* * *
После такой редкой, но изнурительной тренировки на ноги Тэхён лежал плашмя на кровати и, уткнувшись щекой в подушку, лениво пролистывал новостную ленту. Безразлично читал посты фанатов, удивляясь, как им не стыдно лезть в чужую жизнь и копаться в грязном белье. Безусловно, он, Миён и новый чемпион Кореи в лице Чонгука были интересны жадной до сплетен публике. Жалкие людишки перемывали фигуристам кости, гадая, кто с кем в отношениях, и даже не догадывались, что в тесном мире фигурного катания все спят друг с другом. У каждого спортсмена очень узкий круг общения, и он никого, кроме коллег, не видит, поэтому почти все успели перевстречаться и поотбивать друг у друга парней и девушек. Тэхён, как никто другой, знал, как жесток этот мир, и был уверен, что каждая миловидная фигуристка, любимица публики, готова насыпать конкурентке стекло в коньки. И Киму было смешно наблюдать за тем, как обезумевшие фанаты восхваляют тех людей, с которыми он знаком лично и о которых витали самые грязные сплетни. С кривой улыбкой Тэхён прочитал пост недавно образовавшегося фан-клуба Соён и Чонгука. Он состоял всего из двадцати поклонников. Знали бы все эти людишки о том, что делал их любимчик с ним, сразу бы позатыкали свои рты. Тэхён злился, но сам до конца не понимал почему. Он думал о Чонгуке постоянно: заглядывался на его впечатляющие мускулы в зале, засмотрелся, когда тот после тренировки нагишом отправился в душ, и вспоминал его даже сейчас, валяясь у себя в кровати и изнывая от тянущей боли в ногах. Конечно, на задворках разума Тэхён понимал, что его неистово влечёт к Чонгуку — он так слепо ненавидел салагу, что возжелал его тело. И осознание, что его привлекает мужчина, да ещё так сильно, давило неподъёмным грузом в виде порицания со стороны общества. Тэхён помнил каждое обзывательство, брошенное Юкхэем в адрес геев, и боялся, что когда-нибудь обидные слова друга ударят и по нему. Конечно, гомосексуалом Ким не был — его всё ещё привлекали девушки, — но Чонгук, ставший очередной сексуальной фантазией, усугублял ситуацию. Отбросив телефон на подушку, Тэхён со стоном перевернулся и поднял валяющийся в ногах пульт. По профессиональной привычке включив спортивный канал, который делал упор на фигурное катание, он подтянулся повыше и схватил с тумбочки полупустой тюбик заживляющей мази. Ведущие, которые не раз приезжали к ним на арену для интервью, что-то вещали про национальные соревнования в других странах и делали прогнозы финального состава фигуристов на Чемпионате Азии. Мелькали имена знакомых коллег из соседних стран, но были и те, о которых Тэхён слышал впервые. Он флегматично натирал ушибленное бедро неприятно пахнущей мазью и следил за победителями прошедших соревнований. Первое место в мужском одиночном катании в Тайланде занял Читтапон — невысокий брюнет, с которым Тэхён был прекрасно знаком. Обычно на Чемпионате Азии он занимал четвёртое или третье место, а у себя на родине довольствовался серебром. Судя по его результатам в этом году, таец подтянул свои навыки и мог бы составить Тэхёну неплохую конкуренцию. От Японии гарантированно ехал Кента — лопоухий улыбчивый шатен, который бегал за Чону и Тэхёном хвостиком в прошлом году и набивался в друзья. Чону, конечно, снисходительно улыбался и поддерживал диалог, а вот Ким не был готов принять нового человека в их тесную компанию. Чемпионом Китая стал Сычен — его Тэхён старался обходить стороной. Высокий и тощий фигурист с белоснежной кожей и каменным лицом не внушал доверия скептически настроенному Киму. Когда на экране появился малайзийский флаг, Тэхён, не заинтересованный остальными фигуристами и фигуристками, выключил телевизор. Ким небрежно вытер пальцы с остатками мази о сухое колено и, расслабив нахмуренное лицо, растянулся на кровати. Ноги охватила лёгкая дрожь, а мысли плыли непроглядным туманом. Вновь вернувшись к неприкаянно лежащему телефону, Тэхён перевернулся на левый бок и, сняв блокировку, сразу зашёл в сообщения. У отца было два номера: личный и рабочий. Ким-старший вбил в голову сына, что все вопросы по поводу фигурного катания решаются исключительно через рабочий телефон, оттого один из двух диалогов между ними почти пустовал. Казалось, что отца и сына связывают сугубо деловые отношения и никаких других точек соприкосновения нет. Тэхён долго думал, кусал губу и раз за разом стирал написанное, прежде чем отправить: «Я принимаю твоё предложение. Мне нужно восстановиться» — и отбросить телефон подальше.* * *
Солнце давно скрылось за горизонтом, уступив место тёмному небу с россыпью первых звёзд. Чем больше Тэхён лежал без дела, тем сильнее Чонгук закрадывался в его голову. Когда чужое присутствие в мыслях стало до одури невыносимым, Ким, ужинавший едой из доставки, оттолкнул пустой контейнер и вихрем унёсся в спальню. Подбежав к комоду, что стоял в углу тёмно-синей комнаты, Тэхён присел на корточки, игнорируя резко отозвавшееся болью бедро, и выдвинул нижний ящик. Вытянув спортивную сумку, которую в этот раз не забыл в машине, он повалился на задницу и ногой закрыл комод. Он даже не стал менять форму для зала на коньки, потому что не планировал выходить на лёд ради тренировки — он планировал украсть оттуда Чонгука, чтобы раз и навсегда разобраться с той бурей, что бушевала в нём. Пока хоть капля храбрости плескалась внутри, Тэхён быстро натягивал сегодняшнюю одежду на себя и параллельно приглаживал растрепавшиеся волосы. Надев на водолазку куртку вместо кофты, Ким закинул лёгкую сумку на плечо и втиснулся в кожаные кеды. Он захлопнул входную дверь и тем самым отрезал себя от пустой и молчаливой квартиры. Выехать ночью с парковки оказалось весьма проблематично. Тэхён, высунув кончик языка, аккуратно лавировал между массивными колоннами и дорогими иномарками. Зато как только он вырулил со двора, его встретила уходящая далеко вдаль дорога. Ким не мог понять до конца, что творилось внутри при мысли о затеянном: то ли сильный мандраж, то ли предвкушение. Но в одном он был уверен: отступать назад было поздно. Не тогда, когда его так тянуло в давно выученном направлении.* * *
С бесполезной сумкой, вес которой даже не чувствовался, Тэхён нырнул вглубь арены. Звон торопливых шагов отскакивал от стен и оглушал напряжённого парня. Тащить сумку с собой не было смысла, поэтому Ким заскочил в раздевалку. Внутреннее ощущение подсказало включить свет и проверить помещение на наличие салаги — вдруг тот поджидал его здесь. Но Чонгука не оказалось, зато нечто иное привлекло внимание. Небольшой алюминиевый замок висел на одном из шкафчиков и блестел в свете люминесцентных ламп. Ким поджал губы: Чонгук догадался об импровизированном обыске. Жаркий стыд подобрался к шее и сомкнул на ней свои длинные пальцы, лицо покраснело от нехватки воздуха, и Тэхён выбежал из раздевалки. Какая-то неведомая сила не давала ему остановиться и перейти на шаг. Несмотря на ноющее бедро и боль в мышцах после тренировки, Тэхён быстро перебирал ногами до тех пор, пока не оказался за железной дверью, выкрашенной в красный. Он прижался спиной к холодному металлу и принялся хватать ртом воздух, только сейчас ощутив, как усталость упала на плечи неподъемным грузом. Чонгук резко затормозил и непринуждённо взглянул на Тэхёна. Когда он положил ладони на бока и вскинул подбородок, Ким вновь сорвался с места. Из последних сил он пересёк трибуны и, оттолкнувшись рукой от бортика, выбежал на лёд. Едва сохраняя равновесие, Тэхён слегка неуклюже проскользил к Чонгуку, но тот отъехал в последнюю секунду. Острая, но быстрая боль прострелила колени, на которые Ким повалился. Лёд, изрубленный коньками, неприятно царапал ладони, словно насмехаясь над когда-то обуздавшим его чемпионом. — Говорил же тебе: ещё раз попытаешься меня уронить — и ходить станет проблематично, — отчеканил Чонгук, но всё же протянул руку. Тэхён посмотрел на него исподлобья и взялся за широкую, слегка шершавую ладонь. — Я воспринял это немного иначе, — хрипло усмехнулся он. — Где коньки потерял? — продолжая держать Кима за руку, спросил Чонгук. Тэхён не ответил и, пока момент не улетучился, рывком притянул Чонгука вплотную к себе. Схватившись свободной рукой за шею, он заставил его наклониться и впился в мягкие и влажные губы. Чонгук высвободил ладонь и вцепился пальцами в поясницу Тэхёна, норовя спуститься ниже. Салага податливо отвечал, тягуче ласкал языком и незаметно подталкивал Кима к калитке. — Сейчас упаду, — сжав чужие напряжённые плечи, предупредил Тэхён. — Не переживай, — Чонгук, пользуясь передышкой, ступил на резиновую поверхность и подтащил к себе еле стоящего на ногах парня, — достаточно с тебя падений. Когда стоять стало комфортно, Тэхён отступил к двери и, прислонившись к ней, притянул салагу за руки. Пришлось встать на носочки, чтобы подставить шею под мокрые и медленные поцелуи. — Я же говорил — ты сам придёшь, — с долей превосходства протянул Чонгук и повёл носом по острому подбородку. Тэхён прикрыл глаза. Чужие ресницы щекотали кожу, а от палящего дыхания бросало в жар. Он и вправду пришёл к Чонгуку по собственной инициативе, в третий раз. Это стало закономерностью. Низ живота свело лёгким спазмом, и в голову ударил разряд. Тэхён старался притиснуться ещё ближе, стать одним целым, но несмотря на то, что между их телами не осталось ни миллиметра, ему всё равно чего-то не хватало. — Остынь, — осадил его Чонгук и отстранился. — Я сегодня не настроен на что-то большее, чем поцелуи. Тэхён долго всматривался в чёрные глаза, прежде чем запрокинул голову и попытался отдышаться. Скомкав в пальцах ткань куртки, он постарался натянуть её чуть ниже и скрыть своё состояние после жарких поцелуев. Чонгук, если и заметил это, сделал непринуждённый вид и всмотрелся в лицо Тэхёна. Даже в потёмках он разглядел небольшой рубец, оставшийся после неудачного бритья с утра. С пустым взглядом он неожиданно нежно провёл по нему подушечкой пальца, словно хотел стереть пятно, портящее картину. — Что теперь? — Тэхён сам не знал, что ожидал услышать, но затаился, готовясь к ответу. — Ничего, продолжим развлекаться. Чонгук развернулся в поисках защиты на коньки. Пока он, оперевшись о плексиглас, надевал её на лезвия, Ким кусал губы и смотрел ему в спину. Что-то в брошенной фразе разозлило его. Или беспечная интонация, или то, что Тэхён встал на место своих любовниц и сам стал развлечением. — Развлекаться, — эхом повторил Тэхён, словно переспрашивал и надеялся на иной ответ. — Ну да, я ждал, когда ты сдашься и переступишь через свои принципы. — Чонгук забрал ключи со скамьи. — Теперь можем спокойно продолжать. Или что-то не так? — Я подвезу тебя, — пропустив мимо ушей беззаботную болтовню, отрезал Тэхён и выскочил в коридор. — Подожду на парковке. — Как пожелаешь, — донеслось в ответ. Наплевав на спортивную сумку и будучи уверенным, что Чонгук захватит её с собой, Тэхён зашагал к выходу. Холодный воздух слегка отрезвил, но чувство эйфории всё равно не покинуло. Подойдя к своему «Хёндэ», Тэхён уткнулся лбом в холодный пыльный металл. Губы растянулись в улыбке, и ему стало стыдно за то, как он реагирует на обычный поцелуй. Когда Чонгук вышел из здания с двумя спортивными сумками наперевес, то лишь вскинул бровь, завидев стоящего у машины парня. Медленно спустив ремешок с плеча, он отдал их Тэхёну. — Кидай на заднее, — открыв дверь и забросив сумку на сиденье, обронил Ким. Стоило Чонгуку двинуться в сторону пассажирского сиденья, как Тэхён перехватил его за талию и вновь притянул к себе. В голове образовались непроходимые джунгли, а губы на автомате потянулись к чужим, ещё не до конца изученным, но жизненно необходимым прямо сейчас. — Неужели я так вскружил голову нашему чемпиону, что тот забыл о своей репутации? — Чонгук выставил ладонь вперёд и остановил Кима на полпути. — Хотя она и так не очень-то кристальная. В ответ на изумлённый взгляд салага лишь усмехнулся и, обойдя Тэхёна, сел в машину. Нахмурившись, Ким последовал за ним и завёл автомобиль. Музыку включать не стали — Чон привалился к окну и мирно задремал. Поглядывая то на дорогу, то на сопящего Чонгука, Тэхён боролся с искушением свернуть с идеально ровной дороги, чтобы сократить путь и специально проехаться по каждой кочке. Но вместо этого он положил правую ладонь на крепкое бедро Чонгука и со вздохом откинулся на сиденье. От лёгких поглаживаний Чон не проснулся, и Ким слегка позавидовал: ему не нужно было держать руль сорок минут в одну сторону и почти столько же обратно. Эйфория после поцелуя сошла на нет, и к Тэхёну вернулось привычное изнеможение. — Приехали, — устало вздохнул он и затормозил перед частным сектором. Вокруг не было ни души. Казалось, стоящие ровным рядом красиво отделанные дома давно нежилые. Стало слегка не по себе, и Тэхён поёжился, мечтая уехать наконец к себе домой. В районе, где находятся их с Чону дома, ночью жизнь только начинается. И слышать шелест листьев вместо визга шин и свистящий ветер вместо громкого хохота прохожих под окном было непривычно. Чонгук вздрогнул и, на секунду накрыв ладонь Кима своей, осоловело осмотрелся по сторонам. Он потянулся, выпятил грудь и, быстро выдохнув, полез за сумкой на заднее сиденье. — До завтра, чемпион, — сонно пролепетал Чонгук и хотел было выйти из салона, но вместо этого потянулся к неотрывно следящему за ним Тэхёну. Чонгук отложил сумку на своё сиденье и забрался сверху на Кима. Прижался ближе, чтобы не утыкаться спиной в руль, и, схватив за подбородок, поцеловал. Ощущение скользящих друг о друга губ сносило крышу, и Тэхён довольно замычал, позабыв об усталости. Он вцепился пальцами в округлые ягодицы и заставил Чона елозить на нём. — Не перевозбудись, — усмехнулся Чонгук и аккуратно слез с Кима. — До завтра, — выдохнул Тэхён вслед выходящему из машины салаге. Он прикрыл глаза и три раза ударил по рулю, выпуская пар. Тэхён не знал, чего ждать от Чонгука завтра: будет ли тот вести себя с ним как раньше или между ними установится хотя бы минимальное общение. Скрипнув зубами, он развернулся и поехал прочь, пока желание догнать Чонгука и утащить с собой не оказалось сильнее потребности во сне.