green monster

      Майкл небрежно, комками, сложил всю одежду в небольшую сумку, что скрывалась под его кроватью. При нем было все самое основное. Обычно, другая часть гардероба, если она была, раскладывалась по коробкам с подписанной фамилией. Когда нужно что-то, то дети могли попросить нянечек, что были отдельно для этого выделены, доверить ключ или, соответственно, пройтись с ребенком за нужной вещью. Ну, а если ребенка собирались забирать в скором времени, то и вовсе выставляли коробку на стойке администратора. Глазами кудрявый стал искать дневник, который ведёт с самого пребывания тут. К оформлению страниц юноша относился нейтрально, но после появления первых друзей то и дело рисовал забавные, а иногда красивые портреты товарищей. Есть пару страниц с единственной надписью: «Ничего не произошло. День отстой.» Свое мнение по поводу сотрудников этого заведения парень не стеснялся выражать в письме. На самом деле его дневник проверяли лишь однажды, сейчас — это хобби. В какой-то момент ему показалось это увлекательным, и он пытался подсадить на ведение личного блокнота Джерри. По выходным ребята садились перечитывать вместе, что написал Крауз. Джерри поначалу указывал на грамматические ошибки друга, за что получал по голове. Майкл оправдывал этот недочет тем, что спешил. Обложка была серой, особо усердствовать над ней молодой человек не собирался: пару наклеек из жевательной резинки, имя и фамилия.       На форзаце совместная фотография с соседями по комнате, а под ней и со всем приютом. Блондину она показалась стрёмой, ибо мисс Изольда портила кадр, а мальчишка из третьей средней группы принял позу неудачника. А вот его компания получилась достаточно милой.       Как-то проглядев, Крауз уронил листочек с недавней записью, сделанной на первом попавшемся, грубо говоря, огрызке салфетки. Кровать была идеально заправлена, а комплекты сложены и сильно пахли свежестью. В комнате стало пусто. Да, ещё пару ночей Майки выдержал под молчаливой атмосферой, ничто не могло оправдать Уотана. Парень чувствовал, что виноват именно он, а не Джерри, который, вероятно, проглядел употребление суточной нормы таблеток. Первоначально старший попытался усмирить свой пыл, но безнаказанность и беззаботность соседа раздула пожар.       Ещё его настроение подорвало то, когда он заприметил письмо, что передала уборщица, найдя под тумбочкой. До новых изгибов на бедной бумажке Майкл сдавил его. На его мрачном лице выступили слезы, и тогда он не выдержал: загремел в общую комнату и, что ни есть, летая из одного квадрата в другой, начал кричать, свирепствовать, а после цитировать письмо, артистично размахивая им у лица. А что было внутри у Уотана? Да кто знает. Но его зверь твердил, что нужно закончить это сейчас же.       На деле же блондину повезло, если бы он выдал что-то по типу — «это ты его убил», то юноша не выдержал и прописал пощёчину бывшему другу. А почему виноват лишь он? Неучастие в деле — необязательно виновность.       — Знаешь, что нас отличает? — обернулся Майк, его спина была напряжена, а дышал он затрудненно, — единственное, что нас отличает, так это то, насколько важны мы были для тебя и ты для нас.       Он прошагал до пресловутого парня и встал параллельно плечу.       — Для тебя, Уотан, — его имя он выговорил со зримой ненавистью, — для тебя мы были никем.       Обвиняемый проявил талант, приобретенный годами, научившись упускать лишний шум, он добился успеха. Лично для себя, разумеется, осознавал плачевность ситуации, да и правоту друга. Но полностью согласиться, а тем более возразить каким-то моментам — он не намеревался. Ведь действительно, кем они были для него все это время? Актерами, сыгравшими свою роль, они показали путь, а потом оставили одного. Или сам он решил оставить их. Это плохо?       Что-то внутри продолжало гореть и принимать людские стандарты. Но отсутствие иррациональных убеждений, заглушает чувство и помогает переключиться. После последнего разговора Кёнинг и не слышал о Майки. Изольда поведала, что сейчас он живет с мальчиком, которого тот видел лишь раз, Николасом.       До ужаса знакомый кабинет, несочетающиеся цвета вокруг мозолили, как прежде, глаза, а шкаф с куклами только пополнялся. Можно предположить, что ближайший, поменьше, для всяких нарядов. Исходя из общей обстановки, легко сказать, что с совмещением костюмов для пластиковых статуэток тоже плохо. Практически, эти куклы единственное, что менее всего неприятно взгляду. Вот странность, самая любимую куклу затмила новая: черноволосая мулатка с выразительными шоколадными глазами и тонкими ручками.       — Уотан, — тяжело начала дама, — несомненно, нам горестно, как и тебе, осознавать, что Джерри нет с нами.       Внезапно парень рассмеялся:       — Какие сладкие речи, полагаете, мы не знаем, что вы собирались перевести его? Разве вам было не наплевать на него?       Ее монологи звучали все так же, как по типичным сценариям — соболезнование, пожелание не отчаиваться и верить на упокоение души. Изольда потянулась к шкафчику и разочарованно выдохнула.       — Ты меня удивляешь, бесчувственней тебя, кусок мусора, не найти.       Губы юноши превратились в тонкую полоску, он сморщился, отрицательно качая головой.       — Джерри не был объектом моего интереса, поэтому я ничего и не имею к нему, собственно, — опустил голову на спинку удобного стула, слегка протянув длинные ноги под стол директора.       Бесспорно, он чувствовал себя не в своей тарелке, как щенка, которого отчитывает хозяин, поэтому шаркал и не создавал зрительный контакт с человеком напротив. Средних лет женщина заправила седую прядь за ухо и сложила руки замком, переведя взгляд на бумажку, что положила рядом.       — Письмо читал?       Кёнинг наконец взглянул на нее и на послание рядом. То самое? Он протяжно молчал, приоткрыв рот, как будто пытаясь что-то сказать.       — Неужели ни строчки? — приподняла бровь Изольда, медленно притянув бумажонку к себе.       Поправив очки, она своим грубым голосом от природы стала озвучивать все с самого начала, иногда делая паузы, чтобы не упустить бесценную реакцию брюнета. Он смотрел в пол, разглядывая половицы, пока одна из них не достигла предела радиуса зрения. Собравшись с силами, слегка с мокрыми глазами он смог узреть красивый почерк друга и заметить свое имя. В последний момент, когда женщина прочла строчку про него, Уотан упустил дрожащее дыхание.       Сейчас он медленно тащился, нагнувшись, перетаскивая тяжелые ноги. Не заметил, как остановился среди нагого дерева, лишь на далекой ветке задержался лист, который тотчас оторвался и круговыми движениями спустился на землю. Приют-детдом продолжил свою заурядную жизнь, сказать, что та ситуация бесследно унеслась в глубины памяти — соврать. Отношение нянечек стало более навязчивым, администрация стала чаще приезжать на мероприятия и проверки, а дети стали более нервными.       Легкий ветерок вновь поднял лист, протащив немного дальше, Уотан облокотился спиной к дереву. Черные локоны, отросшие до щек, щекотали нос и лезли в глаза, как бы не пытался парень поправлять их движением руки назад, все возвращалось в первоначальное состояние.       Последние дни казались похожими друг на друга. Брюнет периодически общался с Деймоном. В один день чистосердечные разговоры зашли значительней дальше и, не зная как обращаться к существу, мальчик задался вопросом, как его именуют. Вообще изначально вся эта возможность общаться не пойми с кем, кого ты поймал за слежкой за собой, не успел догнать, а теперь, как ни в чем не бывало, разговариваешь, вводила в ступор. Да и не было уверенности таковой, что это тот самый, так как различия заметны.        — Думаю, не сильно важно как меня зовут. Я всего лишь твое воображение, таких понятий, как у вас — имя, фамилия, возраст — у нас нет. Поэтому называй, как хочешь. Уотан не открывал глаза, но прекрасно ощущал присутствие субстанции напротив. А это существо тоже не собиралось показываться, лишь время от времени, для специфики общения и лучшего понимания своего хозяина.       Деймон возникнул перед своим носителем в приличном виде, безусловно, скрывая свою неполноценность. Этот дефект обосновывался тем, что у владельца плохо развита память на лица, и имеется бедное воображение. Волосы Дейва слегка скрывали огромный лоб, на котором красовались неглубокие морщины, что помогало предположить возраст создания. Они аккуратно уложены сзади на одну сторону и жутко густые. Глаза наполнены разными красками, как будто художник нечаянно упустил свою палитру на холст, наиболее выраженная из них — огненно-красная. Это подчеркивало цвет волос оттенка льна. Однако само существо не имело отражения, поэтому и не догадывалось, как выглядит. Куртка с капюшоном, а под ней кофта без каких-либо особенностей. Сильно выраженные скулы, немного бледные губы, лишенные розового пигмента и легкая щетина.       — А ты разговорчивей, чем мне показалось, — почесал нос парень, прислушиваясь, чтобы установить, где он теперь.       — Тебе на пользу. Однако ж, что ты думаешь по поводу… Джерри?       — Знал, что спросишь, — приподнялся парень, устраиваясь удобней, при этом открыв очи, — неудачное стечение обстоятельств.       — Тогда почему тебя считают виноватым? — резко появился перед лицом Дейв, попытавшись напугать парня, но тот лишь хмыкнул и приподнял брови. Деймон словно ждал момента исповеди парня, других рассуждений.       — Тут уж как посмотреть, людям присуще обвинять кого угодно, главное не себя, — начал философствовать тот, но немного повременил, — и все же, я не такой, как другие. Я не чувствовал особой скорби, это их и смущает.       — Время осознания приходит не всегда вовремя, Уотан, а порой в разных версиях для гомо сапиенса — заботливо сообщил Дей, невесомо коснувшись рукой до плеча владельца.       — Хотел бы надеяться, что ты прав.       Существо явно не договорило, напомнило лишь одну из версий, почему именно так. Обнадежить при этом, не имея особых сведениях о составе человека, было бы глупо, однако, создание рассчитывало наверстать упущенное и ответить за все промахи.       С какой-то стороны раздавались радостные крики детей, рядом же поскрипывали старые качели, на которых любили резвиться многие. Правда, после них было больше синяков и слез, чем радости, ну, да ладно. То и дело приходилось слышать пронзительные вопли и ругань нянечек; те с аптечкой бежали на место трагедии и, осыпав нотациями, реализовывали помощь.       — Кстати, на счет «не имеете понятий», значит, ты не один такой?       — Если объясняться кратко: у каждого человека присутствует сфера его накопленных эмоций, потрясений, грубо говоря, я — сгусток твоего прошлого, ярости, неудач и прочего. У кого-то проявляются видения пару раз, а у кого-то на неопределенный интервал времени.       — Отлично, какова ваша цель? Причина существования?       — Кроме стабилизации состояния, мы выполняем роль катализаторов, ускоряя отрицательные процессы, приводя черную линию жизни к белой.       — Было бы так, я бы давно забыл о произошедшем.       — О, друг мой, забудешь… А нечто просто нельзя забыть. Как, например, — Дейв не продолжил.—... Я крайне удивлен твоим поведением на встрече с Изольдой, ты практически раскололся.       — Поговори, не считаю это чем-то запретным. Может, я вовсе для трагичности момента так сделал.       — Тебе действительно все равно? Есть ли в твоих словах правда?       — Тебе ли не знать, думаю, раз ты — мое сознание, то такие тайны обязаны быть доступны тебе, Дейв.       — Верно, я решил проверить, насколько это ужасно будет звучать из твоих уст.       — И как?       — Не безнадежно.       Кёнинг подошел к фонтану, откуда был хороший обзор всего приюта. Само сооружение поодаль от него блестело, а обложенные коралловые плитки вокруг дополняли постройку, вода, скапливающаяся и уходящая равномерным количеством, если бы умела говорить, то подметила, что оказаться в таком чудесном сосуде — честь. Брюнет посмотрел левее, неожиданно пересёкшись со злобным взглядом бывшего соседа. Долго это не продолжилось, его завлекла под руки новая компания, и они скрылись.       Еще один вопрос. Немного раньше парень видел красное существо, полностью отличающееся от Деймона, и его предположения разрушились. Кто это был?       — Могут ли два существа, как ты, находиться в одном сосуде?       — Сомневаюсь, одного будет предостаточно, тело предназначено для неделимого организма. Такой нагрузки оно не способно выдержать — сложил руки на груди мужчина.       Уотан задумчиво почесал голову, отгоняя лишние мысли.       — Почему спрашиваешь?       За забором брюнет увидел какую-то неместную машину, это необычайно заинтересовало его. Из-за деревьев показался среднего роста мужчина, предположительно сорока лет, элегантно одетый, с чемоданчиком. Навстречу ему бежала Йена, одна из сотрудников, которая сопровождала многих. Они перекинулись словами и проследовали в здание. Похоже, этот человек собирается кого-то усыновлять.