ОПГ Бесы

Шатов и Кириллов, наконец, дошли до дома, где ныне жили Даша и Пётр. Кириллов постучал по двери, в надежде, что это те двое услышат. Шатова как раз накрыла стол, пока Верховенский подавал блюда. Вдруг Пётр остановился и посмотрел в сторону двери. — Дашенька, стучит кто? — Не слышала. Может, в окно посмотреть? Тот кивнул и подошёл посмотреть. — И правда, Даш, там стоят твой брат и Алексей Нилович. — Ну вовремя же пришли, однако. Встретишь их? Верховенский улыбнулся и пошёл встречать гостей. Не то чтобы он был очень рад, сейчас Петру Степановичу хотелось бы ещё время со своей будущей женой, на что он, несмотря на спор, всё же тайно надеялся, ведь теперь Шатова стала занимать особенное место в его жизни. Но, видимо, те пришли не просто так. А может быть и решили заглянуть в гости. Иван мог резко отреагировать на известие, которое уже пронеслось по всей их компании, Ставрогин постарался, видимо. Но всё же не испытывал Верховенский никакого сожаления. Он вышел к калитке, натянул извечную свою улыбку. Подходя к дверям, Пётр Степанович заговорил: — А, Иван Павлович, Алексей Нилович, здравствуйте! Вы к нам мимо проходили, или цель есть какая? — Здравствуйте, Пётр Степанович, — сказал Кириллов, — мы прошли мимо, наслышаны о помолвке, вот заглянуть надумали. — Ну проходите, проходите, мы тут с Дашенькой стол накрыли к обеду. — Благодарим, — наконец сказал Иван. Поэтому они прошли за Верховенским в дом. Иван и Алексей осматривались: тут они были впервые. Пётр Степанович заметил, что те несут гостинцы, правда что там — он не знал. 《Соврали, с целью пришли всё же. Значит, по нашему делу, раз молчали. Вот нет чтобы навестить Дашу и порадоваться, решили же сразу к делу…》 — так думал Верховенский. Впрочем, Пётр Степанович никак не исключал, что они могли быть искренне рады за Дашу, сестру и близкого друга. Пусть его они не сильно жаловали, но за Дашеньку и её счастье боролись. Да и он, если честно, это понимал. Почему-то с Дашей хотелось стать лучше, верилось, что ты на что-то способен. На великое, необъятное. Шатова как раз закончила заваривать чай и поставила чайник к самовару. Когда она увидела Алексея и Ивана, то засветилась ещё больше от радости. — Ох, Ванечка, Алексей Нилович, дорогие наши, проходите-проходите! Тут как раз и обед поспевает, — Даша, вытерев руки, обняла крепко своего брата и руку крепко Кириллову пожала. Ваня обнял сестру в ответ, после чего они с Алексеем пошли мыть руки. За стол с грязными руками было никак нельзя. Когда же с этим было покончено, Шатов достал пирожки. — Вот, тут и с земляникой, и с черникой, ну и другие есть… Принесли гостинцы вам. Даша благодарно улыбнулась, Верховенский же удивлённо, но тоже. В конце концов, эти двое не с злыми умыслами принесли пирожки, и это было видно. Так чего ж тогда печалиться? Тем более, если о деле говорить, то так даже удобнее. Говорят, на сытый желудок разумеется больше, чем на голодный. 《А вот это мы и проверим сейчас с ними, как поедим, что ж у нас выйдет, как договоримся》— подумал Пётр Степанович. Все сели за стол, стали кушать. Даша подливала всем чай, сделанный из собранных трав мяты, душицы и листьев смородины. Много где бывали трое мужчин, многое видели, но всегда бы признали: именно дома чай самый лучший, именно дома тебе уютно и покойно. Но ведь иногда и в доме грязи скопится, и убирать эту грязь нужно срочно. Так что все ждали, когда же трапеза закончится, когда они поедят и будут готовы дела обсуждать дальше. Да и Даша не обманывалась — так или иначе, она понимала, что разговор их снова к делу свернёт. И вот, наконец, когда остались только пироги да чай, все стали постепенно обсуждать их дела. Вначале разговор пошёл о тренировках, насколько все были готовы работать с оружием. Далее обсуждалось самое первое место революционного дела. И вот тут-то начались разногласия. Верховенский предлагал брать сразу банк. Шатов говорил, что не готовы они, поэтому стоило бы начать хотя бы с городского ресторана, а далее заходить в различные магазинчики богатых людей этого города. Кроме, разумеется, дома Ставрогиных, табу не было. Пётр Степанович и отца разрешил бы грабить, если бы деньги не принадлежали самой Варваре Петровне. Они согласились в итоге с ресторанчиком. Там всё же часто обедают богатые личности, для первого раза это подойдёт. — Ну что ж, эти вопросы мы, так сказать, обкашляли. Ну и что дальше, товарищи? Нам надо подготовиться, а значит, нужны костюмы. Сестрёнка, ты сделаешь их? — Думаю, да. Нужно сделать плащи, чтобы у всех были сапоги единого стиля, можно шляпы, дабы прикрыть волосы, или же сделать нечто вроде мешка на голову, но с прорезями для глаз и рта. — С прорезями звучит отлично, — сказал Петя, на что Даша кивнула. На это Алексей и Иван не нашли возражений, посему кивнули тоже. — Тогда так. Пока я шью плащи, купите мужские сапоги для всех. Чёрные, обычные, чтобы можно было бесшумно бегать. Полагаю, чёрные штаны есть у всех. Мне, разве что, нужны такие. — Мне кажется, Дашенька, что тебе вполне подойдут мои? — сказал Пётр. — Можешь встать? Верховенский встал. Даша критично осмотрела ноги и штаны, подумав, кивнула. — Да, думаю, вполне сойдёт. Никто не должен знать, что в команде есть женщина. Ну или сделать это фишкой, доставая каждый раз волосы, прежде чем надеть маску? Так дамы увидят, что не только мужчины вершат всякие дела и могут подумать о присоединении. — Чудесная мысль, — Верховенский похлопал, — Дашенька, удивляешь меня всё больше и больше! Шатова польщённо улыбнулась и слегка покраснела. А Лёша и Ваня, переглянувшись, задумались. В конце концов, не подорвёт ли это авторитет революционеров, если скажут, что среди них женщины? С другой стороны, идея общего равенства была куда ближе народу и всем тем, кого насильно выдали замуж, например, кому не доставил счастья брак, кто осознаёт, что нужно действовать, а так же видит эту ленность мужчин, в особенности мужа. Так что женщина и правда станет хорошим примером. И Ваня почувствовал, что Пётр Степанович Дашу ставит наравне со всеми в плане уважения, влияния, так что это будет ощущаться всеми, да и теми, кого эта шайка собиралась грабить. Алексей Нилович вдруг заговорил: — Это всё хорошо, но деньги… Мы собираемся оставлять это перед больницей, сиротским домом, раздавать в бедных кварталах? Верховенский кивнул. — Было бы проще оставить аристократию и буржуазию без влияния с помощью денег, забрав их, а на эти деньги печатать прокламации, в Петербурге снарядить людей… Но так даже лучше, это станет примером для остальных городов создавать такие банды и воевать ради других, помогать им. Многие не заслуживают быть спасёнными, но Дашенька была права, когда говорила: не разврат и алкоголь страну к лучшему изменят и не чья-то власть как идея, а именно поступки… И хотя я так не думаю, но, как видите, остался на стороне моей невесты. Шатова слегка улыбалась. Да уж, убедить Петра Степановича слегка изменить курс было трудно. С другой стороны, это всё ещё оставалось делом революции и привлекало куда больше замечательных граждан на совершение лучших поступков. Иван и Алексей переглянулись. Вот как сильно меняется само дело, да и Верховенский. Это их радовало. Определённо, Даша и Пётр отличный союз. — Ну, кажется, мы всё обсудили? Или есть ещё нечто, что стоит? — сказала Даша. — Думаю, что на этом и правда всё. — Тогда давайте доедим наши оставшиеся пироги и ещё выпьем по чашечке чая? Все согласно кивнули на данное увлекательное предложение. А Даша встала из-за стола и вскоре принесла зефир и пряники. — Чтобы не было скучно чай пить. Баранок, жаль, нет, да плюшек… Но, наверное, не столь и страшно подобное допущение. У нас же много всего другого… Все остальные не возражали, оттого Даша всё же вновь села за стол и стала пить чай. Пошли вопросы про жизнь вдвоём, про то, что собирается дальше делать Ставрогин, а что за душой у Эркеля и много другого. Где-то спустя час всех новостей и передачи всех сплетен города, Иван и Алексей, откланявшись, собрались идти домой. Даше же предстояло начать шить, поэтому она собиралась пойти за тканью для плащей и масок. Попрощавшись с Верховенским довольно тепло, обнявшись с Дашей уже возле ограды, Кириллов и Шатов направились к себе — Ну, Вань, что думаешь о Даше и Петре? Я так понял, для тебя тут теперь ничего предрассудительного? — Знаешь, полагаю, что они вполне счастливы друг с другом. И любят они друг друга тоже. Даша именно та жена, что нужна Верховенскому. Хотя я его не особо одобряю, но, как видишь, он даже может быть и приятным человеком. Они слегка посмеялись. Вскоре показалась ограда их дома. На улице же никого не было. И Ваня вновь взял за руку Лёшу. Кириллов почему-то даже не вздрогнул. Словно так и должно быть, рука в руке. Может, играла привычка? Шатов был надёжным плечом для него, как и он для Ивана. И вот они вместе, рука об руку, шли по жизни, сквозь все невзгоды и мрачные перипетии. Они зашли в дом. — Вань, — вдруг сказал Лёша, — давай определимся… Что же вообще между нами? Я ощущаю, что мы всегда были друзьями, стали очень близки и важны друг для друга… Но теперь… — тут Кириллов замолчал. Как вообще подобрать слова на нечто подобное? Если ты влюбился в лучшего друга, да ещё и своего пола… Метания души были бы проще, знай он, что это взаимно. — Ты имеешь в виду, что мы, кажется, любим друг друга, ты это хотел сказать? Алексей слабо кивнул. — Ну, может не ты, но я… — Почему же не я? — Я… Не знаю… — Тогда и не стоит так говорить. Ну, если же люди любят друг друга, то что мешает продолжать это делать? — Они… Кажется, начинают отношения. — Ну значит, пора и нам начать? Кириллов улыбнулся и кивнул. Ваня подошёл к нему ближе. Они стояли очень близко друг к другу. Шатов впервые ощущал на лице дыхание Лёши. И это было странно приятно. Но ведь так и должно быть у влюблённых? Так что Ваня слегка потянулся к Лёше. Тот осторожно потянулся в ответ. Они слегка коснулись губ друг друга, улыбнулись, оба хихикнули и после уже стали по-настоящему целоваться. Этот поцелуй дарил ощущение уюта и наконец чего-то обретённого. Дома? Наверное. Счастья? Кажется. Они стояли так минут пять, пока, наконец, не перекрыло дыхание. Снова хихикнув, они пошли к Лёше наверх, потому что им есть что обсудить. И неважно, что они недавно пили чай, самое время выпить снова.