Касаясь льда

      Тэхён лежал на боку и пытался разлепить слипшиеся ресницы. Глаза болели, в висках неприятно пульсировало. Нос заложило, и горло начало саднить; единственное, что радовало, — отсутствие температуры. По крайней мере, Тэхён её не чувствовал. Внутри было пусто: все эмоции он отпустил этой ночью. Остаться наедине со своими мыслями оказалось невыносимо, поэтому Тэхён отвлёк себя пробежкой от квартала Соён до своего района. Если езда до дома подруги занимала минут двадцать пять, то бегом он добирался около полутора часов, постоянно останавливаясь, чтобы перевести дух и смахнуть непрекращающиеся слёзы. Тэхён впервые молился, чтобы его не сфотографировали папарацци или случайные прохожие: выглядел он слишком хреново. Когда большая часть пути осталась позади, а в сотне метров возвысилась арена, он сделал очередную остановку. Долго думал: стоит ли зайти? А затем вспомнил, что ключи остались дома, а привлекать внимание доброго охранника не хотелось, особенно с раскрасневшимся от ветра и опухшим от слёз лицом. Да и окажись на катке Чонгук, в чём Тэхён отчего-то сомневался, он точно не смог бы сдержаться. Вмазал бы по смазливой мордашке, не боясь последствий. Вот так запросто — быстро и без разговоров.       Поднимался до квартиры из последних сил. В коридоре разувался быстро, смотря в пол и отгоняя образы, что подкидывала беспокойная голова. Но, судя по всему, в его обороне была прореха, в которую просочились назойливые воспоминания. Тэхён, словно в бреду, поволочился в ванную. Сбросил всю одежду в угол, даже не удосужившись убрать её в корзину. Всё вокруг казалось нереальным. Тэхён забрался в душевую кабину, включил горячую воду и опустился на ледяной поддон вместе с лейкой в руках.       К сожалению, это не сон и не бред — он действительно был предан мужчиной. Своим главным соперником на льду и самой желанной целью. Своим ночным кошмаром и влажной мечтой. Тэхён чувствовал себя грязно после всего, что позволил сделать со своим телом. Пальцы Чонгука, его язык и губы — всё это больше не вызывало трепет. Хотелось отмыться от этого греха. Но Тэхён продолжал сидеть, подтянув колени к груди, и сверлить взглядом стеклянную дверцу кабины. Исцарапанную кожу на ягодицах слегка жгло, струйки воды бежали по острым коленям, стекали по бёдрам и икрам. Попадали на грудь и согревали замёрзшую после нахождения на улице кожу. Перед глазами возникла эфемерная иллюзия в виде Чонгука, подставляющего лицо под тёплый душ и уверенно говорящего об их следующем разе. В его голосе не прозвучало и тени сомнения, словно он знал, что их следующая встреча вот-вот настанет. А затем просто-напросто взял и предложил Соён встречаться. Перечеркнул абсолютно всё, что между ними было за короткий срок знакомства.       Тэхён почувствовал, как сдавило грудь, словно кто-то сжал его рёбра и те пронзили лёгкие. Давно забытое чувство поднималось всё выше, цеплялось за горло и перекрывало кислород. Тэхён сделал вздох, тот вышел рваным. Тогда он понял, что не в силах держать это в себе. И снова заплакал. Такое было с ним впервые — чтобы другой человек, не считая матери, доводил его до столь жалкого состояния.       Так прошла половина ночи. Он задыхался, успокаивал себя водой, а затем опять заходился в беззвучных рыданиях. И плакал уже не столько из-за Чонгука, сколько из-за всех бед, что случались с ним за последние двадцать четыре года. Рыдал из-за строгой матери, что таскала его за волосы по всему дому, успокаивался, направив струйки воды прямо в лицо, и снова лил слёзы, вспомнив, как тяжело ему было после её смерти. Тэхён страдал от того, насколько сильно ему становилось жалко себя. Он утыкался в колени, стараясь унять истерику, но потом мозг подкидывал очередные воспоминания, и всё начиналось снова.       Когда за окном начало потихоньку рассветать, Тэхён перебрался в спальню. Шлёпая босыми ногами по полу, оставляя за собой мокрые следы и капли с волос, он медленно залез с головой под одеяло. И плевать было на вмиг намокшие простынь и наволочку. Спустя полчаса Тэхён всё-таки смог уснуть: организм был вымотан после бега и истерики.       Идти на последнюю тренировку он не собирался: Чонгук точно будет на ней. Тот никак не мог пропустить последний прокат перед отъездом, Намджун бы не позволил. Более того, тренер наверняка будет гонять его до последнего. И ночью, стоя в холле какой-нибудь пекинской гостиницы, Тэхён будет молить Сонми или администратора, чтобы его не заселили в один номер с этим мерзавцем. Но шанс на удачу был мизерный: Намджун не даст этому случиться. Обычно Тэхёна селили вместе с Минхёном, но он всегда просил того поменяться местами с Чону и никогда не встречал отказа. На секунду в голове возникла мысль: а что, если бы Чонгук не предал его? Попросил бы он своего соседа уступить место Тэхёну? А если так, то что они делали бы вдвоём в номере за закрытыми дверьми? И речь даже не о сексе — Тэхён просто хотел по-человечески поговорить. Сонно лепетать несколько часов, а затем устало отрубиться, нежно поцеловавшись перед сном. И как бы он ни ненавидел Чонгука, эти мечты всё равно твёрдо укрепились в сознании.       Тэхён нехотя подтянул к себе валяющийся на полу телефон. Перед тем как окончательно провалиться в липкий и беспокойный сон, он предусмотрительно выключил звук. И даже не удивился, когда увидел пятнадцать пропущенных от Сонми и целых три от отца. Но если говорить по правде, от количества звонков становилось не по себе. На часах десять с лишним — тренировка в самом разгаре. При этом ни одного вызова от Чону. Друг, видимо, прекрасно понимал состояние Тэхёна и не смел беспокоить, несмотря на важность этой тренировки.       Какие он испытывал чувства после того, как Чону его раскрыл, так и оставалось загадкой. Тэхён правда не знал, что делать и что думать. Он даже не был до конца уверен, что ему нравятся именно парни, а не только Чонгук. Тому же Чону наверняка было в разы тяжелее признаться, а затем ещё и терпеть редкие, но колкие замечания от Юкхэя. Поэтому, говоря об ощущениях после его внезапного каминг-аута перед другом, Тэхён, скорее всего, чувствовал облегчение. Ведь теперь у него появился человек, которому он может пожаловаться на несчастного салагу. Но, к сожалению, даже раскрытие этой правды не изменило одного: Чону всё ещё до жути правильный, и он уж точно не станет перемывать косточки подруге, которая, сама того не ведая, увела у Тэхёна парня. И плевать, что все вокруг будут считать, что всё совсем наоборот — Чонгук увёл у него Соён.       Телефон в руке беззвучно вспыхнул — на экране высветилось имя тренера. Тэхён безучастно взглянул на входящий звонок и тут же отклонил его. Да, Сонми вынесет ему весь мозг в аэропорту, но это произойдёт больше чем через десять часов, а именно сейчас Тэхёну не хотелось с кем-либо контактировать. Но Ли, видимо поняв, что подопечный взял в руки телефон, тут же набрала заново. Тэхён снова сбросил. И экран вспыхнул в очередной раз. «Какая неугомонная», — подумал он и смахнул вправо, прикладывая холодное стекло к горячему уху.       — Ты где? — процедила сквозь зубы Сонми.       — Дома, — донельзя спокойно ответил Тэхён и, не дав ответить, продолжил: — Я не приду, увидимся в Гимпо.       На том конце послышалось тяжёлое молчание. Тэхён чувствовал неприятное свербение в груди и вину перед Ли, но не мог переступить через себя, артачился, словно маленький ребёнок. Оставалось лишь, уперев руки в бока, недовольно топнуть ногой. Тэхён хотел было сбросить вызов, но Сонми неожиданно расслабленно заговорила:       — У Чону, на удивление, твёрдые сто, а у Чонгука… — Она помедлила, даже не представляя, как сильно вздрогнул её подопечный. — А у него, я думаю, где-то сто пять. И это они только короткую программу отрепетировали, Тэхён. Ещё я посмотрела запись Такады Кенты: в этом сезоне он катается как бешеный. И не списываем со счетов Читтапона, который в этом году может составить сильную конкуренцию. Тэхён, если ты продолжишь валять дурака, то останешься ни с чем.       Слова Сонми звучали как вызов. Он анализировал озвученные ею наблюдения и разбивался волной о камень ревности и зависти. Сильнее всего убивало то, что у Чону есть шанс перескочить рубеж ста баллов за короткую. Чону, который искренне радовался девяноста трём баллам, сейчас имел возможность впервые в жизни обойти Тэхёна. И было до глубины души досадно, что к своим двадцати четырём годам Тэхён держался — как сказал Юнги — «на скотче», в то время как его друг улучшал свои результаты с каждым этапом соревнований. Тэхён ненавидел эти мысли, ненавидел свои чувства по поводу Чону, но ничего не мог с собой поделать. Вне катка тот был для него одним из самых близких людей, но на льду Тэхён был готов вцепиться зубами в любого, кого действительно считал конкурентом. Вот только когда Чонгук затмил его мысли, а затем беспощадно выкорчевал всю душу, он совсем забыл об этом.       — Тэхён, скажу тебе честно, не как твой тренер, а как человек, смыслящий в юных талантах: если ты не откатаешь программы так, как нужно, я не вижу тебя в тройке победителей. Честно, возможно, и четвёртое место будет тебе не по зубам.       Тэхён вскочил на постели и приосанился, сжимая телефон в руке до боли. Четвёртое место для него позор, а всё, что ниже, — настоящее унижение. Даже третье место он не воспринимал всерьёз, а серебряные медали стыдился выставлять на свой стеллаж. Огонь соперничества разгорелся в груди, сжигая дотла все переживания.       — Сонми, — тихо обратился он. — Скажи честно, какой рейтинг ты видишь.       — Если ты падаешь и откатываешь и короткую, и произвольную паршиво, то на первое место, безусловно, взойдёт Чонгук. — Тэхён не удивился и даже уже не вздрогнул при упоминании этого имени, лишь поджал губы, не желая отдавать свой статус чемпиона Азии в цепкие лапы салаги. — За ним или Кента, или Читтапон. Четвёртое место будет, безусловно, у Чону, и уже только после него будешь ты. Если же прокат будет таким, как на последней нашей тренировке, то первое место твоё, я уверена.       — Ты же не серьёзно, — дрожащим голосом ответил Тэхён.       — Я разговаривала с Юнги, он очень беспокоится за твоё состояние. Я не могу запретить тебе кататься, ты уже совсем самостоятельный, но если Юнги поймёт, что фигурное катание угрожает не просто твоему здоровью, но и твоей жизни, то он вправе обратиться в федерацию, и тогда, Тэхён, вернуться в следующем сезоне ты не сможешь.       Тэхён ошеломлённо открыл рот. Стараясь не забывать дышать, он поднялся с кровати и на негнущихся ногах подошёл к кухонной тумбе. Всю свою сознательную жизнь он думал, что никто не запретит ему сгребать бесчисленные медали и кубки.       — Но он же этого не сделает, — стараясь казаться уверенным, то ли сказал, то ли спросил Тэхён.       Зажав телефон плечом, он подрагивающими руками налил стакан прохладной воды. Страх быть вышвырнутым из большого спорта вместо того, чтобы покинуть его самостоятельно, усиливался с каждой секундой. Это будет огромный скандал. Страшный позор и клеймо на всю жизнь. И даже отец, скорее всего, ему бы не помог.       — Никому не нужна твоя смерть посреди проката, — серьёзно ответила Сонми. — Может, я и утрирую, но если с твоим состоянием будут осложнения, то на эту ситуацию будут смотреть именно под таким углом.       — Я понял, — прохрипел Тэхён, с трудом допив воду из-за саднящего горла.       — Послушай, я говорю как есть и даже уже не пытаюсь убедить тебя приехать. Я просто больше не буду стоять здесь, как идиотка, и поеду домой собирать чемодан.       — Нет, я приеду, — отчеканил он. — Буду минут через двадцать.       И Сонми молча отключилась. Тэхён покачал головой: дар убеждения у этой женщины врождённый. Благодаря её хлёстким словам, бьющим по самооценке, он сейчас не думал ни о Чонгуке, ни о Соён, ни об их паре и ни о том, что его гетеросексуальность давно треснула по швам.       Очутившись в ванной, он наспех умылся ледяной водой, стараясь успокоить опухшие от слёз веки. Щетина слегка проявилась, волосы пусть и не выглядели грязными, но торчали в разные стороны от беспокойного верчения по подушке. Выглядел он хреново, но сносно для того, чтобы пойти на тренировку.       Он вынул из сумки форму для зала, в котором последний раз был ещё до отборочных, засунул вместо неё коньки и спортивные брюки со свежей футболкой. Сборы впопыхах заняли меньше десяти минут. Тэхён влетел на подземную парковку с сумкой наперевес и запрыгнул в свой «Хёндэ». Живот неприятно скрутило от голода, но Тэхён решил перекусить только после тренировки, ведь прокат натощак выходил у него куда эффективнее.       Как и обещал, в стенах арены он оказался ровно спустя двадцать минут после разговора. Пробки на дорогах к этому времени благополучно рассосались, а его парковочное место никто не занял. В холле было пусто: хоккеисты появятся лишь под вечер, а из фигуристов сегодня только те, кто едут на чемпионат Азии. Тэхён завернул в раздевалку. Глухая тишина нарушилась скрипом скамьи, на которую второпях бросили сумку. Переодевался он так быстро, словно на льду его ждала не Сонми, а Намджун, который обязательно три шкуры с него сдерёт за опоздание.       — Спасибо, что мне не пришлось сидеть здесь, как дуре, лишний час, — вместо приветствия отрезала тренер. — Что с тобой?       Пока длинные пальцы Ли вертели его лицо за подбородок, Тэхён успел заметить на себе любопытные взгляды почти всех присутствующих. Чону идеально приземлил четверной прыжок в метре от калитки и с робкой улыбкой помахал ему рукой. Соён кинула на него быстрый взгляд и продолжила оттачивать элементы под указания Чанёля — она, конечно, и знать не могла, что происходило на самом деле. Никто не знал. Кроме Чону и Чонгука, который затормозил внешней стороной конька и бросил продолжительный взгляд. От неожиданного внимания со стороны человека, от которого ждал его меньше всего, Тэхён вздрогнул прямо в руках Сонми. Ли удивлённо обернулась и, видимо, тоже поймала взгляд Чонгука, потому что тот поспешно опустил глаза и вернулся к дорожке шагов. Тэхён не сдержал кривой усмешки: видеть его оказалось не столько больно, сколько противно.       — Послушай, я не знаю, что у тебя произошло, но всё, что случилось там, пусть там и остаётся, а лёд — это лёд, — нахмурившись, серьёзно произнесла Сонми. — Ты выглядишь очень плохо и, боюсь, откатаешь сейчас ещё хуже, а у нас очень мало времени.       — Да знаю я, — пренебрежительно отмахнулся Тэхён и всучил ей защиту.       С тяжёлым вздохом он ступил на гладкий лёд и потряс кистями. Гордо расправил плечи, полностью игнорируя мимолётные взгляды, постучал по задубевшим бёдрам и присоединился к тренирующимся фигуристам. Минхён коротко кивнул ему, на секунду отвлекаясь от партнёрши, а Сону, нежно придерживающий Вонён за талию, игриво прищурил лисьи глаза, стоило Тэхёну проехать мимо них. Но думать о том, что бы это значило, не было никаких сил. Он размял на ходу шею, потянул мышцы спины и несколько раз проехал вдоль бортика, огибая фигуристов. Сделал несколько перебежек сильными толчками, отчётливо ощущая ребро конька, на котором скользил. Затем специально пронёсся близко к Чонгуку и сбил ему заход в аксель, но ни тот, ни Намджун не сказали ему ни слова, лишь послышался тихий вздох со стороны салаги, что начал заново. И тогда Тэхён, делая очередной круг, вновь помешал Чонгуку исполнить элемент, едва не врезаясь в него на полной скорости.       — Тэхён! — гаркнул Намджун, не выдержав.       И он, неожиданно для самого себя, присмирел. Втянул голову в плечи и, нахмурившись, уехал. Громкий и властный голос Намджуна вернул его в старые времена: именно так он кричал, когда встречал непослушание. Таким же способом он останавливал Тэхёна, когда ярость накрывала того с головой, затмевала разум и сердце.       — Даже не знаю, нужно ли вам с ним поговорить или нет, — шепнул подъехавший ближе Чону.       Тэхён остановился в противоположной от Чонгука стороне и кинул взгляд на Сонми: та определённо будет недовольна, если застанет подопечного за болтовнёй вместо тренировки. Но в этот момент красная дверь приоткрылась, и на каток зашёл Юнги, держа в руке какую-то синюю папку. Мужчина кивнул обратившим на него внимание тренерам и подошёл к Сонми, увлекая ту в диалог. Тэхён напрягся всем телом, вспоминая утренний разговор с Ли. Желание подъехать и узнать, о чём они шепчутся, было неимоверно сильным, но он старался удерживать себя на месте и не думать о том, что Юнги может досрочно завершить его карьеру. Ему нравился доктор Мин, но теперь, когда в голове звучал его голос, предостерегающий о последнем сезоне, Тэхён смотрел на него совсем иначе. Не с ненавистью, ни в коем случае, но с лёгкой опаской.       — Без понятия, о чём с ним вообще можно говорить, — хмыкнул Тэхён и облокотился на бортик.       Чону встал сбоку и аккуратно, словно боясь спугнуть, погладил его по напряжённому плечу. Тэхён повернулся в сторону Чонгука: тот завершал каскад четверным тулупом, но в последний момент превратил его в тройной. Чонгук упёр ладони в бока и недовольно качнул головой, явно коря себя за ошибку. Тэхён даже удивился: он не помнил, чтобы на счёту Чонгука был хоть один недокрут, хоть одна чёртова помарка. Намджун нахмурился и жестом велел подопечному исполнить каскад с начала. Чонгук набрал полную грудь воздуха, ладонями вытер пот со лба и одновременно убрал с лица выпавшие из хвоста пряди. Он снова вошёл в каскад и на этот раз исполнил его чисто — Намджун строго кивнул в ответ и, вытащив телефон из нагрудного кармана, чуть отошёл. Пользуясь тем, что тренер отвлёкся, Чонгук взял передышку. Он повернулся к бортику и опёрся на него двумя руками, согнувшись. По вздымающейся спине было видно, что дыхание так и не восстановилось до конца: интересно, как сильно Намджун его гонял до прихода Тэхёна? Отрывался ли на нём за то, что тот пропустил предыдущую общую тренировку? Размышления прервала появившаяся в поле зрения Соён. Тэхён тут же напрягся. Подруга подъехала к Чонгуку и нежно обняла за талию, прижимаясь к нему.       — Не соврала, — едва шевеля губами, подытожил Тэхён.       Чону печально вздохнул и, надломив брови, тоже обнял его в надежде хоть как-то отвлечь. Стараясь не прожигать в новоиспечённой парочке дыру, Тэхён бросил мимолётный взгляд на Намджуна: тот, прижимая телефон к уху, без особого любопытства посмотрел на Чонгука, а затем неожиданно поднял взгляд на Тэхёна. По телу пробежали мурашки, а в груди неприятно засвербило: на секунду он подумал, что тренер всё знает. Что все всё знают. Паника накрыла буквально на мгновение — пока Намджун не отвёл взгляд. Тэхён тут же заозирался, но абсолютно никто не был заинтересован ни в нём, ни в Соён и Чонгуке. Лишь Чонха демонстративно закатила глаза, проезжая мимо соперницы, и тут же вернулась к своей тренировке.       — А какой смысл ей врать? — неутешительно ответил Чону.       Словно в подтверждение его слов, Соён развернула Чонгука на себя и целомудренно чмокнула его в губы, чем наконец приковала взгляды фигуристов. Тэхён скривился: чего уж стесняться, пусть лижутся прямо здесь, раз уж все смотрят. Не желая наблюдать за ними, он наконец-то отвернулся к Чону, который выглядел так сочувственно, что на место ревности пришла необъяснимая злость.       — Интересно, если поцелуемся мы, это произведёт больший фурор? — вслух задумался Тэхён.       Чону закатил глаза и недовольно отстранился от него, словно боялся, что Тэхён всерьёз его поцелует прямо здесь.       — Если ты вдруг захочешь использовать меня для того, чтобы вызвать ревность, то забудь об этой идее прямо сейчас, — сложив руки на груди, сказал Чону.       — Я просто пошутил, — прикрывая глаза, ответил Тэхён, успевший за одну секунду устать от серьёзности друга. — И ему всё равно в любом случае.       Чону двумя пальцами повернул лицо Тэхёна в сторону парочки, и перед глазами открылась интересная картина: пока Соён трепетно прижималась к Чонгуку, тот смотрел куда угодно, только не на свою девушку. И взгляд его был настолько усталым, что Тэхён на секунду возликовал: рядом с ним он не выглядел столь несчастным. Но тут же одёрнул себя: Чонгук сейчас позволял Соён обнимать его публично, в то время как на прогулке прятался за маской.       — И? — хмуро спросил Тэхён, словно не понимал, что пытался ему показать Чону.       — Да он даже когда целовался с ней, посмотрел в нашу сторону, — ответил друг громким шёпотом. — Мне кажется, я и то сильнее люблю Соён как девушку, чем он.       — Ты не можешь её любить так, потому что ты гей, — невесело покачал головой Тэхён.       — Ну а он тогда кто? — не унимался Чону.       — Мудак, — отрезал Тэхён и отъехал, не желая больше обсуждать этого подонка.       Он всё-таки приблизился к Сонми и Юнги, плавно затормозил возле калитки. Тренер и доктор синхронно к нему обернулись; Мин дружелюбно поприветствовал его с улыбкой на лице. Тэхён робко кивнул в ответ и свёл брови у переносицы, ведь Сонми и Юнги прекратили свой диалог и сейчас просто стояли молча, уставившись на него.       — Обычно вы к нам не заглядываете. — Тэхён сцепил руки за спиной в замок и потянулся, чувствуя сладкую ноющую боль в разогретых мышцах.       — Решил ещё разок взглянуть на тех, кого еду лечить, — по-доброму усмехнулся Юнги и поправил очки на носу. — Всё никак не привыкну к ребятам из другого города.       Тэхён проследил за его взглядом, направленным на делающих поддержку Вонён и Сону. Он был согласен с Мином: если остальных он видел в раздевалке и на катке постоянно, то эта пара казалась чужой и неуместной. От глаз не скрылось то, как завистливо смотрела в их сторону Тэён, желающая урвать ещё кусочек от своей погибающей славы. Тэхён на самом деле понимал её, наверное, лучше всех. Минхён достойно принял тот факт, что большой спорт для него кончится совсем скоро, и говорил об этом донельзя спокойно. Видимо, ситуация, в которой оказалась их пара, неимоверно раздражала Тэён: один опустил руки и отступил, а вторая никак не могла смириться, что совсем скоро пьедестал займут другие. Так же было и с Тэхёном: вокруг только и говорили, что этот сезон может стать для него последним, а сам он готов был придушить любого, кто спишет его со счетов раньше времени.       — Как твоё самочувствие, кстати? — поинтересовался Юнги так бодро, словно не видел стеклянных и опухших глаз напротив.       Тэхён не стал даже заикаться о том, что горло саднит, а в висках слегка пульсирует: не хватало ещё отправиться на больничную койку вместо Пекина. Он пробурчал, что у него всё прекрасно, и, показательно оттолкнувшись от бортика, отъехал подальше. Сонми недовольно покачала головой и пожала плечами, мол, в этом весь Тэхён. Но Юнги и бровью не повёл: давно привык. Сонми не стала продолжать беседу с ним и вернулась к подопечному. Все уже давно успели прогнать по очереди свои программы, поэтому Тэхёну оставалось ютиться среди остальных, чтобы откатать короткую и произвольную от начала до конца. Выбрав наиболее свободную территорию, он снова размял мышцы и сделал быстрый перекидной прыжок, чтобы убедиться, что хорошо чувствует лёд. Наипростейший элемент не вызвал никакого затруднения, поэтому Тэхён, не медля, вошёл в сальхов, который прыгал почти на каждой разминке. Несмотря на гудящую голову, приземлился он чисто, даже, казалось, увереннее, чем обычно. Неизвестно, какая внутренняя энергия двигала сейчас Тэхёном, который почти не спал ночью; скорее всего, это была ярость, плескающаяся внутри пылающей лавой.       — Ладно, начнём сначала, — хлопнула в ладоши Сонми, с лёгким прищуром облокотившаяся на калитку.       Тэхён встал в исходную позицию и под негромкий счёт тренера начал свою программу. Голос Ли зазвучал мелодией, под которую он собирался исполнить одну из сложнейших коротких программ в своей жизни. Сонми иногда называла вслух элементы, которые необходимо исполнить, помогая Тэхёну ориентироваться. Когда прозвучало серьёзное «дорожка шагов», он тут же набрал скорости и начал делать петлю, а за ней — твизл и чоктау. Затем он с придыханием прыгнул четверной сальхов и технично приземлил его. Сделал вращение и описал небольшой круг, чтобы не помешать остальным. Его руки двигались так плавно, что напоминали атласные ленты, развевающиеся на ветру. По виску стекал пот, но Тэхён и думать не смел прерывать последний прогон короткой программы. Под руководством Сонми он прыгнул сложный каскад и приехал на позицию, на которой должен был прыгнуть тройной аксель. Не решаясь поднять руки, Тэхён взмыл ввысь, крепко прижимая их к груди, и чисто завершил прыжок, расправляя плечи и поднимая ладони над головой. Было слышно, как Чону ободряюще присвистнул, и Тэхён наконец-то искренне улыбнулся: у Чонгука, может, и получилось надломить его душу, но здесь, на льду, он оказался непоколебим.       — Умница! — тут же залепетала Сонми, протягивая бутылку воды. — Забираю все свои слова назад, такими темпами ты определённо возьмёшь золото.       — В трикселе нужно будет всё-таки поднять руки, — грея во рту прохладную воду, промычал Тэхён.       — Лишний риск. — Сонми махнула рукой и сделала пометку в планшете. — Но отговаривать тебя не стану, посмотрим уже по ситуации.       Тэхён вернул тренеру бутылку и впервые сдержал себя от того, чтобы бросить взгляд на Чонгука. Он перевёл дух, катаясь по небольшому кругу и потрясывая конечностями, и спустя двадцать минут отдыха встал в исходную позицию. Произвольная программа вышла не так чисто, как хотелось бы, но виной тому были не душевные терзания, а накопившаяся усталость и недосып. Тэхён не смог докрутить тулуп, в последнем каскаде допустил промежуточный прыжок, которого там быть не должно, а тройной аксель, что был последним, едва смог приземлить — коснулся льда кончиками пальцев. Сонми оглядела его понимающим взглядом и дала ещё несколько минут передышки перед тем, как отточить не получившиеся прыжки. Тэхён начал прямо с них: повторять программу полностью сейчас не было смысла. И со второй попытки он всё-таки смог сделать четверной прыжок и идеальный каскад. Тройной аксель вышел с четвёртой и, к разочарованию, всё ещё с прижатыми к груди руками.       Юнги наблюдал за ними всего час, а затем, зевая, скрылся за красной дверью. Их гоняли до четырёх часов, давая небольшие передышки, но не выпуская со льда без надобности. Тэхён ненавидел такие тренировки больше всего: вертеться вокруг своей оси больше двух часов было нестерпимо, и спустя столько лет, посвящённых спорту, он едва ли привык. И даже Чонгук — Тэхён всё-таки на него посмотрел — выглядел измученным.       Наконец тренировка подошла к завершению — через час на арену должны прибыть хоккеисты. Тэхён на секунду задумался: если «Тигров» в связи с приближающейся игрой будут держать так же долго, как и их, то Юкхэй не успеет проводить их в аэропорту. На самом деле его это не так уж и заботило: пока что он не мог воспринимать их компанию как раньше. Потому что там была Соён.       Тренеры один за другим отпускали своих подопечных, и Сонми, что-то разглядывая в экране телефона, протянула Тэхёну защиту. Он сел поодаль от прохода и, натягивая чехлы на лезвия, обвёл взглядом каждого. Казалось, кто-нибудь вот-вот да и развалится прямо здесь, не дойдя до раздевалок. Последней вышла Соён, ждущая Чонгука. Тэхён закатил глаза: им даже не в одну раздевалку.       — Ты видел моё напоминание о том, что нужно взять с собой? — вытянула его из мыслей Сонми.       — Нет, но я не первый раз еду, — лениво ответил Тэхён и поднялся. — Ладно, увидимся в аэропорту, и смотри сама не забудь чего-нибудь.       Тэхён шёл, нахмурившись, вслед за чёрной макушкой. По пути до раздевалок он пытался хоть как-то успокоить ноющую боль в бёдрах, но все попытки оказались тщетны — она с ним навсегда. Когда Тэхён подходил к своему шкафчику, то специально задел Чонгука плечом — несильно, но достаточно ощутимо. На провокацию тот не повёлся, не издал ни звука. Тэхён заскрежетал зубами. Он и сам не знал, зачем сделал это, но хотелось получить от салаги хотя бы какую-нибудь эмоцию, услышать его голос, ведь за все эти часы Чонгук был тише воды ниже травы. Хотелось верить, что его гложет совесть, но он не предпринял ни одной попытки, чтобы объясниться с Тэхёном, хоть и объяснять тут было нечего — всё налицо.       — Вечно завидую вам, — разбавил тишину Сону, явно обратившись ко всем, но смотря почему-то в глаза Тэхёну. — У вас раздевалки такие просторные и светлые, не то что у нас в Тэгу. И душевые побольше будут, туда даже двое уместятся.       Тэхён вздрогнул, кончики ушей обдало жаром. Он начал нарочито медленно стягивать с себя футболку, стараясь скрыть в ней лицо. А что, если парнем, зашедшим в раздевалку в тот момент, когда Чонгук ему упоённо сосал, был именно Сону? Нет, их точно не могли видеть.       — Это ты просто с нашей хоккейной командой не переодевался, — усмехнулся в ответ Чону. — Сразу бы забрал свои слова обратно.       — Не привыкай особо, — с непонятной обидой и издёвкой ответил ему Чимин, удаляющийся в сторону душевых.       И Тэхён, чувствующий на своём голом теле прожигающий взгляд, вдруг решил не отмалчиваться.       — Не слушай его, ты вполне гармонично смотришься в наших стенах.       Стоило ему сказать это, как со стороны Чонгука его прожёг пронзительный взгляд чёрных глаз. Тэхён не удержался и обернулся к салаге, что как ни в чём не бывало продолжил складывать свои вещи в сумку.       — Подумаю над переездом вместе с Вонён. — Сону одарил его благодарной улыбкой, мол, спасибо, что вступился. — Тем более совсем скоро здесь станет на одну звёздную пару меньше.       Минхён в ответ на эти хлёсткие, но правдивые слова лишь грустно улыбнулся и, закинув полотенце на плечо, ушёл вслед за Чимином. Тэхён мыться здесь не собирался: всё равно был на машине, а перспектива полежать в ванной дома выглядела куда привлекательнее. Когда Сону, полностью раздетый, тоже ушёл в сторону душевых, а у шкафчиков остались лишь Чону и Тэхён с Чонгуком, им вмиг стало неуютно. Точнее, судя по всему, неуютно было лишь Чону; Чонгук выглядел так, словно сейчас сломается прямо здесь, а Тэхён — словно очень хочет ускорить этот процесс.       Молчание душило, но сказать хоть слово не решался никто. Вдруг Чонгук, решивший отправиться вслед за остальными, резко пошатнулся от того, с какой силой его толкнул плечом Тэхён. Опять.       — Аккуратнее! — рявкнул на Чонгука Тэхён, словно тот был виноват.       И когда Чонгук молча пошёл дальше, он не выдержал. Под удивлённый вздох Чону Тэхён схватил салагу за запястье и дёрнул на себя, а затем швырнул в сторону шкафчиков. Громкий металлический лязг заставил парников испуганно высунуться из душевых, но было плевать, что те станут свидетелями его вспышки гнева. Просто Чонгук этого заслужил.       — Ты нарываешься? — прошипел Тэхён в лицо, не выражавшее абсолютно ничего.       А хотелось увидеть привычную усмешку, услышать акцент и ядовитые слова — именно это подстегнуло бы ударить подонка, да посильнее. Но опущенные уголки губ и стеклянный взгляд вызывали у Тэхёна обратные чувства. Ему нисколько не стало жалко Чонгука, но отсутствие какой-либо реакции высасывало весь запал и силы. Столкнувшись с пустыми глазами напротив, он чувствовал пустоту, что поглощала и его, словно была заразной.       — Ребят, что успело случиться-то? — ошарашенно спросил Минхён, оборачивая мыльное тело полотенцем.       Чону обхватил Тэхёна за талию и потянул на себя, стараясь оттащить от Чонгука. Он его не бил, лишь держал за плечи мёртвой хваткой и вжимал в холодный металл. Не дождавшись никакой реакции, Тэхён всё-таки разжал пальцы и выпустил салагу. Тот извернулся, чтобы обогнуть его, при этом не задев даже миллиметром кожи, и скрылся в душевых как ни в чём не бывало. Так и не проронив ни слова.       Минхён приподнял бровь в немом вопросе, но Чону махнул ему рукой, мол, лучше даже не спрашивай. Это подействовало — он и вправду не стал лезть в разборки и ушёл смывать с себя пену.       — Ты видел это? — спросил Тэхён шёпотом, пользуясь тем, что оглушительный шум воды полностью изолирует их диалог от других. — Он как кукла!       — Да видел-видел, — недовольно покачал головой обувающийся Чону. — Перестань калечить близких тебе людей.       — Он последний в этом списке, — пренебрежительно ответил Тэхён и придержал дверь раздевалки для Чону.       Они вышли на улицу первыми. Тэхён вдохнул осенний прохладный воздух, и торнадо мыслей слегка успокоилось. Перед глазами до сих пор стояло усталое лицо Чонгука, и внутри всё сжималось, но не от былой агрессии, а от полной растерянности.       — Но всё же он там есть, — зацепился за его слова Чону и начал озираться в поисках чего-то. — Послушай, Тэ, ты донельзя очевидный, и я могу тебя понять: с чувствами очень сложно справиться, особенно если они к такому противоречивому человеку. Приди домой и посиди в тёплой ванне, может, умная мысль в голову придёт.       — Какая же? — засунув все пальцы, кроме больших, в карманы джинсов, поинтересовался Тэхён без особого интереса.       — Без понятия. Возможно, вам стоит всё-таки поговорить, но не сейчас, конечно же. — Чону, заметив подъехавшее к арене такси, развернулся в его сторону. — Ладно, я поеду к родителям, а ты прислушайся ко мне хотя бы разок. Увидимся!       И, похлопав по плечу, Чону удалился. Тэхён не стал провожать друга взглядом и вернулся к своей машине. Возможно, в его словах и было рациональное зерно, но разговор с Чонгуком — это последнее, чего хотел Тэхён перед соревнованиями.

* * *

      К одному из советов Чону он всё-таки прислушался. Набрал полную ванну тёплой воды и погрузился в неё, словно в тревогу. Но разлёживаться долго не вышло — время летело слишком быстро, и чем больше Тэхён оставался в тишине, тем громче становились его мысли. Он насухо обтёр раскрасневшуюся кожу полотенцем и, надев чистое бельё, вытащил из шкафа чемодан. Первым делом достал коньки из спортивной сумки — те были заточены пару недель назад и уже хорошенько обкатаны. Тэхён последний раз проверил шурупы, для спокойствия затянул их потуже и убрал снаряжение вместе с отвёрткой в чемодан. К ним же отправил и запасную пару шнурков: предыдущие, конечно, его не подводили, но он не горел желанием повторить судьбу Тони Хардинг.       Затем Тэхён достал чехлы с костюмами, ещё раз их примерил и аккуратно уложил рядом. Взял ещё один чехол — с официальным костюмом-двойкой для завтрашнего вечера, белоснежную рубашку, нижнее бельё и повседневную одежду. Туда же убрал спортивную форму, средства гигиены и полотенца. В ручную кладь он наспех засунул небольшую подушку под шею, кошелёк, паспорт, зарядку и две пары наушников: беспроводные и обычные. Делал всё по привычке, даже не заглядывая в список от Сонми.       Когда Тэхён, уже поужинавший и готовый к выходу, выбрасывал из холодильника еду, в комнате назойливо зазвонил телефон. Хмурясь и отряхивая по дороге руки, он вернулся в спальню и взял мобильный, беспокойно елозящий от вибрации по тумбочке. Звонил отец, и Тэхён еле сдержал в себе усталый вздох: слушать нотации точно не хотелось.       — Алло, — на выдохе ответил он и тут же затараторил, желая пресечь на корню все возмущения: — Сонми со мной уже поговорила, я приехал на тренировку.       На том конце воцарилась тишина, но она почему-то не казалась напряжённой.       — Ладно, — слегка удивлённо ответил мужчина и вкрадчиво добавил: — А ты что, опять проспал?       Тэхён прикусил язык. Неужели Сонми не стала сдавать его отцу? Это совсем не в её стиле — обычно что она, что Юнги были с ним на связи. На секунду в душе расцвела глубокая благодарность Ли, но это чувство тут же потушило недоумение. Зачем тогда отец звонил ему с утра?       — Что хотел-то? — стараясь говорить расслабленно, чтобы не провоцировать очередные склоки, спросил он.       — Я тоже поеду в Пекин, только ближе к завтрашнему банкету, — буднично сообщил отец. — Останусь и на соревнования, посмотрю хоть на этого Чонгука воочию.       Кулак непроизвольно сжался. То, что вся жизнь Тэхёна стала крутиться вокруг салаги, уже раздражало. Отец не посещал его выступления не первый сезон и сейчас, когда собирался это сделать, пусть и ради завтрашнего вечера, говорил о чёртовом Чонгуке вместо собственного сына.       — Ну и на тебя, конечно же, — словно прочитав его мысли, исправился он. — Ладно, я звонил только для того, чтобы это не стало для тебя сюрпризом, а то кто знает, как ты себя поведёшь.       — Ага, давай, — вяло ответил Тэхён и первым отключился.       Отец даже не хотел обрадовать его — а Тэхён, если уж начистоту, наверное, обрадовался бы. Где-то в глубине души. Ни за что не показал бы, да и себе бы не признался. Но тот лишь боялся реакции на своё внезапное появление на банкете — вдруг Тэхён, не дай Бог, опозорит его перед пузатыми дружками, которые любят потрахивать молоденьких фигуристок. Или фигуристов. Но на самом деле он не так уж и расстроился, ведь никогда не возлагал больших надежд на отца.       Время летело быстро, потому что Тэхён не проводил его в ожидании. Не был в предвкушении от встречи со старыми знакомыми, не желал находиться на банкете, тем более теперь, зная, что там будет отец. Единственное, чем он грезил, — выход на высшую ступень пьедестала.       За два часа до вылета Тэхён стоял, обутый, у порога и мысленно прокручивал в голове, какие вещи взял с собой. Затем всё-таки не выдержал, открыл список Сонми и сверился с ним контрольный раз. Билеты у неё, а всё остальное Тэхён точно положил. Он открыл маленькую дверцу в коридоре и опустил главный рубильник, отвечающий за свет. Подхватил небольшую сумку, вытянул ручку чемодана и, вздохнув, покинул квартиру.       Чону успел вернуться от родителей и ждал возле своего подъезда с усталым и печальным видом. Он сложил свои вещи в багажник и плюхнулся на переднее сиденье, сразу же пристегнувшись.       — Что с лицом? — поинтересовался Тэхён и вжал педаль газа в пол.       — Да волнение это дурацкое откуда-то появилось, — признался Чону. — Вроде бы каждый год ездим, но в этот всё слишком тяжело. Ещё и программа новая, которую я не катал на соревнованиях.       Тэхён, сосредоточенный на полупустой дороге, кивнул. Всё-таки не он один заметил сумбурность этого сезона. Казалось, что всё это время они были в спешке, а сейчас пытались отдышаться перед очередным стартом.       — Всё потому, что федерация решила устроить отборочные, — прозвучало уверенно. — И мы знаем из-за кого.       — Ну, я думаю, они и сами не ожидали, что новенькие надерут старичкам зад в этом сезоне, — прикусил губу Чону и стушевался, стоило поймать на себе недовольный взгляд. — Прости. Да и наши одиночницы хреново себя показали.       Тэхён не мог не согласиться — японки подавили бы весь боевой дух их девочек на первых же тренировках.       Чону включил их плейлист и тут же убавил громкость чуть ли не до минимума. Перед соревнованиями не стоило слушать прилипчивые мелодии: ещё, не дай бог, зазвучит в голове прямо во время выступления.       До аэропорта Гимпо добрались быстро, без пробок. Тэхён остановился чуть поодаль на бесплатной парковке, достал вещи Чону, а после и свои. До главного входа шли ещё минут пять, содрогаясь от ночного мороза, присущего октябрю. Пройдя металлоискатели, Тэхён на секунду замер, ища глазами Сонми. В толпе журналистов и комментаторов та нашлась не сразу — женщина стояла среди тренеров и их подопечных.       — Спасибо, что без происшествий на этот раз, — улыбнулась она ему и протянула билет.       Чонгук, стоящий неподалёку с Соён под боком, бросил на них беглый взгляд. Тэхён сделал вид, что не заметил. Все фигуристы выглядели устало и заразительно зевали, даже не стараясь прикрыть рот рукой. Тэхён и сам мечтал оказаться в номере и по-человечески поспать, особенно после этой злосчастной ночи.       — Эй! — послышался громогласный голос, который что его друзья, что он сам узнали бы из тысячи. — А ну сюда!       Тэхён оставил багаж под присмотром Сонми и развернулся к Юкхэю, что стоял чуть поодаль с порозовевшими щеками и сияющей улыбкой. Чону тоже не остался в стороне — подбежал к Вону одним из первых. Когда Соён, наконец отлипшая от Чонгука, поравнялась с Тэхёном, тот не сдержался.       — Как банный лист, — стараясь превратить свои слова в незлобную шутку, сказал он. — Вас, наверное, раз десять сфотографировали.       На самом деле внутри всё кипело, но Тэхён специально не смотрел на подругу. И плевать, что это были первые слова, адресованные ей, за сегодня.       — Ну и пусть, — отмахнулась она.       — И как Намджун позволил этому случиться?       — Не спрашивала, — отрезала Соён и запрыгнула под левую руку Юкхэя, который тут же её приобнял.       Тэхён поражённо замолчал: Соён разговаривала с ним как с пустым местом. Неужели отношения с Чонгуком так повлияли на неё? Страшно признаваться, но ему так и хотелось сбить корону с её головы.       — Думал, не успею. Нас гоняли до седьмого пота, — подтвердил догадки Тэхёна Юкхэй. — Ну и журналюг с вами едет!       Тэхён погрузился в свои мысли, которые полностью заглушили ответ Чону и дальнейший диалог. Никто не пытался втянуть его в бессмысленный разговор. Соён, по всей видимости, было наплевать, Юкхэй увлечённо дискутировал с Чону по поводу какой-то мелочи, а последний явно видел, что Тэхён не в духе. И даже понимал, что причина находится в паре метров от них.       Спустя полчаса пришло время прощаться: по громкоговорителю объявили начало регистрации на рейс «Сеул — Пекин». Юкхэй состроил печальную гримасу и поочерёдно прижал каждого к своей твёрдой груди. Когда Чону и Соён отошли, тот шепнул Тэхёну:       — Порви там всех, я в тебе не сомневаюсь.       И подмигнул. В душе вдруг разлилось непонятное тепло, и Тэхён нашёл в себе силы и желание благодарно улыбнуться Юкхэю. Тот постучал его по спине и подтолкнул в сторону Сонми, что заняла им место в очереди на регистрацию.       Улыбчивая девушка сверила его паспорт и билет и попросила поставить чемодан на ленту. Когда его багаж пропустили через сканер и заклеили, он с выданной ему биркой поплёлся за громко цокающей каблуками Сонми. На предполётном контроле их ещё раз осмотрели, проверили ручную кладь и впустили в зал ожидания. Тэхён решил скоротать время до посадки за протеиновым батончиком и бутылкой воды, купленной в автомате. Чону пытался вести с ним какой-то диалог, но быстро сдался, поняв, что у друга не осталось абсолютно никаких сил и эмоций. Особенно когда аккурат напротив них сели Чонгук и Соён. Она так и ластилась к нему, не обращая внимания на то, что не получала никакой нежности в ответ.       Вскоре объявили номер выхода, и вся гурьба последовала к нему. Ещё одна миловидная худощавая девушка поприветствовала Тэхёна дежурной улыбкой и попросила предъявить посадочный талон. И Тэхён чуть не сорвался на неё — просто потому, что был уже на пределе. Миновав телетрап, он попал на борт самолёта и чуть ли не под руку с Сонми поплёлся к их местам. Сладкую парочку наконец-то разлучил Намджун, утянув Чонгука к сиденьям и что-то ему шепнув. Стюардесса провела быстрый инструктаж и пожелала всем хорошего полёта.       Тэхён перевёл телефон в специальный режим и прижался к иллюминатору, с досадой понимая, что ближайшие два часа проведёт не во сне, а со своими беспокойными мыслями.