Обратная сторона

Обычно по утрам Клеоника ходила в лес за травами, но не в этот раз. Охота никогда не была ее любимым занятием, девушка не ощущала азарта погони или удовлетворения от получения поверженной добычи, но всё когда-то бывает впервые. Единственное, что ей в этом действительно нравилось - стрельба. Когда зоркий глаз мгновенно фиксирует цель, руки легко и привычно тянут тугую тетиву, и сердце за миг до точного выстрела пропускает удар. К тому же, ей было жутко любопытно посмотреть, как с этим смертельно прекрасным оружием управляется Данакт. В свою очередь сам "охотник" затеял всё это с одной целью: посмотреть, как подействует на живое существо золотая или черная стрела, будучи выпущенной не из его рук. Негромко разговаривая, они все больше углублялись в чащу заснеженного леса. Первой им попалась отдыхающая на поляне антилопа. - Давай так: если сможешь ее убить с одного выстрела, то я подарю тебе одну из этих стрел на память, расскажу, где их взял и из чего они. А если нет - ты выполнишь одно мое желание. - предложил коварный бог. Клео подозрительно сощурилась, ища подвох, но гордость лучницы взяла верх и согласно кивнула: - Договорились. Взяв у охотника лук и красивую золотую стрелу, прицелилась. Миг, короткий высокий свист... и ничего. Антилопа только чуть дернулась, а стрела, которая должна была поразить животное насмерть... пропала! - Что?! Но почему... - забывшись, недоуменно и раздосадованно воскликнула девушка. Потревоженная звуком антилопа тут же скрылась с глаз, а Эрос рассмеялся, позабавленный растерянным видом спутницы. - Но я ведь точно попала! - Знаю, видел. Ты и впрямь неплохо стреляешь. Но тут дело не в мастерстве. Эти стрелы, они... не совсем обычные. Они убивают только тогда, когда стрелок действительно хочет убить. Зато в этом случае всегда попадают в цель. Ты определенно не очень-то хотела убивать эту антилопу. Про то, что убивать могут только черные стрелы, а не золотые, бог любви, конечно, умолчал, как и о том, что горе-охотница устроила своей несостоявшейся жертве внеплановый брачный период. - Правда? - бросила на стрелы заинтересованный взгляд. - И откуда же ты такие взял? - Я получил их от кентавров. - беззастенчиво солгал тот. - Но ты все равно проиграла и должна мне желание. - Что!? Так не честно! - возмутилась Клео. - О честности мы и не договаривались. - усмехнулся тот. - Как же тогда ты охотишься с помощью этих стрел? Неужели такой кровожадный? - попыталась перевести тему. - Когда сильно проголодаешься - увидишь в этой антилопе обед, а не милую зверушку, которую жалко. Желание такое: расскажи мне, откуда ты и кто были твои родители. До сих пор ты ловко избегала ответов на этот вопрос. - Ты прав, охотник из меня не очень, мне это никогда не нравилось. А желание... - на этот раз она надолго задумалась. - Хорошо, я расскажу. Хотя сам ты тоже не слишком щедро поделился такими подробностями. Но ты пообещаешь, что никому не расскажешь о том, что услышишь. - Даже так? Ну хорошо, обещаю. Опять же, не стал уточнять, что с богов лучше брать клятву великим Стиксом, а в иных случаях доверять с большой осторожностью. - Не здесь... потом. Когда вернемся в дом. - решила художница. - Кстати о доме. В благодарность за оказанное гостеприимство я всё же хочу подарить тебе стрелу. - он протянул ей еще одну золотую, и слегка смущенная девушка неуверенно ее приняла. - Она сделана из чистейшего золота, и на рынке за нее дадут немало даже в такие печальные времена. - Ты что, подарки не продают! - Клеоника прижала к груди стрелу, будто защищая от посягательств, но тут же нахмурилась и протянула ее обратно. - Постой, если она такая дорогая, я не могу ее принять. - То есть продавать подарки нельзя, а возвращать - можно? - улыбнулся Эрос. - И правда... - в ответ смущенно улыбнулась та. - Хорошо. Тогда я кое-что покажу тебе. Идем. Шли они довольно долго. Все это время девушка молчала, не раскрывая интригу путешествия, только изредка останавливалась, оглядывалась и странно прислушивалась к чему-то. - А теперь закрой глаза. - велела она. - Эту дорогу ты все равно не запомнишь, но не будем рисковать. Заинтригованный Эрос выполнил указание, и Клео, взяв спутника за руку (которая почему-то была теплой, несмотря на мороз), повела куда-то в сторону. Неожиданно холод сменился летним теплом, и проводница сказала: - Пришли. Открыв глаза, Эрос увидел, что они стоят среди шумящих густой листвой деревьев неподалеку от цветущей поляны, откуда слышался звонкий девичий смех. - Это небольшое убежище лесных нимф, - объяснила художница. - Раньше они здесь только зимовали, а теперь - почти всегда... бабушка научила меня находить такие места, это не так просто. Здесь красиво, правда? На взгляд Эроса - обычный лес, но, увидев искреннее удовольствие на лице жмурящейся от солнца девушки, не стал возражать. Она сняла теплый плащ и покрывавший голову платок. Длинные светлые волосы золотым потоком упали на плечи, скрыли спину, спускаясь ниже талии. Красивые и ухоженные, каких не бывает у простолюдинок, они странным образом диссонировали с остальным обликом, словно чуждая деталь в целостной картине. - Насколько мне известно, обычные смертные никак не могут научиться находить дорогу в такие убежища. - заметил он. - Разве что полубоги или те, в чьих жилах есть кровь нимф. - Если ты спрашивал о моих родителях, надеясь услышать о моем родстве с богами, то ты ошибся - я обычная смертная... ну, почти... А моя бабушка, как я уже говорила, была колдуньей. Как-то научила. Теперь я нередко прихожу сюда. За травами, за вдохновением, или просто насладиться летним теплом после вечных морозов. К сожалению, нимфы не могут спасти весь мир от гнева богов. Если бы мы хотя бы знали, чем именно их прогневали. - Судя по тому, что в этом царстве смертных называют новыми богами, причины для гнева есть. - Жители давно почитали царевну не принадлежащей этому миру, но никогда не осмелились бы так громко назвать ее богиней, если бы не были столь озлоблены всеобщей бедой. - попыталась возразить. - Не ты ли недавно говорила, что смертные не должны отворачиваться от своих богов? Впрочем, в странствиях до меня доходили слухи о возможной причине их гнева. - сказав это, Эрос коротко поведал ей о любви грозного подземного бога, похищении Коры и страшном горе ее матери. - А... люди в чем виноваты? - впечатлилась рассказом художница. - Люди - ни в чем. Но как иначе богине природы выразить свое горе и заставить обратить на него внимание остальных богов? - Но сколько людей погибло! Скорее, подношение богу мертвых, а не месть. "Пытаешься понять помыслы богов? Зря - гиблое дело" - не без иронии подумал он, но вслух сказал: - Мне кажется, или я слышу в твоем голосе осуждение? - Нет, конечно... я не смею... не знаю. - снова смутилась художница. - Не мне об этом судить... кому угодно, только не мне. Персефону жаль: сначала мать прятала от всего мира, потом это... Полагаю, нам остается только надеяться, что победит любовь... если даже Бог Мертвых на нее способен. Тогда в царстве мертвых появится царица, что при случае сумеет смягчить суровое железное сердце владыки, и боги сменят для нас гнев на милость. А мы поймем, как были неправы, что отвернулись от них. Эрос улыбнулся как-то плотоядно: - Я тоже почему-то думаю, что в этой истории, как и во всех прочих, победит любовь. "Сам себя не похвалишь - никто не похвалит, - подумал бог любви, - кстати, насчет "смягчения сурового сердца" - мысль интересная. Хотел бы я посмотреть, как привыкший к полному подчинению Аид не сможет в чем-то отказать любимой жене. Но Деметра того и гляди найдет способ ее забрать, та с радостью вернется... Сделать уже их любовь взаимной, что ли?.." ... Какое-то время они еще оставались в убежище нимф, наслаждаясь летним теплом, но когда уже собирались идти обратно, всю округу вдруг потряс чудовищный рык. Такой, что земля содрогнулась. Клеоника выронила свой плащ, который взяла было в руки, и с ужасом медленно подняла голову вверх, к огромной тени, что заслонила собою солнце. Над лесом пролетало жуткого вида чудовище, которое щедро изрыгало пламя. Не помня себя, Клео закричала, спрятала лицо в ладонях а затем почему-то бросилась к своему спутнику и уткнулась в его грудь, словно тот мог ее защитить. Вообще-то мог, конечно. Бездумно, успокаивающе поглаживая художницу по необычайно шелковистым волосам, Эрос пытался понять, как и зачем тут оказался любимый ручной зверь его матушки, которым она запугивала непокорных, если он сам еще не приходил к ней с обещаным "отчетом"? Неужели глупые смертные в этом царстве умудрились сделать еще что-то, что довело гнев богини до высшей точки?