*
Умение адаптироваться к изменяющимся условиям — важнейший залог выживания. Но вместе с тем, это кривое зеркало, до неузнаваемости искажающее события. Оно с лёгкостью умеет превращать любую, ещё недавно значимую и необычную деталь, в рутинную повседневность. В связи с этим, каждый следующий визит в кабинет психиатра, становился всё менее будоражащим и всё более будничным. Рей начала привыкать к Бену. И не знала как к этому относиться. Его рабочий стол был завален больше обычного, а гладь расслабленности пропала с лица, сменившись скомканной усталостью. Психиатр быстро поприветствовал Рей и без уточняющих вопросов вручил ей кружку кофе, над которым ещё витала ароматная дымка, а сам вернулся к бланкам отчётности, уточнив, что ему нужно буквально пять минут. Девушка только недавно вышла с музотерапии, поэтому царившая в кабинете ненавязчивая тишина была как раз кстати. Сидеть не хотелось, и Рей принялась неторопливыми шагами мерить помещение, разглядывая начавшие потихоньку заполняться полки. Вид из окна, пусть и с поправкой на несколько метров, был ей хорошо знаком. И словно читая, только начавшие зарождаться в её голове мысли, мужчина, не глядя, нашарил чистый листок и вместе с карандашом протянул Рей: — Порисуй пока, Пичуга — чуть приподняв уголки губ посоветовал он, выводя в столбике бланка шестую подпись подряд. Когда он, наконец, закончил заполнять последний листок и навалившись спиной на мягкую спинку кресла, с довольным кряхтением потянулся назад, девушка уже закончила вырисовывать линию горизонта и контур самых высоких деревьев. — О чём хочешь поговорить сегодня, Рей? — оттолкнувшись от ковра, мужчина сделал пол-оборота на стуле. У девушки не было каких-то вариантов, поэтому она лишь безразлично пожала плечами и принялась намечать сетчатый край забора. — Я же предупреждал, что играть со мной в молчанку и тем более игнорировать, не стоит, — с лёгким нажимом в голосе напомнил Бен. — Если ты не знаешь с чего начать, то может поговорим о твоём детстве? Фрейд считал, что там корень основных проблем. Карандаш съехал с намеченной траектории и создалось ощущение, будто в заборе образовалась дыра. А Рей с сожалением подумала, что лучше бы психиатр проделал в ней такую же с помощью ножа, чем задавал такие резкие серьёзные вопросы. — Кем ты хотела стать когда была маленькая? — поинтересовался Бен, запуская кофемашину. — Орнитологом? — Мастером гарантийного ремонта, — саркастично приподняв брови, ответила на колкость Рей. Но вопреки ожиданиям психиатр не усмехнулся в ответ. — Расскажи про кулон, — повернув руку, мужчина указал на длинную серебряную цепочку, уходящую глубоко под ворот и вздымающуюся из-под футболки бугорком подвески в районе грудной клетки. — Семейная реликвия, — на этот раз ответ был почти правдив, но отзвуки сарказма ещё не до конца выветрились из голоса. А Бен чуть нахмурился, сделал небольшой глоток кофе и не выпуская чашки из рук, подошёл к окну, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от девушки. — Рей, я очень не люблю враньё, пусть даже завёрнутое в сарказм или шутку, — лицо его опять монументально застыло, но тут же по нему расползлась трещина улыбки. — И чем из тебя правдивые ответы вытягивать? Клабором или блекджеком? Механическая трель стационарного телефона в клочья разорвала тишину и Рей не успела ответить, что в таком деле лучше бы подошла бура или джамбо. Психиатр несколько секунд не двигался с места, словно вознамерившись игнорировать голосящий аппарат. Но нервы его сдали быстро, он опустил кружку на стол, немного расплескав кофе и схватив трубку приложил её к уху, вслушиваясь в отточенный голос на другом конце провода. — Конечно, — согласился он с невидимым собеседником и быстро одной рукой перебрав разноцветную стопку вытащил объёмистую жёлтую папку. — Через две минуты. Положив трубку, Бен шумно выдохнул и открыв пластиковую обложку принялся засовывать в файлик бумаги, что он недавно заполнял. — Скоро вернусь, Пичуга — бросил психиатр, обернувшись на пороге кабинета. Когда дверь захлопнулась, Рей почувствовала, как расслабились все мышцы в её теле, и ища опоры, она всё-таки присела на угол стоявшего вплотную к стене стола. И тут же почти подпрыгнула, когда прямо за спиной снова зазвонил телефон. Но на этот раз, мелодию издавал не чёрный стационарный аппарат, она шла из-под стопки бумаг сваленных кучей. Аккуратно наклонившись, Рей приподняла документы и посмотрела на немного исцарапанный экран. На нём белым цветом светилось имя ”Гвен”. Звонок был довольно настойчивый и продолжался почти минуту. Когда телефон, наконец, замолчал, дисплей погас, но вскоре вновь загорелся, показывая, что Гвен звонила уже в четвёртый раз. А также отправила вторую смску, состоявшую из трёх слов:“Дорогой, блять, ответь!”
*
Шум ветра, слишком громкие голоса и звуки скрипящей двери соседнего кабинета, начали нервировать с самого утра. Очень хотелось, чисто по человечески на кого-то сорваться, отчитать, заставить что-то переделать или просто упрекнуть в некомпетентности. Но как на зло у всех работников, всё шло почти идеально. Кроме самой Эмилин. На большом, идеально чистом, столе бежевого цвета всё было разложено, как по линейке. А в центре лежало три документа. Цифры в которых, не смотря на все приложенные усилия, никак не хотели сходиться. Личный телефон покоившийся на дне сумки, коротко, провибрировал. Потратив почти минуту на поиски, Эмилин всё-таки вытащила его наружу и нажав на кнопку блокировки посмотрела на загоревшийся экран."7 июля — 8 утра — потребуется комната для переговоров"
Человек, отправивший лаконичную смску, с одной стороны мог только накинуть новых неприятностей, хотя и почти через месяц. Но с другой стороны, мог помочь решить остро стоящую конкретно сейчас дилемму. Взглянув ещё раз на три несносных документа Холдо опомнившись перестала морщить лоб и пару раз кивнула своим мыслям. Затем, сделав глубокий вдох, коснулась экрана, нажимая всё-таки кнопку вызова и готовясь к формальному, пропитанному фальшивой доброжелательностью, разговору.*
На обед дали рагу и оно оказалось настолько вкусным, что Рей изо всех сил боролась с желанием подбежать к рыжему и выхватить у него тарелку, в которой тот без энтузиазма ковырялся уже десять минут. Но здраво решив, что ни одно блюдо в мире не стоит нервов, что возможно придётся потратить в разговоре с ирландцем, девушка покинула столовую. Потолки коридоров были пронизаны люминесцентными трубками, излучающими холодный свет, но они постепенно начинали проигрывать тому золотистому теплу, что лилось в фойе через незашторенные окна. Ведь июнь горел в своём зените и лето неумолимо набирало обороты. — Мисс Рей! — раздался знакомый зычный голос. — Рад, что вы снова посещаете столовую! И стали выглядеть намного лучше… Фразы Финна звучали немного ломано, то ли из-за грубого акцента, то ли из-за какого-то неуловимого волнения. — Спасибо, — ответила девушка, сдержанно улыбнувшись. — Куда идёте? — санитар привалился плечом к стене персикового цвета, и Рей поняла, что он рассчитывает на довольно продолжительный диалог. — В библиотеку, — не моргнув, зачем-то соврала девушка и пожалела, что у неё нет наручных часов, иначе бы она могла многозначительно посмотреть на своё запястье, давая понять, что торопится. — О, — уважительно протянул Финн и чуть наклонившись к девушке, заговорил почему-то заговорщическим шёпотом. — По секрету скажу, что скоро будет новая партия свежих книжек и… — договорить он не успел, потому что его перебил другой, не менее знакомый Рей голос. — Финн! — дружелюбно обратился вынырнувший из-за угла психиатр, указывая открытой ладонью то ли на санитара, то ли на стоявшую рядом с ним швабру. — Вас искала старшая медсестра, там на четвёртом этаже кого-то стошнило, уберите, пожалуйста… Некоторое время Финн смотрел на прервавшего диалог мужчину испытующим немигающим взглядом, но всё-таки подхватив ведро и швабру отправился в сторону лестницы, предварительно попрощавшись с Рей. — Физиотерапия? — с невинным выражением лица поинтересовался Бен. — Физиотерапия, — согласилась Рей и обогнув мужчину по широкой дуге отправилась к единственной открытой на этаже двери.*
Стол был всё-таки довольно большой, поэтому они оба с комфортом за ним расположились. Соло разложил перед собой календарь, чистый лист формата А3 и пару мятых бумажек с заметками. А в пространство перед Хаксом перекочевали все бумаги, что мучали и почти ощутимо душили Бена последние несколько дней. Цепкие пальцы ирландца блуждали по документам и проворно сортировали их по стопкам. Не смотря на то, что руки его были испещрены шрамами и потёртостями всевозможных размеров и могли каждому встречному намекнуть на множество пережитых передряг, с бумажной работой они тоже справлялись замечательно. Армитаж умел, а главное любил, наводить порядок во всём, и делал это как-будто играючи. Так что за полчаса он, не особо напрягаясь, сделал ту работу, на которую Бен потратил бы весь оставшийся день. — И зачем ты так стараешься? — недоуменно поинтересовался Хакс, перекладывая стопки документов на свободную полку шкафа. — Потому что в мои планы не входит быть уволенным из-за заваленного квартального отчёта, — исчерпывающе ответил психиатр, перемещая линейку по бумаге и проводя очередную толстую линию. — А его подготовка, при условии месячного отсутствия кого-либо на этой должности, обрела форму канонического христианского ада. — А я ведь говорил, что твой план заёбистый… — злорадно напомнил Армитаж, разглядывая лежавший рядом с чертежом календарь. На нём была открыта страница июля, больше половины дат, преимущественно в начале и конце месяца, были вычеркнуты, некоторые обведены карандашом, а какие-то чёрной ручкой. — Завались, — раздражённо посоветовал Бен, подтирая ластиком край линии. — Как тебе вообще такая работа? — сменив тон, поинтересовался Хакс. — Чувствуешь себя на своём месте? — Что ты хочешь от меня услышать? — мужчина оторвался от ватмана, понимая, что пора всё-таки сделать перерыв. — Признание, что я делаю это из-за того, что матушка была бы счастлива видеть меня перспективным доктором Бенджамином Соло и мне до трясучки всё ещё хочется ей угодить? Не дождёшься… — Вообще, если верить концепции Боуэна, то копать надо на поприще отношений с отцом, — привстав на носки, Армитаж потянулся к верхней щеколде окна, чтобы открыть его до того, как помещение начнёт заполняться дымом ещё больше выводя из себя очкарика. — Делишься личным опытом? — учтиво поинтересовался Соло, скидывая ботинки с намерением хотя бы пять минут провести на диване в недвижимом горизонтальном положении. — Отец был бы счастлив меня видеть, только будь я бутылкой Маккален Голд солидной выдержки. Прозвучавший смех снова был дружный, но совершенно не весёлый.*
Отопление здания отключили ещё в мае, но из-за приближающегося июля, это было не особо заметно. Будучи одетой в самую лёгкую из своих футболок и хлопковые больничные штаны, Рей всё равно было жарко. В надежде, что блаженная прохлада сохранилась хотя бы в вездесущей керамической плитке первого этажа, девушка неторопливо, стараясь не совершать лишних движений, спускалась по лестнице. Цокот невысоких каблуков зазвучал неожиданно и сразу как-то угрожающе близко. На мгновение замедлившись он молниеносно ускорился и стал значительно громче. В отскакивающем от стен звуке, Рей чувствовала опасность и ей хотелось, сломя голову понестись вниз, ища надёжное убежище. Но жилистая рука с французским маникюром добралась до неё раньше, грубо хватая за локоть. — Что это такое? — каждое слово заведующей, подобно бетонному блоку падало на кафель ступеней. Предплечье, с всё ещё алеющими следами столкновения с асфальтом, мисс Холдо резким движением вывернула вверх. Взгляд её был требовательный, внимательный и недружелюбный. — Мисс Платт, вы не поняли вопрос? — Споткнулась и упала, — почти не размыкая губ, выпалила Рей первое, что пришло ей на ум. — Мэм, — опомнившись добавила девушка. — Мисс Платт, я бы в настоятельной форме посоветовала вам быть крайне аккуратной, — тон её чуть успокоился, стал тихим и наставительным. Назидательные слова со скрытой в них угрозой, били по барабанным перепонкам. — Не все падения заканчиваются удачно. И взмахнув по́лами белого, словно накрахмаленного халата, Эмилин Холдо, продолжила свой спуск по лестнице, как ни в чём не бывало. Выволочка совершенно не испугала девушку, в отличие от причины того, почему заведующую так резко и остро обеспокоил внешний вид Рей. Смотря на краснеющий след на собственном локте, девушка принялась суматошно перебирать все события, которые могли спровоцировать этот инцидент. И ни один из вариантов приходящих на ум, ей не нравился. Наконец, спустившись на первый этаж и заняв неприметное угловое кресло, Рей собралась с мыслями и пришла к выводу, что нужно попробовать деликатно поторопить события.*
Конечно, Рей умела ждать. Но отчаянно ненавидела это делать. Полтора дня, разделяющие встречу с Холдо и посещение кабинета Бена, она провела в мучительном ожидании. Два раза переписала всю собранную информацию на чистый лист, продумала то какие слова нужно будет использовать в диалоге, а каких лучше избегать, и то каким образом конвертировать свои опасения и предчувствия в аргументы. Наконец, долгожданная пятница наступила и девушка, аккуратно сложив листок пополам, засунула его за тугую резинку штанов. Быстро глянув в затемнёмнное стекло коридорной двери, она проверила не слишком ли растрёпанной выглядит и не спровоцирует ли её внешний вид совсем нежелательные сейчас комментарии. В кабинет она вошла, как и всегда, ровно в положенное время. Минута в минуту. А Бен снова сидел за столом, разгребая только увеличившуюся груду документов. Под его глазами, непривычно залегли синяки, а рубашка, против обыкновения, не была выглажена. Смотря на всю эту картину, Рей, в глубине души, понимала, что это крайне неподходящий момент для разговора, что она намеревалась затеять. Но и тянуть девушка больше не могла. — Привет, Рей, — глубоко вздохнув и подняв взгляд на вошедшую пациентку, Бен попытался изобразить на лице привычную благодушную улыбку. — Прости, не успел разобрать к твоему приходу... Минут десять подождешь, хорошо? Утвердительно кивнув, Рей подошла к крайнему стеллажу и достала припрятанный между книг листок с наброском пейзажа. Присев на краешек софы, она расположила на коленях, подхваченный с полки томик, и сверху него положила рисунок. Погода была хуже, чем во вторник и небо за окном представляло из себя перманентно серое пятно. Поэтому этой частью пейзажа, Рей решила заняться позже, в более удачное время. А вот медитативно прорисовывать каждую еловую иголочку сейчас ничего не мешало. Через некоторое время она, украдкой перевела взгляд от окна на сидевшего за столом мужчину. И резко с головой упала в омут совершенно неуместных сейчас размышлений. Вопросы, понеслись по сознанию суматошной вереницей, подталкивая друг друга и создавая неразбериху. Как правильно толковать свои эмоции? Чувства, что она периодически испытывает, это простая благодарность по отношению к тому, кто подарил пусть шаткую, но всё-таки надежду? Он тоже чувствует напряжение, периодически подвисающее в воздухе? То что между ними, чем бы оно не было, взаимно? Или она просто топит себя в зыбких иллюзиях неверно интерпретируя его интерес, который на самом деле объясняется лишь изучением маленькой нахалки? Мысли начали разбухать и застаиваться в трахеи, провоцируя натуральное удушье. Чтобы вывести себя из болезненного оцепенения, Рей отчаянно сжала ногтями кожу на тыльной стороне ладони и начала, как метроном отсчитывать каждый вдох и выдох. Наконец успокоившись, девушка подумала, что времена, когда её нервная система, убаюканная фарм коктейлем, не давала о себе знать, были не так уж и плохи. — Ты чего? — обеспокоенный тон окончательно застопорил её в реальности. — Задумалась, — расплывчато пояснила девушка, неудобно запрокинув голову и съёживаясь под взглядом внимательных тёмных глаз подошедшего Бена. — Рей... — грустно и вымученно протянул мужчина, наклоняясь к ней так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Медленно протянув руку, он взял её за подбородок, не с той строгостью и раздражением, как в прошлый раз, а просто помогая своему голосу звучать убедительнее. — Можно ведь не врать… Не в силах долго выносить такого близкого контакта, Рей весомо кивнула в знак согласия. — А кофе можно? — кинув взгляд на кофеварку, уточнила она. — Конечно, — протяжно вздохнув, согласился Бен и пошёл запускать аппарат. Пока помещение постепенно заполнялось знакомым успокаивающим ароматом, мужчина опёрся о тумбу и ещё раз посмотрев на Рей привычно спросил: — О чём сегодня хочешь поговорить? — дожидаясь ответа, он прошёлся рукой по собственным тёмным волосам, чуть зачёсывая их назад. Но, все, подготовленные заранее, слова были погребены под обломками, в раз навалившихся, мыслей, поэтому Рей лишь сунула руку за край брюк и достала помятый листок. Невольно задержав дыхание, она протянула его, явно заинтересовавшемуся, Бену. Он сделал шаг в сторону, усаживаясь обратно в кресло, на ходу разворачивая страницу и принимаясь блуждать глазами по структурированному тексту. — Это что? — немного недоумённо спросил мужчина, осматривая вторую пустую сторону листа. — Я просто подумала, это может помочь, потому что мне… — по крупицам Рей пыталась собрать все разрозненные мысли. — Ты не поняла, — устало перебил её Бен, делая тон строгим и давящим. — По твоему мнению это самодеятельность или выходка? Теперь наступил черёд Рей растерянно приподнимать брови и с ужасом читать во взгляде мужчины напротив какие-то нелестные мысли на свой счёт. — Рей, — приложившись макушкой к спинке кресла, Бен шумно выдохнул и кадык на его напряжённой шее выразительно дёрнулся. — Не делай, пожалуйста, больше таких опрометчивых поступков, ты можешь вызвать совершенно не нужное подозрение кого угодно и сама того не заметить. Кофемашина звонко щёлкнула, сообщая о готовности напитка, и психиатр, повернувшись на кресле, подхватил чашку и вложил её в ладонь собеседницы. Рей опасливо приняла кофе и почувствовала как тёплая, немного шершавая ладонь настойчиво сжимает её руку. — Просто подумай, какое уравнение легче решить, — задумчиво поглаживая большим пальцем её ладонь, поинтересовался Бен. — С одной переменной или с тремя? Хотя бы ты в данной ситуации, пожалуйста, будь константой.