* * *
Тэхён со стоном потянулся и перевернулся на спину. Голова потяжелела, шея и плечи затекли от долгого нахождения в одной позе. Проморгавшись, он подтянулся на кровати и упёрся поясницей в подушку. — Впервые вижу, чтобы фигурист так сладко спал накануне выступления, — тут же обратился к нему растягивающийся напротив Сону. Тот стоял, полуголый, в дверях ванной, закинув ступню на косяк, и пристально наблюдал за чужим пробуждением. Взгляд ненароком упал на подтянутое тело, обвёл слегка рельефные ноги и бледную грудь. Тэхён прочистил горло и незаметно поправил натянувшуюся ткань трусов под одеялом — утреннее возбуждение хоть и было слабым, но норовило поставить его в неловкую ситуацию. — Моя короткая программа послезавтра, — напомнил Тэхён. Вчера все, сонные, разбрелись по номерам. Поднимать суматоху и делать рокировку глубокой ночью совсем не хотелось, тем более соседом оказался парник Ким Сону, на чьи неоднозначные взгляды Тэхён постоянно натыкался. Вдобавок к этому Чону разделил комнату с Чонгуком, а желания связываться с салагой после того, как он всю дорогу до гостиницы шёл под руку с Соён, категорически не было. — Везёт, — с улыбкой протянул Сону. — В душ пойдёшь? — Да, — кивнул Тэхён и отбросил в сторону тяжёлое одеяло. Наконец его сосед по номеру перестал демонстрировать свою идеальную растяжку и открыл проход в ванную комнату. Заперевшись там, Тэхён сбросил нижнее бельё и, небрежно закинув его на раковину, залез в узкую душевую кабину. Прислонился спиной к холодной стенке и раскрутил кран. Струйки воды, направленные прямо в лицо, взбодрили и прогнали остатки сна. Тэхён тянул время, как мог, но оно неумолимо неслось, приближая сегодняшний вечер. Увидеть отца было нестрашно — не хотелось, чтобы все присутствующие таращились на них. А то, что они привлекут внимание как минимум соотечественников, было предсказуемо. Когда Тэхён, влажный и распаренный, вышел из душа, в их номер постучались. Переглянувшись с Сону, он бросил громкое «войдите», и из приоткрывшейся двери показалась русая макушка. Чону быстро обвёл их взглядом и лучезарно улыбнулся, приветливо кивая. — Там все наши собираются на завтрак в кафе снизу, — сообщил он и, столкнувшись взглядом с Тэхёном, спросил: — Пойдёшь? Живот свело от предвкушения. — Подожди меня здесь минуту. Чону зашёл в номер и прикрыл за собой дверь. Друг опёрся о стену и тактично отвернулся, когда Тэхён сдёрнул с бёдер махровое полотенце. Сборы не заняли и пяти минут: на тело был натянут белый лонгслив, а стройные ноги скрылись за светлой джинсовой тканью. В кафе можно было пройти прямо из гостиницы, поэтому сушить волосы он не стал, а куртку так и оставил валяться на небольшом пуфике. Тэхён наспех втиснулся в кроссовки и покинул номер вместе с Чону, что аккуратно придерживал его за плечо. — Ну и каково делить номер с ним? — Имя Чонгука он намеренно не назвал, но, само собой, друг и так понял, о ком речь. — Так же, как и с кем-либо другим, — ответил Чону и вызвал лифт, оборачиваясь. — Мы просто заселились и легли спать, даже вещи не разложили. Соён, кстати, уже попросила меня погулять где-нибудь сегодня после мероприятия. Тэхён задохнулся от возмущения. Было донельзя прозрачно, зачем подруге отсутствие Чону ночью. Грудь сковала тянущая боль, а мысли снова спутались в огромный клубок. Знает ли об этом Чонгук? А что, если именно он и был инициатором? — Я отказал только ради тебя, — тут же попытался успокоить его Чону. — Но я планировал поменяться с Сону и не уверен, что он будет так же против. — Тогда давай ты это сделаешь завтра, после короткой? — предложил Тэхён, всё ещё чувствуя, как его потряхивает от нервов и ревности. Чону кивнул и, стоило дверцам лифта закрыться, прищурился. — А как тебе Сону вообще? — с заговорщицкой улыбкой поинтересовался он. — В каком смысле? Чону несильно пихнул его локтем в бок. — Ты всё понял. Это совсем не моё дело, но он откровенно пялился, пока ты переодевался, — зачем-то шепнул Чону, хотя в лифте они были вдвоём. Тэхён картинно закатил глаза, но по телу разлилось необъяснимое удовлетворение — ему вдруг стало не безразлично то, что он волнует мужчин. Что касается Сону, глупо отрицать его привлекательность. Раскосые светло-карие глаза, спадающие на лоб тёмно-медные волосы и блестящие пухлые губы были во вкусе Тэхёна. Но фигурист был ему симпатичен лишь эстетически, и при виде него в груди не загорался огонёк, как это было с Чонгуком. — Слушай, я уже ничего не знаю, — устало вздохнул Тэхён. — В любом случае я приехал на чемпионат, а не на любовное реалити. Не уверен, что хочу с кем-то переспать здесь. — Ты определённо влюблён в него. — Чону, судя по всему, подхватил манеру друга и тоже решил не упоминать имя Чонгука в разговоре. — И это делает из тебя абсолютно другого человека. Но это не так плохо, как могло бы быть. — Нет! — взорвался Тэхён и выскочил из лифта, на ходу перебивая: — Замолчи. Всклокоченный, он влетел в прозрачные двери кафе, обращая на себя чужие взгляды. Посмеивающийся Чону зашёл следом и тут же потянул его за руку к пустующему столику. Долговязый официант вежливо поприветствовал их и услужливо принёс два меню. Первые пару секунд Тэхён пытался выбрать себе что-то из еды, но затем не выдержал и начал рассматривать присутствующих. Столики у входа заняли японские фигуристы, парочка малайзийцев и двое из Джакарты. Тэхён наткнулся взглядом на разговаривающего и завтракающего одновременно Такада Кенту и, скривившись, отвернулся. За овальным столиком находились некоторые тренеры: Чанёль беседовал о чём-то с Хичолем, тренером Чону, а сидящая на углу Сонми приветливо помахала подопечному, стоило их взглядам встретиться. Ближе к кухне располагался столик, который сложно заметить сразу, — там-то и восседал Намджун в обществе своего ученика и Соён, которую они, по-видимому, полностью игнорировали. На секунду Тэхёну стало жаль сжавшуюся подругу, что скучающе ворошила листья салата. — Она явно там лишняя, — заключил он, заставив Чону обернуться. Из-за того, что друг заскрипел стулом и развернулся на все сто восемьдесят, Чонгук, сидящий к ним лицом, посмотрел на них. И Тэхён понял, что не имеет права отвести взгляд первым. Красноречивая перестрелка глазами закончилась в тот момент, когда Намджун несильно хлопнул Чонгука по плечу, привлекая внимание. На губах расцвела победная улыбка: Тэхён, может, и перестал вести счёт, но преимущество так или иначе на его стороне — он был уверен. Вскоре вернулся официант и принял заказ. Они не отличились от других фигуристов и тоже заказали себе сытный, но диетический завтрак и по стакану воды. Через пару минут в кафе зашёл Юнги и кивком поприветствовал знакомых. Недолго думая, он сел за столик тренеров, слегка потеснив Сонми. От глаз не укрылось то, как Ли приосанилась, поправила и так идеальный пучок. — Смотри-ка, — кивнул в их сторону Тэхён. — Только пришёл и уже воркует с Сонми. — О боже, — страдальчески закатил глаза Чону. Тэхён гаденько улыбнулся: по Сонми всё видно невооружённым глазом, и как только он раньше не заметил? На самом деле было всё равно, что происходит между тренером и врачом, главное, чтобы они не обсуждали его отстранение. Фигуристы продолжали подтягиваться на завтрак: Минхён и Тэён разделили столик с Сону и Вонён, а Чимин и Джихё заняли последнее свободное место на двоих. Тэхён постоянно ловил взгляд соседа на себе, а затем натыкался на чёрные глаза Чонгука — и лишь ради того, чтобы позлить его, отдавал предпочтение Сону и улыбался ему в ответ. После еды они с Чону разошлись по номерам за инвентарём. Тэхён, перекидываясь с Сонми короткими фразами, терпеливо ждал остальных фигуристов у автобуса, предназначенного для спортсменов из Кореи. Когда небольшая команда уселась на места, тот тронулся в сторону пекинской арены. Ледовый дворец в Китае был значительно больше родного, и каждый раз, когда они приезжали сюда, Тэхён ненароком задерживал дыхание перед ним — настолько здание было внушительным. Посоперничать с ним могла лишь японская арена, но и та, определённо, была меньше. Пройдя контроль, фигуристы разбрелись по раздевалкам. К условленному времени подтягивались и фигуристы из Таиланда, Японии и Индонезии. Для остальных, включая и самих китайцев, тренировка на льду была назначена на три часа позже. Тэхён старался игнорировать существование Чонгука, и у него порой даже получалось. Быстро переодевшись в форму и заперев свой шкафчик, он подхватил Чону и вместе с ним зашагал на лёд, пока в раздевалку не нагрянули остальные. — Тут будто бы три наших катка и один малый, — восхищённо протянул тот. — Ты говоришь это каждый раз, когда мы приезжаем, — с улыбкой покачал головой Тэхён. — И каждый раз он кажется всё больше. Сонми уже ждала возле калитки. Тэхён привычно вложил чехлы в её ладонь и вышел на гладкий лёд. — Как спал? — с теплотой в голосе поинтересовалась она. — Как убитый. — Готовься, сегодня тяжёлый день, — предупредила Ли и решила напомнить: — Сначала тут три часа, затем пойдём в зал и там два. Потом у тебя время до шести, чтобы собраться и отправиться в банкетный зал, а завтра днём церемония открытия. Тэхён, внимательно слушающий Сонми, кивнул и оттолкнулся от бортика. Пока он разминался, на лёд успели прийти Чонгук с Намджуном, спортивные пары и Соён со своим тренером. Радовало, что подруга пришла позже Чонгука, а не с ним в обнимку, как обычно. Когда на каток ворвалась гурьба тайцев, по нему разлился шум и задорный хохот — те никогда не отличались хладнокровным спокойствием. Чону подъехал к другу и шепнул на ухо: — А вот и они. На лицах уже играли радостные улыбки, и целая толпа тайских фигуристов, выйдя на лёд, тут же направилась в их сторону. Бэм — тот разрешил называть его так из-за неимоверно сложного и длинного имени — унёсся к Минхёну. Одиночник со светлыми волосами, что раньше был лидером в своей стране, сдружился с Мином ещё в том году на афтепати. Две спортивные пары, с которыми Тэхён общался меньше всего, отправились здороваться с Чимином и Джихё, да так резво, словно между ними не было никакой конкуренции. Через секунду на шее Чону повисла длинноногая Лалиса, а вокруг Тэхёна обвился Читтапон собственной персоной. Его чёрные короткие волосы щекотали лицо, а руки бесстыдно гуляли по спине — пришлось обнять его в ответ. — Признавайтесь, скучали? — спросила Лалиса на чистом английском и растянула губы в широкой улыбке. Тэхён взглянул на Сонми, что картинно закатила глаза и постучала пальцем по невидимым часам на запястье. Но чувство такта не позволяло покинуть двух тайцев, что были ближе всего им с Чону. Читтапон продолжал висеть на нём, поэтому, показав Ли жестом, мол, ещё пару минут, Тэхён ответил: — Ну точно не так сильно, как вы. — Фигурист наконец отошёл, и Лалиса приникла к нему для приветственных объятий. Тесное знакомство — сложно назвать это дружбой — зародилось ещё три года назад, на чемпионате Азии, проходившем у них на родине, в Бангкоке. Неразлучная троица, включавшая в себя ещё и Бэма, после церемонии награждения провела Тэхёна и Чону по всем барам города. Тогда их, всё ещё пьяных, еле-еле пустили на борт самолёта, а Соён, что отказалась от сомнительного развлечения, припоминала это ещё год. Но затем они познакомились с Юкхэем, чья мама родом из Таиланда, и шутка про алкашей-тайцев хоть и не теряла актуальности, но быстро перестала быть на слуху. Тэхён до сих пор со стыдом вспоминал, как строил пьяные планы на ночь с Лалисой, а затем та, смеясь в поцелуй, сказала, что парни её не привлекают. Зато они привлекали её верного друга — Читтапона. Это Тэхён тоже узнал совершенно случайно, когда Бэм проговорился, что парочка друзей строит из себя любовников на публику, чтобы не вызвать лишних подозрений. Чону тогда, икая после рома, искренне возмущался, мол, зачем так делать, если в Таиланде разрешены однополые браки. Но Лалиса утверждала, что гомофобы повсюду, а Тэхён лишь скучающе слушал их болтовню, расстроенный, что не смог затащить очередную фигуристку в постель. Тогда он со смехом думал, что, возможно, он единственный натурал в их компании — какая же это была ошибка. — Эй, Соён, поздороваться не хочешь? — уперев руки в бока, крикнула на весь каток Лалиса. — Или считаешь нас недостойными? Тэхён обернулся к разминающейся Соён и сам не понял, насколько печальным оказался его вздох. С каждым днём подруга всё больше и больше отдалялась от них. После того, как Юкхэй проводил их в аэропорту, они не обмолвились и словом, даже банальным «привет». Соён наверняка думала, что Тэхён считает её своей собственностью, а сам он безбожно ревновал Чонгука — ситуация патовая. — Не говорю по-английски, — хладнокровно отмахнулась подруга с лёгким акцентом и вернулась к тренировке. — Стерва, — скривилась Лалиса. Отношения у этих двух напряжённые почти с самого начала — это была неприязнь с первого взгляда. Подруга считала Лалису уродливой хабалкой, а та, в свою очередь, отзывалась о Соён как о бесталанной мерзавке, отчего-то вздёрнувшей нос. В общем, конфликтовали почти открыто, разве что до драки не доходило. Но подруга никогда не обижалась на Чону и Тэхёна за то, что те общаются с тайцами, или, по крайней мере, не показывала этого. — Завтра церемония открытия, но она после обеда и ненадолго, — заговорщицки шепнул Читтапон и поиграл бровями: — А у нас с собой контрабанда. Они переглянулись, и Лалиса, смеясь, уточнила: — Он имеет в виду ром, мы взяли пару бутылочек с собой. — О боже, зачем? — тихо, стесняясь своего акцента, спросил Чону. — Его тут на каждом шагу купить можно. Читтапон закинул руку на его плечо и укоризненно покачал головой. — Такой, как наш, нигде не купишь. Возражений сегодня не принимаю. Ответить ему не успели — Сонми громко окликнула Тэхёна и показала руками крест, мол, прекращай трепаться. Тот развёл руками и поспешил к тренеру, пока она не начала отчитывать его при всех. — Поболтаем вечером! — крикнул ему вдогонку Читтапон, и на губах Тэхёна показалась лёгкая улыбка. Возможно, банкет будет не совсем ужасным.* * *
Тэхён пригладил непослушные волосы и с тяжёлым вздохом поднялся с края кровати. Ноги гудели после многочасовой тренировки, не хотелось ничего, кроме как упасть плашмя на кровать и не вставать до завтрашнего дня. Но оставаться в постели было запрещено: вот-вот начинался званый ужин в банкетном зале неподалёку от гостиницы. Тэхён давно перестал беспокоиться по поводу встречи с отцом, вместо этого он думал о том, что тот пересечётся с Намджуном впервые за несколько лет. А вдруг он что-то ему скажет? Вдруг начнёт настойчиво просить вернуться к ним в тренерский штаб? — У тебя ворот рубашки вылез, — бросил Сону и, не дожидаясь, пока Тэхён поправит белоснежную ткань, подошёл ближе. Невесомо касаясь шеи кончиками пальцев, он услужливо заправил воротник за чёрный пиджак. Тэхён с толикой удовлетворения наблюдал за этим открытым флиртом и стоял как вкопанный, не решаясь ни оттолкнуть, ни притянуть ближе. Проглотив ком, вставший поперёк горла, он едва слышно прохрипел: — Я тебе понравился? В эту же секунду длинные пальцы соскользнули с шеи, оставив за собой лёгкий холодок. Сону приподнял лицо, едва не сталкиваясь с чужим носом, и отошёл на шаг назад. Сощуренные лисьи глаза обвели Тэхёна с ног до головы, а затем фигурист обнажил ровный ряд зубов, и комнату наполнил приглушённый смех. — Я не гей, — склонив голову к обнажённому плечу, твёрдо заявил Сону. — Мне не нравятся парни. Тэхён почувствовал, как разомкнулись губы от тихого удивления. Он не мог поверить, что такой чувственный и слегка манерный парень, который открыто флиртовал с ним и постоянно косился, оказался натуралом. В голове произошёл разрыв шаблона, и Тэхён вдохнул, чтобы сказать хоть что-то, но так и остался с разинутым ртом, словно выброшенная на сушу рыба. — А ты, что ли… — начал Сону с явным подозрением в голосе. — Нет! — вспыхнул Тэхён и для убедительности выставил руки вперёд. — Просто решил уточнить, чтобы между нами не возникло недопониманий. Сочинял на ходу, чувствуя, как щёки обожгло стыдом. Казалось, его вид противоречил сказанным словам и выдавал Тэхёна с поличным. Видимо, именно поэтому Сону продолжал стоять, прищурившись, и сверлить его взглядом, полным недоверия. Какой позор! Тэхён чувствовал, что сейчас или потеряет сознание от количества эмоций, обрушившихся на него, или позорно сбежит из номера. Второй вариант оказался более привлекательным, и спустя минуту дверь негромко захлопнулась. — Смотри, куда прёшь, — огрызнулась Чонха, когда задумавшийся Тэхён влетел в неё на полном ходу. Он резко остановился и осоловело посмотрел на свою бывшую девушку, словно и не заметил столкновения. Фигуристка выглядела великолепно: длинные волосы ниспадали красивыми локонами, чёрное платье с открытыми плечами и широкими рукавами открывало вид на изящные ключицы, а разрезы по бокам демонстрировали стройные спортивные ноги в остроносых лодочках. Тэхён попытался вспомнить, почему вообще изменил ей когда-то, но, как ни старался, не смог. Стало на секунду стыдно и тут же странно — когда он вообще думал о своих бывших? — Превосходно выглядишь. — Комплимент звучал действительно искренне. — Заткнись, Тэхён, — прошипела Чонха и сердито зашагала в сторону лифтов. — Я серьёзно! — зачем-то крикнул ей вдогонку Тэхён. Чонха остановилась и, сжав кулаки, резко развернулась на каблуках. С громким цоканьем она вернулась к нему и ткнула острым ногтем в грудь. — Пытаешься искупить грехи перед соревнованиями? — Она прищурила подведённые глаза и вдавила палец ещё сильнее. — Думаешь, поможет? Тэхён поджал губы — всё-таки его бывшая невыносима. Не дождавшись ответа, она самодовольно хмыкнула и, расценив молчание как личную победу, гордо удалилась. В воздухе остался шлейф её духов, а на душе — послевкусие горькой правды. После того как чёрное пламя в лице Чонгука ворвалось в его жизнь и сожгло всё дотла, Тэхён осознал, что теряет себя. Он не понимал, откуда в нём столько чуждых чувств: стыд, вина, удушающая ревность. Раньше он прошёл бы мимо Чонхи, и плевать бы было, что она испытывает и думает. Но теперь, когда Тэхён сам оказался на месте всех своих бывших, остро ощущалась эта ни с чем не сравнимая боль предательства. — Что за красавчик слоняется тут в одиночестве? — послышался весёлый голос, и Тэхён недовольно обернулся. В душе клокотала небольшая обида на друга за то, что тот поселил в нём ложные сомнения насчёт Сону. Видимо, гей-радар Чону работал с перебоями. Он выскользнул из своего номера, закрыл его ключ-картой и подошёл вплотную. На нём был похожий смокинг, лишь лацканы выделялись серым цветом на фоне тёмной ткани. — А где… — Тэхён, проигнорировав комплимент, бросил любопытный взгляд на дверь из тёмного дерева за спиной у друга. — Уже ушёл вместе с Намджуном, — сразу понял его мысль Чону. Тэхён терпеливо дождался лифта и, когда дверцы отрезали их от длинного коридора, измученно прислонился к металлической поверхности. Чону бросил на него изучающий взгляд, но от комментария воздержался — ждал, пока друг заговорит первым. И тот заговорил. — Я опозорился, — прикрыл глаза Тэхён. Приятный холодок словно остужал его кипящую голову. — Подумал, что Сону опять флиртует, ну и решил прямо спросить у него, мол, понравился, что ли. А он надо мной поржал и сказал, что он не гей! Я убежал, как идиот! Чону нахмурился и возвёл глаза к мерцающей лампочке. Лифт остановился на первом этаже и открыл вид на огромный многолюдный холл. У выхода уже собрались некоторые фигуристы из других стран: все парни были в костюмах и рубашках, а девушки в шикарных вечерних платьях. Тэхён даже не старался запомнить их трезвые лица перед тем, как они напьются до чёртиков. — По-моему, он просто издевается над тобой, — резюмировал Чону, когда они вышли из стеклянных дверей гостиницы. — Мне кажется, что как раз таки ты издеваешься надо мной, — несдержанно шикнул на него Тэхён. — Напридумывал всякого, а я остаюсь посмешищем! Он вздрогнул от резкого потока холодного ветра и на секунду задумался о том, чтобы вернуться в номер за курткой, но быстро выбросил эту идею из головы: идти до места проведения вечера всего пять минут, а возвращаться к Сону очень не хотелось. — Ты хочешь сказать, что расстроен? У тебя были на него планы? — Чону покачал головой, а голос его оставался спокойным, несмотря на обвинения. — Я всего лишь сказал то, что увидел, а ты сейчас пытаешься обмануть и меня, и себя. Но мы же оба понимаем, в кого ты на самом деле влюблён. И тогда Тэхён не выдержал. — Да не люблю я его! — Грудь тяжело вздымалась, а на лице появилась несчастная гримаса. Чону испуганно обернулся и тут же сгрёб друга в охапку, утаскивая от любопытных прохожих и фигуристов, что могли невольно стать свидетелями их разговора. Когда они были на подходе к двухэтажному каменному зданию в стиле модерн, он подтолкнул Тэхёна к одной из колонн и серьёзно заговорил: — Послушай, я не говорю о любви, это слишком громкое слово для тебя, но ты определённо становишься одержимым. — Внезапно Чону обхватил пальцами его подбородок и с лёгким нажимом развернул лицо в сторону длинного окна с отдёрнутой занавеской. — Посмотри. Чону явно хотел показать Тэхёну его отражение: горящие щёки, искусанные губы, разлохмаченные ветром волосы, — но вместо этого Тэхён увидел банкетный зал, полный людей. И среди всей толпы он смог разглядеть Чонгука, который стоял в тени Намджуна и постоянно оглядывался. Хотелось думать, что тот ищет взглядом именно его, но, скорее всего, он выискивал Соён. Чону, заметивший, что взгляд друга направлен далеко не на отражение, отвернул его лицо от окна и печально подытожил: — Вот видишь. Он быстро пригладил волосы Тэхёна и поправил и так идеально сидящий пиджак. В последнее время Чону вёл себя словно курица-наседка, и хотелось верить, что только ему одному заметно состояние, в котором пребывал Тэхён последние два дня. Собравшись с мыслями, они зашли в помещение. Пройдя фейс-контроль, Тэхён влился в разноцветную толпу и на секунду прикрыл глаза. Вокруг слонялись безликие люди с подносами, гремели бокалы и тарелки, а звонкий хохот разрезал чинное спокойствие. Как вести себя на подобных мероприятиях, знал каждый фигурист, но сейчас безумно хотелось ослабить галстук, расстегнуть рубашку и убить сознание национальным тайским ромом. Когда на плечо легла тяжёлая рука, Тэхён непроизвольно вздрогнул и поспешил обернуться. Незаметно для него рядом возник отец со свитой своих знакомых за спиной. Чону стушевался и, поклонившись в знак приветствия, под шумок ретировался к изумлённо выглядывающим тайцам. — Привет, сын, — привычно поздоровался Сухо. Он положил ладонь на идеально ровную спину Тэхёна и подтолкнул его в круг бизнесменов, что спонсировали этот вечер и сам чемпионат. От глаз не скрылись липкие взгляды, обращённые на снующих фигуристок. Конечно, не все из них откровенно и бесстыдно разглядывали юных девушек — у многих, как и у отца, блестело обручальное кольцо на безымянном пальце. Хотя некоторых это не останавливало. — Добрый вечер, Тэхён, давно не виделись, — поздоровался с ним один из мужчин. Пришлось почтительно поклониться и натянуть маску уважения и заинтересованности в чужих разговорах. Но все слова пролетали мимо ушей, а сам Тэхён не мог перестать озираться по сторонам. Вскоре в зал вошла Соён в длинном золотистом платье и с заколкой-шпилькой в тон. Дыхание неожиданно перехватило — подруга была похожа на сбежавшую с коронации принцессу. Всё это напомнило её первое появление в стенах арены. Тогда, пять лет назад, черноволосая фигуристка из провинции, переехавшая тренироваться в столицу, сразу же обратила на себя внимание будущего чемпиона страны. Сначала это был обычный сексуальный интерес, но потом, когда Соён вежливо отшила местного Казанову, он перерос в многолетнюю симпатию и крепкую дружбу, которые тут же улетучились, стоило приехать Чонгуку. — Я делаю на тебя большие ставки, — вывел из раздумий чей-то голос. — Ты всё-таки сын нашего Ким Сухо. Тэхён, прослушавший весь разговор, туманно кивнул и расплылся в фальшивой улыбке. — Постараюсь не подвести, — приложив руку к сердцу, поклонился он. — Прошу меня простить, но мне нужно отлучиться. Знакомые отца спокойно отпустили Тэхёна, совсем не подозревая, что под «отлучиться» тот подразумевал «уйти пить к тайцам». И лишь Сухо бросил на сына пристальный взгляд, словно пытался считать по его лицу ответы на какие-то собственные вопросы. — Впервые вижу твоего папашу, — хмыкнула Лалиса, стоило Тэхёну присоединиться к ним с кислой миной. Тройка тайцев и сбежавший к ним Чону обосновались на мягких кожаных диванчиках вдали от эпицентра банкета. За полупрозрачной шторкой, расшитой золотыми нитями, было тяжело заметить затаившихся фигуристов, зато с их места открывался хороший вид на всех присутствующих и небольшую сцену, на которой сейчас изливался громкими речами какой-то богач. — Потому что он впервые решил приехать, — отмахнулся Тэхён и покосился на парочку бутылок рома, спрятанных под столом. — Налейте мне тоже. — Так это… ваш новенький? — с нескрываемым интересом протянул Читтапон, откинувшийся на спинку дивана. Тэхён обернулся и быстро нашёл взглядом Чонгука, которого теперь можно было разглядеть получше. Тот впервые появился в официальном костюме и выглядел сногсшибательно — пришлось всё-таки ослабить галстук, чтобы вернуть в норму сбившееся дыхание. От собственных чувств хотелось лезть на стену. Он запутался в своих симпатиях и влюблённостях, но в одном сегодня убедился точно: всё-таки мужской пол нравится ему не меньше. — Мы смотрели по телику его произвольную. Ходячая машина, — подхватил сидящий рядом Бэм. — И почему же он не с вами? — Вот почему, — прохрипел опрокинувший в себя алкоголь Тэхён. Рядом с Чонгуком возникла Соён: она покрутилась перед ним в своём пышном платье, а затем утащила за руку в толпу. Лалиса прыснула от смеха. — Такой симпатяжка, а встречается невесть с кем, — неодобрительно покачала головой она и налила в бокалы новую порцию рома. — Ладно, за приезд. И все как один выпили обжигающий горло алкоголь. Пока тайцы громко обсуждали последние новости, Тэхён не мог перестать глушить ром. В момент стало наплевать и на отца, и на завтрашнее открытие, и на позор перед Сону, и даже на Соён. Один лишь Чонгук до сих пор глумливо слонялся среди его мрачных мыслей. — Поумерь пыл, — посоветовал ему Чону на родном языке. — Сейчас нахрюкаешься, а мне тебя потом в номер тащить? — Я в порядке, — отмахнулся Тэхён, наливая себе очередной бокал. Он то и дело высматривал Чонгука и подругу, боясь, что те решат вернуться в гостиницу, не дожидаясь окончания вечера и пользуясь отсутствием Чону в номере. Но, к облегчению, золотое платье Соён то и дело маячило перед глазами, чего не скажешь о чёрном пятне в виде Чонгука. — Может, позовём красавчика к нам? — растягиваясь по дивану, словно чёрный кот, задумчиво пролепетал Читтапон. — Хочешь увести у этой стервы парня? — хмыкнула Лалиса, стуча ногтями по ободку бокала. — Или просто понравился тебе? Бэм, уже поддатый, пьяно засмеялся и ткнул Читтапона локтем в бок. — Да ты что, он же не первый год по нашему Тэхёну сохнет. — От такого заявления размытая картинка перед глазами приобрела чёткость. Читтапон вспыхнул и, ударив соотечественника кулаком в плечо, что-то горячо зашептал на тайском. И Тэхёну вдруг очень захотелось узнать, что именно. Он поймал пристальный взгляд Чону, и тот незаметно кивнул ему в сторону фигуриста, мол, дерзай. Затем столкнулся взглядом с Лалисой и стушевался под её тёмно-карими глазами. Вдруг показалось, что та узнала обо всём: о сомнениях в ориентации, о Сону и о сексе с Чонгуком. Но в следующую секунду она плеснула ему ром, и Тэхён, перестав думать об этом, растворился в очередном бокале. Чем дольше длился этот культурный вечер, тем менее культурным он становился. Половина спонсоров успели напиться и сейчас сидели, выкатив пузо, с полурасстёгнутыми рубашками. Даже у Сухо, скромно сидящего в своей компании, заметно блестели глаза. Трезвыми оставались лишь спортивные пары, которым завтра выступать, да некоторые одиночники. Среди них были и Чонгук, который даже если и пригубил, то не опьянел, и бдящий за ним Намджун. Где-то мелькала Сонми в строгом бордовом костюме и, видимо, пыталась выискать подопечного, но тот был тщательно упрятан тайцами, напившийся тоже с их помощью. Во всё время их болтовни, которая порой превращалась в мешанину из трёх языков, Читтапон постоянно бросал долгие и заинтересованные взгляды на Тэхёна, а ему это, бесспорно, льстило. Было приятно и то, что, несмотря на ругань между двумя одиночниками, Читтапон так и не опроверг слова Бэма, и в пьяной голове растёкся тягучий интерес. — Пойду развеюсь немного, а то отсидел себе всё, — сообщил Тэхён и, пошатываясь, покинул их тайное местечко. Негромкая музыка давила на уши, а нескончаемый звон бокалов вызывал мигрень. Тэхён, чуть ли не держась за стену, скрылся у массивной деревянной лестницы. И когда он, привалившись к перилам, пытался прийти в себя, в узкий коридор завернул Чонгук. Стоило их взглядам встретиться, как явно удивлённый салага едва заметно поджал губы и развернулся обратно. — Подожди! — зачем-то на английском окликнул его Тэхён и для верности схватил за запястье. Пьяный мозг не смог сгенерировать мысль, которую он хотел донести, поэтому, выдохнув алкогольное облако в лицо Чонгуку, он пролепетал: — Сволочь. Чонгук заозирался по сторонам, но у лестницы их видно не было, да и никто не пошёл бы сюда без надобности, ведь вход на верхний этаж закрыт. Напрашивался вопрос: какого чёрта он тут забыл? — Кошки-мышки, — пьяно икнул Тэхён и потянул Чонгука на себя. — Как надоело. Он обхватил его лицо ладонями и слепо ткнулся носом в горячую щёку. Вдохнул запах Чонгука и блаженно прикрыл глаза: как же он его ненавидит. Находясь в омуте своих желаний, что брали верх над разумом, Тэхён приник сухими губами к его влажным. Внутри всё вновь загорелось, ладони вспотели, а сердце болезненно защемило. Пусть внизу и разлилось тепло, этот поцелуй не был страстным, наоборот, он вложил в него всю свою тоску и отчаяние. На губы капнула первая слеза, и Тэхён весь задрожал от того, насколько ему больно. До этой секунды он и представить не мог, как ему плохо, как сильно ломит тело от того, что сделал Чонгук. Поцелуй так и остался без ответа. Салага отстранился и аккуратно убрал руки со своего лица. С блестящими то ли от слёз, то ли всё-таки от алкоголя глазами он едва слышно произнёс: — Не делай так больше. — Голос звучал хрипло. — Нам… мне… нельзя, я не могу. Казалось, что слова давались Чонгуку с трудом. Он, погодя ещё секунду, вытер большим пальцем одинокую слезу, катившуюся по щеке Тэхёна, и молча вернулся в главный зал. Тэхён, поражённо выдохнув, вцепился в перила, чтобы не упасть, и попытался собрать себя по кусочкам после очередного столкновения с Чонгуком. «Мне нельзя», — набатом отдавалось в черепной коробке. Он медленно стёк по перилам вниз, на ступеньку, и уткнулся в свои колени. Спустя пару минут послышался шорох костюмных брюк, и рядом с ним кто-то опустился, задевая плечом. Тэхён знал, что это не Чонгук: тот бы не вернулся. С замиранием сердца он отлип от своих коленей, благо не оставив на них мокрых пятен, и посмотрел на пришедшего. — Сильно дало, да? — с сочувствием спросил Читтапон. — Можно попросить у официанта чёрный чай, или я могу проводить тебя в номер. Тэхён постарался улыбнуться в знак благодарности, но получилась лишь болезненная гримаса. — Нет-нет, всё хорошо, меня немного отпустило, — заверил он и потёр красное лицо. Они молча просидели вдали от громкого вечера ещё пару минут, прежде чем Читтапон накрыл ладонью чужое колено и заботливо погладил. Тэхён блаженно сомкнул трепещущие ресницы, но его тут же окликнули, привлекая внимание. — Эй, Тэхён, — на грани слышимости прошептал Читтапон. Когда тот вопросительно обернулся, таец порывисто впечатался своими тонкими губами в чужие. И, разбитый отказом, Тэхён почему-то вдруг не захотел отстраняться.