*
Впервые за несколько месяцев, она сидела в кабинете в свой законный выходной. Из списка, полностью занимающего пространство альбомного листа, были, наконец, вычеркнуты все пункты. Сданные папки с документацией стояли корешок к корешку. Файлы отчётности и сопутствующие таблицы были готовы к выгрузке в понедельник. И глядя на это всё, Эмилин Холдо на время захотелось забыть про все запреты, что она вписывала в свою жизнь ни один десяток лет, и приехав домой порадовать себя вкусным, до неприличия калорийным, ужином. Может быть даже прямо в кровати. Однако радость, от закрытия, одного из самых сложных на её памяти, квартала, омрачали новые, довольно некстати навалившиеся дела. И были они, мягко говоря, сомнительные, и вообще балансировали на грани законности. Потянувшись к правому углу стола, заведующая подхватила синюю пластиковую папку и открыв её на первой странице, внимательно посмотрела на фотографию молоденькой зашуганной девочки. И внезапно, на несколько секунд, Эмилин даже стало её жалко.*
Пятничный вечер уже привычно проведённый за столом в статичной позе, казалось, вынул из него последние крохи сил. Поэтому, с момента, как он закрыл дверь за рыжим и повернул в замке ключ, Бен просто лежал, на неразобранном диване и слушал весь свой плейлист подряд, пребывая в некой полудрёме. Солнце уже почти село, и лишь его последние лучи с трудом пробивались меж стволов густого елового леса. Это означало, что пора было вставать и, подхватив ключи, направляться к машине. Но Бену было лень. А перспектива провести в таком положении и второй свой выходной, его ничуть не смущала. Лишь мысль о том, что Гвен будет возмущённо бубнить, если утром не обнаружит на столе свой привычный завтрак, заставила его всё таки подняться с софы. Размашистыми движениями разминая затёкшие за несколько часов мышцы, мужчина подумал, что она-то точно не будет иметь ничего против плодов многовековой английской культуры. Поэтому вынув бутылку, охаянного ирландцем, виски, он уложил её в сумку. Зацепившись взглядом за гранёный рокс, Бен взял его в руку и качнул содержимое по стеклянным стенкам. Затем он подошёл к открытой фрамуге и примерившись вылил виски прямо в поросль приземистых кустарников под окном. Вернувшись к шкафу, мужчина с глухим стуком поставил массивный стакан обратно и, чуть наклонившись, достал с нижней полки серый, немного колючий, свёрток. Открыв вторую половину окна, Бен присел на угол непривычно чистого стола и развернув кофту, запустил руку в один из карманов. В нём обнаружилась голубая однотонная зажигалка, а в другом мятая пачка с несколькими сигаретами разных марок внутри. Подцепив двумя пальцами одну из них, мужчина зажал её между зубов и, щёлкнув чёрной ребристой кнопкой, подпалил кончик. Резкая длинная затяжка неласково резанула по отвыкшим от дыма лёгким и, рефлекторно сморщившись, Бен выпустил струи дыма через нос, а тлеющую сигарету отложил в паз пепельницы. Продышавшись густым вечерним воздухом, мужчина принялся разглядывать шерстяной кардиган. Он выглядел довольно потрёпанно, спина была усеяна катышками, а местами виднелись небольшие дырки с торчащими нитками. Проведя ладонью по вязаной текстуре, Бен аккуратно приподнял кофту и поднёс её к лицу, зарываясь носом в складки. Запах, заполнивший лёгкие, был насыщенный и многогранный. В нём ощущался стандартный больничный шампунь, ко́пать сигаретного дыма, нотки свежесваренного кофе, отзвуки отсыревшего бетона и конечно же она сама. Пару секунд поразмыслив, Бен посмотрел вниз и заметил небольшой карниз на который пролилась часть виски. А подумав ещё немного взглянул вверх на точно такой же шершавый выступ.*
Несмотря на солнечную погоду понедельника, настроение мисс Тео снова было мрачное и недружелюбное. Поэтому кабинет штатного психиатра она покинула спустя пятнадцать минут своего сеанса. Формально попрощавшись взглядом через плечо, девушка направилась к лестнице, по дороге разворачивая шуршащую обёртку мятной конфеты. Проводив её взглядом, Бен уже хотел закрыть кабинет, как заметил в дальнем конце коридора обладательницу знакомых, на этот раз трёх, пучков. Рей придерживала дверь, чтобы медсестра могла без проблем пронести два наполненных водой ведра и швабру. — Мисс Платт, зайдите ко мне, пожалуйста, — на бодрый окрик мужчины, Рей отреагировала лишь слегка сдвинутыми бровями. Роуз уже поставила свою ношу и, намочив тряпку, в одном из вёдер провела по кафелю блестящую влажную линию, а затем, повернув лицо к сопровождавшей её пациентке, вполголоса сказала: — Идите, вас доктор зовёт, — чуть улыбнувшись, мисс Тико приветственно махнула рукой, посмотрев на Бена. Словно опомнившись, Рей лихо развернулась и в меру бодро направилась к призывно открытой двери. — Вы что-то хотели? — всё ещё настороженно уточнила девушка, когда дверь кабинета закрылась за её спиной. — Мы что-то хотели, — с сардонической ухмылкой согласился Бен и кинул чуть прищуренный взгляд сверху вниз, проходя мимо. Подойдя к, наконец таки не заваленному бумагами, столу Бен присел на свой любимый угол и как факир из шляпы достал откуда-то колоду, гладких, словно вчера купленных, карт. Заинтересовавшись, Рей мягкими осторожными шагами приблизилась к мужчине и полубоком запрыгнула на противоположную сторону стола. — На сигареты? — удивлённо спросила девушка, высвобождая небольшую коробочку из целлофановой обёртки. — На честные ответы, — учтиво поправил её мужчина. — Блекджек? — Бура, — уверенно произнесла Рей и, с наслаждением перемешав ровные новенькие карты, начала раздавать. Иногда девушке казалось, что Бен делает идеально почти всё, поэтому очень удивилась, когда, без особого труда, быстро набрала нужное количество очков. — Спрашивай, — собирая карты в одну кучу, чтобы перетасовать их, напомнил мужчина. — Кем ты хотел стать когда был маленький? — Рей, конечно, понимала, что могла задать любой вопрос, который помог бы внести ясность во многое. Но желание поддеть было сильнее. — Пилотом, — без раздумий лаконично сказал Бен и начал раздавать карты для новой партии. Во время второго кона, Рей почувствовала, как мужчина учёл ошибки предыдущего раза и играл уже чётче и увереннее, но она всё равно снова выиграла. — Когда состоится... поездка? — хоть, девушка и понимала, что окно закрыто, кабинет звукоизолирован и вряд ли кто-то горит желанием их подслушивать, она всё равно решила выразиться иносказательно. — В середине июля, — кинув взгляд на чистый настольный календарь, задумчиво ответил Бен. — Нет пока точной даты. Раздавшийся звук был приглушённый и Рей не сразу поняла откуда он доносится. Но обернувшись увидела, что это снова голосит чёрный стационарный телефон стоящий прямо за её спиной и заваленный последней стопкой неразобранных бумаг. Она уже хотела спрыгнуть со стола, как на талию к ней легла ладонь Бена, удержавшая её на месте. Приложив трубку к уху, он начал говорить формально и неторопливо, отрешённо смотря в окно и так и не убирая руку с левого бока Рей. Глядя снизу вверх, девушка наблюдала за тем, как шевелятся его выразительные губы, голова покачивается в знак согласия с женщиной из бухгалтерии, а кожа иногда собирается морщинками возле угольных глаз. В той, уже совсем далёкой и как будто чужой жизни, Рей влюблялась всего пару раз и в те периоды ей тоже нравилось украдкой наблюдать за приглянувшимися ей мальчиками. Но тогда чувства, что она испытывала, были совершенно другими. Тогда так внутри не кололо, и не разливалось по телу тягучим теплом, не было никаких вспышек и тем более приятных чувственных пульсаций. Тогда всё было понятно. Он положил телефонную трубку на место и переведя взгляд на Рей шумно выдохнул через ноздри, ехидно ухмыльнувшись. Руку он сжал чуть крепче и девушка почувствовала как её сердце начало звучно ударяться о ребра, словно стремясь наружу. Она никогда не была особо против, что он подходит так близко, дотрагивается до неё или даже, как сейчас, неторопливо поглаживает большим пальцем. Но каждый раз он делал это резко. Без предупреждения. И никогда не спрашивал разрешения. Это не могло не беспокоить. — Мне пора, — скомкано выпалила Рей, смотря на часы, со спасительно застывшими на них стрелками, направленными перпендикулярно вверх. — У меня капельница. — Тебе пора, — согласился Бен нехотя убирая руку и делая шаг в сторону, чтобы девушка могла пройти к выходу. — Помнишь, что завтра в четыре сеанс? — Да, — коротко и твёрдо сказала Рей, стараясь смотреть на Бена уверенно и холодно. А также искренне надеясь, что её щёки сейчас не горят сигнальными кострами.*
Чёрная книга, с тремя полосами красных букв и белыми рваными нитями на фоне, опустилась на мягкую затёртую обивку дивана рядом с Рей. Подняв голову девушка увидела, что напротив неё стоит, уже лохматый под вечер, бородач и явно чего-то от неё ждёт. — Так быстро дочитал? — с налётом сарказма в голосе поинтересовалась Рей, пролистывая желтоватые страницы, как-будто проверяя не выдрал ли ирландец концовку. — Не беси, или за три предложения перескажу тебе весь сюжет, — помявшись с ноги на ногу, мужчина добавил чуть тише. — Покурить есть? — фразу он сопроводил характерным дёрганым жестом двух пальцев у губ. Рей немного удивилась, но всё же утвердительно кивнула, попутно проверяя чуть выпирающий карман хлопковых штанов. — Пошли, — нетерпеливо бросил рыжий, жестом увлекая её за собой. Преодолевая коридор гулкими широкими шагами, мужчина держался чуть впереди, а Рей шла едва поспевая, направив свой взгляд ему между острых лопаток. На подходе к восточной пожарной лестнице девушка услышала, ставшую уже привычной здесь, приглушённую музыку и чуть сбавила шаг.Caught up in a love landslide
Они сидели на соседних креслах и непринуждённо говорили вполголоса. Лола сдержано жестикулировала в такт каждой своей фразе, а доктор Соло склонив голову к левому плечу больше слушал, лишь эпизодически вставляя короткие созвучные реплики. Их колени без видимого напряжения изредка соприкасались.Stuck still, color blind
Глядя на это, Рей подумала, что зря так переживала на счёт того, что их редкие диалоги в коридорах и на лестницах могут показаться кому-то подозрительными. Наверное, намного более странно было если бы девушка продолжила и дальше шугаться штатного психиатра. Ведь он был дружелюбен со всеми.I feel it falling from the skies above Are you gonna be mine?¹
Шипенье рыжего, уже открывшего дверь этажа, заставило Рей вспомнить о потребности организма в никотине. — Ше-ве-лись, — чётко отделяя слоги друг от друга, сказал Хакс, нервно почёсывая запястье.*
Кажется Рей начинала понимать почему Бен постоянно сидел на столе. Это и правда было удобно, а ещё разбавляло всю ту атмосферу напускного официоза, что порождали давящие стены больницы. Карты мерно ложились на столешницу одна за одной, словно гипнотизируя девушку и накладываясь на ещё не стёршуюся дымку послеобеденного сна. Резко тряхнув головой, Рей взяла себя в руки и выбрав верную комбинацию уложила её в ряд завершая партию. — Как вы познакомились с ры… кгхм… мистером Хаксом и почему ты сейчас помогаешь ему? — девушка с неожиданной радостью заметила, что раз за разом ей всё проще удаётся почти неформальное общение с Беном. — Это два вопроса, — справедливо заметил мужчина, тасуя карты со снисходительной улыбкой. — Мы с Армитажем вместе работали, а его пребывание в этом учреждении, с целью немного подлечить расшатанные нервы, явно затянулось. Задумчиво хмыкнув, Рей попыталась представить где могли работать вместе такие разные, на первый взгляд, люди. И набрав в руку новые пять карт, решила, что спросит это в конце кона. Джокер внезапно лёг на стол, демонстрируя ровный ребяческий оскал и надорванный колпак, залихватски сдвинутый на правый бок. Бен тоже неприлично широко улыбнулся и не сдержал короткого смешка, а Рей с явным усилием старалась игнорировать уязвленную уверенность в своих силах. Она сглупила. Причём не только в картах. — Чем планируешь заняться на свободе? — вопрос оказался более простым, чем ожидала Рей, но чёткого ответа у неё все равно не было. Потому что эта, хоть и ясно замаячившая, перспектива всё равно не казалась реальной. Девушка не могла в полной мере представить, что такое быть свободной. Что уж говорить о наборе конкретных действий. — Я бы хотела поехать на южный берег... — она мечтательно посмотрела вдаль, словно стараясь разглядеть за еловой стеной плещущие волны пролива. — Или увидеть горы... Но сначала, наверное, придётся, пожить в каком-нибудь неприметном месте.. хотя может лучше наоборот податься в город побольше... или вообще покинуть страну… — Понятно, — вкрадчивым голосом прервал поток её мыслей Бен. — Ты сама похоже не в курсе чего хочешь. Обойдя стол, он нагнулся к компьютеру, чтобы посмотреть на письмо пришедшее с звонким уведомлением. А Рей почувствовала сдавленную обиду из-за того, что стоило ей чуть ли не первый раз начать открыто и честно размышлять вслух, как он сразу же проявил пренебрежение. — А ты как будто знаешь чего я хочу, — запальчиво сказала девушка, рефлекторно скрестив руки в районе живота. — Конечно, — самоуверенно ответил Бен, наконец оторвав взгляд от монитора и переведя его на Рей. — Меня, — улыбка его была наглая, широкая и безапелляционная. — Нет, — не думая ни секунды, холодно мотнула головой огорошенная девушка. — Врёшь, — всё с тем же непробиваемым выражением лица возразил мужчина, делая шаг в сторону Рей. — Ни капли, — еле разжимая судорожно сведённые челюсти, она продолжила стоять на своём. — Лгунья, — в аспидных глазах скользнуло разочарование и отблески студёного пламени. Приблизился он стремительно и одним резким движением колена развёл в стороны прижатые друг к другу ноги Рей. Затем бесцеремонно и настолько быстро, что она даже не успела ничего понять, запустил руку под широкую резинку лёгких больничных штанов и, отодвинув край нижнего белья, провёл пальцами по изрядно намокшим половым губам. Поднеся вынутую ладонь к лицу, мужчина с невозмутимым видом медленно слизал поблёскивающий след. — Не капли, — повторил Бен её слова, плотоядно щурясь. Не чувствуя себя больше, Рей внезапно схватила его за ворот рубашки и сжала с такой силой, что тот впился ему в шею. Говорить она начала порывисто и несдержанно, натужно проталкивая слова сквозь до скрипа сжатые зубы. — Если ещё хоть один ёбаный раз, ты решишь что имеешь право трогать меня без разрешения, я совершу такой ахуенно тупой и резкий поступок, что ты пожалеешь!.. — голос свой Рей не узнавала, а слова вылетающие изо рта не контролировала. — Мне будет совершенно плевать на последствия, на карцер и вообще на всё. Я добьюсь нужного мне эффекта любыми средствами. Усёк? Не давая ему возможности опомниться, она резко спрыгнула со стола, пулей вылетая из, вмиг опротивившего, кабинета.*
Бежала Рей не разбирая дороги, надеясь только на то, что ноги сами выведут её в безопасное место, самостоятельно перемещаясь по изученным за три года вдоль и поперёк коридорам. Она не видела стен и поворотов, потому что ядовитые слёзы щипали глаза, размывая пространство. А сердце направляло жгучую кровь к ушам, где она оглушающе шумела вперемешку с пульсирующими громкими мыслями. Дура. Дура. Дура. Дура. Тупая. Наивная. Дура. Напридумывала себе сказок. Симпатия? Ага, конечно… Забавная игрушка, скрашивающая процесс реализации "заёбистого плана". Тупица. Идиотка, которую предупреждали. Пастельные оттенки этажей сменяли друг друга, сливаясь в бесконечный поток свинцового света. Закоулки и тупики сворачивались за её спиной, словно здание, в которое она постепенно врастала, решило спрятать её, как частичку себя. Деревянная, местами затёртая и облупившаяся дверь захлопнулась, а Рей, сделав три резких прыжка над ступенями, оказалась на верхней площадке боковой лестницы. Обессиленно привалившись к побелённой холодной стене, она наконец выдохнула. Адреналин схлынул сбивая спесь и она отчётливо поняла как же ей страшно. Будущее, что ещё утром казалось просто туманным, теперь вообще как-будто перестало существовать. С одной стороны, ничего ужасного не произошло. Но с другой… Бен ведь даже не знал какую больную леденящую рану небрежно и глупо сковырнул. Ей тогда было где-то четырнадцать лет, а может и чуть меньше. Он пришёл пьяный и почти невменяемый, как это часто бывало после многочисленных благотворительных приёмов. Память услужливо подтирала болезненные детали, но массивное потное тело, зажимающее её в углу и паскудно что-то шепчущее на ухо о предстоящем удовольствии, забыть было сложно. Он вёл себя грубее чем обычно и пах перегаром. Его руки были ледяные и мозолистые. Он трогал, сжимал и тянул, пока Рей, выйдя из оцепенения, не нашла в себе силы двинуть ему по больному колену и задыхаясь помчаться наверх, забиваясь в свою крошечную комнату, а дверь блокируя шкафом. Сглатывая комок бессильных душащих слёз, девушка нырнула рукой в карман, нашаривая там сигареты, что утром ей дал рыжий, зачем-то рассчитываясь за вчерашний день. Резким движением извлекая слабенький огонёк из продолговатой фиолетовой зажигалки, Рей подпалила сигарету и судорожно затянулась. Затем задумавшись покрутила её в руках вглядываясь в название марки. Richmond Cherry. Дерьмо, а не сигареты. И вместо, так нужного ей, вдоха, Рей сделала новую горькую затяжку. Дверь за спиной хлопнула внезапно и оглушительно. — Вам не положено здесь находиться! — раздался раскатистый гортанный голос. — Мисс Рей?.. Обернувшись, девушка увидела Финна. Одет он был не в свою привычную санитарскую форму, а в простой белый свитер и джинсы, на правом плече болтался чёрный рюкзак из грубой рельефной ткани. Немного стушевавшись, парень плавными широкими шагами поднялся к ней и присел рядом, укладывая снятую сумку между, широко расставленных, ступней. — Почему вы плачете? — санитар скосил взгляд на сигарету, но не сделал замечания и вообще проигнорировал её, поэтому Рей снова затянулась, обнажая фильтр. — Тяжёлый месяц, — соблазна плакаться в жилетку не было, да и атмосфера этого диалога сразу начинала угнетать, поэтому девушка принялась суетливо думать о том, как бы менее подозрительно ретироваться. — Понимаю, — тяжело выдохнул Финн, чуть горбясь. — Лето и правда нехорошо как-то начинается. У Рей не было никакого желания узнавать о грустных аспектах сложной судьбы сидящего рядом парня, потому что она и так чувствовала, что рассказ пойдёт про маленькую зарплату, арендодателя зверя и экзистенциальные поиски себя. Но мимолётно взглянув в его глаза, она увидела в них столько тихого отчаяния, что решила, чисто из вежливости, выкурить ещё одну сигарету. — …сказал, что с оплатой ждать не будет и всё тут, — грустно закончил свой предсказуемый рассказ Финн, а потом совсем сникнув добавил. — И день рождения ещё этот… — Поздравляю, — машинально и не к месту, сказала Рей, проводя тлеющим окурком по грязной ступеньке. Это короткая реплика неожиданно спровоцировала улыбку на лице Финна и потянулся к своему рюкзаку. — А может быть вы согласитесь выпить за моё здоровье? — с внезапным оживлением спросил санитар и, потянув за бегунок молнии, продемонстрировал горлышко зелёной бутылки вина сомнительного качества. Недоуменно застыв от удивления, Рей лишь приподняла бровь и прикинула, как следует ответить на столь неуместное, на её взгляд, предложение. Но Финн явно воспринял её молчание за знак согласия и соскальзывающими пальцами принялся снимать фольгированную капсулу.*
Внутри неприятно зудело и от этого было не избавиться сидя в кабинете. Поэтому Бен уже пятнадцать минут блуждал по этажам, выискивая в каждом закоулке и лестничном пролёте тощий взлохмаченный силуэт. И он искренне надеялся, что к моменту, когда найдёт Рей в его бестолковой голове появятся верные слова. С детства он был склонен к импульсивным резким поступкам, но с возрастом это начало мутировать в крайне агрессивные формы. Он тщательно вытравливал из себя такие приступы, но иногда, как, например, сегодня, всё-таки сначала что-то делал, а потом уже думал. А затем отчаянно жалел. Открыв очередную, явно нуждающуюся в ремонте дверь, он сразу заметил то, что искал. Но, к сожалению, даже больше. Глаза начало буквально затягивать белой пеленой, а в ушах оглушающе зазвенело, когда он увидел, как фривольно сидит рядом с ней этот туповатый санитар. Бен до боли сжал кулаки, чтобы снова не потерять контроль и, сделав стремительный выпад, не выхватить из его неуклюжих рук тёмную стеклянную бутылку, разбивая её о его же голову. Мужчина сделал первый шаг и глубокий вдох, но так им и поперхнулся, поняв, что рядом с ним стоит безупречно прямая женская фигура, от которой так и веет обжигающим холодом. — Оба. Быстро. За мной, — дробно и ритмично, словно выпуская несколько острых стрел, абсолютно безэмоционально сказала Эмилин Холдо.*
Делирий по-дружески приобнял Рей за плечи и позволил не различать голоса, звучавшие в стерильном прямоугольном кабинете, погружая их в белый, заполняющий всё пространство, шум. Поэтому девушка не заметила, как заведующая выставила Финна, уточнив, что “они снова встретятся на дисциплинарном заседании”, а потом и Соло, не реагируя на его замечания о том, что “он лечащий врач мисс Платт и ему нужно здесь присутствовать”. Оставшись наедине с Эмилин Холдо, Рей, в принципе, была готова уже ко всему, ведь внутри стало пусто и гулко, ничего живого, словно, не осталось, и больнее было уже не сделать. — Мисс Платт, — заведующая посмотрела на Рей сквозь стёкла узких очков в тонкой металлической оправе, которые она надевала крайне редко. — Ваше поведение возмутительно и безответственно, в нашем заведении не положено… Дешифровывать её тягучий голос становилось всё труднее и Рей уже подумывала о том, чтобы отключиться на время словестной экзекуции, как вдруг услышала фразу, которую совершенно не ждала. — …но я вас понимаю, — Эмилин сняла очки и принялась полировать их горчичной салфеткой из микрофибры. Рей совершенно опешила и, стараясь не шевелиться, продолжила слушать непривычно расслабленную и отрешённую речь мисс Холдо. — Ваша молодость проходит не в самом приятном для юной девушки месте и понятно, что сейчас у вас период, когда возникают чувства, хочется экстрима... романтики… — женщина меланхолично посмотрела в окно и аккуратно водрузила очки обратно на переносицу. — Мне искренне жаль, что вам приходится через такое проходить, но мир, к сожалению, не всегда к нам справедлив. Тело Рей сковал паралич, и она не могла припомнить когда ей последний раз было до такой степени страшно. То что Холдо совершенно неуместно и топорно решила пожалеть её, вместо того чтобы поместить в изолятор, конечно, пугало. Но то, каким взглядом на неё смотрела заведующая, вызывало приступ непередаваемого панического ужаса. Складывалась такое ощущение, будто перед Эмилин сидит пациентка с раком в терминальной стадии. Без пяти минут покойница, к которой никаких других чувств кроме жалости быть и не может. Мисс Холдо явно знала о будущем Рей больше, чем она сама.*
Хотелось биться головой о стену. С размаху. Не жалея себя. Хотелось уничтожить санитара. Хотелось разнести кабинет. Но ничего из этого не помогло бы. Да и с какой стати штатному психиатру вообще сейчас проявлять такие сильные чувства? Нет. Ему надо держать себя в руках. Но на секунду, всё-таки не совладав с собой, Бен приложил кулак о стену. И ещё раз. И ещё. Посмотрев на костяшки, что выразительно покраснели, он невольно вспомнил детство. В такие моменты мама, как-то по-особенному, могла взять его ладонь в свои и, аккуратно поглаживая, местами окровавленные ошмётки кожи, говорить верные слова. Она вообще умела это. Говорить то, что нужно именно в данный момент. Её теплые карие глаза смотрели на сына без жалости, лишь с беспокойством. Затем, она чуть крепче сжимала руки и в очередной раз советовала, что “если сначала посчитать до десяти, а только потом действовать, то всё выходит намного лучше и точно менее травмоопасно”. И Бен начал глубоко дышать, сопровождая каждый проходящий поток воздуха счётом. Он чётко не знал куда идёт и зачем, но находиться в кабинете, где всё давило, напоминая о его беспросветной тупости, он больше не мог. Сидела она в угловом кресле холла, и поза её была ещё более скованная, чем обычно. Взгляд сконцентрирован и направлен на раскрытую увесистую книгу в мягком переплёте. Пальцы достаточно проворно переворачивали желтоватые страницы и в таком темпе девушка преодолела уже почти половину книги. Очередной перевёрнутый лист острым краем неудачно задел кожу на указательном пальце и Рей инстинктивно приложила его к губам. Вкус, быстро наполнивший ротовую полость, был неестественным и пугающим, заставившим выйти из добровольного транса. Невидящим взглядом смотря на знакомое пятно въевшееся в серый ковролин, девушка сквозь внезапный озноб почувствовала, как надвигается что-то страшное. Ощутила, что возможно у нее нет времени до середины июля. К чёрту всё. К чёрту всех. Завтра ночью она сделает всё сама.