Касаясь льда

      Всю последующую неделю с того момента, как Тэхён решился выпустить чувства наружу, они с Чонгуком зажимались по углам вдали от любопытных глаз. Все обещания, данные самому себе, повылетали из головы — тренировки отошли на второй план. Это пугало, но Тэхён не мог ничего поделать: перед выходом из дома он думал о встрече с салагой, а не о трикселе, который стал получаться откровенно плохо. То не докрутил, то не смог приземлить. Один раз даже сделал «бабочку», после которой уловил насмешливый взгляд чёрных глаз.       Но проблемы с новой короткой программой мало заботили Тэхёна — он полностью погрузился в «развлечения» с Чонгуком. Даже сегодня утром Ким наспех накинул спортивную водолазку и трико, быстро втиснулся в кроссовки и, поймав пристальный взгляд Чона, унёсся в уборную.       Конечно, Чонгук не заставил себя ждать. Спустя три минуты — Тэхён мысленно отсчитывал время — зашёл в помещение. Судя по тишине, немного помялся у двери, а потом аккуратно и невесомо прошагал к кабинкам и заскрёб по той, что была посередине, короткими ногтями.       — Ч… — Тэхён вовремя осёкся. Вдруг кто-то из хоккеистов отпросился справить нужду. — Кто?       — А кого ждёшь? — лукаво ответили за дверцей, и Ким не сдержал улыбки.       Естественно, это он. Хоккеистов перед выездной игрой гоняют так, что времени на то, чтобы просто сходить в туалет, ни у кого нет. Фигуристы же ещё только подтягиваются: до начала тренировки сорок минут. Сердце пропустило удар, и Тэхён бросился отпирать щеколду. Толкнув дверцу, он затащил Чонгука за запястье в кабинку и снова закрылся. Без раздумий усадил его на пластиковую крышку унитаза и залез сверху.       — Она сейчас лопнет, — нахмурился Чон и приподнял Тэхёна за талию.       Недовольно покачав головой, Чонгук всё-таки поставил Кима на ноги и поднялся следом. Не стал выжидать — время и так было ограничено — и обнял Тэхёна за узкую талию. Он приник к его шее, коснулся губами распалённой кожи и нежно поцеловал. Ким нетерпеливо потянул футболку Чонгука вверх: ему было катастрофически мало. Хлопковая ткань не поддавалась дрожащим пальцам, и Тэхён, едва не рыча, грозил разорвать её в клочья. Так сильно он ещё никого не желал.       Чонгук отстранился с красноречивой улыбкой на блестящих от слюны губах. Под томным взглядом он обнажил мощный торс с рельефным животом и отбросил футболку на сливной бачок. Не дав Киму вставить какую-нибудь колкость, он притиснулся ближе и сжал пальцами его щёки. Любой другой посмотрел бы на Чонгука испуганно, как загнанное животное, но Тэхён не такой. Потемневший взгляд охотника, желающего поймать беззащитную жертву, не устрашил фигуриста — он и сам был таким же. Это был замкнутый круг: из раза в раз они ловили друг друга. Эта мысль заставила расплыться в глупой улыбке. Тэхён, прижатый Чонгуком, опустил ладони на мускулистые плечи, невесомо провёл кончиками пальцев и опустился к груди. Когда подушечки обвели ареолы сосков, на чужих предплечьях выступили мурашки, а короткие чёрные волоски поднялись дыбом. Наблюдая за этим будоражащим зрелищем, Тэхён нарочито медленно опускал руку ниже, обводил каждую рельефную мышцу, а потом скользнул под кромку спортивных штанов. Он чуть не задохнулся от нахлынувшего возбуждения и восторга, когда обвился пальцами вокруг Чонгука.       — Да ты тащишься от меня, Тэхён, — самодовольно выдохнул тот, сверкнув глазами.       Правда в его словах определённо была: как бы ни артачился, Ким сам искал встреч с Чонгуком. Ему нравилось ощущать настойчивые губы на шее, нравилось, когда тот сжимал ягодицы в своих ладонях. Тэхёна привлекало, что салага — мужчина. Ходячее олицетворение мужественности, несмотря на изящность и плавность во время прокатов. Это было чем-то запретным, но безумно притягательным. Целоваться в укромных уголках под угрозой быть пойманными, и не с кем-то, а с главным соперником, при виде которого скрипят зубы, а по телу разливается сладкая нега.       — Мне кажется, наоборот, — парировал Тэхён, возбудившийся настолько, что свободное трико казалось теснее неразношенных джинсов.       — Вот именно, кажется, — усмехнулся Чонгук.       Он рвано толкался в тугой кулак, едва не запрокидывая голову от удовольствия. Отпустив наконец щёки Тэхёна, Чонгук приспустил брюки, зацепив с ними и нижнее бельё, и расставил ноги шире, чтобы одежда не упала к щиколоткам. Он мимолётно поцеловал Кима и принялся водить кончиком языка по подбородку, очерчивая им челюсть, и параллельно развязывать узелок на чужом трико.       — Мне… мало, — задыхался Тэхён, пока Чонгук ласкал их одновременно.       Влажная ладонь ускорилась — это напоминало ночь в особняке Юкхэя. Ким нахмурился и перехватил чужое запястье, останавливая.       — Что? — нервно отозвался Чонгук. — Тренировка скоро начнётся.       — Я хочу чего-то… — Тэхён никак не мог подобрать слова так, чтобы не выставить себя идиотом, — …ещё.       Вышло глупо — Чонгук посмотрел на него, заломив брови, а потом и вовсе приглушённо засмеялся. Лицо побагровело от злости. Или стыда. Тэхён раз и навсегда решил молчать о своих желаниях: мало того, что мысли никак не выстраивались в адекватные и внятные предложения, так ещё он и сам не знал, чего именно хочет. Улыбка Чонгука только подлила масла в огонь. Дёрганый, весь на нервах, Тэхён отпихнул его и принялся натягивать трико обратно.       — Можем заняться «чем-то ещё», я не против. — Чонгук вжал Тэхёна в дверцу и завёл руку за его спину, погладил поясницу через ткань водолазки и юркнул ниже, за кромку трусов.       Ким затаил дыхание. Пристально смотря ему в глаза, Чонгук огладил ягодицы, своевольно сжал их и развёл в стороны. Когда его палец коснулся там, где не следовало бы, Тэхён забрыкался. Как испуганная лань, готовился дать дёру и метался взглядом по небольшой кабинке.       — Ну что опять не так? — уже не скрывая нахлынувшее раздражение, процедил Чон. — В прошлый раз ты не сопротивлялся.       — В прошлый раз я был отвлечён другим, — паникуя, выдал он.       — Могу повторить.       Чонгук начал опускаться на колени, но Тэхён остановил его и отгородился от его рук. Стало не по себе: он не такой. Ким не мог позволить кому-то проникать внутрь него пальцами, даже если этот кто-то — Чонгук. Это перебор. Лишь сейчас в голове появились трезвые мысли, и они приказывали немедленно остановиться. Зачем только ляпнул про «что-то ещё»? Он ведь точно не это имел в виду.       — Я пошёл, — отрезал Тэхён и поспешно добавил: — Выходи через пять минут после меня.       Пыл поугас, а возбуждение почти сошло на нет. Единственное доказательство их недавней близости — растрёпанные волосы, раскрасневшиеся лицо и шея и полный переполох в голове.       Натягивая край водолазки поверх трико, Тэхён шёл к кафетерию, озираясь по сторонам. Народу было на порядок больше, нежели когда они с Чонгуком приехали на арену. Носящиеся туда-сюда от скуки фигуристы кивали ему в знак приветствия, некоторые подходили пожать руку. Тэхён отрешённо отвечал, даже не обращая внимания, кто именно с ним здоровается.       В кафетерии людей было не меньше, но, к счастью, свободные столики ещё оставались. Тэхён с кислой миной подошёл к автомату с кофе и, уперевшись в него рукой, долго сверлил взглядом дешёвые позиции. Кофе здесь на вкус как сигаретные бычки. Побарабанив по автомату кончиками пальцев, Тэхён оглянулся через правое плечо в поисках того, кого мог бы отправить за нормальным кофе. Парники, восседающие за столиками со своими партнёршами, обособились от остальных и вкушали тёмно-коричневую жижу из пластиковых стаканчиков так, словно их угостили фирменными напитками из самой дорогой кофейни города. Одиночники тоже разбились по парочкам, хихикая над чем-то наверняка глупым и бессмысленным.       Ли Минхо единственный сиротливо сидел на гладком полу и, припав к стене, выискивал кого-то взглядом. Нетрудно было догадаться, что фигурист ждёт Чону. Друга не было видно, да и не стал бы Тэхён к нему подходить — внутри всё клокотало от злобы после очередной ссоры. Когда взгляд метнулся к Минхёну и Тэён — парочке то ли недолюбовников, то ли переколлег, — Тэхён аж вытянул шею от любопытства. Блондинка прижалась спиной к серо-голубой стене и сложила руки на груди. Над ней возвышался её напарник и что-то горячо высказывал. Как бы Тэхён ни напрягал слух, не получалось расслышать их ругань.       — Доброе утро. — Над ухом раздался голос, который нельзя было спутать ни с чьим другим.       По телу пробежали мурашки, и Тэхёна слегка передёрнуло. Оторвавшись от созерцания ругающихся фигуристов, он обернулся и нахмурился. Возле него, опираясь на автомат, возвышался Намджун. Он смотрел на бывшего ученика непроницаемо, но отчего-то Тэхён всё равно стушевался.       — Ага, — буркнул он в ответ и отвернулся к автомату.       Тэхён наугад выбрал латте и стал наблюдать за тем, как кофейная жидкость капает в стаканчик. Лишь бы не смотреть на бывшего тренера, не слышать его голос. Но Намджун не думал отставать, и его не смущало, что они говорят впервые за пару лет.       — Чонгука не видел? — деловито поинтересовался мужчина.       Кулаки непроизвольно сжались. Ну конечно, Намджуна ничего больше не интересовало. Чонгук, Чонгук, Чонгук. Он был везде. О нём спрашивал Намджун, про него щебетала Соён, все последние статьи — про него. А самое страшное — Чонгук был в голове Тэхёна.       — Я за ним не слежу, — огрызнулся Тэхён. — Разве не ты привозишь его каждое утро?       Автомат дребезжал, ещё чуть-чуть, и Ким сойдёт с ума. Как же медленно готовился — если можно так сказать — этот чёртов кофе. Все звуки смешались в голове: голос Намджуна, музыка из чьего-то телефона, хохот парников, хлопки дверей. Безумная какофония била набатом по ушам.       — …в раздевалке не нашёл вас обоих, вот и поинтересовался, — прорезался голос Намджуна, и наваждение спало.       — Что? — Тэхён осоловело посмотрел на бывшего тренера и проморгался.       О чём он говорил до этого? На что намекал? Неужели их заподозрили? Вдруг за спиной, словно тень, возник Чонгук.       — Ничего, — с лёгким осуждением отрезал мужчина. — Забирай кофе.       Тэхён удивлённо взглянул на стаканчик: и вправду готово. Намджун неодобрительно покачал головой и, подтолкнув Чона в спину, повёл его в сторону раздевалок. Ким почувствовал лёгкое прикосновение к пояснице, совсем мимолётное, но оно обожгло не хуже раскалённого металла. Он заозирался: не увидел ли кто? Это неправильно: всю неделю он утопал в поцелуях с Чонгуком и совсем позабыл о своей ненависти к нему. Всё зашло слишком далеко.       — Доброе утро, Тэхён, ты как? — послышался добродушный голос, и на напряжённую спину легла женская ладонь.       Дрожащими руками Ким схватил стаканчик и принялся пить горячий кофе. Кипяток обжигал язык и горло, из глаз брызнули слёзы боли. Он наказывал себя за отвратительное влечение к Чонгуку.       — Блядь! — Тэхён отбросил наполовину пустой стаканчик, и светло-коричневая жидкость разлилась по серой плитке в крапинку.       Хотелось по-собачьи высунуть язык, чтобы остудить, но все как один пялились на него, как будто других дел нет. Тэхён тяжело задышал: паника окутывала с головы до пят. Намджун наверняка всё знает. Знает, что его подопечный развлекается с Тэхёном, как с игрушкой. А он только и рад быть ею.       Сонми не стала ничего говорить: всё поняла. Женщина не первый год работала с ним и, как бы Тэхён её ни отталкивал, всегда оставалась рядом. Что ей помогало не бросить всё к чертям: огромная зарплата, которую ей платил отец, или материнский инстинкт? Ведь к своим тридцати девяти годам она не обзавелась ни мужем, ни детьми. Полжизни положила на фигурное катание и ещё столько же отдала тренерству. Тэхёну стало её жаль: вместо счастливой жизни она таскается за неукротимым фигуристом. Отчаяние и груз вины, такой чуждый, упали на плечи и чуть не прибили его к полу — ноги стали ватными.       — Так, пошли-ка. — Обняв подопечного за плечи, она повела его в уборную.       Тэхён чуть ли не хныкал от нежелания возвращаться туда. Вспомнилось, как он, искалечив Юкхэя, отмывал кровь с рук. Дрожь стала усиливаться.       Внутри никого не было. Сонми, цокая каблуками, подтащила ничего не соображающего Тэхёна к раковине и раскрутила кран. Слёзы капали на керамическую поверхность, смешивались с водой и стекали в слив. Это всё ещё из-за кофе? Ким упёрся ладонями в бортики и попытался выровнять дыхание, но вместо размеренных вдохов получалось непонятное кряхтение. Он сжал пальцами раковину, ненависть к самому себе подступила к горлу. Ещё чуть-чуть, и…       — Уйди! — Тэхён норовил повторить роковую ошибку, которая когда-то стоила ему Намджуна. — Быстрее!       — Ещё чего! — взъелась на него Сонми. — Я не оставлю тебя тут наедине с самим собой.       Но и оставаться ей наедине с ним было не менее опасно. Тэхён не знал, куда себя деть, раскачивался из стороны в сторону, пытался считать до десяти, но сбивался уже на трёх. Мысли прорвали дамбу, разлились по черепной коробке, заставляя её лопаться от ярости. Когда Тэхён резко приблизился лбом к стене, кожа встретилась не с твёрдым кафелем, а с нежной ладонью тренера. Она спасла его от сокрушительного удара.       — Ты слишком предсказуем, — покачала головой она и встряхнула ладонью в воздухе. — Встань смирно.       И Тэхён впервые её послушался. Ему вдруг расхотелось громить всё вокруг и себя в том числе. Силы иссякли. Мысли, чёрные и разъедающие изнутри, нашли выход и полились непрекращающимся потоком.       — Я всё ис… испортил, — заикался он, пока Сонми нежно умывала его холодной водой. — Чону был прав!       — А как же «в Азии нет никого лучше меня»? — пародируя бравый голос Тэхёна, задалась вопросом Сонми.       — Я ненавижу себя, — признался впервые Ким. — Я всем делаю больно.       Ли вздрогнула и порывисто обняла его, притянула его голову к своей груди, заставив склониться. Тэхён продолжал давиться рыданиями, хоть слёз уже и не было. Сонми гладила взмокшую макушку, пока он жался к ней, как беззащитный котёнок. Слушая быстрое сердцебиение тренера, Тэхён понемногу успокаивался.       К тому моменту, когда Сонми отправила его надевать коньки, с начала тренировки прошло всего десять минут. В раздевалке уже вовсю галдели хоккеисты, сверкая голыми задницами. Юкхэя он заметил сразу: тот стоял у своего излюбленного шкафчика и сушил голову полотенцем. При виде друга Вон белозубо улыбнулся — он единственный был рад его видеть.       — Здорóво! — пробасил Юкхэй. — Ну и видок у тебя, всё в порядке?       — Плохо спалось, — нагло соврал всё ещё подрагивающий Тэхён.       Ким сел на скамью, вытащил коньки из сумки и принялся шнуроваться. Вполуха он слушал «Тигров». Их разговоры были, как всегда, примитивны, и объектом обсуждений снова стали фигуристки.       — Ты поедешь послезавтра на мой матч? — Юкхэй присел рядом. — Я договорился, что в мой номер никого не подселят, и я смогу вас приютить.       — Четыре человека в один номер? — насторожился Тэхён. — Проще забронировать свои.       — Нет, Тэхён, это не просто комнатка в гостинице, а будто целая квартира. Пришлось доплатить из своего кармана, но это того стоит, — заулыбался Вон. — Устроим своё афтепати.       Тэхён задумался: до Сувона ехать всего ничего — не больше часа без пробок. Тренировка «Тигров» начнётся рано утром, а сама игра состоится под вечер. Он бы мог выехать после обеда, прихватив Соён и Чону. Заодно хороший способ помириться.       — Обязательно приеду, — снисходительно улыбнулся Тэхён и поспешил на лёд.       У бортиков его встретила Сонми. Заламывая пальцы, она попыталась сделать строгое лицо, но на губах невольно расцвела одобрительная улыбка. Тренер погладила его плечи и подтолкнула к выходу. Тэхён снял защиту, всучил её Ли и, постучав кулаком по здоровому бедру, вышел на лёд.       — Всё-таки снялся с отборочных? — скорее утверждая, чем спрашивая, вздохнула женщина.       — Хочу восстановиться и показаться перед тайцами в лучшем виде, — откровенно ответил Тэхён. — Видела прокат Читтапона?       — Да уж, выглядит как тот, кто доставит тебе проблемы, — покачала головой Ли.       Но Тэхён-то знал, что тем, кто доставит ему проблемы, будет Чонгук. Он уже есть. Ким не сдержался и обернулся к салаге: тот технично выполнял бильман под строгим взглядом Намджуна. Мужчина постучал защитой по бортику, сощурился и встретился глазами с бывшим учеником. Тэхён вспыхнул и отвернулся. Не к добру это. Вдруг Намджун засёк их целующимися в машине? Но это было неделю назад, а после поцелуя на ночном катке Тэхён перестал приезжать на поздние тренировки: желание высыпаться оказалось сильнее. Чонгук бы не проболтался под дулом пистолета — он тщательно бдит за репутацией.       — Ладно, тогда будем прогонять прокат для Азии. — Сонми отложила защиту для коньков на скамью и подняла потрёпанный блокнот. — Учитывая твою травму…       Сонми замолчала и начала делать пометки. Зачеркнув что-то у себя в блокноте, она принялась маниакально щёлкать ручкой и хмуриться. Как Тэхён ни пытался заглянуть в исписанный лист, он совсем ничего не увидел. Молчание Сонми нагнетало ещё больше, чем недавняя истерика, и Ким нетерпеливо спросил:       — Что ты там исправляешь?       — Надо урезать количество четверных. — Взгляд Сонми был как никогда серьёзен. — Если ты упадёшь так же, как во время произвольных, то можешь не занять даже третьего.       Тэхён подумал, что ослышался. Он в очередной раз оглянулся на салагу и пристально проследил за тем, как тот прыгает секвенцию трикселя и четверного тулупа. Никто не сомневался, что Чонгук приземлит идеально — даже аксель был выполнен с поднятыми руками. Чон не делился планами на будущий чемпионат, но Тэхён не удивился бы, если бы тот тренировал четверной аксель, который ещё никто не смог укротить.       Слова тренера резали ножом по сердцу. До начала сезона он был уверен в своей победе на чемпионате Азии. А теперь ему мягко намекали, что выход на пьедестал может и не случиться.       — Четверных будет столько, сколько я захочу, — отрезал Тэхён и оттолкнулся от бортика.       Пока Сонми, привыкшая к его взбалмошному характеру, продолжала задумчиво смотреть в блокнот, Тэхён гнал к противоположной стороне катка и разминал на ходу плечи.       Соён выглядела как обычно: в спортивном купальнике и лосинах в тон. С вечно сосредоточенным лицом и небрежно убранными назад волосами, она должна была вызывать у Тэхёна трепетные чувства, бурлящие где-то под рёбрами, но вместо них Ким испытывал тревогу и беспокойство. Он ехал к ней не столько ради беззаботного разговора, сколько из-за Чонгука, на которого вид с этой стороны намного лучше. Но Тэхён пытался убедить себя в обратном.       — О тебе с самого утра шепчутся, — даже не смотря в сторону друга, пропела Соён. — Кажется, что-то никогда не изменится.       Ким напрягся: значит, уже все в курсе его срыва. Девушка была права, ежедневно кто-то да упоминал бывшего — хоть Тэхён и не признавал нынешний статус — чемпиона в своих сплетнях. Припоминали старые грехи, выдумывали новые и почти всегда ненавидели. Так же сильно и слепо, как хотели.       — И что на этот раз? — непринуждённо поинтересовался он и встал перед девушкой вплотную.       На его фоне подруга тут же сделалась маленькой и беззащитной. Тэхён знал, что Соён это нравилось — порой быть трогательно нежной на фоне крепкого и сильного мужчины. Ким и сам узнал недавно, что это такое. Пусть Чонгук и был почти одного роста с ним, широта его плеч была вне конкуренции. Рядом с салагой, в полутьме арены он ощущал себя на месте Соён и плавился от этой мысли. Осознание, что Тэхёну нравилось быть слабым в руках парня, шло вразрез с его жизненными устоями и принципами. Внутри боролись два начала: одно хотело подчинить и унизить, а другое, наоборот, беспрекословно делать то, что прикажут. Задушить, избить или растаять в объятиях, послушно подставляясь под поцелуи.       Тэхён тряхнул головой, пугаясь своих мыслей, но взгляд, как назло, зацепился за Чонгука, практикующего кантилевер. Тот выполнял его настолько легко и непринуждённо, что Тэхён не смог отвести глаза и открыто наблюдал за салагой, чувствуя, как по телу разливается ядовитая зависть. Лишь малая часть фигуристок так могла, а про фигуристов и речи не шло. Насколько нужно быть гибким, чтобы не завалиться на спину во время исполнения этого элемента? На душе скребли кошки — Тэхён хотел сделать не столько лучше, сколько хотя бы похоже.       Соён, заметив, что друг смотрит ей за плечо, невольно обернулась, параллельно отвечая на вопрос.       — Как обычно, бредни, — протянула она, восхищённо наблюдая за Чонгуком. — Никогда в них не верила.       Они так и стояли, ни капли не стесняясь, рассматривали Чона. И Тэхён понимал, что Соён это позволено: она молодая девушка, никто не осудит её за влечение к красивому накачанному фигуристу. Другое дело — Тэхён, который не просто не должен воспринимать Чонгука как объект сексуального желания, а обязан раздавить его как конкурента. Но нет, он обводил каждый сантиметр тела липким взглядом и мыслями был снова в душной и тесной кабинке туалета.       Вспотевшие ладони сжались в кулаки, и из дебрей фантазий его вывел лишь испуганный вздох Соён. Дымка перед глазами моментально спала, и Тэхён увидел, как Чону заходит в прыжок слишком близко к Чонгуку, касающемуся кончиками пальцев льда и сливающемуся с ним воедино. Чону заметил это слишком поздно, и сделай он «бабочку» — всё равно заденет его. Столкновение было столь оглушительным, что вся арена резко замолчала, и повисла тягучая напряжённая тишина. Чону всё же выставил ногу вперёд, срывая элемент, но ни он, ни Чонгук не смогли избежать фатальной встречи.       Саданув лезвием коньков салагу по рёбрам, Чону переполз через него и повалился на бок. Чонгуку досталось больше — он схватился за травмированное место, лёг в позу эмбриона и тяжело задышал. Тэхён видел его побледневшее лицо, на котором отразилась гримаса боли, но не испытывал ликования, что Чонгук наконец-то упал во время тренировки. Верх взяло другое, второе чувство, и Ким понёсся к двум распластавшимся на льду парням. Все как один смотрели на них, словно на цирковых зверушек, только без смеха и веселья, а удивлённо и даже испуганно. Ну конечно, если бы вместо Чонгука упал Тэхён, соперники и псевдотоварищи скрывали бы улыбки за напускным беспокойством, а потом шептались по углам.       Осознание этого резко ударило по самолюбию, и Ким на полпути сменил маршрут и подъехал к уже поднимающемуся другу. За спиной отчётливо слышался взволнованный голос подруги и низкий баритон Намджуна, что вежливо намекал ей не мешать. Тэхён боролся с желанием обернуться, он протянул руку Чону и, когда тот всё же схватился за неё, ободряюще ему улыбнулся. Когда друг улыбнулся в ответ, по телу разлилось приятное тепло и удовлетворение. Они негласно заключили мир.       — Пожалуйста, прости меня, я не специально, — обойдя Тэхёна, слёзно кланялся Чону.       К месту происшествия медленно стекались остальные фигуристы: всем было интересно посмотреть на последствия столкновения. Тэхён увидел их, как только Чону отодвинул Соён, чтобы подойти ближе. Порезанная футболка пропиталась бордовой кровью, и в прорехе виднелась рана. Жить Чонгук, конечно, будет, но Тэхён не мог отвести взгляд. Тот был идеально чистым полотном — ни синяка, ни царапинки. Своей неосторожностью Чону всё испортил, и это злило. На месте кровоточащего пореза образуется уродливый шрам, пусть и небольшой.       — Ты как? — наклонившись к Чонгуку, с придыханием спросил Чону.       Глядя на то, как аккуратно он положил ладонь на мускулистое плечо, Тэхён моментально вспомнил, как друг называл салагу ангелом. К спектру эмоций прибавилась ещё и ревность, которую Ким никак не желал признавать.       Чонгук выставил руку перед Чону, мол, всё в порядке. Шумиха понемногу утихала: некоторые фигуристы возвращались к своим тренерам, кто-то решил, что после инцидента тренировка окончена, и шагал в сторону выхода. Намджун подхватил Чонгука под руки и повёл прочь с катка. Вероятно, к Юнги. Если рана глубокая, то одного спортивного врача не хватит — придётся ехать в ближайшую больницу. Чону и Соён тут же отправились следом за салагой, а Тэхён, обернувшись, столкнулся с пристальным взглядом Сонми. Та отрицательно покачала головой и дала понять, что для Кима тренировка только началась.       Борясь с искушением, Тэхён всё же вернулся в центр катка. В душе он радовался, что фигуристов стало в разы меньше — эти бездарности найдут любую возможность, чтобы увильнуть от тренировок, ведь заранее знают, что шанса у них нет. Однако мыслями Тэхён был в медицинском кабинете, сидел на кушетке рядом с Чонгуком и крепко сжимал его ладонь. А потом они, запрыгнув в «Хёндэ», уехали бы к нему домой и целовались, позабыв о времени.       Думать о таком было страшно, словно все мысли ещё чуть-чуть, да и выпрыгнут из головы и их услышит вся арена. Навязчивые, извращённые и абсолютно неправильные — никто не должен знать об этом. Но Тэхён продолжал воображать и раскручивать сюжеты в своей голове, отодвинув на задний план лёд и желанное первенство на пьедестале.       Было ожидаемо, что тренировка пройдёт отвратительно. Пусть Тэхён и не падал сегодня, но прыжки были не докручены, а хореография благополучно забыта. Оставшиеся одиночники и парники с любопытством поглядывали в его сторону, запоминая каждую деталь, чтобы пустить очередной слух.       — Тэхён! — взорвалась Сонми, когда он завалил очередной риттбергер. — Подъезжай-ка сюда.       Ким закатил глаза: не хватало ещё, чтобы Ли отчитывала его на глазах у остальных. Он медленно проскользил к бортику и посмотрел на тренера исподлобья. Но Сонми, помнящая о недавней истерике, сжалилась и перешла на горячий шёпот.       — Что с тобой происходит? — прошипела она.       — Я сегодня не в духе, сама знаешь, — ссылаясь на подорванное эмоциональное состояние, отмахнулся Тэхён.       — Это не впервые, ты всю неделю откровенно халтуришь, — покачала головой Ли. — Если тебя что-то беспокоит, то лучше скажи мне.       — Ты вроде тренер, а не личный психолог, — приподнял бровь Ким.       Сонми ни за что не должна узнать истинную причину его провалов.       — А ты вроде чемпион, а не второсортный фигурист, — умело парировала Ли.       Знала ведь, куда надавить. Продолжать тренировку было бессмысленно: силы иссякли. Но Тэхён чётко решил во что бы то ни стало вернуть приоритет подготовке к соревнованиям. Программа была абсолютно новая, ещё не до конца выученная, а до чемпионата оставалось не так уж много времени. Со всеми этими зажиманиями с Чонгуком Тэхён совсем упустил из виду главную цель на этот сезон.       — Шагай домой, отдохни, и чтобы завтра я увидела совершенно другой результат, — подытожила Ли и отвернулась от подопечного.       Тэхён молча надел защиту и, не прощаясь, ушёл в раздевалку. На шкафчике Чонгука всё ещё висел замок — значит, тот ещё у Юнги. Поджидать его не было смысла, ведь он вернётся в компании Чону, вещи которого тоже оставались здесь. Быстро сполоснувшись под тёплой водой, Тэхён насухо вытерся полотенцем и переоделся в повседневное. Зачесав волнистые после душа волосы, он подхватил спортивную сумку и вышел из раздевалки.       Стоило пересечь турникеты, за спиной послышался негромкий голос Чону. Тэхён взялся за дверную ручку и резко обернулся: в раздевалку шагали друг и салага. Чону аккуратно придерживал Чонгука под локоть и что-то наивно рассказывал, пытаясь заполнить гнетущую тишину. По лицу Чонгука было видно, что тот слушает вполуха. Когда взгляд Тэхёна встретился с чёрными бездонными глазами, он, заалев, покинул арену.       В лицо ударил свежий прохладный воздух. Ким на ходу разблокировал машину и небрежно ввалился на водительское сиденье. Отбросив сумку на пассажирское, он слегка пригнулся и принялся наблюдать за прозрачными дверями арены. Входящие и выходящие люди ему были неинтересны, он ждал лишь одного. Хотел посмотреть последний раз, прежде чем уедет домой отсыпаться.       Чонгук вышел спустя пятнадцать минут. Улыбка Тэхёна погасла сразу же, как он завидел идущую рядом с ним Соён. Они остановились вдали от входа, и Соён, не скрываясь от любопытных глаз, прижалась к крепкой груди. Ким почувствовал, как что-то тёплое и нежное внутри медленно и болезненно погибает, а на его место приходит глухая злоба. Чон обнял девушку в ответ и уложил подбородок на её макушку. И было в этом жесте что-то такое, что заставило Тэхёна ощутить боль физически. Он схватился за ткань куртки в районе сердца и смял её в кулаке, чтобы хоть как-то успокоиться.       Тэхён больше не смотрел в их сторону. Поджал губы и завёл двигатель. Он мысленно послал эту парочку и выехал с парковки, мечтая оказаться как можно дальше от них.