Part 2
14 августа 2020 г. в 18:57
— Достаточно. Я не верю ни единому твоему слово. За эту неделю ничего не изменилось.
Трисс усмехается. И всё же Рэйчел была не права. Изменилось многое. Она уже не вздрагивала, когда Бейлиш приходила к ней, намереваясь узнать о планах Висельников. Не вздрагивала, когда Трисс заносила руку, чтобы поправить волосы, потому что думала, что её будут пытать. Не требовала вернуть ей её пистолеты. В общем, за неделю Уилсон адаптировалась к жизни в какой-то старой квартире Уайтчепела. За ней круглосуточно следили, но не морили голодом и не избивали, так что всё было спокойно.
— Сколько мне ещё привести доказательств, чтобы ты наконец поняла, что Старрик никогда ничего не делал на благо Лондона?
— Можешь пытаться, сколько хочешь. Ты не знаешь ни его, ни Висельников.
— Зато я очень хорошо знала их планы. И знаю, что они хотели сделать с Лондоном.
Рэйчел лишь фыркает, на что Трисс акатывает глаза. Ей уже на самом деле надоело нянчиться с ней, пытаясь вытянуть хоть какую-то информацию.
— И что же?
— Ты хоть раз была на фабриках и заводах?
— Не приходилось.
— А стоило бы.
Патриссия достала из комода несколько газет и протянула их Уилсон. По мере прочтения её глаза округлялись. Множество заголовков про использование детского труда и многочисленные кражи с убийствами действительно впечатлили её.
— Но откуда мне знать, что это п…
— Посмотри на имя автора.
Рэйчел закусила губу.
— Артур Уиверсбрук?..
— Единственный неподкупный журналист в Лондоне, который пишет исключительно правду. Висельники не раз покушались на его жизнь и жизнь…
— Его сына.
Трисс удовлетворенно кивнула головой. Видимо, смысл её слов начал постепенно начал доходить до неё.
— Мне сказали, что он предатель. Сын.
— Врали.
Уилсон задумчиво взглянула на пейзаж за окном. В Лондоне, как обычно, шёл дождь.
— Акр Дьявола.
— Что?
— Уверена, ты знаешь, где это. Мы обсуждаем там свои планы. Вам стоит заглянуть туда.
Трисс, которая уже практически покинула комнату, остановилась на пороге.
— Это всё?
— Пока что этого достаточно.
На веснушчатом лице ни дрогнул ни один мускул, но вот глаза… Когда Патриссия уходила, она могла поклясться, что заметила слезинки в глазах её пленницы.