*
Сон уже вторую ночь был поверхностный, неровный и давящий. В нём тягучим металлом разливалась тяжесть непереваренных эмоций, в избытке полученных за последние несколько дней. Забытьё прерывалось эпизодически и почти всегда сопровождалось слезинками усталости, вытекающими из уголков глаз. При этом свой путь они проделывали по пылающей коже щёк, огибая складки образованные широкой растерянной улыбкой. Ощущая все оттенки этого эмоционального вихря одновременно, Рей беззвучно молила о том, чтобы и транквилизаторы, и анксиолитики снова заняли своё место в её ежедневном рационе, а щедрая горсть нейролептиков составила бы им компанию. Потому что убийственно активизировавшаяся нервная система явно нуждалась в том, чтобы её нежно убаюкали в седативных объятьях. В итоге утром глаза были неприглядно опухшие, а голова непривычно сильно и навязчиво болела. Мир виделся словно сквозь матовое стекло, но даже несмотря на это девушка сходу отметила изменения, произошедшие в окружающем пространстве. В холлах и на площадках главной лестницы внезапно появились объёмные кадушки с ветвистыми растениями, пройдя мимо которых, Рей украдкой погладила их подувядшие листья. Когда она открыла дверь туалета, то в глаза сразу бросились казавшиеся крайне инородными бумажные полотенца, закреплённые в специально предназначенном для этого боксе над раковинами. А выйдя в коридор, девушка заметила, что у всех медсестёр на выглаженных лацканах безупречно белых халатов замаячили бейджи, которых она, кажется, не видела у них никогда. У нагрудного кармана его рубашки цвета свежей ржавчины тоже был приколот прямоугольник серого пластика. Мужчина прошёл мимо, лишь быстро скользнув по ней взглядом и сдержанно кивнув с дежурной улыбкой на губах. Он десятки раз так делал. И никогда раньше Рей это ни капельки не смущало. Однако сегодня привычное игнорирование далось ей почти со слышным зубовным скрежетом. Внутри что-то царапало и бесновалось, желая заставить девушку развернуться, догнать психиатра и крепко прижаться к нему со спины, уперевшись лбом между лопаток, а руки переплетя на животе. Но вместо этого Рей лишь сильнее стиснула кулаки в карманах больничных штанов и чуть бодрее зашагала назад к себе в палату. Рухнув на кровать, Рей уже приготовилась снова схватиться за мозолившего глаза "Коллекционера" и, поднатужившись, догрызть последние пятьдесят страниц. Но, скосив глаза на щель за матрасом, она вспомнила о письме, оставленном ей "до востребования". Нырнув рукой меж досок, Рей вытащила скетчбук и сходу безошибочно раскрыла на нужной ей странице. Послание длиной в одну строчку, как она и ожидала, дошло до адресата, который в свою очередь оставил лаконичный ответ. Непроизвольно поджав губы, Рей забарабанила пальцами по их короткой переписке.Прекрати, пожалуйста, трогать мои вещи
Прости*
Кисть плавно изогнулась и резким движением вернулась в исходное положение, от этого флешка, что медсестра отдала ему утром, вновь подлетела в воздух, а затем приземлилась точно в центр подставленной ладони. Он проделывал этот нехитрый трюк уже несколько минут, пытаясь настроить себя на рабочий лад. Но маячивший перед глазами оранжевый внешний накопитель, лишь снова и снова загонял его в воспоминания о вечере пятницы. Разговор с медсестрой тогда занял меньше минуты и состоял из просьбы "дать ещё какой-нибудь в меру энергичной музыки" и вопроса "почему он тут отсиживается в одиночестве", на который психиатр предпочёл ответить лишь иронично приподнятой бровью и абстрактной улыбкой. И хоть в итоге ни одно из нервных опасений рыжего не оказалось даже отдалённо похожим на правду, Бен всё равно понимал, что по сути-то ирландец всё это время транслировал верные идеи. Ему на самом деле уже стоило определиться со своими намерениями и приоритетами, перестав размениваться на сиюминутные удовольствия в ущерб конечной цели. Очередной бросок оказался не столь удачным, как предыдущие, и оранжевая флешка, пролетев мимо раскрытой ладони, бесшумно провалилась в высокий ворс ковра. Восприняв это, как отмашку, Бен раздосадовано цокнул языком и, вынув из стола документы, что лежали там уже несколько дней, начал заполнять их округлым убористым почерком, насильно выдавливая из себя необходимые канцеляризмы.*
— … вот здесь нужно будет спрыгнуть, — палец мужчины, переместившийся от схематично обозначенного окна резко вниз, наметил траекторию, выглядящую не особо безопасной. — Да чего вы так смотрите? Тут меньше трёх метров. Атмосфера в кабинете казалась Рей ещё более напряжённой, чем в прошлый вторник. Поэтому в этот раз она старалась свести количество реплик к минимуму, оперируя в основном отчётливыми кивками или покачиваниями головы. — Предположим… А дальше? — с нескрываемым недоверием в голосе поинтересовался Армитаж, рефлекторно кинув взгляд в распахнутое из-за жары окно. — Когда я гружу бельё рядом стоит Роуз. Нужно, чтобы она увидела, что кузов изначально пуст, а потом находилась где-то поблизости, пока я не закончу. Вы в это время переберётесь вот отсюда… — его палец снова коснулся чертежа и провёл линию вдоль стены. — …к машине сквозь кусты и залезете за уже выложенный ряд мешков. Рей украдкой переводила взгляд с Бена, согнувшегося над столом и буравящего сосредоточенным взглядом собственный чертёж. На Хакса, который развалился на стуле в настолько расслабленной позе, что ворот его безразмерной футболки сполз на плечо, оголяя россыпь веснушек и заострённую ключицу. По её ощущениям, эти двое всегда общались так, словно каждую следующую реплику они готовы сопроводить чем-то внушительней простых аргументов. И девушке было всё менее понятно и всё более интересно, какого рода отношения их связывали раньше и во что они вылились сейчас. — Так, подожди, я правильно понял, что надо где-то ныкаться примерно с полуночи, потом перебраться в это помещение, — рыжий махнул на стену справа от себя, за которой находился процедурный кабинет на вечном ремонте. — Вылезти из неё на сорокасантиметровый карниз, бочком ползти по нему семь, сука, метров, а потом, как ебучие ассасины, перепрыгнув с козырька на козырёк, свалиться в кусты шиповника… Пиздец колючие, между прочим! И затем, переквалифицировавшись в ниндзя, пробраться мимо ни разу не слепой Роуз? — каждое слово, вылетавшее изо рта Армитажа, словно служило топливом для его разгорающегося возмущения. — В принципе, да, — поразмыслив несколько секунд, согласился Бен. Причём сделал он это настолько уверенно, что Рей даже начало казаться, что она и правда может сделать всё вышеперечисленное. — Великолепный план! Просто охуенный, если я правильно понял! Надёжный, блять, как швейцарские часы, — уперев лоб в подставленные ладони, пробормотал Хакс, скрежетнув зубами. — Арми... Ты заебал нервничать, — неожиданно укоризненно подметил Бен. — Если готов предложить что-то получше, то я слушаю. Или что, твоя душа всё-таки требует вертолёта и наёмников? Рыжий, похоже, вопреки обыкновению, не был настроен на полемику, поэтому просто бессильно отмахнулся от Бена, а затем полностью скрыл своё лицо в бледных ладонях.*
Формально отбарабанив костяшками приветственный стук по поверхности двери, Бен зашёл внутрь: — Бенджамин, у вас что-то срочное? — без предисловия перешла к делу Холдо, явно как раз намеревавшаяся покинуть кабинет. — Документы, что вы просили, — для наглядности мужчина приподнял вверх то, что получил в этом месте на прошлой неделе. — Чудесно, давайте, — сделав шаг навстречу, заведующая приняла бумаги и, вынув их из файлика, начала быстро пролистывать, ритмично кивая. Посчитав на этом свою работу здесь законченной, Бен уже направился к выходу, но оклик остановил его на самом пороге. — А с седьмой по двенадцатую страницы? — Там везде стояло имя мисс Кэндии, думал, что эти листы ко мне не относятся, — неторопливо развернувшись, безучастным голосом пояснил психиатр. — Ошибся? — Ошиблись, — резко ответила Эмилин, пробегая взглядом по последнему листу. — Боже, вы что вообще в заключении написали? Я стикер тут прикрепляла с краткой формулировкой… — устало добавила она, постукивая пальцем по зелёному бумажному квадратику. — В заключении я написал поставленный в ходе медико-психиатрического освидетельствования диагноз, который… — начал пояснять Бен, стараясь не сорваться на грубость. — Вы снова ошиблись, — с нарастающим раздражением в голосе, прервала его Холдо. — А вы просите меня заполнить чужие документы, заверить их задним числом, а в завершении поставить ложный диагноз? — самым спокойным тоном из тех, на которые он сейчас был способен, поинтересовался Бен. — Это не просьба, доктор Соло, — делая акцент на его должности, пояснила заведующая. — У вас возникнут с этим какие-то проблемы? В дверь за спиной Бена лихорадочно громко постучали, давая ему тем самым заветные несколько секунд на стабилизацию пошатнувшегося было самообладания. — Минутку! — крикнула Эмилин, с раздражением отдёргивая рукав и смотря на наручные часы. — Никаких проблем, мисс Холдо, — на шумном выдохе ответил Бен. Забрав протянутые назад документы, он коротко кивнул, развернулся и открыл дверь, впуская стоявшего за ней человека внутрь. В кабинет быстрым шагом зашла Роуз и, судорожно сцепив руки в районе живота, выпалила: — Мисс Холдо, там позвонили с КПП и сказали, что мистер Прайд приехал, — прозвучавшая фраза мгновенно изменила выражение лица заведующей. — Свободны, — пару раз махнув напряжённой ладонью в направлении двери, Эмилин подхватила со стола ключ и, последний раз зацепившись взглядом за психиатра, весомо добавила. — Послезавтра мне нужно обнаружить эти бумаги у себя на столе в надлежащем виде. Уверена, мы друг друга поняли, доктор Соло.*
Шесть дней они не оставались наедине. Трое суток не перекидывались ни словом. Двадцать часов она его вообще не видела. Раньше Рей не обращала на такие отрезки времени никакого внимания. А сейчас что-то в ней неумолимо поменялось, но она не могла сказать, что конкретно и когда именно. Понимала лишь, что это начало конца. Она всегда знала, что отсутствие мечт и чаяний — самый надёжный щит. Ведь если ничем не дорожишь, то это не отобрать. И речь не только про личные вещи. Просто место, в котором она находилась уже тысяча двести пятьдесят шесть дней, отлично умело стирать любую индивидуальность, удаляя её, как катышки со старого свитера. Поэтому, в своё время, Рей, осознав тщетность любого сопротивления, самостоятельно выскоблила свою личность до монохромного пастельного цвета, охотно сливаясь с тошнотными оттенками стен. По доброй воле становясь никем. Среднестатистической пациенткой психиатрической клиники. Много молчала. Много курила. Играла в карты. Пила таблетки. Хорошо ела. И не высовывалась. Тихо продолжая существовать лишь где-то внутри себя. Живя крохами надежды, что однажды этому настанет конец. И вот с приглушённым огнём в глазах смотря на мужчину, сидящего напротив, Рей искренне верила, что конец этот уже близок. Закончив с одной из многочисленных ещё тёплых после принтера страниц, Бен конвульсивным движением отправил всю пачку документов в верхний ящик стола, попутно выкидывая в ведро смятый зелёный стикер. Пройдясь пальцами по волосам, которые он за выходные явно успел подстричь, мужчина перевёл на девушку взгляд, показавшийся ей нетипично печальным. — О чём хотите поговорить сегодня, доктор Соло? — с невольной улыбкой спросила Рей, силясь развеять атмосферу, которая ей очень не нравилась. — Подойди, пожалуйста, — одними губами произнёс он, делая созвучный приглашающий жест. Покорной неспешной поступью обойдя стол, девушка нерешительно замерла в шаге от Бена, сконцентрировавшись на изучении его чересчур расслабленного лица. Не говоря ни слова, мужчина одним точным движением развернул её и боком усадил себе на колени, обвивая руками и с силой прижимая ближе. — Что-то случилось? — неожиданно Рей стало страшно даже дышать, и она инстинктивно прижала к груди стиснутые в кулаки руки, а колени притянула к животу. — Я очень устал, — продолжая быть немногословным, тихо ответил Бен прямо в её ухо, обдавая чувствительную кожу прерывистым раскалённым дыханием. — Ты тоже, — слова были лишены интонационной окраски, поэтому Рей не поняла был ли это вопрос. Но, в любом случае, ей было приятно сейчас просто помолчать, прикрыв глаза и млея от близости человеческого тепла. И похоже мужчина был с ней полностью согласен, потому что просунув одну руку под согнутыми коленями, а второй придерживая под лопатками, он поднял её и, осторожными шагами подойдя к софе, аккуратно присел. Диван был, как обычно, сложен, поэтому, чтобы удобно расположится на нём вдвоём, Бен вытянулся в полный рост, а Рей уложил на себя, снова заключая в тесные объятья. Ощущения внезапно стали похожи на те несколько эмоционально перенасыщенных ночей, что девушка пережила, кажется, лишь чудом. Глаза знакомо защипало и очень захотелось дать волю подступающему к горлу смеху. Но вместо него наружу вырвались только скомканные, неуклюже цепляющиеся друг за друга слова: — Бен, а ты… Ты… — мысль никак не желала формироваться даже под гнётом звучащих фонем, поэтому Рей произнесла единственное на данный момент чётко оформленное желание. — Скажи, пожалуйста, что всё будет хорошо… — Обещаю, — раздавшийся голос внезапно стал чётким, гулким и безапелляционно-уверенным, под его напором первые слезинки всё-таки покатились по лицу, падая со скул и мгновенно впитываясь в его рубашку. — Всё будет хорошо. Я тебе обещаю, — Бен зарылся носом в растрёпанные волосы на её макушке, поэтому отчеканенные слова срезонировали сразу в голове девушки. — Ты ведь мне веришь... Одна из пылающих ладоней переместилась с её плеча на спину и принялась осторожно поглаживать, а вторая, тем временем, крепче обхватила за талию. Сдерживаться стало невозможно и Рей, стиснув в кулаках льняную ткань на его груди, заплакала навзрыд, начав спазматично дышать через рот.*
— Может быть, всё-таки чаю? — вкрадчивым голосом предложила заведующая, снова меняя положение ног под столом. — Нет, спасибо, — неуклонно сдержано ответил мужчина, никак не желая отвлекаться от просмотра увесистой папки. То, что испытывала Эмилин Холдо, нельзя было назвать простым волнением, скорее это был лютейший дискомфорт от нахождения в ситуации, которая не была полностью под её контролем. Слишком зыбкое положение, уйма переменных и достаточно неизвестных. Наконец, мужчина захлопнул скоросшиватель, откладывая его в сторону, и это на мгновение успокоило заведующую, но в тот же момент, она заметила два документа, что остались в его иссохшей напряжённой руке. Приподняв их на уровень глаз, он всмотрелся в них ещё более настороженным взглядом, чем до этого. Затем положил их на стол между ними и, привлекая внимание Холдо, провёл костлявым пальцем между двумя, даже на первый взгляд, разительно отличающимися числами. От комментариев Энрик Прайд при этом воздержался, предоставляя заведующей возможность самостоятельно задать себе наиболее подобающий вопрос и дать на него самый верный ответ. Ритм дыхания Эмилин сбился всего на секунду, но, моментально взяв себя в руки, она достала из бювара заготовленный заранее листок и передала мужчине. Наискосок пробежав цепким взглядом по гербовой бумаге, Прайд неопределённо нахмурил брови. — … некоммерческая организация "Аванпост"… превышение доходов благотворительной… — наиболее заинтересовавшие его отрывки проверяющий проговаривал вполголоса себе под нос. — О, так вы знакомы с мистером Платтом? Эмилин уверенно кивнула, с удивлением наблюдая за внезапно появившимися отблесками одобрительной заинтересованности в серо-голубых глазах мужчины. — Пожалуй, я созрел для чая, — с еле заметной улыбкой произнёс проверяющий и Холдо, поднявшись со своего массивного кресла, грациозной походкой проследовала к секретеру.*
Плачевно выглядящие кадушки с комнатными растениями стали нравиться Хаксу намного больше, после того, как в одной из них он нашёл чью-то примитивную, но объёмистую нычку. Бегло пересчитав сигареты, мужчина удовлетворённо подумал, что их с лихвой хватит на пять оставшихся дней. И, спускаясь по лестнице, он повторял себе это, судорожно теребя в кармане пачку, потому что сейчас готов был верить и в пресловутую силу позитивного мышления и в знаки судьбы, лишь бы успокоиться хоть на минуту. Донесшиеся с первого этажа голоса, заставили Армитажа сначала просто замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться, облокотившись на никелированные перила. Просторный холл заполнили отзвуки дробного цокота острых каблуков, которые помогали заведующей почти сравняться в росте с сухопарым мужчиной, идущим рядом с ней. Чуть ускорив шаг, она первой взялась за ручку входной двери и услужливо распахнула её перед спутником, пока он неторопливо накидывал на плечи монохромный твидовый пиджак. — Не забудьте, пожалуйста, о приглашении, — решилась всё-таки напомнить Холдо. — Мероприятие одиннадцатого числа обещает быть крайне занимательным. — Я подумаю, — тактично кивнул мужчина и, поправив манжет, прошёл в открытую для него дверь. Тем временем звуковая волна, порождённая его хрипловатым голосом, добралась до Армитажа, заставив того невольно вздрогнуть.*
Ставя точку в конце последней строки, Бен с такой силой нажал на ручку, что в листе осталась маленькая дырочка. Аккуратно выровняв пачку бумаги парой ударов об стол, мужчина погасил лампу и, толчком отодвинув кресло, сразу направился к дивану, который уже не было смысла ни разбирать, ни застилать, потому что на сон оставалось меньше трёх часов. А засыпал Бен в последнее время из рук вон плохо. Обычно он довольно легко противостоял внезапным проблемам, нервному напряжению и несговорчивым людям. Но, как правило, в тех стрессовых ситуациях его личные интересы всегда сводились к минимуму, и он редко был эмоционально вовлечён в происходящее. Но сейчас всё было по-другому, и поэтому снова, как только он прикрыл глаза, надеясь на заслуженный отдых, в его сознании начали всплывать реплики, произносимые знакомыми голосами. Они словно старались перекричать друг друга и оттого наслаивались, множились и мутировали в сумбурный бессистемный шум, под аккомпанемент которого Бену, спустя время, удалось таки отключиться.*
Прикосновение сквозь сон казалось нереалистичным, и сначала Рей восприняла это лишь как отголосок разворачивающегося в сознании сюжета. Но ледяная рука, легшая на плечо, стала настойчивее, и Рей всё-таки пришлось открыть глаза. — Мисс Платт, — в первый раз за всё время пребывания в лечебнице, её будила лично заведующая. И вряд ли это сулило хоть что-то хорошее. Особенно в столь ранний час. — Собирайтесь, я подожду вас за дверью. — Куда? — осипшим спросонья голосом уточнила девушка, стараясь уместить всё своё непонимание в одно слово. — Ко мне в кабинет, — неопределённо махнув рукой, пояснила Холдо. — Собирайтесь… Стены коридора явственно отдавали холодом, не смотря на почти уже неделю, как наступивший июль. В других обстоятельствах Рей бы сразу коснулась их, чтобы проверить подлинность своих ощущений, но руки её в данный момент были заняты лихорадочным сдиранием уже кровоточащих заусенцев. Пустота и безлюдность давили девушке на плечи, не давая идти так же быстро, как мисс Холдо. А сложившаяся обстановка напоминала эпизоды, когда подчёркнуто безмолвная воспитательница приюта вела её отбывать очередное наказание. Нажав на дверную ручку, Эмилин вошла в кабинет первая, придержав распахнутую дверь для Рей. Как только девушка переступила порог, непроизвольно вздрогнув от представшей картины, заведующая выверенным движением неожиданно защёлкнула замок.*
Бен давно отвык торопиться, потому что строил свою жизнь так, чтобы у него всегда было достаточно времени на совершение манёвра любой сложности. Но сегодня, кажется, впервые со школьных времён, он банально проспал, поэтому нёсся по лестнице, на ходу поправляя воротник мятой рубашки и перепрыгивая пару ступенек за раз. Резко дёрнув за гладкую дверную ручку, психиатр с удивлением обнаружил, что кабинет, против обыкновения, закрыт. Растерянно постучав по белой лакированной поверхности, мужчина уже потянулся к телефону, но дверной замок всё-таки повернулся со звонким щелчком. В образовавшейся щели показалась Эмилин Холдо и сразу же требовательно протянула руку, чтобы принять принесённые Беном документы. — Ну, наконец-то, — сердитым шёпотом выпалила она сквозь плотно стиснутые зубы. Её узловатые пальцы настойчиво потянули на себя файл с листами, что Бен ещё сжимал в руке. Он уже готов был их отпустить, когда заметил за спиной заведующей непривычное скопление людей в комнате. Два знакомых ему санитара, молчаливо стоящие в дальнем углу и с лёгким непониманием смотрящие на стол в центре кабинета. Элегантная женщина неопределённого возраста в строгом приталенном пиджаке с внушительным декольте, ритмично крутящая тонкую перьевую ручку. Мужчина монументальных размеров, вольготно курящий на соседнем с ней стуле и неторопливо что-то набирающий в телефоне с гнусной ухмылкой на мясистом лице. Эмилин Холдо, в недоумении замершая на пороге и буравящая штатного психиатра самым пожароопасным из своих взглядов. Бен, одной ногой стоящий в комнате и оцепеневший от вида ссутуленных узких плеч, побледневшего лица и подрагивающих изодранных пальцев. Рей, инстинктивно поднявшая на него остекленевшие глаза с потемневшей радужкой. Пустые и преданные. — Доктор Соло, — утрированно вежливое обращение вывело его из секундного ступора и заставило всё-таки отпустить документы, которые заведующая, сделав пару настороженных шагов, положила поверх уже имеющейся на столе объёмной стопки. Это мгновенно заставило женщину выпустить из пальцев ручку и, чуть нагнувшись вперёд, начать что-то тихо, но настойчиво рассказывать Рей, ненавязчиво указывая то на бумаги, то на своего тучного спутника. При одной, наверное, особенно важной реплике она попыталась непринуждённо коснуться запястья Рей, но та молниеносно его отдёрнула, при этом снова вздёргивая подбородок и направляя на Бена уже совершенно другой взгляд. В нём сквозили отблески термоядерной реакции, что медленно, но непреклонно зарождалась внутри Рей. В её глазах не было мольбы, лишь просьба о соучастии. — Если вам что-то ещё нужно, то зайдите ко мне позже, — с неприкрытом нажимом в голосе, посоветовала заведующая. Ещё раз осмотрев всех собравшихся, Бен, наконец, разжал ладонь уже слившуюся по цвету с дверной обшивкой и, развернувшись на окаменевших ногах, направился прочь от кабинета. Каждый шаг по кафельному полу давался нелегко, но мысль о малых жертвах во имя конечной цели придавала сил. В спину ему ударила оглушающая звуковая волна, мгновенно увеличив в геометрической прогрессии дрянное чувство жгущее душу.