Кто вы, мистер Кинни?

В начале мая Блейк Визеки стабильно ненавидел свою работу, которую в другое время года любил. Но именно в эти дни не уставал поражаться беспечности и недальновидности жителей родного городка. С чего они взяли, что уже наступило лето? Подумаешь, солнце начинало пригревать! Жители Эмберлейка бодро раздевались, с радостью закидывая в шкафы куртки и разыскивая сандалии, а потом совсем не бодро записывались на прием к доктору Стоквеллу. Откуда с рецептами шествовали в аптеку. Да, по выручке начало мая могло сравниться лишь с первыми неделями осени, когда резкая перемена пенсильванской погоды укладывала в постели с повышенной температурой тех, кто упрямо не желал признавать, что тепло закончилось. А на этой неделе Блейк уже два раза ездил на склад в Питтсбург: в прошлый раз что-то напутали со сроками доставки, и он решил не рисковать. На этой неделе даже ни разу не брал выходной, и таковой не светил ему и на следующей — пока весенняя заболеваемость не пройдет. Правда, Криса пообещал отпустить на субботу и воскресенье, посетителей будет меньше. Все заболевшие и нуждающиеся в освобождении от работы в будни у врачей уже побывали и лекарства купили. Разве что кто явится запасы пополнить… или так, на огонек. Как Тед Шмидт, например. Уже пару дней его не видно, после того как купил леденцы и сироп от боли в горле. Крис каждый раз говорил, что Тед приходит в аптеку исключительно из-за него, Блейка, и настаивал, чтобы он сам пригласил его куда-нибудь. Потому что Тед никогда не решится. Блейк тоже в себе решимости не чувствовал, да и не особо Крису верил. Вполне возможно, что ему просто показалось. Молодым всегда везде влюбленность чудится — так положено, это нормально. Вот если бы Крис обсуждал пенсионное обеспечение или медицинскую страховку, тогда Блейк сам бы ему чего-нибудь назначил — для промывания мозгов. Но все равно приятно думать, что кому-то, возможно, нравишься. И глаза у Теда красивые — добрые, темные, как омуты. В нем самом есть что-то трогательное, с лукавой хитринкой. Но наличие сиропа на полках нужно проверить! Крис постоянно пропадал в подсобке. Сам Блейк это темное, неуютное помещение не любил, и старался туда не заходить без особой необходимости. А вот Крису нравилось, и с недавних пор он почти полностью туда переехал. Если нужно было проверить срок годности лекарств в ящиках или заново разложить препараты — брал и уносил туда, а потом возвращал на место. Наклеивать ценники — в подсобке, сортировать препараты — там же. Пересчитать пачки жевательной резинки в двух коробках — с трудом уволочь и застрять над ними на несколько часов вполне в духе Криса! Что угодно, лишь бы за кассой не стоять… Не любит парень общение с людьми. Как жить собирается? В подсобке? Хотя вот прическу поменял, прыщи вылечил, стал вполне симпатичным, если бы еще улыбался чаще и вел себя приветливее… Где Крис сейчас? Вроде бы хлопнула задняя дверь — наверное, побежал в кондитерскую за обедом. На всякий случай, чтобы убедиться, что так оно и есть, Блейк зашел в нелюбимое помещение. На полках царил идеальный порядок, пол разве что надо подмести — видимо, опять при перевозке просыпались порошки от аллергии. Не в первый раз Крис жаловался на непрочность упаковки. И доставка здесь ни при чем — в последние пару раз Блейк сам привозил лекарства, а уж он-то всегда ехал осторожно. Не дрова вез… На днях Крис тоже с этими порошками возился у кассы. Но предъявлять претензии производителям лучше позже. Сейчас начнется пора цветения, и противоаллергенные лекарства будут очень востребованы — надо, кстати, не забыть заказать дополнительную партию. А пока… Может, завтра вечером съездить к сестре в Питтсбург? Давно уже в гости зовет. А что, оставить после обеда работу на Криса, который будет свободен все выходные, и послезавтра к обеду вернуться обратно. Заодно попросить у Кэмми рецепт пирога для конфирмационного пикника у церкви — почему бы не выбираться чаще из аптеки и дома? Наверняка на церковное мероприятие придет Тед. Может, хоть о болезнях с ним поговорить, раз он так лекарства любит?

***

— Эммет, бланки я заполнил, они у Хорвата. Завтра нам надо будет провести беседы с населением, помнишь? А про сдачу нормативов через неделю? Хотя нет, после болезни тебя пока не допустят. И то дело с жалобами на шум по ночам… Не знаю, почему надо уделять ему такое пристальное внимание? Мне на заправку сейчас ехать. Ханикатт, ты меня вообще слышишь?! — Да? — Эммет вздрогнул и словно бы проснулся от голоса Дрю. — Ты что-то сказал? Эммету подумалось, что Дрю мог бы и не вздыхать так картинно, и не махать небрежно рукой, выходя из кабинета. Куда он отправился? Хотя, может, и говорил, да Эммет не услышал. А сейчас усмехнулся — интересно, и кто из них ведет себя более странно? Он сам или все-таки Дрю? Все началось с болезни Эммета. Он никак не ожидал, что растерянный и встревоженный напарник окажется на пороге его дома. И, смущаясь, как закомплексованная отличница на первом свидании, протянет фирменную коробку из кондитерской. А потом, словно спохватившись, спросит про документы. Конечно, Эммет, завернутый в плед, чихающий, с красными глазами и жуткой головной болью, протянул ему папку, услышав в ответ: — Выздоравливай. Помощь нужна? Эммет отрицательно помотал головой, от чего она закружилась, и повело куда-то в сторону… Упасть не дал Дрю, который, невзирая на слабые протесты, дотащил его до спальни, помог улечься в постель и спустя пару минут вернулся с кружкой обжигающего чая с ромашкой. И снова как-то потерянно улыбнулся: — Вот как будешь тут один? Случись что, никого рядом нет. Никого вообще у тебя нет… — Ну, у тебя в Эмберлейке тоже никого нет, — попытался отшутиться Эммет. — Но как-то справляешься. И я от простуды умереть вроде не должен. Дрю как то смешался, словно понял, что сказал лишнее, и Эммету показалось, что в бирюзовых глазах мелькнуло что-то… Как будто Дрю было до него дело. Что вот он, его напарник Эммет Ханикатт, для него важен, что-то значит, и Дрю, как минимум, не хочет его потерять. Но что только при высокой температуре не привидится! В одном Эммет точно уверен — полицейская машина, медленно проехавшая в тот вечер мимо его дома несколько раз, точно не привиделась… Он несколько дней назад вернулся на работу, и пока не устает удивляться перемене в поведении Дрю. Тот перестал рвано и рьяно цепляться, грубить в ответ на каждое слово и постоянно выглядеть так, точно носит табличку «не влезай — убьет». Так же, как и перестал казаться несчастным — как будто сам такому своему поведению не рад, но изменить ничего не может. Вокруг Дрю что-то неуловимо изменилось. Он стал как злое пламя, которое вдруг колдовством превратили в ровный, безопасный огонек свечи. Проблема только в том, что к новому Дрю — спокойному и словно с чем-то смирившемуся — тянуло еще сильнее… Так, хватит витать в облаках. Кажется, придется заполнить бланки и отнести шерифу. «Только где они? С утра на столе лежали…» — Эммет наклонился, осматривая пол. — «Может, сдуло, когда Дрю закрывал дверь? Ни следа этих чертовых бумажек! А за шкафом что торчит? Что-то синее… Неужели!» — Спустя пару секунд Эммет с бешено колотящимся сердцем вытаскивал свой оплакиваемый блокнот. Он в последнее время изо всех сил старался не думать о пропаже. Понимал, это глупо, но казалось, что вместе с блокнотом у Эндрю и Мэтта исчезли все шансы найти взаимопонимание. Что сами Эндрю и Мэтт пропали где-то в небытие. А теперь вернулись и… могут разобраться в своих чувствах? — Нашел свой блокнот? — Эммет даже и не заметил, как рядом оказался Дрю. Увлеченный своими мыслями и идеями, даже шум подъезжающей машины не услышал. Как будто перенесся в другой мир, и его резко и безжалостно выдернули обратно из вымышленного полицейского участка в реальный офис шерифа. — Да, он упал за шкаф. Только вот бланки потерял — опять Хорват нас песочить будет… — Ты, наверное, память потерял вместе с блокнотом. Я же перед уходом сказал, что заполнил их и отнес. Уши у тебя, кстати, тоже исчезли? Эммет почувствовал, что краснеет, и мысленно дал себе пинка — вот, а потом будет удивляться, почему Дрю орет. Он бы тоже, наверное, заорал. Только почему у Дрю такой виноватый вид? Это же не он рабочие моменты мимо ушей пропускает…

***

— Я забегу к тебе завтра, обещаю. Будет очередь Теда оставаться до закрытия, я сразу после работы заскочу. Конечно, через кондитерскую! — на ходу убеждал по телефону Дафну Джастин, стараясь не думать о том, что пойдет после работы не домой. Точнее, не к Брайану. И как ему это объяснит. Несмотря на то, что прекрасно знал, что никаких объяснений спрашивать не будут. Брайану неважно, где находится Джастин, когда возвращается и откуда, да и если вообще не вернется, он разочарован не будет. И так порывается перебраться к себе. Непонятно, как Хорвату удавалось его каждый раз переубеждать! Закончив разговор, Джастин ускорил шаг. Что делает машина шерифа у его дома? Вот так, открыто, в восьмом часу вечера? Пришлось изо всех сил заставлять себя не бежать. Кстати, не только машина, но и сам шериф. А почему не в доме? — Что-то случилось? Добрый вечер! — спохватился Джастин, вспомнив о правилах поведения. — А что, еще что-то должно было случиться? Хватит уже, пожалуй. В улыбке шерифа и правда есть что-то виноватое? Или снова кажется? — А вы почему не заходите? Брайан не открывает? Ответа не последовало, и Джастин распахнул дверь, чтобы едва не врезаться в Брайана — одетого, с сумкой в здоровой руке и совершенно нечитаемым выражением лица. Спокойным? Равнодушным? Скрывающим эмоции? — Брайан, что?.. почему?.. — Джастин и предположить не мог, что начнет вот так запинаться, словно все звуки разом решили перепутаться у него во рту. — Я уезжаю в Питтсбург. Сейчас. — Брайан, а как же… — Звуки пошли еще дальше, полностью покинув его рот и сознание. Только бестолковые мысли, обгоняя одна другую, смешивались в режущую уши какофонию. — Что «как же»? Это? — Всего несколько слов с насмешливой, типично брайановской интонацией, которая так резонировала с четким, словно каменным лицом. Только сила, с которой Брайан впился в его губы, каменной не была — живая, настоящая, она присваивала не только будто онемевший в первые секунды рот, но и его всего. Целиком. Со всеми страхами, сожалениями, тревогами, обидами… Но это длилось всего несколько секунд. После Брайан снял свои руки с его и, глядя в несколько помутневшие глаза, спокойно произнес: — Запомни, Тейлор! Если чего-то хочешь — просто бери это.