Кто вы, мистер Кинни?

— Ты можешь быстрее собираться? Жду в машине, захлопни дверь. Брайан, бросив взгляд на Джастина, неторопливо заталкивающего в сумку одежду и сгребающего со столика в гостиной лекарства, вышел из квартиры и закурил, едва оказавшись на улице. Последние несколько дней выжали из него все соки. В расследовании пришлось проверять несколько цепочек, которые в итоге снова привели в тупик. В результате штаб вернулся к прежнему выводу: временно сосредоточить усилия на работе в Эмберлейке, не прекращая следственные действия в Питтсбурге. Значит, пора снова привыкать к роли библиотекаря, обожающего по вечерам таскаться по всем заведениям, и вести пустые разговоры с жителями городка. А еще срочно и некстати понадобилось лететь в Нью-Йорк, чтобы выступить в суде по делу, раскрытому пару месяцев назад. Два перелета в день — ранний утренний и поздний вечерний — измотали до предела. Брайан уходил рано, возвращался поздно и почти не общался с начавшим потихоньку выздоравливать мелким. Который и в этот раз что-то понимал — не особо попадался на глаза и не приставал с разговорами. Хотя Брайан видел в его глазах немые вопросы, которые рвались наружу… Но светлоглазый мальчик умнел на глазах. Еще немного, и будет готов к главному уроку — исчезновению Брайана из его жизни. Поймет, что не стоит ни к кому привязываться! Брайан растоптал окурок, бросив под ноги, и раздраженно посмотрел время на мобильнике — сколько можно копаться, в конце-то концов! Ему сегодня надо встретиться с Хорватом, да и в библиотеку заглянуть. Вряд ли там произошло что-то подозрительное, тем более такое, чтобы это заметил Шмидт, ничего дальше документов и книг не видящий! Если засыпать весь пол кокаином, решит, наверное, что в читальном зале снег пошел. Вот и правильно! Лучше пустить раздражение по другому руслу. Чтобы не вспоминать манеру Тейлора раскидываться на кровати: на животе, согнув в колене одну ногу, словно нарочно подставляя его взору обтянутую невинно-белыми плавками задницу. А потом, когда Брайан уляжется рядом, складывать на него руки и ноги, лезть за поцелуями. Последние две ночи Брайан не отказывал. Было горячо и сладко, крыша прощалась с ним под аккомпанемент стонов и беспорядочно вырывающихся всхлипов Джастина в моменты, когда было особенно хорошо. И как, оказывается, хотелось делать ему это самое хорошо, забывая себя. Чтобы не прекращал извиваться и топить Брайана в осознании собственной исключительности и всесильности. И по утрам тоже делать — вид, что ничего не было. Собираться на работу, как ни в чем не бывало, ловя обиженные взгляды, которые пизденыш пытался прятать. А чего, интересно, ожидал? Цветов и клятв в вечной любви? Нет ее. И точка! «Да где же он? Сколько можно паковать штаны и таблетки?! — Брайан сел в машину, открыв окно, и спустя пару минут на соседнее сиденье скользнул Джастин, молча уставившийся перед собой и напоминающий тем самым каменное изваяние. — Вот и правильно. Молчи. Не вынуждай говорить то, что тебе не понравится». Но царство безмолвия, судя по всему, не относилось к числу мест, регулярно посещаемых Джастином Тейлором! Что тот и попытался доказать, едва они выехали из Питтсбурга на шоссе: — Что мы будем делать дальше? — Завезу тебя домой, поеду к Хорвату, дальше по ситуации. А ты сидишь тихо и не высовываешься. — Ты знаешь, о чем я. О нас. Пиздец начинается. Но выиграть ему Брайан не даст. Этот раунд оставит за собой, и если мелкий решил, что может вить из него веревки — докажет обратное. Резко, раз и навсегда. Сам нарвался. Что тебе без разговоров-то не трахается?! — Нет никаких «нас». Были обстоятельства, которыми мы воспользовались к обоюдному удовольствию. Думал, что тебе понятно, что я не хожу на свидания, не завожу отношения и все такое. Мне нужно заканчивать работу и уезжать, тебе — жить дальше. Надеюсь, теперь все предельно ясно? Вопросов больше не будет? Тейлор замолчал, и Брайан начал смутно надеяться, что тишина в машине продлится до самого Эмберлейка. Но тихий голос повелел его надеждам рассыпаться в пух и прах, или во что-нибудь еще: — Ты сам знаешь, что это неправда. То, как ты меня целовал… — Обыкновенно, — перебил Брайан, обгоняя потрепанный пикап. — Просто в силу возраста ты еще не очень близко знаком с силой секса. В особенности — хорошего секса. Так что воспользуйся случаем и усвой еще один урок на будущее. Может пригодиться. — Я подумаю об этом, — в чуть дрогнувшем голосе, тем не менее, слышался вызов. Похоже, мелкий чертенок сдаваться не собирался, и к урокам у Тейлора явно было выборочное отношение. — Но, самое смешное, что ты, похоже, и вправду веришь в то, что говоришь. — Не твое дело, во что я верю, а во что — нет. И должность личного психолога уже занята. Точнее, была бы занята при моем желании. Брайан чуть не нажал на тормоз, удивившись собственным словам и вспомнив бесчисленные тесты в Бюро: перед курсами в Куантико, во время таковых и после. Можно подумать, он не знал о собственной скрытности и нежелании впускать кого-либо под кожу. Нечего там делать! Никому. И Джастину Тейлору — в том числе! — Думаю, глупо спрашивать, любил ли ты кого-нибудь! — усмехнулся Джастин, почти повернувшись к Брайану боком и глядя в окно. — Я не верю в любовь, я верю в секс. Это честно и вполне достаточно. Ты приходишь и уходишь, получая максимум удовольствия и минимум дерьма. Любовь — это то, что придумали натуралы, чтобы переспать. Потом, когда это заканчивается, они причиняют боль друг другу, потому что начали все с вранья. Что за каша из розовых соплей, слащавых мелодрам, конфет и букетов в голове у пизденыша? Наверное, ему действительно пора срочно знакомиться с правдой жизни — трахаться в свое удовольствие до подгибающихся пальцев, не веря в бабочки в животе! Почему он вспоминает сейчас это дурацкое выражение? Кто вообще его придумал? Брайан, не понимая причину собственной злости, закурил очередную сигарету и прибавил скорость. Дорога в Эмберлейк казалась длинной, как никогда. До сворачивания кишок в узел не хочется туда ехать. Развернуться бы… чтобы не видеть ни Тейлора, ни Хорвата, и не думать об этом чертовом кокаине! В самом деле, пора заканчивать эту возню. Никогда за все годы его карьеры простое дело не затягивалось так надолго! Но сейчас в Питтсбурге высшие полицейские чины планируют облавы по всем местам, где видели «кокаинового парня», как про себя прозвал его Брайан. Возможно, это к чему-то приведет… И вообще, лучше смотреть на дорогу! Не хватало еще в аварию попасть!

***

У Джастина разболелась голова — вполне возможно, температура снова начала повышаться. Доктор в Питтсбурге сказал, что поехать домой на машине уже можно, но на работу выходить пока рано. И необходимо обязательно пойти к своему врачу, чтобы продолжить лечение. Ладно, позвонит Дафне, которая с ума от беспокойства сходит, хотя они и говорили по телефону пару раз — она уж точно проследит, чтобы не забыл записаться на прием. Нужно как можно быстрее вернуться в библиотеку: пусть сейчас и не проводятся мероприятия, все равно Теду тяжело, даже с девочками-помощницами. Тед, конечно же, сказал ему, чтобы лечился нормально, но сидеть дома будет скучно. Он скучал и в Питтсбурге, когда не было Брайана. А его почти все время не было. И даже когда находился в квартире — молчал, сидел за ноутбуком или ворчал, отправляя его в кровать. Да с радостью — вдвоем! Чтобы целовать, обнимать, прижиматься в надежде когда-нибудь насытиться этими губами и глазами. Чтобы вдруг хватило Брайана! Но что-то внутри Джастина, что не поддавалось описанию, даже не говорило — вопило во весь голос, что Брайана ему не хватит никогда. Ни в этой жизни, ни в следующих. Не оторваться, даже с кровью. Больно будет в любом случае. Очень больно. Джастин, погруженный в свои мысли, не заметил, что они уже ехали по Эмберлейку — подъезжали к аптеке. — Останови здесь, — попросил Джастин. — Зачем? — буркнул Брайан, но все-таки притормозил. — У меня лекарство от аллергии заканчивается. — Черт, а есть в этом мире что-то, чем ты не болеешь? Давай, только быстрее! — Есть. Интимофобия! — фыркнул Джастин, громче, чем надо бы, хлопая дверью и замечая недовольную гримасу Брайана. Вроде бы за прилавком в проходе мелькнула светлая макушка Криса или Блейка, когда Джастин открывал дверь, но в зале никого не оказалось. — Вы где там? — позвал Джастин, но с таким же успехом мог кричать в пустоту — никто не отозвался. Все вымерли? Брайан уже недовольно сигналил, когда Джастин заметил возле кассы несколько упаковок хорошо знакомых порошков. Взял одну и, положив взамен пару спешно вытащенных из кармана купюр, на ходу запихнул в сумку, крикнув: — Я взял лекарство, деньги оставил. Ладно хоть Брайан не стал выражать свое недовольство в словесной форме — одна только закушенная губа о многом говорила. У дома Джастина Брайан резко затормозил и выжидательно посмотрел, что можно было перевести как «выметайся!». И что… все? Вот так? — Когда я тебя увижу? — Джастин, выйдя и наклонившись к Брайану через открытое окно, очень надеялся, что его голос не дрожит. — Увидимся в твоих снах. Очаровательная улыбка, резкий старт машины с места. И пустота на дороге и внутри. «Ты думаешь, что так легко отделался от меня, Брайан Кинни? Решил, что все просто? Боюсь, в таком случае мне придется вторгаться в твои сны… и реальность!»