя кто-то появился, и в своём ультимативном духе потребовала, чтобы твой молодой человек встретил её в аэропорту — планировала проверить, готов ли он помочь, и заодно познакомиться. «И заодно провести экзамен, а то вдруг он недостоин быть избранником моей дочери», — мысленно перевела ты. Ох уж этот родительский контроль! С тех пор, как ты съехала на съёмную квартиру, таких моментов стало существенно меньше, но, почуяв появление потенциального кавалера, мама просто не могла не вмешаться. — На самом деле она хотела, чтобы приехал ты… — врать у тебя никогда не получалось, поэтому пришлось сказать как есть. — Не волнуйся, я объяснила, что ты не сможешь. — Почему не смогу? — изумился Паша. — Ну… день рождения же. — И? — Ну… Ты же будешь пьяный… — пролепетала ты, сбитая с толку тем, что приходится объяснять очевидное. — А там надо встать часов в семь… — Стой, ты что, считаешь, что я не могу не напиться, даже если знаю, что на следующий день намечено что-то важное? Из-за искреннего негодования в его голосе тебе сделалось стыдно — а ещё неловко, потому что вы явно начали привлекать к себе внимание остальных. — Т/И, ты правда обо мне думаешь пиздец как плохо? — Она думает, что ты опять останешься без поцелуя, — вдруг засмеялся сидящий напротив Кикир. — Это ещё почему? — тут же нарисовалась любопытная мордашка Лизы, дочки Юры и Анны Серговны. — Потому что он матерится как сапожник! — Кикир развеселился ещё сильнее и поддразнил Пашу: — Без шансов вообще! — Ты что, рассказал всем про спор? — негромко уточнила ты. — Не всем, — резко ответил Паша, испепеляя Кикира взглядом. — Хотя теперь уже, считай, всем. Он поднялся, цепляя со стола банку колы, и направился в сторону дома. Кикир развёл руками. Помявшись немного, ты поднялась следом. Ссориться с Пашей ужасно не хотелось, ссориться на дне рождения Юры — тем более. Обойдя дом, ты обнаружила Пашу на веранде: он изящно опирался на перила и потягивал колу с весьма независимым видом. — Извини, — сказала ты, останавливаясь рядом. — Я хотела как лучше, не хотела дёргать тебя лишний раз. То ещё удовольствие — отмечать день рождения, когда знаешь, что вставать ни свет ни заря. Он по-прежнему хмуро молчал. — Если хочешь, давай поедем вместе, — ты аккуратно взяла Пашу под локоть. — Только предупреждаю, мама у меня ужасно въедливая и придирчивая. Он всё ещё молчал, но уголок губы дрогнул, выдавая его желание улыбнуться. — И не сердись на Кикира, он не со зла, по-моему. И вообще, оказалось, что тебе удаётся обходиться без мата, только изредка проскакивает. Признаю своё поражение. — Чур, без всяких уступок, спор в силе, — пробурчал Паша. — А маму твою я встречу, так-то. И в подтверждение своих слов он ещё раз отхлебнул колу. *** Ближе к вечеру уровень опьянения гостей существенно повысился. Паша держался неплохо, но по нему было заметно, что колой дело не обошлось, а остальные, уже изрядно навеселе, шумели и балагурили без остановки. Иногда кто-нибудь затевал игру — и все снимались с мест, с залихватскими воплями пытаясь осалить друг друга или найти самое неприметное укрытие для пряток. Ты, самая трезвая из всей компании, порой испытывала испанский стыд за происходящее, но чаще от души веселилась вместе со всеми. Тебе уже давно не приходилось проводить время подобным образом — как оказалось, очень даже зря. Раскрасневшаяся, заразившаяся азартом, ты не хуже других удирала от водящего и не хуже других пряталась — даже лучше, потому что сохранила способность не выдавать себя пьяным смехом. Правда, если искал Паша, он неизменно тебя находил, всякий раз лопаясь от гордости. Потом вы вернулись за стол. Солнце клонилось к закату, и ты подумала, что пора бы потихоньку собираться домой — только надо ещё вручить подарок, — но Анна Серговна незаметно втянула тебя в беседу про маринады для шашлыка. Разумеется, ты не устояла, поскольку шашлык был умопомрачительно вкусным, и узнать секрет приготовления очень хотелось. В какой-то момент между Кикиром и Юрой разгорелась дискуссия — они горячо что-то обсуждали, усиленно жестикулируя. Поначалу ты не вслушивалась, отвлечённая разговором с Анной Серговной, и спохватилась только тогда, когда прозвучало твоё имя. — Не, я по-любому за Т/И, у неё печеньки вкусные! — Я вместе с подругой пекла, — машинально поправила Кикира ты. — С Зоей, той самой, которая на запись эфира к вам приходила. — Тогда почему её тоже не пригласили?! Где печеньки? Где Зоя? Зо-о-я, ау! — Если вы не против, в следующий раз обязательно позову, — улыбнулась ты. — Она обожает вашу группу. — Во, отлично, — Кикир щёлкнул пальцами. — Короче, я за Т/И. Смотри, какая мировая девчонка! — Т/И просто умница, — вклинилась Анна Серговна, заметив, что Юра собирается что-то возразить, и отсалютовала тебе стаканчиком. — Мы очень рады за вас с Пашей. — А мне ваще пофиг! — внезапно заявил барабанщик Дима с другого конца стола. — Лишь бы все довольны были. — Логично, — согласилась ты со смехом, при этом не выпуская из поля зрения Юру, который явно вошёл в раж и не собирался просто так отступать. — Да она даже поцеловать себя не даёт! — возмутился он, подтвердив твои опасения. — Материться, поди ж ты, нельзя! — Ты и сам говоришь, что нельзя, пап, — пискнула Лиза. — Юр, перестань, не заводись, нормально всё, — успокаивающе попросил Паша. — А я именинник, между прочим, — Юра встал и подбоченился. — Пусть она тебя поцелует, засчитаю за подарок. Тебе совершенно не хотелось целоваться в таких обстоятельствах, но, к счастью, в запасе был настоящий подарок, поэтому ты попросила дать тебе минутку и сбегала за ним в дом. — Что там такое? — Юра с подозрением повертел коробку, выслушав поздравление. Распаковал и удивлённо воззрился на тебя. — Да охуеть, ты это серьёзно?! — Вдруг пригодится, — сказала ты. То, что его удивление явно было приятным, не могло не радовать. Заказывая именной дизайнерский футляр для скрипки, ты очень надеялась, что он придётся Юре по вкусу. — Ну вообще… Бля… Спасибо. Ладно, Личадеев, ничего так твоя деваха оказалась! — Она не деваха, — Паша поправил несуществующие очки и поучительно поднял вверх указательный палец. — Она дама сердца. *** Когда вы прощались у твоего дома, уже совсем стемнело. Свет фонарей мягко очерчивал Пашин силуэт и отражался в Пашиных глазах манящим блеском. Вы стояли друг напротив друга и молчали, причём длилась пауза неприлично долго. Каждый боялся нарушить тишину, каждый не хотел отпускать другого. — Ну… — протянул Паша наконец, — вроде, сегодня всё прошло норм, да? — Да, — ответила ты так проникновенно, будто он тебе предложение делал, а не задавал обыденный вопрос. У тебя слегка кружилась голова — может, виноват был насыщенный день, одновременно и утомивший, и подаривший фейерверк эмоций, может, запах костра, насквозь пропитавший Пашины волосы и одежду, смешанный с едва различимыми нотками колы и коньяка. — Спасибо, что согласилась пойти. — Тебе спасибо, — ты бережно поправила воротник его рубашки. Он накрыл ладонью твои пальцы. — Было чудесно. Но нам рано вставать… — Тогда до завтра? Ты кивнула, не двигаясь с места. Паша и сам не спешил отстраниться. — А когда ты целуешься, шляпа не падает? — вдруг выпалила ты, не в силах отвести от него глаз. Он ощутимо напрягся и напомнил севшим голосом: — Я не выиграл спор. — Я просто интересуюсь, — ты высвободила руки, одной стянула шляпу, второй любовно взлохматила ему волосы — мечтала об этом, признаться, очень давно. — Куда там терять шляпу, я уже голову потерял, — сглотнул Паша, притягивая тебя за плечи, скользнул по оголённой коже, провёл большим пальцем вдоль позвоночника, вызывая мурашки. Ты и не думала, что будешь так благодарна этому платью за вырез на спине! — Но ведь мы же поспорили, что… — А не могли бы мы наплевать на этот спор? — привстав на цыпочки, выдохнула ты ему в губы. — Ага, — только и сказал он, прижимая тебя крепче и целуя. От захлестнувших чувств у тебя подкосились ноги, и ты почти повисла на Паше, обвив его руками за шею. Он сминал ткань платья, целовал нежно-нежно, но с напором, безоглядно, лишая тебя остатков разума. Ты едва успевала вдохнуть — и он снова продолжал, словно был не в состоянии от тебя оторваться. И когда всё-таки оторвался, то прошептал: — А не мог бы я проводить тебя до квартиры? Ты замерла, прекрасно понимая, что он имеет в виду, и закусила губу, решаясь. Паша задержал дыхание, но ты чувствовала, как его сердце бешено колотится под твоей ладонью. — Ага.