Касаясь льда

      — Отлично, давайте сменим позу! — довольно восклицал фотограф, щурясь.       Тэхён устало матерился про себя и натянуто улыбался в объектив камеры. Яркие вспышки слепили, а из-за шума на съёмочной площадке разыгралась мигрень. То и дело к ним подходила визажист и поправляла макияж и укладку. От пудры и щекочущей нос кисточки хотелось чихать, но Тэхён упрямо сдерживал позывы, стараясь казаться профессионалом.       — Уложите волосы мисс Чо на другое плечо, — скомандовал фотограф.       Помощницы окружили довольную Миён и принялись поправлять чёрные локоны. Рекламировали известный бренд спортивной одежды, светя белоснежными улыбками и демонстрируя заурядную линейку костюмов, смотрящихся идеально лишь из-за того, что в них были одеты Тэхён и Миён. Ким иногда поглядывал в сторону девушки и удивлялся, как такая маловыдающаяся спортсменка смогла оказаться столь популярной. Да, она соответствовала всем стандартам корейской красоты: невысокого роста, миниатюрная, блестящие длинные волосы, миленькое личико. Нежная и сексуальная одновременно. Тэхёну вдруг вспомнился разговор с Юкхэем на кухне. Не о ней ли говорил тогда хоккеист? Ким почти не видел, чтобы эти двое пересекались после вечеринки, да и саму Миён не так часто видел. Девушка была ровесницей Юкхэя и все годы, что была юниором, прокаталась сольно. Но последние пару лет она выступала в парном катании и делала это отнюдь не плохо. Однако накануне нового сезона её старый напарник неожиданно покинул спорт, и тренер приставила к Миён неопытного, но вполне талантливого Донмина, которого Тэхён запомнил блюющим мимо унитаза. В этом сезоне они, может быть, и смогли бы обогнать «старичков» — Тэён и Минхёна, — если бы Миён не решила снова податься в одиночное. Никто не знал, почему девушка приняла столь спонтанное решение за пару месяцев до начала соревнований, но щенячий взгляд Донмина, направленный в сторону фигуристки, говорил о многом. Тэхён лишь ухмылялся — возможное нежелание делить славу пополам привело Миён к тому, что с открытием сезона она оказалась в хвосте рейтинга. Ким не удивится, если к следующему году девушка и вовсе уйдёт из катания и найдёт себя в модельном бизнесе — у неё есть все данные для этого.       Тэхёну вдруг стало любопытно: почему публика Кореи нашла фаворитку в лице Миён, а не, например, Соён, которая была на вершине пьедестала в одиночном женском катании? У лучшей подруги было скудное количество подписчиков в социальных сетях и до невозможного мало рекламных контрактов. Тэхён не знал, тяготило ли это Соён — они никогда не говорили об этом, да и сам он никогда не задавался этим вопросом. Его осенило лишь сейчас, на фотосессии с Миён, под прицелами камер.       — Хорошо поработали, правда? — обратилась к нему фигуристка, обрывая поток мыслей.       Персонал перекрикивался между собой, и шум громких голосов давил на уши. Напускная любезность Миён оставляла Тэхёна равнодушным, поэтому он молча пожал плечами и обвёл её силуэт незаинтересованным взглядом. Нет, определённо, Соён красивее. Красивее всех. Почему же публика совсем её не жалует?       Мингю, мужчина лет сорока, подошёл к Тэхёну и вручил ему большой стаканчик несладкого латте. Он был временным менеджером Кима, но уже был осведомлён о том, что парень не очень любит кофе из автомата. Мингю запыхался: наверняка бегал в кофейню на углу.       — Вы отлично держались, — вежливо подбодрил мужчина. — Не хотите посмотреть получившиеся снимки?       «Не особо», — мысленно ответил Тэхён.       — Да, можно, — сказал он вслух.       Киму хотелось спать, но он продолжал любезно улыбаться. Утренняя тренировка выжала из него все соки, встреча с хореографом добила окончательно, а после съёмки, длившейся несколько часов, Тэхён и вовсе не помнил себя от усталости. Перед глазами стоял силуэт Чонгука, высекающего на льду линии острыми коньками. Тот усмехался каждый раз, когда их взгляды пересекались, и с вызовом поднимал брови. Тэхён мог понять причину такого поведения: вчера ночью он позорно сбежал с катка, оставив распластанного на льду Чонгука в одиночестве. В ушах стоял его заливистый смех и последние слова, которые он ему сказал.       — Все фотографии настолько безупречны, что будет трудно из них выбирать, — довольно заявил мужчина, задумчиво смотря на экран.       Мелькали кадры их с Миён точёных фигур, облачённых в разные спортивные костюмы. На всех они, безусловно, вышли отлично. Девушка умела позировать и знала, как выглядеть выигрышно, а Тэхён просто родился произведением искусства.       — О! Вот эта явно должна быть на всех баннерах, — подбежала к ним изрядно запыхавшаяся Миён.       Она чуть ли не запрыгнула на спину Тэхёна, её рука покоилась на его плечах. Девушка вела себя открыто и непринуждённо, однако Ким чувствовал, как та ненавязчиво поглаживает его напряжённые мышцы. От Миён пахло духами и новизной брендовой одежды, её тёмные волосы щекотали лицо, а наманикюренный палец водил по фотографиям на мониторе. Тэхён не мог спутать заинтересованность с обычным дружелюбием, и женское внимание ему льстило. Но сейчас он в нём не нуждался.       Взявшись за тонкие пальцы, Тэхён скинул с себя девичью руку и предупредил менеджера, что уходит переодеваться. Мингю кинул на него нечитаемый взгляд — было ещё около двух сотен фотографий, которые он не посмотрел, — и быстро кивнул. Миён с досадой поджала губы, но продолжила разглядывать себя на экране.       В маленькой и тесной гримёрке, выделенной специально для Тэхёна, было тихо и спокойно. Он выпил тёплый кофе за несколько больших глотков и отставил пустой стаканчик на табурет. В углу стоял небольшой туалетный столик: круглое зеркало подсвечивалось маленькими лампочками, а на гладкой поверхности валялись пачка ватных дисков и телефон Тэхёна. Ким подошёл ближе и заглянул в чёрный дисплей, тот загорелся и продемонстрировал пустой экран блокировки — ни звонков, ни сообщений. Юкхэй наверняка прохлаждался с командой в местном баре, Чону с ними двумя по-прежнему не разговаривал, а Соён… Тэхён, честно говоря, не знал, чем сейчас занималась подруга. Ким на секунду представил, что та на свидании с Чонгуком, и взглянул в отражение. Он сам испугался своих потемневших глаз и крепко стиснутой челюсти.       Синяк, оставленный Воном, потихоньку сходил и сейчас был надёжно спрятан под слоем тонального крема. Несмотря на все старания визажиста, Тэхёну безумно хотелось смыть косметику и лак для волос. Разбитый кулак был бережно забинтован и покрыт спортивной перчаткой без пальцев. Ноющая боль напоминала о минувшей ночи и том, как несдержанно Тэхён колотил лёд, предпочитая разбить кулак, чем лицо Чона. Синяк на скуле, лопнувшая кожа на костяшках и уродливое багровое пятно на бедре — Ким был поломанной куклой. Но, несмотря на травмы, он продолжал «заводить себя ключиком» и тренироваться. Каток, зал, костюмер, съёмки, снова каток — Тэхён жил в адском ритме, но всё равно умудрялся впихивать в свой график пьянки с друзьями и мысли о Чонгуке. Последнее появилось сравнительно недавно, но успело закрепиться в сознании. Ким боялся, что за время, оставшееся до Чемпионата Азии, он или сойдёт с ума, или умрёт. Или и то и другое.       Тэхён не спеша разделся, бросил костюм на стойку и натянул привычную одежду. Прежде чем повреждённое бедро скрылось за джинсами, Тэхён пренебрежительно на него взглянул: он постоянно забывал мазать его несколько раз в день и обрабатывал только перед сном.       — Вас подвезти до дома? — предложил менеджер, терпеливо ожидавший его за дверью.       Тэхён натянул рукава свитера на пальцы и, покачиваясь с пятки на носок, оглядел студию. Персонал торопливо сворачивал аппаратуру: отключали выставленный свет, убирали белоснежный фон и декорации. На горизонте маячила Миён, которая ещё не успела переодеться в свою одежду. Она мило общалась с фотографом, то и дело заправляла выбившуюся прядку за ухо. Возможно, это её стиль общения и Тэхён сделал глупые и поспешные выводы.       — Нет, спасибо, я приехал на своей машине, — спустя минуту отозвался Ким.       — Тогда я, пожалуй, поеду. — Мингю протянул большую ладонь и, когда Тэхён её пожал, откланялся.       Студия потихоньку пустела, часы показывали почти полночь. Ким бегло попрощался со всеми кивком и побежал вниз по ступенькам. Когда он вырвался на улицу, в лицо ударил неслабый порыв осеннего ветра. Тэхён позволил себе прикрыть глаза на секунду и вдохнуть свежий воздух. В нём смешались все городские ароматы: бензин, выпечка из круглосуточных пекарен, духи прошедшей мимо девушки, сырой после недолгого дождя асфальт. Город жил своей жизнью, и ему было абсолютно плевать на запутавшегося в своих проблемах Тэхёна.       На парковке у соседнего здания количество машин заметно убавилось — все клерки давно разъехались по домам, и в офисе остались лишь самые трудолюбивые. Серый «Хёндэ» выделялся на фоне тёмных машин и спокойно ожидал владельца. Тэхён на ходу разблокировал двери и грузно ввалился на водительское сиденье. Побарабанил пальцами по кожаному рулю и откинулся затылком на подголовник. Рядом лежала спортивная сумка и негласно намекала на ночные планы Кима.       Конечно, Тэхён не собирался домой. «Хёндэ» плавно выехал с парковки на дорогу. Держась на одном лишь кофе и изнемогая после изнурительного дня, Ким всё равно мчался в сторону арены. Он отказался от предложения менеджера не столько из-за автомобиля, ждущего у студии, сколько из-за желания потренироваться на ночном катке. И увидеть Чонгука. Проверить собственные догадки, где тот сейчас: с Соён или на льду.       В салоне не играла музыка — Тэхён даже не включил радио, — вместо неё он слышал собственные мысли. Они покинули его черепную коробку и скитались внутри «Хёндэ», тревожные и глупые. Что-то изменилось. Тэхён не мог сказать точно, когда именно — после вечеринки у Юкхэя или после национальных, но это случилось. Утром Ким, как обычно, приезжал на тренировки, но теперь постоянно выискивал взглядом статную фигуру, и если ему это удавалось, то он цеплялся за неё и ещё долго не отпускал. Чону сегодня с ним не разговаривал, и Тэхён не спешил к нему подходить, несмотря на то что извинился перед Воном и Чону об этом узнал. Соён же хоть и дулась, но поддерживала непринуждённый диалог. Тэхён узнавал в ней себя: глаза подруги тоже беспокойно бегали по катку, ища Чонгука. Она разговаривала с Кимом, но мыслями явно была где-то в другом месте. Тэхён продолжал гадать, виделись ли они за пределами арены, но спрашивать напрямую не хотел, боясь нарушить шаткую в последнее время дружбу. А может, он просто не хотел слышать правду. Тэхён сам себя не мог понять.       Запах лака, исходящий от волос, забивал ноздри, а лицо, умело накрашенное визажистом, чесалось. Но Тэхён старался ничего не трогать: не хотел стереть слой тонального крема, которым был замазан синяк. Двигатель рычал, асфальт едва слышно хрустел под колёсами. Тэхён так нёсся, что вполне мог бы доехать до арены всего за пару минут.       Ветер свистел, пробивался в приопущенное окно и трепал каштановые волосы. Тэхён любил свободные дороги — он вдавливал педаль газа в пол, и проносящиеся мимо небоскрёбы сливались в неразличимые ослепляющие огни. Водители, боявшиеся прибавить скорость даже на полупустой дороге, нервно сигналили вслед серому автомобилю Тэхёна.       Приближаясь к впечатляющей своими размерами арене, Ким снизил скорость и затормозил на пустой парковке. Он откинулся на спинку сиденья и подложил ладони под затылок. Спортивная сумка маняще зазывала поскорее схватить её и уйти на лёд. На самом-то деле она была и не нужна: Тэхён даже не был уверен, что идёт тренироваться, а не глазеть на Чонгука. Ким откуда-то знал, что тот оттачивает программу каждую ночь — и эта не станет исключением. Тэхён хотел нарушить комфорт салаги, прервать его изнурительную тренировку и обратить внимание на себя. И эта настойчивая нужда в том, чтобы вклиниться в жизнь Чонгука, была настолько сильной, что Тэхён заранее собрал сумку с формой и приехал к арене, несмотря на дикую усталость после долгой съёмки.       С ним творилось что-то странное и не поддающееся разумному объяснению. Жизнь Кима и так не была похожа на жизнь обычного парня: в детстве вместо того, чтобы развлекаться со сверстниками, он умирал и воскресал на льду; вместо того, чтобы завести постоянные отношения, Тэхён довольствовался множеством интрижек. Объективы камер, под которыми он постоянно находился, вечно напоминали, что его жизнь далеко не заурядна, и с появлением Чонгука она стала ещё сложнее и запутаннее.       Просидев в прохладном салоне минут десять, Тэхён мысленно дал салаге шанс уйти. Но эта возможность была нужна не столько ничего не подозревающему Чонгуку, сколько самому Киму. Одновременно хотелось ошибиться насчёт его присутствия на катке и лично убедиться, что тот тренируется. Из-за постоянных противоречий в голове тянуло блевать. Комок сомнений, застрявший в груди, поднимался всё выше — казалось, ещё чуть-чуть, и Кима стошнит прямо в салон «Хёндэ».       Пока желудок не остался на резиновом коврике, Тэхён поспешно схватил сумку и выскочил наружу. Тело тут же окутала ночная прохлада, и свитер не спас от набежавших мурашек. Переход от лета к осени Тэхёну давался непросто: мало того, что каждый сентябрь наступали соревнования, так ещё и на смену футболкам приходили кофты с длинными рукавами. У Кима была необычная наклонность — одеваться не по погоде. Каждый сентябрь он щеголял, словно летом, а потом мёрз до дрожи.       Связка ключей, крепко зажатая в кулаке, впечаталась в ладонь, и это слегка взбодрило. Он преспокойно открыл запертую дверь, минул спящего охранника и шмыгнул в раздевалку, словно какой-то вор. Несмотря на то что ключи ему вручил сам Намджун, а отец спонсировал арену, Киму нравилось чувствовать себя нарушителем. Адреналин бежал по венам, а на губах взыграла таинственная полуулыбка. Сердце стучало как бешеное, и благодаря возбуждённому состоянию Тэхён смог отогнать усталость на второй план.       Он беззаботно хлопнул ладонью по выключателю, и раздевалку залил яркий свет. Скамья слегка качнулась, когда на неё упала увесистая сумка. За одну секунду спящая раздевалка наполнилась звуками.       Тэхён сбросил с себя одежду и в одних трусах продефилировал к серым шкафчикам. Он хватался поочерёдно за каждый, открывая дверцу и не трудясь закрыть обратно. Ким прошёл десяток шкафчиков, пока содержимое одного не привлекло его внимание. Внутри лежали педантично сложенные вещи, а в нос ударил аромат дезодоранта и одеколона, пропитавшего тёмную ткань. Тэхён покосился на закрытую дверь раздевалки и нахмурился: как же не хватало вертушка изнутри. На свой страх и риск он отодвинул стопку одежды, вытащил чёрный «Самсунг» предпоследней модели и нажал на кнопку блокировки. Тэхён задумчиво закусил губу и приготовился отгадывать пароль, как вдруг телефон приветливо открыл рабочий стол. Брови Кима удивлённо взлетели вверх, а глаза принялись бегать по иконкам приложений.       Без всякого чувства вины Тэхён первым делом открыл галерею, но наткнулся лишь на фотографию листа с графиком личных и общих тренировок. Ни удалённых, ни скрытых — всё по нулям. Цокнув языком, Тэхён продолжил копаться в чужом мобильнике, но не нашёл ровным счётом ничего. У Чонгука не было социальных сетей, а в контактах было записано всего два номера: «Тренер» и «Бабушка». Не теряя надежды, Ким зашёл в журнал вызовов. В исходящих значились только Намджун и бабушка, причём и тому, и другой он звонил лишь по одному разу. Во входящих был ещё один смутно знакомый номер. Тэхён хмыкнул и достал собственный телефон из валяющихся на скамье джинсов. Сравнив номер со своими контактами, он заскрежетал зубами — Чонгуку названивала Соён. И судя по тому, что звонки не были помечены как пропущенные, тот охотно ей отвечал.       Продолжая поглядывать в сторону двери, Тэхён прислонился плечом к холодному металлу, подложил свой телефон под «Самсунг» и принялся набирать заученные цифры. Через секунду заиграла стандартная мелодия айфона, и Ким поморщился от её громкости. Быстро сбросив вызов, он удалил его в истории чужого телефона и убрал его обратно в ящик. Внутри не было даже кошелька, а связку ключей Чонгук наверняка унёс с собой.       Тэхён сохранил отобразившийся номер под лаконичным «Придурок». Переодевался он быстро, внутри разгоралось нетерпение. Тэхён зашнуровался не так крепко, как следовало бы, и, погасив свет, поспешил на каток.       Ключи остались валяться на скамье, потому что дверь, ведущая на каток, была и так открыта. В этот раз Ким не медлил, а сразу же снял защиту, откинул её к чужой и выехал на гладкий лёд. В голове не было ни единой мысли, что можно сказать Чону, но всё нутро отчаянно требовало завязать с ним диалог, и неважно, будет ли это снова спор. Возможно, так даже лучше.       Ким облокотился о бортик и, хмурясь, следил за вращающимся вокруг своей оси Чонгуком. Тот закончил вращение и посмотрел на Тэхёна через правое плечо. Он выглядел притягательно. Распущенные волосы, напоминающие чёрное пламя, широкая спина и узкая талия, в которую хотелось вцепиться пальцами. Грудь прострелил непонятный трепет, а лёгкие сжало в тиски, Тэхёну не хотелось отводить от него глаза. Но прежде чем взгляд опустился ниже поясницы, на бёдра, обтянутые спортивным трико, в голове зазвучал низкий голос Юкхэя. Он говорил, что отношения между мужчинами — омерзительные и неправильные. Это послужило отрезвляющей пощёчиной, и Тэхён быстро отвернулся.       — Кажется, у меня появился преследователь. — Тишину разрезал заинтересованный голос.       Чонгук развернулся и ринулся из центра прямо к Тэхёну, набрав слишком большую скорость. Ким на долю секунды подумал, что сейчас он будет припечатан к бортику, и приготовился к болезненному столкновению, но Чонгук воткнул зубец в лёд и резко затормозил, прокружившись возле Тэхёна.       — Я так и думал, — хмыкнул он. — Ты даже не соизволил отъехать в сторону. А если бы я не остановился?       — Но ты это сделал, а значит, всё остальное теперь не имеет значения, — резюмировал Тэхён и впился пальцами в бортик.       Желание дотронуться до Чонгука было настолько сильным, что Ким сдерживался, стиснув зубы. Казалось, твёрдая стенка борта треснет под натиском и выдаст нервозность Тэхёна. Чонгук подъехал вплотную и положил ладони меньше чем в миллиметре от рук Кима. Горячая кожа соприкасалась с холодной и создавала головокружительный контраст. Тэхён был доволен и напряжён одновременно: он увидел салагу, подкрепив свои догадки о его тренировках, и обратил его внимание на себя. И от мысли, что взгляд чёрных глаз обращён лишь на него одного, учащался пульс, а ноги разъезжались в разные стороны. Теперь Тэхён держался за бортик не только для того, чтобы ненароком не схватить Чонгука за талию, но и чтобы попросту устоять на скользком льду.       — Итак, для чего ты здесь? — Чон слегка наклонил голову вбок, а его взгляд метался между глазами и губами Тэхёна.       — Не ты один нуждаешься в тренировках, — ядовито выплюнул Ким.       Чонгук прищурился.       — А я-то уж подумал, что ты пришёл на меня поглазеть, — парировал он, выпятив крепкую грудь. — Совсем вылетело из головы, что у тебя отборочные.       — Я ненавижу тебя! — прошипел Тэхён и еле сдержал порыв толкнуть Чонгука, да так сильно, чтобы тот приложился затылком о лёд и никогда больше не встал.       — Но почему-то всё равно заявился сюда так поздно. — Ладонь салаги накрыла разбитые костяшки, а пальцы второй руки потянулись к синяку, скрытому слоем тонального крема и полутьмой арены. — Знаешь, ты из тех людей, которые мучаются от духоты, но продолжают любить лето.       Брови Тэхёна изогнулись. Что Чонгук хотел этим сказать? От непонимания намёка — если брошенная фраза таки была намёком — Кима накрыло раздражение, кулаки так и чесались что-то поскорее разбить. Был бы перед ним Чону, тот схватил бы друга за щёки и, прижавшись лбом ко лбу, попытался бы успокоить. Но поскольку русоволосого фигуриста рядом не было, приходилось контролировать себя самостоятельно.       — Ладно, тогда не буду тебе мешать. — Чонгук наклонился так близко, что их носы соприкоснулись, затем резко оттолкнулся и отъехал в центр катка.       Салага закружился в танце так, словно у него не было преданного зрителя в лице Тэхёна. Волнистые волосы жили своей жизнью, кисти рук вырисовывали в воздухе витиеватые фигуры, а лезвия коньков рассекали грубый лёд. Чонгук катался в тишине, словно та была громче и звучнее любой мелодии, и Ким вдруг почувствовал себя лишним и проигравшим.       Тэхён скривился и расправил ноющие плечи: он пришёл сюда совершенно точно не ради тренировки, но теперь не мог от неё отказаться. Дома ждали уютная большая постель, пол с подогревом и вкусная еда из круглосуточных доставок, но Ким, как дурак, торчал на арене вместе с салагой и спящим охранником. Конечно, он мог в любой момент уехать домой, но желание наблюдать за Чонгуком и не выставить себя жалким заставило проглотить недовольство и унять спор с самим собой.       Обособившись в уголке, он начал делать лёгкую разминку. Спина горела, ноги побаливали. Тэхён не хотел исполнять хореографию, да и делать прыжки не было никакого желания. Но Чонгук, как назло, остановился и с вызовом посмотрел в его сторону, провоцируя.       Под непроницаемым взглядом руки Тэхёна сами взлетели вверх, а левая нога оттолкнулась ото льда. Ким разогнался настолько, насколько позволила дистанция между ним и Чонгуком. Тот даже не дёрнулся, когда Тэхён взмыл в воздух совсем рядом, норовя садануть лезвием по бедру. Головокружительное вращение изначально было провальным: Тэхён не смог бы приземлиться на больную ногу без должной подготовки, да ещё и со слабо завязанными шнурками. Накопившаяся усталость сделала своё дело, и глаза так и не смогли сосредоточиться в одной точке, а к горлу подступил вязкий ком.       Падая, Тэхён схватил всё-таки дёрнувшегося Чонгука и утянул с собой на дно, а именно на твёрдый лёд. Чонгуку падение далось, безусловно, легче: Ким рухнул на спину, и салага повалился прямо сверху. Чужой вес, который был больше собственного, придавил к холодной поверхности, а ногу — от кончиков пальцев до паха — пронзила острая боль, словно электрический разряд. Тэхён зажмурился, пережидая вспышку, и вскрикнул, стоило Чонгуку надавить коленом аккурат на синяк.       — Ты совсем не думаешь о безопасности, — цокнул языком Чон, не спеша слезать. — Не боишься упасть на соревнованиях на глазах у тысячи зрителей?       — Если я буду падать, ты полетишь вместе со мной, — прошипел Тэхён и спихнул с себя Чонгука.       Чон, посмеиваясь, сполз в сторону, тяжело дыша после неожиданного падения. На лбу Тэхёна выступил пот от сильной боли, которую ему причинил Чонгук. Грудь тяжело вздымалась, а перед глазами летали мушки. Тэхён снова поддался моменту и занялся саморазрушением: затылок ныл, лопатки горели, а бедро он и вовсе желал бы не чувствовать. И всё это ради того, чтобы опрокинуть салагу и доказать ему, что он не так уж неприкасаем. Только хуже от всего этого снова Тэхёну.       Краем глаза он заметил, как Чонгук повернулся к нему. Тот не спешил вставать со льда, вместо этого протянул руку и запустил пальцы во влажные волосы Кима. С необъяснимой осторожностью Чон гладил кожу и перебирал спутанные пряди. Тэхён позволил себе прикрыть глаза и забыть об осмотрительности рядом с парнем, который запросто воткнул бы нож ему в спину. Он чувствовал себя заплутавшим в лесу охотником, ждущим, когда на него нападёт хищник. Но зверь не спешил действовать открыто и вгрызаться в человеческую плоть, он прятался в кустах и выжидал нужного момента.       — Почему, несмотря на всё то дерьмо, что ты причиняешь людям, они всё равно тянутся к тебе? — то ли спросил, то ли рассуждал с самим собой Чонгук.       Тэхён покосился на него и встретился с чернющими глазами, которые затягивали в себя, как зыбучие пески. Тэхён по-настоящему тонул, но ни одна живая душа не спешила к нему на помощь.       — Ты о чём? — всё ещё хриплым голосом уточнил Ким.       — Ты знаешь, о чём я. — На лице Чона мелькнула улыбка, но он тут же её подавил и озвучил: — О твоём друге-хоккеисте.       Тэхён нахмурился; перед глазами сию секунду предстала картина сегодняшнего утра. Юкхэй вернулся на арену, но к тренировкам приступать не спешил: по его словам, он лишь сидел на скамье и наблюдал за своей командой через прозрачный плексиглас. После тренировки хоккеистов друзья по привычке встретились в раздевалке и вместо рукопожатия крепко обнялись, к удивлению всех присутствующих, помнящих, как остервенело избивал Юкхэя Тэхён. Чону тоже заметил их скорое примирение, но решил не обращать внимания на обоих. Тэхён помнил укоризненный взгляд друга, но совершенно точно не помнил, чтобы в раздевалке находился Чонгук. Ни во время потасовки, ни при тёплых объятиях.       — Тебе кто-то обо всём докладывает? — Когда боль отступила, Тэхён нашёл в себе силы перевернуться на бок и слегка нависнуть над Чонгуком.       — Глупости. Неужели тебе неизвестно, с какой скоростью разлетаются слухи? Особенно про национального чемпиона. — Чон вскинул подбородок, и его волосы разметались по льду ещё сильнее. Наигранно удивившись своим словам, Чонгук поспешил исправиться: — Ой… бывшего национального чемпиона.       Ладонь сама потянулась к горлу Чона, но Тэхён вовремя остановился: сжал пальцы в кулак и опустил на холодную поверхность. Чонгук, беспрерывно следящий за каждым действием Кима, лишь вскинул уголок губ в ухмылке. Он всегда так делал, когда видел, как Тэхён проявляет слабость. И улыбку салаги Ким замечал нередко.       — Ладно, я утомился. — Чонгук пихнул Тэхёна в плечо и неторопливо поднялся на ноги.       Распластавшись, Тэхён сверлил удаляющуюся широкую спину взглядом. По пути к бортику Чонгук быстрым движением завязал волосы в хвостик. Переступив за калитку, он не спеша надел защиту на лезвия, вытер пот с шеи тыльной стороной ладони и взял свою связку ключей. Чонгук даже не смотрел в сторону соперника, словно валяющийся на льду Тэхён не что иное, как мираж.       Когда Чонгук скрылся за красной дверью, Ким прислушался — не решил ли тот его запереть. Но поворота ключа слышно не было, поэтому Тэхён позволил себе выдохнуть. Он лениво поднялся и медленно доехал до калитки, опираясь больше на левую ногу, чтобы не нагружать травмированную. Защиту Ким надевал, держась за бортик и пошатываясь. Внутри горела надежда, что Чонгук дожидался его в раздевалке.       И стоило Тэхёну выйти в холл, как его предположение подтвердилось: Чон не просто ждал его в раздевалке, он стоял, прислонившись к стене, прямо у входа на каток. Сохраняя загадочную тишину, Чонгук придавил дверь своим весом и запер её на ключ. Тэхён открыл рот, но подходящих слов так и не нашлось, поэтому, продолжая угрюмо молчать, он поплёлся вслед за ним.       Когда парни переступили порог раздевалки, Чонгук хлопком включил свет и застыл на месте: все дверцы, предшествующие его шкафчику, были распахнуты настежь. Тэхён побагровел и отвернулся к своей разбросанной одежде, словно это не он прошерстил всю раздевалку в поисках вещей салаги.       Чонгук оставил без комментариев увиденное и спокойно подошёл к своему шкафчику. Открыв его, выудил оттуда тёмно-серое полотенце, покоившееся под одеждой, и кинул его возле снимающего коньки Тэхёна. Ким старался не смотреть себе за спину, но Чон нарочито сел сбоку и начал возиться со шнуровкой. Раздевались они одновременно; когда оба оказались в нижнем белье, Чонгук поспешил от него избавиться. Рельефный торс, крепкие ноги и член между ними совсем не походили на мягкость женского тела, но при этом возбуждали абсолютно так же.       Чонгук прошлёпал к кабинкам, и через секунду послышался шум бьющейся о кафель воды. Тэхён запустил большие пальцы под резинку трусов, но вместо того, чтобы снять их, лишь слегка оттянул — он не был готов оставаться нагим рядом с Чоном.       Когда тот вышел с покрасневшей кожей и с полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер, Тэхён уже был собран. Чонгук смерил парня взглядом и потянул полотенце вниз.       — Какая выдержка, — восхитился Чонгук, стоило Киму резко отвернуться от обнажённого тела. — Зачем ты меня ждёшь? Боишься идти мимо охранника в одиночку?       Тэхён помотал головой, но не был уверен, что это увидели, поэтому добавил:       — Нет, я хочу подвезти тебя до дома.       Эта идея пришла в голову буквально пять минут назад, пока Чонгук плескался под горячей водой. Он хотел не столько подвезти его, сколько узнать, где именно живёт главный враг. Может, у Чонгука никакой не дом, а он после приезда из Пусана поселился в отеле.       — Заманчивое предложение, но я вынужден отказаться.       Тэхён резко обернулся, и — к счастью или к сожалению — Чонгук оказался уже в спортивных штанах. Вытащил чёрную футболку и натянул её на влажное тело.       — Почему же? — приподнял бровь Тэхён. — Боишься оказаться со мной в одной машине или любишь, когда тебя уговаривают?       Чонгук заливисто рассмеялся и накинул сверху кофту с капюшоном, которая, судя по всему, была из одного комплекта со штанами. Он достал с нижнего яруса шкафчика сумку и начал складывать туда свои вещи, не обращая внимания на падающие с кончиков волос капли.       — Давай признаем: из нас двоих боишься только ты, — отозвался Чонгук и застегнул молнию. — А насчёт уговоров… можешь попробовать, вдруг получится.       — Да что с тобой не так? — вспыхнул Тэхён.       — А с тобой? — обводя взглядом распахнутые шкафы, вскинул бровь Чон.       Тэхён устало выдохнул. Как бы ни раскалывалась голова после тяжёлого дня, он продолжал стоять на ногах и уговаривать Чонгука сесть в машину.       — Просто позволь подбросить тебя, — взявшись за запястье салаги, вежливо попросил Ким. — Я обещаю не увозить тебя в лес и не убивать там.       Чон высвободил руку из слабой хватки и нагнулся за обувью.       — Ну раз обещаешь, то так уж и быть, — весело хмыкнул он.       Тэхёну стало смешно. Очевидно, Чонгук и не собирался долго сопротивляться, лишь заставил слегка понервничать и поунижаться.       Они вместе вышли из раздевалки и погасили в ней свет. Время перевалило за полвторого ночи, и вокруг была звонкая тишина, нарушаемая только скрипом подошв.       — Стоять! — послышался сонный голос, и в глаза ударил яркий луч фонаря.       Охранник, которого они как-то сумели разбудить, вскочил с нагретого места и вылетел к турникетам. Понадобилась минута беспрерывного свечения фонариком на скривившихся фигуристов, прежде чем на небритом лице мужчины появилось сначала удивление, а потом — озарение.       — Тьфу, это вы, что ли! — рассмеялся охранник, и парни едва сдержали улыбку из-за его своеобразного смеха. — Что же вы не предупредили, что будете тренироваться по ночам!       Тэхён переглянулся с Чонгуком, и на душе разлилось тепло от его плотно сжатых губ и горящих глаз.       — Я-то подумал, вы воры какие-нибудь. — Мужчина выключил фонарь и похлопал фигуристов по широким спинам. — Не пугайте больше так!       — Просим прощения, — вежливо извинился Чонгук и поклонился, чем озадачил Тэхёна.       — Ничего, — поспешно замахал рукой мужчина и, вернувшись на своё место, разблокировал турникет. — Ступайте, трудяги!       Тэхён поклонился на прощание и, пропустив Чонгука вперёд, покинул арену. Салага рассмеялся, и Ким позволил себе усмехнуться вместе с ним. Достав ключи из кармана джинсов, Тэхён разблокировал машину и жестом пригласил сесть в неё.       Они закинули сумки на заднее сиденье и снова переглянулись. Чонгук, не пристёгиваясь, откинулся на подголовник и устало прикрыл глаза. Вскоре зарычал мотор и забормотало радио. Приятный женский голос рассказывал новости, но Тэхён не вслушивался, вместо этого он бесцеремонно глазел на расслабленное лицо, не понимая, почему в груди что-то сжимается.       — Куда ехать? — позволив себе опустить ладонь на острую коленку Чонгука, спросил Тэхён.       Названный адрес оказался подозрительно знакомым, но Ким никак не мог вспомнить, что там находится. Отложив эту мысль на задворки сознания, он вбил нужную улицу и дом в навигатор и вырулил с парковки. Тэхён подключился к магнитоле и хотел было включить «дорожный плейлист», но решил одёрнуть себя и сделать ещё один шаг к изучению Чонгука.       — Включай, что хочешь, — протянув свой телефон Чонгуку, предложил Тэхён. — Судя по навигатору, нам ехать минут сорок.       Тот без споров принял чужой айфон и начал вбивать какую-то песню. С первой же секунды Ким узнал мелодию и постарался не закатить глаза.       — Юкхэй тоже любит такое, — зачем-то сообщил Тэхён.       — А ты? — повернулся к нему Чонгук.       — Нормально отношусь, — бесстыдно соврал Ким и сделал звук громче, чтобы Чонгук вдоволь насладился.       В конце каждой песни Чон хватался за телефон и включал новую, и, как ни странно, все их Тэхён уже когда-то слышал от Юкхэя. На полпути случилось то, чего он точно никак не ожидал: Чонгук начал подпевать себе под нос. Ким чуть не пропустил поворот, засмотревшись на то, как он шевелит губами и качает головой в такт мелодии. Юкхэй тоже любил подпевать своим низким хриплым голосом, но тогда Тэхён раздражённо просил его заткнуться, а Чонгука хотелось слушать и слушать, и это пугало.       Спустя сорок минут езды, когда Тэхён изрядно устал, а песни Чонгука стали играть по кругу, показался ровный ряд частных домов. Дома были обычными, одно- или двухэтажными, но довольно современными. И Ким узнал этот район моментально. Не один десяток раз он приезжал домой к Намджуну, иногда даже оставался ночевать, когда стены собственной квартиры начинали давить прямо перед соревнованиями. Тэхён не хотел думать, что Чонгук живёт у тренера, но и найти причину, почему тот решил заявиться к нему так поздно, тоже не смог найти.       — В твоих же интересах сохранить в секрете ото всех, где и с кем я живу, — выключив музыку, подтвердил худшие догадки Чонгук.       В двухэтажном доме в стиле модерн горел свет, и это говорило о том, что Намджун дожидался салагу с тренировки. Тэхён до последнего надеялся, что мужчина не решит посмотреть в окно, ведь тогда у него появится слишком много вопросов, на которые не сможет ответить даже его бывший подопечный.       — Почему ты живёшь с тренером? — не удержался от вопроса Тэхён. — У тебя нет денег на съёмную квартиру?       — Не лезь не в своё дело, — огрызнулся Чонгук; в словах послышался акцент.       Он вернул телефон владельцу, перегнулся через сиденье и взял свою сумку. Положив её на колени, Чон воровато взглянул в окно и резко притиснулся к уху Тэхёна.       — И если ещё раз вздумаешь уронить меня, то, обещаю, ты ещё долго не сможешь ходить, — горячо прошептал он и медленно провёл носом по чужому подбородку.       Не попрощавшись, он выскочил из машины и быстро зашагал к воротам. Тэхён дождался, пока салага скроется из виду, и растрепал жёсткие от лака волосы. Он не знал точно, что имел в виду Чонгук, но, если бы можно было вернуться на полтора часа назад, повалил бы его на лёд ещё раз.