Кто вы, мистер Кинни?

В последнее время Дрю Бойд сам себе напоминал старые часы в доме, где жил в детстве, которые в один момент вдруг стали идти как попало: то спешили, то отставали, то стояли на месте, отказываясь признавать, что время неумолимо бежало. И, словно издевательски, предупреждало, что ты каждую минуту упускаешь важное для себя. Что-то неуловимо изменилось: в окружении, в работе, в желании что-то поймать и не упускать. Даже в личной жизни — не клеилось у них с Мэгги, и оба это понимали. Что ни один не получит от другого того, чего хочет. Даже при том, что Дрю со своими желаниями не совсем определился. Мэгги же все решила: просто и буднично сообщила, что переезжает в Техас к брату, где есть работа и перспективы. Они прощались легко, разве что Мэгги, обняв его, прошептала с грустной улыбкой: — Если бы ты хоть раз посмотрел на меня так, как смотришь на Ханикатта… я бы осталась. Дрю не раз потом думал об этой фразе. Наверное, Мэгги любила его. И так и вправду будет лучше, пока не успел слишком сильно ранить. Мэгги обязательно встретит хорошего парня. Ему бы сейчас не ранить самого себя. И напарника, раз уж плавно перешел от «да это же Ханикатт, который вечно теряет документы, вляпывается в дурацкие истории и носит бестолковые вещи!» к «Эммет, который гораздо глубже, чем кажется, потрясающе талантлив, умеет смотреть на мир под недоступным мне углом и быть собой». Дрю старался удержаться в этом состоянии спокойствия, но не совсем замирать. И не обмирать — по Эммету. Который сам словно погас, перестав распространять вокруг сияние. Но, может, это только кажется, и Эммет от болезни еще не оправился? Дрю вздохнул, придвигая к себе очередную стопку документов. Кто бы мог подумать, что бумаги занимают центральное место в жизни помощников шерифов провинциальных городов? Не преступления, не расследования, не погони за нарушителями, не растаскивание по углам дерущихся и предупредительные выстрелы в воздух. А заполнение бланков, сочинение отчетов, планирование и масса других скучных дел! Хорошо хоть Эммета нет — ушел в школу читать подросткам лекцию об опасности ночных гулянок у озера — а то сосредоточиться вообще бы не удалось. Хотя напарник и так всегда рядом. Перед глазами Дрю постоянно возникали фантастические картины, где он и Эммет… Да хотя бы сидят дома! Дрю с банкой пива смотрит бейсбольный матч, эмоционально вскрикивая на особенно ярких моментах, а Эммет, склонившись над столом, пишет продолжение истории о полицейских. Матч заканчивается, Дрю подходит сзади, наклоняясь, смотрит на аккуратные строчки, обнимая Эммета и прижимаясь губами к волосам, всегда пахнущим цитрусовым шампунем. Дрю это прекрасно известно. Запах всегда оставался в душевой офиса шерифа, если он заходил туда после напарника. Летом возможность ополоснуться прохладной водой помогала не сойти с ума от удушающей жары, которая иногда настигала Эмберлейк и его обитателей. А потом что? Раз уж наклонился? Поцеловать Эммета? Дрю целовался только с женщинами, и даже представить странно, как по-другому? Тем более с Эмметом… страшно. Но до дрожи хочется. Потому что Дрю уже не знает, что делать с непонятными чувствами, фантазиями и почти уже признанной правдой. Вот только нужно ли это Эммету? Иногда Дрю казалось, что он однозначно напарнику нравится, не по-дружески. И Эммет просто отошел в сторону, позволяя Дрю разобраться в себе. Он и разбирается… вместо того, чтобы заняться приведением в порядок документации за апрель! Но сейчас о бумагах не думалось. Потому что нужно что-то делать! Может, для начала попробовать больше общаться? Не по работе, а так… Да, отношения у них всегда были не очень, но ведь это поправимо? Нормально же выпить с напарником после дневной смены? Что мешает пойти в бар или к озеру — поговорить о тех же документах. И неважно, что потом, после. У Дрю будет хотя бы «сейчас»… Сегодня! В обычную пятницу, когда до конца работы остается пара часов, ночные вызовы, которых случается один-два в месяц, будут автоматически переадресованы на мобильник Хорвата, а завтра заступать другой смене.

***

— В следующий раз сам пойдешь общаться с малолетними идиотами! — Одного взгляда на Эммета, хлопнувшего дверью, хватило, чтобы понять — он явно недоволен. И злится не на Дрю… — Что, было так плохо? Сочувствую. Хочешь чаю? Как раз себе налить хотел. — Ты не пьешь чай, — фыркнул Эммет, падая за свой стол. — Не пью, — согласился Дрю. — Но у меня всегда имеется не самый ужасный растворимый кофе. — Нет, ну ты только представь, такое ощущение, что я разговаривал со стенкой! — продолжал едва ли не кричать Эммет, даже не заметив ярко-синюю чашку в желтую полоску, поставленную на его стол. — Джона Лоулесса уже сколько раз ловили у озера?! Шериф с его матерью разговаривал, но у той ночные смены в Питтсбурге, вот сын и творит, что хочет! И остальные за ним тянутся! Дрю мог только вздыхать. Пусть Эммет думает, что это из-за школьной шпаны. Он же не знает, как выглядит сейчас, со сверкающими от возмущения светлыми глазами и бьющими через край эмоциями. Снова начал оживать, и это не могло не радовать. Дрю так бы и гадал, как теперь подстроиться под забыто-энергичного Эммета, чтобы на волне его настроения увести с собой из офиса и плавно переместить в бар, если бы не появление шерифа. Явно более недовольного, чем Эммет. — Опять среди бела дня орете?! — рявкнул Хорват, судя по его виду, совершенно не желающий вникать в особенности ситуации. — Никак не успокоитесь, да? Дрю, никак не ожидающий подобного поведения от начальства, на всякий случай вскочил и остановился у стола, сигналя глазами Эммету, чтобы сделал то же самое. — Быстро за мной! Оба! По мнению Дрю, уточнение было излишним. И так понятно, что вдвоем оказались виноваты. Но, что самое обидное, ни за что! Ладно бы они на самом деле ругались… А что понадобилось шерифу на цокольном этаже? Там же ничего нет, кроме камеры, пустующей уже больше года. И уборку здесь недавно делали… Что, плохо прибрались, и сейчас их ткнут носом в незамеченную пыль? Или опять забыли о графике отправки в прачечную постельного белья, даже при том, что им никто не пользуется? Дрю, кажется, запутался в собственных бестолковых мыслях и вздрогнул, когда дверь камеры громко захлопнулась, и он осознал, что остался вдвоем с Эмметом. — Что это было? — только и успел пробормотать Дрю, заметив растерянное выражение лица напарника перед тем, как в тесном помещении погас свет. Дрю на ощупь нашел кровать и опустился на нее, понимая… Да ничего не понимая! Зачем Хорват запер их здесь, заставив чувствовать себя неловко в затянувшемся молчании? Легкие шорохи подсказали, что Эммет расположился на соседней кровати, причем, кажется, все происходящее его мало беспокоило. Нет, конечно, Дрю темноты не боится, клаустрофобией никогда не страдал, но… Полоска света возвестила об открытие дверного окошка, через которое заключенным обычно передавали еду. Эммет оказался быстрее, принимая объемный пакет, источавший запахи, напомнившие Дрю о том, что пропустил обед. — Будете сидеть здесь, пока, наконец-то, все не выясните и не избавите меня от ваших истеричных разборок, — раздался из коридора приглушенный голос шерифа. — В ваших интересах сделать это раньше, чем еда закончится! Карл Хорват покидал родной офис в хорошем настроении. Внезапно возникшая идея оставить этих двоих в одном помещении без света казалась ему крайне удачной. А то уже без слез не взглянуть на обоих! Бойд стал тише некуда, словно день и ночь кается в несуществующих грехах, а Ханикатт дышать на него боится. Очень кстати они расшумелись, может, теперь хотя бы поговорят по-человечески. Или не поговорят… Нет, остальное его не касается! А он… да хотя бы сходит в кондитерскую! Джастин Тейлор вроде говорил о какой-то сладкой новинке, но сам Карл до нее так и не добрался. Интересно, как там сам Джастин? Он-то добрался до своей сладости… себе на горе! В последнем разговоре Кинни упоминал, что Джастин приехал и заболел, промокнув под дождем. Но, наверное, ничего серьезного? Домой Тейлор, судя по всему, не рвался…

***

— Тейлор, блядь, какого хуя?! — Брайан завелся с порога, обнаружив Джастина на крошечной кухне неудобной, тесноватой квартирки. Не далее как вчера, когда полубессознательного Джастина осматривал местный доктор, термометр показал почти 104 градуса. И Брайан постоянно заглядывал в спальню, чтобы посмотреть, как он там, пока готовил ужин — некогда сейчас по кафе ходить, да и мелкого надо было убедить поесть. Не получилось: что-то сонно бормотал, глотая таблетки не открывая глаз, и, как ребенок, тянулся к Брайану. И сейчас, едва слышно пробормотав «не ворчи», снова потянулся. Пришлось обнять и, чувствуя себя крайне по-идиотски, похлопать по спине. Ругаться с ним, что ли? Горячий еще, хотя уже и не так полыхает. — Ты что здесь делаешь? — чувствуя себя учительницей младшего класса, строго спросил Брайан. — Овощи тушу. Ты же вечером ничего другого не ешь, — Джастин нехотя отстранился и принялся помешивать что-то в глубокой сковороде. — Не всегда. А тебе сказано было лежать! Не вынуждай идти на крайние меры, и так возня с тобой в мои планы не входила. Марш в кровать! Сам доделаю, и тоже будешь есть. Видно было, что пизденыш обиделся: губы дрогнули, зубы упрямо сжались, и в глазах появилась тень глубинного, опасного упрямства. «Не надо, мальчик, тебе со мной тягаться. Не сейчас, по крайней мере… Учись рассчитывать свои силы, не бросайся, если противник заведомо сильнее. Отходи в сторону и жди удачного момента», — подумал Брайан, но промолчал. — А может, я крайних мер и добиваюсь! — Джастин, снова приблизившись, нагло запустил руки под джемпер Брайана, и даже преграда в виде футболки его не смутила. — Что ты делаешь? — как можно спокойнее произнес Брайан, не собираясь реагировать на провокацию. — Не знаю. Наверное, убиваю тебя добротой. Доказано, что это высокоэффективный способ достижения своих целей. — И какая у тебя цель? — не меняя интонацию и не двигаясь продолжил Брайан. — Хочу тебя. — Джастин улыбнулся совсем развратно, что составляло безумный контраст с его наивно-детской внешностью. И от этого безумия крыша снова грозила отправиться в незапланированный полет. — Меня нельзя. Тебе ничего нельзя. Не найдя более подходящего способа выйти из странной ситуации, Брайан схватил Джастина, перекинул через здоровое плечо, почувствовав при этом боль в раненом, и понес в спальню. Там, невзирая на его слабые попытки сопротивляться, практически спеленал одеялом и напоследок наградил насмешливым взглядом. — Будешь лежать так до ужина. А если покажешь себя послушным мальчиком, разрешу посмотреть на ночь мультфильмы! Дверью он хлопнул явно сильнее, чем надо бы. И реакция на близость Джастина была… Да просто была, и это пугало, выводило из себя, смешивало все карты в тщательно перетасованной колоде. Это неправильно! Джастин Тейлор и его блядские улыбки стали занимать слишком много пространства в его голове и жизни. Брайан никому такого не позволял раньше, не позволит и теперь! Нужно просто заканчивать расследование и уезжать, оставить позади Эмберлейк, Питтсбург и все, что с ними связано. А Тейлора отправить домой, как только выздоровеет! И постараться больше его не видеть. Но тело тут же оказалось опалено воспоминанием об их ночи: как жарко мелкий поддавался каждому его движению, раскидывал руки, ноги и эмоции, предлагая, забирая и требуя. Его. Всего. Целиком и полностью. Но… это же просто секс. Что такого, если он позволит себе еще несколько ночей со сладким мальчиком — их много было, и не меньше еще будет. А потом уедет и не вспомнит ни провинциальный городок, ни Джастина Тейлора. Брайан вдруг почувствовал острое желание оказаться на стрелковом полигоне и разрядить всю обойму разом в движущиеся картонные фигурки. Хуевую торговлю с собой он затеял, и ни к чему хорошему она не приведет. Виски. Сигарета. Да пошло оно все!