ОПГ Бесы

Ставрогин не знал, во что же выльется подобная затея. Впрочем, он не сомневался, что всё будет замечательно, и Дашенька обязательно откажет Петру Степановичу. Ну, а после можно намекнуть, что за ней уже приударили, так почему она не может быть его уже навсегда? Не то что бы это Николаю и правда было так нужно. Но… Шатова же любит его, так? Так в чём же препятствие? Николай догадывался, что она боялась. Даша знала о Марии Лебядкиной, знала, как тот к ней относился. 《Но ведь Шатова не бедная девушка с различными отклонениями, а вполне себе волевая, умная, и добрая, а ещё и дичайше красивая, в чём же дело? 》— с грустью некоторой размышлял Ставрогин. Он чуть приоткрыл двери кабинета. Нужно было дождаться шума другой двери. Верховенский как раз только что зашёл в комнату Шатовой. Честно говоря, Пётр Степанович очень волновался. Сам он понимал, что не стоило. В конце концов, Даша откажется, а он и не теряет ничего. — Дарья Павловна, я благодарен, что Вы меня приняли. — Да полно, Пётр Степанович. Вы пришли ко мне беседовать о чём-то, или у Вас цель имеется? — И то, и другое, Дарья Павловна! Он присел на стул, что стоял возле стола. Девушка сидела на другом стуле и смотрела на него вопросительно. — Как же Вы интригуете, Пётр… Ну что ж, я слушаю. — Понимаете… Мне несколько неловко… Видите ли, это вопрос сердечный, и в такие западни я ещё не попадал… Шатова всё так же смотрела на него, явно ожидая продолжения. — И посему хотелось бы мне спросить, Дарья Павловна, чувствуете ли Вы ко мне хоть что-либо? — Пётр Степанович, Вы же знаете, о своём сердце я не думаю, у меня много других забот, что для меня важны. Да и помочь людям, боюсь, пока за любовью бежишь, сложно. — И всё же? — К сожалению, в нашем мире девушке не то что бы даётся слово… Но к чему всё это? К чему Вы всё о чувствах меня спрашиваете? — Дарья Павловна, Дашенька, право, неловко, но… Я боюсь, что не ответит Ваше сердце на зов моего. Шатова вздохнула. — Пётр… Петенька, — сказала она, пробуя на вкус новое для неё обращение, — Вы всё загадками говорите, всё путанно. Я понимаю, что Вы такой человек. Но с чего Ваши предположения сделаны? И чего же Вы от меня хотите? Верховенский бы и дальше говорил о чувствах, выводя Шатову на разговор и тем самым ненавязчиво пытался понять её мысли. Но Шатова, что всегда могла поддержать беседы, в делах и намерениях не терпела сего. Оттого она ждала прямого ответа. И Пётр в ней это ценил. Даша была человеком, кто никогда не вёлся на его речи. Она чувствовала эти лишние увёртки. — Что ж, раз Вы так желаете прямо, и это именно Вы настаиваете… Дашенька, я в жизни не встречал столь прекрасную даму: и в душевных стремлениях, и в умственных, а про внешнее я и добавлять не буду. Вы — самый светлый и чистый человек в моей жизни! Дашенька, — тут он, уже вставший со стула, как и должно в патетических речах (Шатова на это смотрела со снисходительностью) присел перед ней на колени, взял её руку, поцеловал, и Даша, даже несмотря на то, что узнавала все эти ужимки, чувствовала, что сердце её чаще бьётся, — я прошу у Вас руки Вашей и сердца. Будете ли Вы моей женой? Пётр Степанович роль свою знал. Влюблённый взгляд, ожидание, — нужные ужимки. Шатову это не тронет, он знал. Даша отвернулась слегка к окну. Впервые Верховенский увидел её профиль столь близко. Восходящее солнце подсветило черты Шатовой. И почему-то стало тяжко на душе у Петра Степановича. Да, он был готов именно к отказу. Даже ждал. И пусть станет шутом для Ставрогина, но зато тот успокоится, получит желаемое и делу поможет. Но что-то так желало услышать 《Да》. И дело было в самой Даше. Она, как было странно это признавать, нравилась Петру Степановичу ещё с детства, когда он с ней впервые увиделся. В ней не было лицемерия. И она, крестьянка, стояла среди всех как королева. Птица редкого полёта. Тянуло его к ней. И Пётр знал, что если семейное счастье возможно, то с ней. Шатова снова повернулась к нему. В глазах она видела ещё одну эмоцию, честную. Это грусть. Заранее, будто он уже услышал 《Нет》. И среди всех его ужимок и слов Даша слышала слова восхищения собой. Искреннего уважения. Банально думать, что Верховенский правда воспылал к ней любовью. Но всё же это во всех его движениях и глазах было. Мимолётно, но честно. Выбор между тем, что рождалось долгими годами в совсем мимолётных прикосновениях, взаимных подколках и взглядах, то, что ещё не является полным чувством, как ручеёк рождает реку, или же между настоящим огнём, за дни зажёгшимся, неугасающим, но всё же рано или поздно сотлеющим, ведь Ставрогин охладеет, когда ему уже надоест вся семейная жизнь, ведь барину не пристало быть с иждивенкой, а таких как Лиза он себе найдёт, для Шатовой казался непереносимым. Она и не хотела выбирать. Но от Даши требовалось решение. И она, вздохнув, сказала. — Петенька, я очень-очень ценю Ваше предложение… Но… Можно ли считать, что мы готовы к браку? Мы и не жили вместе, не узнали, какого это видеть друг друга каждый день??? — Но любящие сердца знают, когда им суждено быть вместе? И… — Всё это вздор из книжек. Сказок. Я не могу сказать 《Да》 Вам, — и когда Пётр уже собирался было поникнуть, сказать что-то, продолжила, — но и 《Нет》я не говорю. Я не смею омрачать Ваше положение. Оттого… Полагаю, что статус невесты Вашей мне позволит жить с Вами, Вам узнать меня лучше, как и мне Вас, понять, что значит семейный быт… Но коли окажется, что мы не можем быть рядом, то мы разойдёмся. Официально ни Вы, ни я не обременены браком, пока не сочтём, что мы готовы. Или же нет. На будущее загадывать нельзя. Пётр Степанович некоторое время смотрел непонимающе, но постепенно до него дошло. 《Это значит, что она не даёт мне прямого ответа, но она оставляет половину шансов, что станет моей, и половину, что нет. Даша умнейший человек, прямо не говорит, оставляя время на ответ, на размышление обо мне и наблюдение за мной. Каков я, насколько люблю я её, как мы взаимодействовать будем? 》. Даша как раз закончила. И Пётр улыбнулся ласково. — Моя милая Дашенька, верно ли я понял, что Вы приедете ко мне, и уже сегодня? — Верно, Петенька, и останусь, на срок, положим, в месяц, может, что решение наше с Вами будет быстрее… Но… Да. — Я счастлив! Не мог на лучшее надеяться! Шатова улыбнулась в ответ. — Можно ли Вас, mon amour, поцеловать? — вдруг сказал Верховенский. — Я Ваша невеста, разумеется. И Пётр Степанович аккуратно наклонился к ней, Даша слегка потянулась к нему. Они осторожно коснулись губами губ друг друга. Медленно, аккуратно и недолго, чтобы поцелуй оставался нежным, выражающим все чувства. И когда они отстранились, Даша могла поклясться: Верховенский абсолютно сбросил все маски, и он был счастлив. Она чувствовала, что глупо улыбается. — Дорогая моя, я жду Вас вечером! — Я буду к семи, mon chére. Верховенский вышел и аккуратно прикрыл двери. На лице его была искренняя растерянность. Ни поцелуя, ни такого развития событий он не ожидал. Даша никогда бы так не поступила, не будь у неё хоть каких-то чувств к нему. Двери у Ставрогина открылись, он вышел из комнаты. Кажется, собирался взять книгу. Но, встретив Петра Степановича, видимо, вспомнил, что сегодня за событие. Конечно, так бы казалось любому, кто не знал, что Николай Всеволодович в предвкушении много раз дёргал перо. Уж больно интересно было, во что вылилась его идея. Растерянный Верховенский тихо кольнул Ставрогина. 《Этот плут состроил бы весёлую мину, откажи она ему. Мол, ну что ж, Вы были неправы, Николай Всеволодович, ничего не выходит, что ж, забавная шутка вышла. Если бы она согласилась, то он бы стоял с миной превосходства. В кои-то веки игра выиграна. Но растерянность, да ещё и искренняя… 》— думал Ставрогин. — Ба, Пётр Степанович, забыл, что Вы сегодня здесь. И по делу, кстати. Как всё прошло? 《Ага, как же, забыл он》— подумал Верховенский. Но так хотелось насолить Ставрогину за это… — Я полагаю, что времени разговаривать сегодня у меня уже нет, я спешу домой! — Пётр Степанович вернул свой прежний облик, снова сосредоточился на ужимках. — Я думал, что сказать 《она согласна》или 《она не согласна》не составляет много времени? — сказал Ставрогин. — Увы, увы… Мне нужно прибраться дома. Быть готовым. Отныне жизнь моя изменится. И да, сказать я бы мог, да только Дарья Павловна не сказала ни так, ни этак. О, и с сегодняшнего вечера она не живёт в Скворечниках! До свидания, Николай Всеволодович, до свидания! И Верховенский, мигом откланявшись, и с озорной улыбкой, покинул гостиную. Когда же он ушёл, то Ставрогин спросил вслух: — Что же всё это значит? Он подошёл к Дашиной комнате и постучался. В ответ он услышал: 《Войдите》. Когда Николай Всеволодович зашёл в комнату, то заметил, что на столе стоит сумка, а её обладательница внимательно смотрит на шкафы и их содержимое. — Пётр Степанович только что сказал мне прелюбопытную вещь. Дашенька, ты отныне живёшь не в Скворечниках? — Да, всё верно. — И где же тогда? — У Петра Степановича. Она обернулась, и, увидев на лице Ставрогина выражение полного непонимания происходящего, ответила, правда с лёгкой улыбкой, уж больно забавно он выглядел: — Мы сошлись на том, что с браком не стоит торопиться, мы вместе поживём и пообвыкнем друг к другу. Или же как в море корабли разойдёмся. Отныне я его невеста. — Ты что-то к нему чувствуешь? Иначе почему ты согласилась? — Я не чувствую к нему любви, если ты об этом. Или же она… Слишком слаба пока, чтобы быть такой, как к тебе. Но, — тут она чуть подошла к Николаю, — скажи, помнишь ли ты моё письмо? Я не могу быть твоей женой, я иждивенка, и ты прекрасно знаешь моё мнение об этом. А ему я не дала своего согласия и не пообещала быть его навечно. Жизнь вместе покажет мне, любит ли он меня. И если да, то он будет хорошим мужем, как и я ему женой. Это не означает, что я оставлю тебя. Или что буду любить меньше… Да и потом, уверена, что он больше играет, чем действительно хочет на мне жениться и со мной семью построить. И он уверен был в отказе. Это разумно, что бы ты ни думал. Либо он полностью освобождается от иллюзий и понимает, что игра зашла далеко, либо, что хуже, он правда в меня влюблён, это только укрепит его чувства, и тогда я буду его навсегда. Не переживайте, Коленька, мы не прощаемся с Вами на этом. Это необходимость, и только. А расстояние позволит Вам подумать о своих чувствах ко мне. Обещаю, что если у нас с Петром ничего не выйдет, а Ваши чувства ко мне будут прежними, я оставлю факт моего иждивенчества в покое. И стану Вашей женой. Николай вздохнул. Даша всё же очень разумно поступила. И она правда успеет сказать нет. А если бы Даша сказала да? Потому что ну, а когда ей ещё предложат выйти замуж? Да уж, Ставрогин совсем не учёл, что Шатову и правда могут забрать, коли играть вот так. — Ты всё верно сделала. Что ж… Я не знаю, что выйдет из твоей затеи, но надеюсь на твоё счастье. Они поцеловались. После чего Ставрогин пошёл к себе обратно. На душе было тяжко. А Шатова собирала вещи. Ей не хотелось расстраивать хоть кого-то. И всё же она знала — придётся сделать выбор, и лучшее заранее. В глубине души Даша понимала, что это будет не Ставрогин. И втайне подумала о том, как было бы славно, если бы ей не пришлось проходить эти муки. Чтобы — бум, и всё. Ничего не надо делать. Пётр Степанович прибрался. В квартире его было довольно уютно. Он ждал свою невесту.