*
По самой кромке карниза прогуливался голубь и мерзко курлыкал ритмично подергивая головой. Солнце неумолимо приближалось к зениту и начало нещадно слепить глаза. До физиотерапии оставалось меньше двадцати минут. Но ничего из этого не могло заставить Рей сдвинуться с места. Она сжимала веки с такой силой, что перед глазами начали выплясывать замысловатые неоновые конструкции. Сердце бешено колотилось и девушке пришлось сцепить руки, давя ими на грудную клетку. Мысли, которых внутри черепной коробки, было бесконтрольно много, носились, сталкивались, отлетали друг от друга и меняя траекторию снова устремлялись куда-то. Услышанный Рей разговор, слабо вписывался в её картину мира. Иррационально нахлынувшая паника, начала медленно отступать, а освободившееся пространство занимал крошечный, но с каждой секундой росший в геометрической прогрессии, пылающий шар обнадеживающей рискованной затеи. Но прежде чем за что-то браться всерьёз, девушке нужно было основательно подумать и срочно покурить, желательно в более безопасном месте. Проклятый дым, вылетавший из открытого снизу окна последние сорок минут, напомнил Рей, что у неё есть таки пагубная зависимость, а сигареты это не только местная валюта. Сегодняшняя физиотерапия безоговорочно для неё отменялась, вместо этого девушка решила отправиться на ближайшую внутреннюю пожарную лестницу, где в такое время никого не должно было быть. Быстро и без инцидентов преодолев семь шагов, Рей протиснулась между панелей и обходя фортепиано, на ходу залезла в карман, выуживая оттуда сигарету. Сделав, прочь от музыкального инструмента, несколько широких суетных шагов, Рей замерла цепенея. Из линий лестничных пролётов вынырнула сначала обросшая тёмными волосами голова, а потом и весь человек в клетчатой мягкой рубашке. Девушка не знала что делать, то ли спешно прятаться за фортепиано, то ли стараться слиться со стеной, плотнее прижавшись к ней. Но решить Рей не успела, потому что доктор Соло приветливо помахал рукой: — Утро доброе! — взгляд мужчины невнятно скользнул по Рей, задерживаясь на левом кулаке с зажатой в нём сигаретой, который она не успела отвести за спину. — Доброе, — отозвалась девушка, стараясь вспомнить, как нужно не подозрительно дышать. — Чего бродим так рано? — добродушный интерес загонял её всё дальше в тупик, но похоже вопрос был риторический, потому что психиатр прошёл мимо и приблизился к пианино. — Решили помузицировать с утра пораньше? Моральных сил у Рей хватило только чтобы импульсивно кивнуть спине мужчины. Соло одной рукой открыл крышку инструмента и на пробу нажал несколько, незамедлительно отозвавшихся, белых клавиш. На секунду застыв и вслушавшись, он повторил манипуляцию и развил её в какую-то примитивную зацикленную мелодию. — Эх, расстроено… — аккуратно вернув целостность корпусу, он повернулся обратно к девушке. — Ну-с, удачи в упражнениях. Если бы Рей не была так твёрдо уверена в своих знаниях и чистом рассудке, то сказала бы, что это не тот человек, что десятью минутами ранее беседовал на втором этаже с рыжим. Тем временем, Соло начал уверенно двигаться по коридору и, проходя мимо неё, бросил взгляд вниз и невзначай выдал: — А у вас штанина грязная, — и, задумчиво улыбнувшись, добавил. — Где же вы её так испачкать успели? Не в силах двигать головой, Рей скосила на брюки одни лишь глаза и сразу же заметила продукт жизнедеятельности голубя, размазанный по светлой мятой ткани. Мимолётно прокляв мерзко курлыкающую пернатую крысу, девушка обернулась через плечо, следя за доктором, что удалялся в направлении внутренней пожарной лестницы. — Про сигареты я никому не скажу, — голос психиатра отразился от стен пустого коридора. — Не волнуйтесь так… — Спасибо, — онемевшими губами сказала Рей.*
На обед дали её любимый грибной суп, но особого аппетита не было, потому что все мысли были заняты гаданием и сослагательным наклонением. От чего Шкаф так странно улыбался при утренней встрече? Что случилось бы, вернись она с карниза на несколько минут позже? Стоит ли воплощать свой рискованный план в жизнь? Девушке казалось, что вся она, от мозга до желудка, была заполнена комками мыслей и невроза. И для еды там места почти не было, поэтому одолев лишь треть тарелки, она понесла её обратно на раздачу. Вернувшись в палату, девушка попыталась отвлечь себя чтением, но не смогла продвинуться дальше нескольких страниц. Несуразные буквы цеплялись друг за друга и не желали складываться в осмысленные слова. Наконец, оставив бесплотные попытки, Рей украдкой оглянулась и убедившись, что обе её соседки снова крепко спят, под воздействием дневных препаратов, отложила книгу. Приподняв край матраса, девушка раздвинула пару досок каркаса и достала оттуда скетчбук с листами из крафтовой бумаги. Быстро пролистав страницы с рисунками, девушка зацепилась взглядом за недавний набросок и задумчиво поскребла ногтем одну из карандашных линий, свернувшую в неверном направлении. Писать Рей решила уже привычным убористым почерком, не смотря на то, что в её распоряжении было ещё три четверти блокнота. При этом она изо всех сил старалась структурировать сумбурный текст, дополняя его нумерацией и стрелками. По мере заполняемости листа, девушка ощущала, как уровень напряжения спадает и зудящие мысли приходят в относительный порядок. Когда страница оказалась практически полностью исписана, Рей невольно залюбовалась замысловатыми узорами текста и принялась его перечитывать водя по развороту пальцем и еле шевеля губами. В конце обведя несколько пунктов, она спешно вырвала листок из блокнота и, скатав в тугую трубочку, засунула в щель за корешком "Коллекционера". А его в свою очередь убрала в ящик тумбочки, для надёжности прикрывая пачкой ночных прокладок. Опыт полученный за годы проведенные в этом учреждении показывал, что лучшего оберега от любопытных, но брезгливых санитаров не существует. Засунув скетчбук назад в бесхитростный тайник, она расслабленно легла на кровать, натягивая колючий плед до самого носа. Дышать и думать стало значительно легче, а нервное напряжение больше не давило изнутри на все органы. Осадком осталась только одна безумно чёткая мысль. Действовать надо решительно и прямо на сегодняшнем ужине.*
За все время своего нахождения в проклятой психушке, Хакс был уже примерно на трехсот ужинах. И все они были в равной степени паршивы. Иногда, правда, случались особенно отвратительные и тогда он просто относил нетронутую еду назад, не говоря ни слова. Очередная тарелка, с безобразно переваренным рисом, стояла на исцарапанный и затертой поверхности стола. Но в кои-то веке Армитаж смотрел на пищу без раздражения. Ведь у него наконец появилась твердая уверенность, что этому рано или поздно придет конец. Скорее даже “рано”. В комплекте с рисом шёл стакан какого-то слишком жидкого йогурта, отталкивающего серо-розового цвета. Его Хакс сразу отставил на угол стола. Единственное, что его радовало в столовских приемах пищи, это то, что он сидел в одиночестве и ни у кого уже очень долгое время не возникало ни малейшего желания составлять ему компанию. Но этим вечером что-то пошло не так. В больнице было в порядке вещей, что кто-нибудь мог маячить на периферии, раздражающе пялиться в упор, да и вообще выкидывать бог знает что. Поэтому Армитаж довольно долго и успешно игнорировал лохматую тень, стоящую рядом с его плечом, пока та не решила подать голос: — Я поужинаю с тобой, ты не возражаешь? — тощий силуэт опустился на стул напротив, до того как он успел отказать. Осмотрев невоспитанную барышню, Хакс подумал, что уже где-то видел её, но в этом было мало удивительного, ведь его окружение почти не менялось уже год. Девушка не отреагировала на вопросительный взгляд, потому что была увлечена поглощением собственного ужина, при том с каким-то завидным аппетитом. Каштановые волосы пациентки были собраны в полуразвалившийся пучок, сползающий с затылка, поверх больничной пижамы был наброшен серый кардиган, а глаза, все ещё устремлённые в тарелку, не выражали ровным счётом ничего. — В приличном обществе, люди дожидаются ответа, прежде чем усесться за чужой стол, — говорить Хакс старался максимально нейтрально, опасаясь спровоцировать незваную гостью. — А это твой стол? — нарочито обескуражено приподняв бровь, девушка указала на, некогда белую, столешницу, измазанной в разварившемся рисе ложкой. — А это приличное общество? — описав черенком, зажатого в руке прибора, дугу, барышня коротко усмехнулась и принялась соскребать остатки гарнира со стенок тарелки. — Что тебе нужно? — откинувшись на жёсткую спинку стула, Армитаж скрестил руки на груди и отметил, что ситуация нравилась ему с каждой секундой всё меньше. — Поболтать? — беспечно предложила девушка. — Не в настроении, — нервно дёрнув плечами, Хакс взглянул на стол для персонала, проверяя не сидит ли там штатный психиатр паскудно хихикая. — Говори что хотела или я пойду. Девушка, занявшая обычно пустующий стул, как-то обречённо вздохнула и на мгновение Армитажу показалось, что она собирается с духом, а в её глазах маячит какая-то отчаянная неуверенность. Перестав пялиться в пустую миску и с характерным позвякиванием опустив её на стол, барышня наклонилась вперёд, перенеся вес на согнутые локти и изменившимся тоном начала тихо излагать: — Я знаю, что ты собираешься на волю, а один твой друг, занимающий интересную должность, планирует тебе в этом помочь, — тень сомнения, что была у нее в глазах, вмиг пропала, сменившись стальным блеском. — Предлагаю вам забрать меня с собой или следующая, с кем я решу поужинать, будет Эмилин Холдо. Хакс, конечно, не мог видеть своё выражение лица со стороны, но отчаянно надеялся, что на нём нет и сотой доли той оторопи, что, раскалёнными добела тисками, сжимала его изнутри. Губы пересохли, а в голове не было ничего, что можно было бы выдать за вразумительный ответ. Неожиданно взгляд незнакомки смягчился, она приблизила кончик облизанной ложки к его тарелке и спросила: — Доем? Ты не против? — девчонка схватила миску двумя руками, в этот раз сначала дождавшись его нервного кивка.*
Несмотря на все чаяния Армитажа, сон не подарил ему желанного успокоения. Вырвавшись из палаты на пятнадцать минут раньше официального подъёма, он стемительным шагом отправился в кабинет штатного психиатра. Подходя к лестнице, он уже приготовился преодолеть лестничный пролёт в два резких прыжка, но девушка сидевшая за стойкой сестринского поста, крикнула ему в спину: — Сейчас время завтрака, отправляетесь, пожалуйста, в столовую, — упоминание места, где ему вчера дерзила невоспитанная девчонка, окончательно выбило его из колеи. Дёргано развернувшись и из последних сил подавляя волны агрессии, Хакс, тяжело переставляя ноги, подошёл к стойке и облокотился на нее. Быстро кинув взгляд на листок с расписанием, он с ходу подметил, что утренних сеансов психотерапии сегодня ни у кого нет. Сделав глубокий вдох, Армитаж попытался как можно более спокойно обратиться к дежурной медсестре: — Мне нужно попасть к доктору Соло, — картинно чётко произёс он каждое из слов. — Доктор Соло не принимает в такое время, — буднично парировала коротко стриженная шатенка, мимоходом заглядывая в монитор компьютера. — Но мне нужно прямо сейчас, — для убедительности Хакс навалился на стойку животом и приблзившись посмотрел замершей девушке прямо в глаза. — Мне снилось, как я, с особой жестокостью, убиваю своего любимого отца, это вызвало у меня зудящее желание перегрызть себе вены или нанести кому-нибудь тяжкие телесные увечья. Доктор Соло предупреждал меня о подобном на вчерашнем сеансе. И настоятельно попросил, в случае чего — первым делом бежать к нему. Лицо медсестры было достаточно близко, чтобы он почувствовал судорожный вздох невольно сорвавшийся с её губ. Девушка не была испугана, но явно размышляла о том, стоит ли ей крикнуть санитаров сейчас или чуть подождать. Однако вместо этого она, не меняя выражения лица, ещё раз кинула взгляд в монитор и наспех внесла в таблицу какие-то изменения. — Доктор Соло сейчас свободен, — проконстатировала шатенка. — Спасибо за понимание!.. — вновь коснувшись ступнями ковра, Хакс, уже чуть более спокойным шагом, направился на второй этаж.*
Всё время, что Армитаж пересказывал вчерашний диалог, описывая условия выдвинутые девчонкой, психиатр неспешно ходил по своему кабинету. Складывал диван, на котором похоже и спал, запускал кофемашину, открывал форточки для проветривания. Вновь погрузившись во взбудоражившие его события, Хакс так разозлился, что даже не вспомнил, что у него есть возможность спокойно тут покурить. — Скажи, пожалуйста, хоть что-то! — закончив сбивчивый рассказ, рыжий уже пару минут пытался не захлебнуться давившей на него тишиной. Но Бен никак не отозвался, лишь вручил Армитажу чашку с двойным эспрессо, только что вынутую из кофеварки. Всё ещё не спеша делиться своими мнением, по поводу услышанного, Соло открыл дверь кабинета. Наполовину высунувшись в коридор, он посмотрел сначала налево, а затем направо. Но ожидаемо не увидел там ничего, кроме двери процедурного кабинета, на вечном ремонте, и глухой стены. Втянувшись обратно в комнату и заперев её на ключ, Бен пересёк помещение, подходя к окну. — Девушка такая в серой кофте? Она ещё молчит обычно усерднее, чем ты… — задумчиво спросил Соло, оглядывая раму и пейзаж за стеклом. — Ну, даже не знаю... Вчера она и не думала затыкаться! — брезгливо проворчал ирландец, но поймав на себе не удовлетворенный взгляд приятеля, с тяжёлым вздохом перешёл на конкретику. — Да, да… В серой кофте, с пучком, — подняв руку вверх, он рубанул ладонью по воздуху, примерно обозначая рост объекта обсуждения. В ответ Соло коротко кивнул, привалился бедром к столешнице и подхватил ближайшую папку с матовой обложкой. — Не помнишь как её зовут? — уточнил Бен быстро пробегая взглядам по расписанию сеансов на неделю. — Да я и не знаю! — воскликнул Хакс, вскакивая, опуская чашку с недопитым кофе на стол, и тоже принимаясь изучать линованный листок. — Мне кажется, Холдо говорила что-то… Может даже о ней… Но убей не могу вспомнить что… — не найдя ответа в расписании, доктор принялся перебирать другие папки, открывая каждую и бегло изучая фотографии в личных делах. — Что она хладнокровная психопатка?! — подкативший импульс агрессии заставил Армитажа начать нарезать рваные круги по кабинету. — Может быть… — поддакнул Бен, не отвлекаясь от перелистывания бумаг. — Так делать-то мы что будем? — резко остановившись, спросил Хакс. — Мы? — снова не сдержавшись, уточнил Соло с саркастичной улыбкой. — Ты уже сделал всё, что мог, Арми, — наконец, оторвавшись от безрезультатного изучения папок, психиатр лениво потянулся, переплетая руки над головой. — Не знаю, может быть она и правда зло во плоти, как ты тут расписывал... Или просто разговаривал ты с ней в своей привычной манере, вот она и перешла в нападение… — Да я этой девке слова резкого не сказал!.. — почти взвыл рыжий, но Бен лишь отмахнулся. — Короче, я почти уверен, что она записана ко мне на ближайшее время. Придет, я с ней поговорю нормально, — сказал психиатр, с силой выделяя последнее слово. — Узнаю, что ей известно и на что она готова, а там и решим как поступить. В крайнем случае… Застыв на полуслове, Бен глубоко зевнул и, сцепив пальцы в замок, нагнулся, стараясь дотянуться до ступней. — В крайнем случае что?! — нервно выпалил Хакс, устав ждать пока очкарик перезагрузится и закончит фразу. — В крайнем случае, вытащу из этого места на сорок килограмм побольше… — закончил Соло, примирительно протягивая Армитажу новую пачку сигарет.