ОПГ Бесы

Алексей Нилович и Иван шли по дороге. — Так что думаешь, Вань. Не надо же убивать кого-то, вроде же никто и революции не мешает… — А генерал-губернатор Лембке? — Он-то? Хах, да брось, он сбежит сразу. А Эркель же проводит агитацию среди своих. Так что, вероятно, нас даже и не остановят. Нам пока нужно говорить о пользе революции, а если кто распространяется, то припугнуть. Вероятно, это как раз поведёт к погромам временами. Не знаю, стоит ли нам устраивать грабежи. Хотя деньги революционному движению явно нужны, а мы что сможем? — Наших накоплений на новое оружие хватит. И вот с ним как раз нужно будет и пойти на дела. Ограбить пару зажиточных, не Ставрогиных, конечно. На прокламации, на поднятие бунта хватит. — Думаешь, это правда нужно Петру Степановичу? — Вряд ли так уж нужно. Но вот поиздеваться над такими, как его отец, он бы хотел. Меня он уважает за смелость. Помнишь, ему в Швейцарии плюнул в лицо? Кириллов рассмеялся. — Да. Он похож на знаешь, теневого отца, тайного лидера, когда ты становишься кем-то вроде короля. — Разумно, разумно… У короля, правда, должна быть королева… Алексей улыбнулся на это, но мрачновато. Словно стало больно. — Ну или, — продолжил Шатов, — король. Хотя, подозреваю, что у Петра Степановича есть виды на мою сестру… Может не любовь, но план какой? От того, знаешь, думаю, это будут они… Кириллов усмехнулся. То, что Шатов допускал мысли о том, что у короля может быть и король, его радовала. Станут ли они ими, или нет, было не столь важно. Больше всего Алексею хотелось, чтобы ни Ваня, ни Даша, которую он всем сердцем своим лелеял как лучик солнечный, и как сестру возлюбленного, не попали в переделку, были бы живы… Спокойная жизнь у моря… — Вань… — М? — сказал Шатов и обернулся к Лёше. — А когда это случится, получится… Надо будет уехать… — Надо бы… Да куда только… — А в Ла-Рошель. К морю. Дом построить… — Именно к морю? — Да. Чтобы… Чтобы не знать печали… Шатов улыбнулся. — Если ты меня с собой возьмёшь, то я согласен буду. Они переглянулись как-то тепло и нежно. — Куда ж я без тебя-то? Я уж и не представляю, какого это — когда тебя, Вани, нет рядом. Шатову от этих слов было тепло на душе. Кириллов же заметил, что Иван как-то удивительно мило улыбается. «Кажется, он даже доволен сими словами?» — пронеслась мысль в голове Алексея. Они пошли дальше, посетили даже и Лямшина как раз. Хорошее оружие в виде винтовки и нескольких пистолетов в сумке уже лежало. Так что самое время было возвращаться домой. Они шли и дальше весело переговаривались о жизни дальнейшей. Так по дороге и до дому быстро дошли. Поднялись к Кириллову пить чай, поставили самовар и пряников с сушками достали. Всё за столом расставили. Сели молодые люди и говорить стали: — Эх, хорошо-то как живётся, ничего не скажешь… А когда ситуация изменится в стране, Лёш, так это ещё лучше… — Верно говоришь, верно… Свободные люди с защищёнными государством правами смогут изменить мир. Счастливы станут. И, кто знает, может до Человекобога дойдут… — Ой Кириллов, да брось ты эти теории. Ну главное-то что? Что мы в Россию веруем, в её народ. И страна изменится. Но без революции, видать, это уже не изменить… — Жаль. Это всё равно множество крови. Это и гражданская война может быть… — В интересах изменить так, чтобы большинство устраивало. Ну, а с чем-то и смириться можно было. — Тоже верно… Они вздохнули, глотнули ещё чаю, съели по прянику и сушке. — Одно важно — стрелять хорошо, да дисциплину. Это верно, что ты Дашу призвать решил. С сестрой, оно понятно, сподручнее… — Да она может, может. Девушка вроде и кроткая, но боевая, умная, если захочет, заставить замолкнуть кого угодно. Её аж Пётр Степанович уважает, говорю, а ни к одной женщине он сие не испытывал. Так, лесть и угода. А с Дашенькой он прям, честен. И верно, угадает всё, поймёт. — Что верно. У Дарьи Павловны удивительная проницательность. Ладно. Что до тебя, Ваня? — А что до меня? — Сам что думаешь, почему остался? — Да мысли о народе меня всё мучали. Как тот живёт. Как веру теряет… — Но разве революция и катехизис… — Лёш, ну как тут… Эх, ладно. На руинах рождается новое. На модном сейчас безверии, стоит революцию пустить, появится она, безграничная вера в Бога. Спасителя. И грядёт то самое, о чём ты и толкуешь. Люди иные, сильнее, умнее, чище. Человекобогами ты их назвал, но я скажу одно — просто народ. Просто скажет своё слово. — И страну к великому поведёт чистый помыслом, счастливый? — Всё так, всё так. Мне о похожем Ставрогин твердил. А тебе чего-то подобного не сказывал? — Как же, как же, сказывал, сказывал нечто похожее… — Эх, не совсем своё мы твердим… Аристократия, чтоб её. — Да что уж, просто в сердце отпечатывается он. Николай Всеволодович, столь умный, сияющий, словно солнце… А на деле… — Да что на деле, он таков. Просто не столь смел он. А вот Даша, глядишь, и уговорит его на революцию. — Хм, а она может, может… Стукнуло так уже и 11 вечера. Допили они свой чай, да по комнатам спать разошлись. Обнялись перед этим и спокойной ночи пожелали друг другу. Утро началось с того, что яркий солнечный заяц лимонного цвета решил Дашу разбудить ранее, чем полагалось. Примерно на полчаса. Девушка стала ворочаться в постели, всё ещё цепляясь за царство Морфея, в надежде поспать подольше. Кажется, этому сбыться не суждено было. Она лениво открыла глаза. Даша перевела взгляд на часы. 7:07 утра. А Алексей Егорович распорядился так, что завтрак подадут ей в 7:45. 38 минут времени в запасе… Девушка поднялась всё же с постели, пошла делать утренний марафет. Иждивенки из крестьянок имели одну общую привычку: до сих пор рано вставали и не пудрились, в отличие от аристократок. Хотя Варвара Петровна старалась тоже вставать ранее, да и тоже не наводила красоту слишком сильно. Даша вздохнула. Разлить чай ей не дадут раньше. А нервы надо бы успокоить сейчас, как и убить эти уже 30 минут оставшегося времени. И девушка села за пряжу. Спицы практически летали в руках Шатовой. Всё-таки она умела обращаться с ними. Узорчатый шарф для брата был бы прекрасным подарком для её брата. По сему случаю девушка стала вязать дальше, создавая нужную форму, временами делая перекрёстные плетения. В прядении же Даша провела эти полчаса. И вот, наконец, Алексей Егорович аккуратно постучал в комнату девушки. — Дарья Павловна… — Да, Алексей Егорович, я встала, иду. Девушка вышла из комнаты и поспешила в гостиную. Там ждали её горячие омлет и чай. Девушка стала скорее есть то, что у неё было. Она знала, что должна поторопиться в тир. Даша шла на удивление быстро. Ноги, словно крылья, несли её туда. Девушка даже не понимала, в чём же дело, из-за чего ей столь хотелось прийти. Но, скорее всего, дело было в том, что хотелось принести пользу, помочь родному брату… Или, может, этому Эркелю доказать, что уж она-то точно не собачка ставрогинская. Да и Петру Степановичу объяснить, в чём в корне катехизис не прав. Но вот Даша уже у тира. Чуть дрожат руки, ведь дороги назад нет. Она заходит. Ровно 9 утра. Все, особенно Ваня, улыбаются такой пунктуальности. — Ну что ж… Даша достаёт оружие, его достают по знаку девушки и другие. Она объясняет базовый принцип мушки и глаза, который должен смотреть. Все, на удивление, очень серьёзны, никто явно не собирался смеяться, готовить гадость… Даже Эркель был каким-то… Другим. Он словно и не говорил тех слов, а, напротив, поддерживал. И искренне. Это он поднял упавшую пулю, он сказал поставить Лямшину руку иначе, когда как тот собирался было поспорить слегка. Постепенно время дошло уже и до обеда. То, чего они в принципе за это время достигли, уже было достаточно для первой тренировки и дня. — Ну что ж… Вы научились правильно прицеливаться. И держать. Выстрелы пока не в десяточку, но это нормально. Ещё две тренировки будем закреплять это умение. Просто без него всё… Пропадёт. Вы должны не дрожать. Быть твёрдыми. Внушать уверенность в том, что выстрелите, в противника. Он должен бояться. И вы идёте за идею. Но лучше никому ради неё не погибать. Знаете, какая самая мудрая вещь сказана про оружие? — Нет, Дарья Павловна… А какая? — спросил Эркель. — Нужно уметь не применять его. Мирных людей нельзя убивать пачкой. Террор порождает агрессию. А ваша же задача — выжить, понятно вам? Все задумчиво кивнули. Им казалось, оружие будет точно применяться, а тут… Шатова заронила новую мысль. Но никто и не возразил. Удивительно, что это казалось таким логичным… — Продолжим завтра, в это же время, верно? А пока… Нужно пообедать и восстановить силы. Все благодарно улыбнулись. Напоминание было важным. Потихоньку собрав все свои вещи, вышли они из тира и все пошли по своим дорогам. Даша обняла брата на прощание и до Скворечников пошла. Был тёплый день. Шатова истинно верила — можно изменить всё к лучшему. Тренировки придали ей уверенности в этом. Вот она уже и до ворот потихоньку дошла. Алексей Егорович ей двери открыл. Девушка устало присела за стол. — А что Варвара Петровна? А Степан Трофимович? — Они уже изволили отобедать, сударыня, и совершают дневной моцион. — Ну что ж, вещь полезная. Алексей Егорович улыбнулся и собрался было на кухню пойти, потребовать подать обед для барышни, как двери в залу распахнулись, и вошёл в комнату Ставрогин. — А, Даша. Уже вернулись? — Да, Николай Всеволодович. А Вы изволили отобедать? — Нет. Не откажете? — Ну разумеется нет, Николай Всеволодович. Алексей Егорович ещё раз кивнул и пошёл-таки на кухню. А Ставрогин, убедившись, что тот отошёл, чуть наклонился и тихо спросил: — Ну как там первый день? Что думаешь? — Обучаемые. А ещё — всё же люди. Катехизис не приняли до конца. Революцию в городе поднимут. Дебоши устроят. Но, как там говорят, мокрых мест оставлять не будут, вероятно. — Даже так? — Даже так. Я сказала им, что оружие нужно уметь не использовать. Только дипломатию. И крепко озадачила братца… — Это как же? — Он, кажется, стал в новой идее блуждать. У Ивана на лице все эмоции написаны. У меня тоже, но всё же в меньшей степени… Ставрогин же кивнул, показывая, что слушает дальше. — Так вот, — продолжила Шатова, — заронить идею другого катехизиса очень важно. И она приживётся. Если уж мой брат думает… А он будет главным. — Отчего же не Верховенский? — А тому хорошо в тени, на связях. Вот он и… Будет снабжать сведениями о погрузках или гостях… — Как же ж всё складно выходит у тебя, Дашенька… — С характером брата выйдет. Ещё Королём назовут… Ставрогин усмехнулся, впрочем, Даша тоже. Но было явно, что в Ваню они верили. Алексей Егорович принёс еды и чаю, вновь изволил отойти. Николай поднял кружку и произнёс на манер тоста: — Ну, за новое будущее? — За новое будущее. Они чокнулись кружками с чаем.