Кто вы, мистер Кинни?

Почему столько белого? Стены, потолки, даже прозрачное стекло кажется белым — за ним все такого же цвета. Нагромождение приборов, спинки кровати, простыня… и Джастин, голова которого чуть наклонилась на бок. Брайан не знал, сколько простоял здесь, ни на секунду не отрывая от него взгляда. За этим до синевы бледным лицом спрятались все события последних дней: сирена «скорой помощи», бешено мчащейся в питтсбургскую больницу... Появившаяся позже светловолосая женщина, так неуловимо похожая на Джастина. Точнее, он — на нее. Плачущая смуглая девушка, Хорват, сжимающий его руку, собственное нежелание встречаться с шерифом взглядом, и витающее в воздухе, точнее, сжирающее его, слово «кома»… Брайан не хотел подходить к близким Джастина, но Хорват подвел их к нему, представив своим коллегой и хорошим знакомым мелкого. Брайан почему-то не удивился, увидев свое имя в списке тех, кому Дженнифер Тейлор разрешила посещать сына в любое время. Не было сил думать, почему она так поступила, о чем догадалась или кто и что ей рассказал. Это было неважно. Самое важное сосредоточилось сейчас в маленькой одноместной реанимационной палате — сигналы аппаратуры, доказывающей, что Джастин жив. И расследование… Мчась за «скорой» на машине с Хорватом, Брайан пытался абстрагироваться от происходящего. Это почти удалось, но, казалось, руки до сих пор ощущали тяжесть тела Джастина, которого он прижимал к себе. И, вроде бы, что-то кричал при этом? Не помнил. Мир в те мгновения вертелся перед глазами со страшной скоростью, и точка притяжения была одна — затуманенные закрывающиеся голубые глаза, которые до последнего сознательного мгновения не отпускали его взгляд. Но все же, Брайан сумел внятно изложить шерифу обстоятельства покупки лекарства, которое оказалось кокаином — запах был опознан безошибочно — и едва они доехали до больницы, как шериф отправился обратно в Эмберлейк. А Брайану помогло удостоверение агента ФБР — врачи сообщили, что состояние пациента очень тяжелое. Хорошо, что Джастин собирался на прием, и его медицинские документы были в сумке, но все усугублялось аллергией на многие препараты и общей ослабленностью организма после недавно перенесенной болезни. Оставалось только ждать… Брайан и ждал. Обыск в аптеке и арест входили в компетенцию шерифа, тем более питтсбургскую полицию тоже оповестили. А он был в состоянии только сидеть и смотреть в одну точку до тех пор, пока не узнал, что состояние Джастина удалось стабилизировать… после остановки сердца и нескольких судорожных припадков. Здесь его поздно вечером и нашел Хорват, присевший рядом и протянувший стаканчик кофе из больничного автомата. Странно, мерзкая на вкус темная жидкость словно вернула в реальный мир. — Мы допросили Блейка Визеки, но он утверждает, что ничего не знает, а его помощника Криса Хоббса не можем найти. Блейку я склонен верить, но ситуация осложняется тем, что они оба блондины. По описанию подходит и тот, и другой. — Если Хоббс не найдется до завтра, объявим в федеральный розыск. — Брайан, содрогаясь, допил кофе, вдруг почувствовав чудовищную усталость. Даже не физическую, несмотря на неудобный стул и почти полную неподвижность в течение нескольких часов. Какое сейчас значение может иметь время? — Как Джастин? Его мать вылетела из Калифорнии, скоро будет здесь. Дафна, его подруга, тоже в Питтсбурге, она ее встретит. Тед Шмидт рвался, но не может оставить работу. — В коме. — Брайана хватило только на эти два слова. Казалось, что каждый звук с трудом пробивает себе путь. — Брайан, я думаю, тебе стоит отказаться от этого дела. Оно стало… слишком личным. Это неправильно. — Нет. — Ладони сами собой сжались в кулаки. Боль от впившихся ногтей отрезвляла и заставляла разбегающиеся мысли выстраиваться в какое-то подобие стройного ряда. Даже если Хорват и прав, знать об этом ему не нужно! — Ты сам знаешь, почему я должен сказать об этом. Но решай сам. Поспи хотя бы — ты будешь нужен в штабе. — Брайан почувствовал руку шерифа на своем здоровом плече. — Джастин выкарабкается. Он сильный.

***

Сегодня была уже третья ночная вахта Брайана в больничном коридоре. Входить в палату он не видел смысла, как не видел его и в общении с матерью Джастина и его подругой, которые были здесь в дневные часы. Да и врачи пока не могли сказать ничего нового. «Состояние стабильное, прогнозы делать рано». Приходилось довольствоваться скупой информацией, стараясь не думать, как это слово не вязалось с подвижным, живым, вечно куда-то спешащим Джастином. Стабильность — это не о нем. Джастин постоянно менялся: жесты, мысли, планы, его несло из крайности в крайность, он не знал преград и тормозов, и его ничто не пугало. В том числе и собственные чувства. Где не то, что споткнулся — с позором полетел, распластавшись, сам Брайан. И его теории. Никогда не думал, что для того, чтобы растоптать их, окажется достаточно светлых волос, ослепительной улыбки и нескольких ночей, по сравнению с которыми все его предыдущие были не больше чем иллюзией. «Ты дурак, Брайан Кинни. Потому стой и смотри по ту сторону своей жизни. Смотри и решай, хочешь ли ты сейчас от нее отказаться. И на что ради этого готов». Нужно ехать в питтсбургускую квартиру и попытаться поспать, потому что завтра, точнее, уже сегодня, придется присутствовать на заседании штаба. И не просто присутствовать, а координировать работу в качестве руководителя. Но уходить не хотелось. Казалось, что, пока он впивается жадным взглядом в лицо Джастина, пока находится на расстоянии вытянутой руки, Джастин остается живым. Брайан едва успел повернуться и сделать пару шагов, как его остановил негромкий голос: — Мистер Кинни! Подождите! — ему навстречу по полутемному больничному коридору почти бежала подруга Джастина. Брайана остановила скорее даже не просьба, а удивление — что она делает здесь так поздно? Видимо, вопрос явно читался на его лице, потому что Дафна, приблизившись, сразу торопливо заговорила: — Все равно не спалось, и… рядом с ним спокойнее. Не уходите, пожалуйста. Джастин вас очень любит… Ему легче от того, что вы здесь, я уверена! Широко распахнутые темные глаза, так непохожие на голубые бездны Джастина, смотрели умоляюще. И было в них что-то… честное. Настоящее, незамутненное. Чувства за гранью его восприятия таковых — если бы у него это восприятие вообще наличествовало. Брайан и сам не успел осознать, как так получилось, что он обнимал Дафну, уткнувшуюся ему в грудь, ощущая, как маленькие, но сильные руки на несколько секунд соединились на его спине. Показалось вдруг, что он и стоять-то сейчас на этой крутящейся планете может только потому, что она держит. И силы в этой хрупкой фигурке больше — особенной силы, такой, которой у него никогда не было и не будет. — И тебя он любит не меньше, — вырвалось. Случайно. Такого слова в его лексиконе нет. И не будет! — Я знаю. — Дафна, отстранившись, улыбнулась, стирая со щек дорожки слез. — Но это другое. Я сейчас ему не помогу. А вы — можете. — Мне пора на работу. Не говори Джастину… потом, что я здесь был. Так надо. Брайан не стал дожидаться ответа, просто быстро ушел. Долго стоял у машины, пытаясь после больничной духоты насытиться свежим прохладным воздухом. Почему-то вспомнилось, как Джастин взахлеб — вот как он сейчас дышит — рассказывал ему о прогулках по ночному Эмберлейку, когда на улицах города нет ни души. В этом весь Тейлор — ничего не делает до половины, во все чувства бросается с головой. И сейчас бросился… Но к чему это привело? Если бы он, Брайан, не появился в Эмберлейке, не познакомился с Джастином, тот не лежал бы сейчас, опутанный проводами и туманными перспективами. «Хватит! Не об этом надо думать!» — одергивал себя Брайан, пытаясь побороть усталость и в очередной раз просматривая копии следственных документов. Блейка Визеки допрашивали Хорват и полицейские из Питтсбурга, и Брайан был склонен согласиться с мнением шерифа. Похоже, расфасовкой кокаина действительно занимался его помощник Кристофер Хоббс, ныне объявленный в розыск. Это подтверждалось и алиби Визеки на даты, когда в Питтсбурге замечали «кокаинового парня», и тем фактом, что в эти же дни, согласно изъятой аптечной документации, у Хоббса были выходные. Да и сам владелец аптеки имел репутацию человека приличного: ничего страшнее штрафов за превышение скорости и неправильную парковку за ним не водилось. Но, с другой стороны, за Хоббсом не водилось и этого — у него машины не было. Брайан вздохнул, делая очередной глоток из большой кружки крепкого кофе — какой уже по счету? Похоже, аптекаря можно обвинить только в том, что не видит, что у него под носом делается. Но излишняя доверчивость не входит в компетенцию правоохранительных органов. От этого жизнь обычно отучает — кого раньше, кого позже. В то утро, когда Джастин заходил в аптеку за порошками, Визеки гостил у сестры — приехал накануне и оставался примерно до обеда. Это подтверждали не только родственники, но и их друзья — была небольшая вечеринка. И ее участники уверяли, что аптекарь не выходил из дома ни на минуту. Следовательно, кокаин под видом лекарства продал Хоббс. И тогда возникает вопрос, зачем тому понадобилось травить Джастина? Показания директора школы Мелани Маркус и некоторых учителей, опрошенных Дрю Бойдом — Хорват перестал скрывать ситуацию от помощников, да и Эмберлейк был в курсе трагедии с Джастином — гласили, что Джастин и Хоббс пересекались на некоторых уроках, но близко не общались. То есть и не дружили, и не враждовали, не имея иных точек соприкосновения, кроме школы. Но и там посещали разные объединения и клубы по интересам. Точнее, их посещал Джастин Тейлор, а Крис Хоббс всячески избегал. Не отличался рвением в учебе и спорте, в старшей школе откровенно ленился, но занятия не прогуливал, дисциплину особо не нарушал, и в близких контактах с главными местными хулиганами замечен также не был. Вообще ото всех держался подальше: ни друзей, ни врагов, ни увлечений, ни интересов. Крис стрелял? Но откуда у него оружие? Где он его достал? Не получилось убить, решил отравить? Мотив? Причина? Джастин мог бы дать ответы на некоторые вопросы, но… «Почему столько белого?»